Моё бесконечное падение

Ася Невеличка, 2020

Я оказалась в ловушке мачехи и ее нового мужа. Отчим пытается подружить меня со своим сыном, но я уверена, что и братец вьется вокруг меня не просто так. Мне некуда бежать, но даже тогда я делаю попытку вырваться на свободу и попадаю в следующую клетку, моего парня и его отца. Все чаще задаюсь вопросом: в своем ли я уме, или мне только кажется?

Глава 3. Дом-темница

Я выспалась. Впервые проспала будильник. Но почему-то ощущала беспокойство. События вчерашнего дня медленно всплывали в памяти. Я должна была остаться у Кота, но сейчас лежала полураздетая в своей кровати и смотрела на чердачные балки.

Телефон! Он не разбудил меня, потому что остался в доме Кота. Но почему Мари не разбудила криком? Ведь раз я выспалась — время завтрака давно прошло, и мачеха должна была визжать в мою дверь!

Я села, спустив ноги с кровати. Огляделась. Ни сумки, ни телефона, ни вчерашнего нарядного платья — никакого воспоминания о дне рождения.

Рука сама поползла к шее, и я облегченно вздохнула, нащупав подаренную Котом подвеску. Что-то все же осталось.

Встала, умылась, надела запасную форму, уверенная, что мои вещи Кот принесет в колледж. Подошла к двери, толкнула и… Она не открылась.

Я подергала сильнее, полагая, что её просто заело от старости, но дверь оказалась заперта!

Теперь беспокойство накрыло меня с головой. Я затарабанила в дверь:

— Откройте! Откройте мне!

Скрипнули ступеньки, ведущие на мансарду, и я отступила, боясь надеяться, что проблема так быстро и легко разрешиться. Может быть с кем-то другим, но со мной такого не случалось никогда.

Ключ в двери повернулся и на пороге оказался отчим.

— Сергей! Доброе утро. Мне нужно поскорее в колледж, я уже опоздала.

Я ринулась в его сторону, надеясь проскользнуть, но он удержал меня за плечи.

— К сожалению, Вита, в колледж ты пока ходить не сможешь.

— Ч-что?..

— Мы переводим тебя в закрытый пансион, где ты закончишь образование.

— Мы? Но я не хочу! Мне нравится мой колледж!

— Не нервничай. Спокойнее. Мы с твоей мачехой решили, что другое учебное заведение подойдет тебе лучше.

Я оттолкнулась от Сергея, отступая на два шага вглубь чердачной комнаты.

— Бред какой-то… Почему сейчас? Зачем? И как вы узнали, что я у Кота?

— У кота?

— Как вы нашли меня там, я же забыла скинуть вам адрес по смс?

— Забыла ли? — впервые лицо отчима ярко выражало эмоции: злости, недоверия и подозрения.

— Да, забыла, — стушевалась я, так и не найдя объяснения его настроению. — Телефон остался в комнате, и я решила написать вам, когда доберусь до нее…

— Только, когда я выносил тебя от Синельниковых, шансов добраться до комнаты у тебя уже не было, — безжалостно отрезал отчим.

— Так это были вы, — протянула я, немного сбитая с толку собственным воспоминанием о приятном запахе и надежных объятиях.

— Есть хочешь?

— Не очень. А выйти я могу?

— Не совсем. Можем спуститься на кухню и поговорить.

Я поморщилась, но судя по настрою Сергея, из других вариантов у меня было только остаться на чердаке и метаться в догадках.

— Хорошо. Кир в колледже?

— Кир учится. Мари в спа, — зачем-то уточнил Сергей.

Вот если бы он не уточнил, то я, спускаясь за ним с лестницы на первый этаж, мимо их с мачехой спальни, не подумала бы над неоднозначным пребыванием в доме наедине с отчимом.

Но ведь и раньше такое случалось. Почему я только сейчас забеспокоилась?

— Вам Кир сказал, где я?

Сергей повернул голову вполоборота и кивнул.

— Но вы же сами меня отпустили!

— Я отпустил тебя к подруге! А ты оказалась в лапах нашего заклятого врага, — зло бросил он, сходя с последней ступеньки и не оборачиваясь, прошел на кухню, а я застыла на лестнице.

— Кот ваш враг?! — недоверчиво уточнила я.

Раздраженный Сергей появился в дверях:

— Наш, Вита! Вся их семейка роет под нас, пытаясь обанкротить. А начинали они с твоего отца! Я был взбешен, когда выяснил у Кирилла, что ты встречаешься с Синельниковым-младшим.

— Кот не знал моего отца, — пробормотала я, но тут же вспомнила странные слова Андрея, сказанные напоследок.

Кот может и не знал, но Андрей знал моего отца совершенно точно, как и любимые мной с детства лакомства. Кто же такой Андрей и что он хочет от нас?

Отчим посадил меня за стол, сам принялся накрывать завтрак. Это было совершенно не по правилам. Наверное, только сейчас до меня стало доходить, насколько всё меняется в моей жизни.

Передо мной поставили гренки, три вида джема, густые сливки и йогурт со свежими ягодами.

— Это не мой завтрак… Я хлопья…

— Ты не хлопья, Вита. Ты член семьи, и мне неприятно видеть, как Мари ущемляет тебя в элементарном.

Всего лишь неприятно видеть? А что же её никто не остановил?

Но по привычке, вместо открытого противостояния, взяла гренку, намазала джемом и заткнула рот. И правильно сделала! Сергей видя, что я приступила к завтраку, сел напротив и неторопливо стал объяснять мне наше положение.

— Наше противостояние длится уже двадцать лет. Тебя еще не было, а мы с твоим отцом и Андреем замутили бизнес. Нечестный, но очень интересный и прибыльный. Как понимаешь, ровно на три компанию не разделить, поэтому доли у нас были разными. Мы с Андреем брали на себя все риски и активные операции, за что имели по тридцать пять процентов доли. А твой отец был нашим мозговым центром. Все разработки и махинации выстраивал он, мы исполняли и прикрывали.

Сергей задумчиво замолчал, а потом посмотрел на меня:

— Ты ешь-ешь, пока я рассказываю… Так что, Александр получал свои тридцать процентов и был доволен.

— А чем вы занимались?

— Мы были модными в те дни рейдерами. Отжималами. Крышевали. Кому-то помогали, кого-то топили. Но всё очень по-умному. Когда власть сменилась, Саня нас быстро перевел в инвестиционную компанию. Мы продолжали заниматься тем же делом, но по закону. Опять же, благодаря Сашке.

Я кивнула, запивая йогуртом непривычно обильный завтрак.

— Если я правильно поняла, вы втроем дружились? Почему же вы назвали Андрея врагом?

— Мы дружили, — после паузы продолжил Сергей, — но когда между друзьями встают большие деньги — дружба часто не выдерживает и трещит по швам. Проблема была в том, что и мне и Андрею нужен был твой отец, без него мы оба были никем. Но Александр очень хорошо понимал, что с меньшей долей в компании, именно его слово всегда будет решающим. И он решал. Иногда в мою пользу, иногда в пользу Андрея.

— Но что тогда пошло не так?

— Жадность Андрея. Ему, как и мне, не нужен был напарник. Помнишь, я упоминал, что в отличие от твоего отца, мы то как раз были техническими исполнителями, взаимозаменяемыми. Сашу заменить некем, а вот каждого из нас — легко и в любой момент.

— И кто кого решил заменить первым?

— Андрей. Он заразил твоего отца идеей все захваченные активы не сливать в одну компанию, а разделять на три, под руководство каждого из нас.

Я нахмурилась. Еще не до конца понимая тонкости бизнеса, я понимала, что решение о разделении бизнеса более разумное, чем поглощение и рост одного. Большой неповоротливый бизнес всегда уязвимее для внешних ударов.

— Так это же хорошо?

Сергей кивнул.

— Хорошо, если есть желание владеть активами единовластно и есть возможности прибрать к рукам самые жирные куски.

Я промолчала. Чем больше рассказывал Сергей, тем менее понятным становилась дружба между ними. Я не хотела лезть в дебри их бизнеса, не хотела ворошить память отца. Мне достаточно было бы простого объяснения. Например, Андрей обманул твоего папу, украл у него активы.

Это было бы мне понятно. Но Сергей этого не говорил. И почему Андрей в день знакомства не попытался вывалить на меня свою правду и очернить отчима? Нет, он пробовал подружиться, заручится моим доверием, и только под конец, понимая, что отчим заберет меня, предупредил об опасности. Но Андрей явно остерегал меня не от себя.

— Почему я должна менять колледж? — переключилась я на более волнующие проблемы.

— Потому что Синельников добрался до тебя и не оставит в покое.

Даже мне стало заметно, как подобрался отчим, внимательно следя за моей реакцией.

— Но ничего плохого он мне не сделал! И в разговоре ни разу не упоминал ни отца, ни вас.

— Он просто не успел! Но как это похоже на Андрюху. Втереться в доверие к наивной девчонке, приставить к ней своего сыночка, чтобы сразу же взять в оборот, женить, обрюхатить…

Я вскочила, задыхаясь и не находя слов!

— Кот… Он не такой! Он…

Но в мысли уже просачивались ядовитые воспоминания о словах Кира, о настойчивых поцелуях Кота в комнате для гостей, о том, как легко он отпустил меня с отцом, которого я видела первый раз в жизни.

Неужели это все обман? Подстроено как раз для наивной девочки? Кот никогда не любил меня, а только выполнял распоряжения Андрея? Не верю…

— А что же Кирилл? Вы даже моего восемнадцатилетия не стали дожидаться, когда подослали ночью на чердак! — я перешла в наступление.

— Я? То, что Кирилл молодой и пылкий юноша, вполне оправдывает его повышенный интерес к тебе. Но чтобы я подослал? Ты видимо плохо запомнила, но именно я вмешался, до того, как последствия стали бы необратимыми!

— Кир…

— Он же больше не приставал к тебе? После того злополучного вечера я вставил ему по первое число. Ты молчишь? Он не приставал же?

— Приставал! Он каждый день не давал мне прохода, но вы с мачехой были слишком слепы!

— Ты разделяй, пожалуйста, внимание взрослого парня с домоганиями к тебе. Уверен, его приставания были больше, чтобы обратить на себя внимание. Или Синельников как-то иначе ухаживал за тобой? Не распуская руки? Не зажимая в углу?

Я стушевалась и покраснела.

Почему я никогда не задумывалась об отношении Кира ко мне? Ту ночь вообще почти вычеркнула из памяти, чтобы не страдать от воспоминаний каждый раз, когда будем сталкиваться с братцем на кухне, на лестнице, в колледже.

Но к справедливости слов Сергея, Кир действительно только малость распускал руки. Задевал, когда злился, тискал, но чаще просто щипал, ставил подножки, дергал за волосы… Это так по-ребячьи! Я никогда не стала бы воспринимать такие выверты за ухаживание.

С другой стороны, в те моменты, когда мне требовалась защита, а Кота не оказывалось рядом, Кир всегда, без всяких условий, без промедления защищал меня. В стычке с преподавателем, во дворе против старшекурсников, в кафе против завистниц, когда те устроили мне западню из-за выбора Кота. Если бы не вмешательство Кира, в тот день мне выдрали бы все волосы.

Я привыкла принимать знаки внимания от Кота, но совсем не замечала их от Кира. Мне казалось, что именно так и действуют братья: задевают и изводят дома, но встают на защиту в колледже. Но думать, что Кир мечтал занять место Кота?..

Не-е-ет!..

Или да?

— Я… Мне нужно подняться к себе, — потерянно проговорила я, по привычке собирая за собой посуду и остатки завтрака, но отчим остановил меня.

— Но теперь ты понимаешь, как важно оградить тебя от влияния Синельникова? Я в память о твоем отце обязан обеспечить тебе безопасность.

«С ними будь осторожна!»

Тут же всплыла в памяти фраза, сказанная Андреем.

Сейчас я так запуталась, что не понимала, кому могу верить, а кого должна остерегаться.

— Н-не совсем… Мне надо подумать… Дядя Сережа, можно я позже спущусь и задам вопросы, если они у меня появятся?

Он неохотно кивнул и отпустил меня, сам загрузив грязную посуду в посудомоечную машинку. Я даже не подозревала, что отчим умеет ей пользоваться!

В тишине своей чердачной комнаты я подхватила блокнот и забралась с ногами на кровать. Пока мысли в голове лихорадочно метались, руки порхали с карандашом над листом блокнота. Сначала кривые линии, к ним косые штрихи, грубые и ломаные линии, выдающие мою резкость. Ничего плавного и мягкого, только давление черного грифеля в белую бумагу, только жесткость и углы.

Как было бы проще, если бы рядом был папа! Два года назад, когда я потеряла его после тяжелой болезни, я рыдала, что осталась одна, так и не прожив с папой хотя бы до своего совершеннолетия. Тогда мне казалось, что в восемнадцать я сразу стану взрослой и буду лучше разбираться в жизни.

Но вот сейчас, сижу взаперти на чердаке, черкаю карандашом в блокноте, и жую сопли, потому что такой беспомощной и беззащитной я не чувствовала себя даже два года назад, когда действительно осталась одна.

Меня очень пугали взрослые. Я не доверяла ни одному. Я их просто не знала! Как проще было бы мне, если всё мое общение осталось как и прежде только с Котом и Киром. Пусть Кот в последнее время очень настойчив, а Кир постоянно невыносим, зато они не делают квест на каждом шагу, не угрожают моей жизни. Они мне понятны. Я их не боюсь.

А мужчины, как бы не пытались заручиться моим доверием, вызывали больше страх. Я не понимала, зачем вдруг вокруг моей персоны устроили столько шумихи. В последнее время, наверное, с момента появления мачехи, я привыкла быть незаметной. Сначала незаметной дочерью её мужа, потом незаметной и незаменимой приживалкой.

Сейчас, неожиданно став центральной фигурой между двух семей, которые по словам, дружили с моим отцом, я чувствовала себя окончательно потерянной и испуганной. Могла ли я кому-то доверять хотя бы наполовину?

Между семьями вражда. Это сказал отец Кота и подтвердил отчим. Этому я могу верить. Оба хотят оставить меня при себе. Зачем? Мне ни один не сказал, но Сергей упорно хочет изолировать меня от Андрея — чтобы я и дальше не узнала?

Но если я испугаюсь снова, не попытаюсь отстоять свои желания, то отчим с мачехой с радостью запихают меня в пансионат и забудут, как решенную проблему. И что со мной станет?

Сейчас я пусть одна, но у меня есть колледж, дом, своя комната, мой Кот, и я не хочу их потерять, как когда-то потеряла свою комнату в этом доме, только потому, что новоявленный братец назло мне решил отобрать именно её.

Я уступила. И отказалась вселяться в спальню отца. Мы с Мари совсем недавно похоронили его, я еще носила траур, а она уже привела в дом Сергея…

Но сейчас что-то изменилось. Да, я это почувствовала. Возможно, так было и раньше, но сопоставила я только сейчас. Я зачем-то нужна не только Андрею, но и Сергею! Вряд ли он расскажет мне об этом, если спущусь и спрошу, но я же могу блефовать? В конце концов, что я потеряю? Меня всё равно хотят запереть в пансионате. А если блеф сработает, то я останусь рядом с Котом и постараюсь узнать о вражде побольше.

Мысли затихали, приведя меня к правильному решению, руки нанесли последние штрихи и только тогда я всмотрелась в неосознанно нарисованный портрет.

Глубоко посаженные глаза, красивые очерченные брови на скуластом лице, юношеские пухлые губы… Всё, что я так люблю в нем.

С блокнота на меня смотрел Кот своими внимательными грифельными глазами. Даже находясь далеко от меня, он был рядом, в сердце, в мыслях, под рукой. И ради него я буду смелой.

Я решительно отложила карандаш с блокнотом, и подошла к двери. Стоит попробовать разыграть несуществующий козырь с отчимом.

Но поверит ли?

Сергея внизу не оказалось. Я поднялась к спальне и только занесла руку, чтобы постучать, как услышала за дверью голос мачехи. Она уже вернулась?

— Зачем нам её уговаривать? Если она не подпишет доверенность, — шипела мачеха, — я просто упеку её в психушку! Получим справку, что она недееспособна, и бизнес останется наш.

— Прекрати. Что за мелодрама? Какая психушка? Она взрослая вменяемая девочка. Уверен, что если ей всё объяснить, она будет рада помочь и останется с нами.

— Ты наивный! Большой наивный медведь! Вот поэтому тебя всегда все имели. Сначала её папаша, потом твой напарник. Даже сейчас он не оставляет тебя в покое, идет по следам. Ты знал, что несмотря на предосторожность, Костя Синельников дотянул до нее свои загребущие ручонки!

— У них любовь… Это то, что невозможно спрогнозировать и заранее предугадать. Я был бы рад, если бы чувства у Виты вспыхнули к моему сыну. Но если так не случилось…

— Господи, какой же ты дурак. Чувства? Любовь?! Может, ты и про меня думаешь, что я по большой любви с тобой связалась?

Отчим промолчал, по крайней мере я ответа не услышала.

— Твой Андрюха тупо подставил сына под Витьку, чтобы на контрасте с Кирюхой тот выглядел рыцарем-спасителем. Я не удивлюсь, если они промыли девке мозги, что спасут её из нашего заточения! Вот так, пять лет вкладываешь силы, эмоции в чужого ребенка, заботишься о ней, кормишь-одеваешь, по сем попечительским советам бегаешь, а в благодарность остаешься злой мачехой, издевающейся над бедной девочкой…

— Твое предложение засунуть её в психбольницу весьма попадает под образ, — усмехнулся над Мари Сергей.

— Не язви!

— Ладно, я тебя выслушал, но будет по моему. Я уверен, у Виты хватит благоразумия довериться нам. Я постараюсь уберечь её от ошибок…

— Но если она включит дуру — я её пристрою в спецучреждение. Имей в виду.

В спальне хлопнула дверь, видимо, ведущая в ванную, а в мою сторону послышались тяжелые шаги. Я еле успела отскочить от двери и одним прыжком соскочила с лестницы на первый этаж.

Боже… Боже! Угроза мачехи изолировать меня в психушке окончательно убедила меня, что будет лучше договориться с отчимом!

— Сергей! Я подумала и… согласна.

— Согласна? С чем?

— С… с вашими условиями, если вы пойдете мне на встречу.

Отчим застыл в дверях кухни, выглядя удивленным:

— Мои условия, Вита? Я не выдвигал никаких условий, только предупредил о переводе в пансионат.

Вот это я промахнулась! Я же случайно подслушала, что им нужна доверенность, но Сергей мне об этом действительно не говорил.

— Я… Мне кое-что сказал Андрей до того, как вы увезли меня оттуда.

Глаза Сергея сузились:

— Что он тебе сказал?

— Ч-что вам нужны будут от меня бумаги по бизнесу…

— И чтобы ты их ни в коем случае не подписывала?

— Он не говорил… Но я подпишу всё, что надо, если вы оставите мне возможность учиться в моем колледже.

Я по выражению лица отчима видела, как ему не нравится эта альтернатива. Ну неужели он не захочет договориться по-хорошему? Неужели довести меня до отчаяния и толкнуть в руки к Синельникову кажется ему лучшей перспективой?

Тогда я добавлю кипятка.

— И я… хочу… вернуться в свою комнату. Пусть Кир переедет в папину спальню.