Чёрное сердце

Архелая Романова, 2021

Филипп де Рандан – убийца, каждую ночь приходящий ко мне во сне. Я – та, кто должен посадить его за решетку. Но почему наши жизни связаны, и за что он так жаждет отомстить моей семье? Это и многое другое мне предстоит узнать, работая дознавателем и каждый день принимая решения, от которых зависит моя судьба. Но какое из них окажется главной ошибкой?

Глава 4

— Сегодня вам предстоит провести первый допрос, — сказал дядя Эдвард, неторопливо расхаживая по комнате. Пустое, обставленное по минимуму: деревянный квадратный стол, три стула и голые стены, помещение производило на меня удручающее впечатление.

Мы с Мареком сидели, как прилежные ученики, сложив руки на коленях, и внимательно слушали Старшего Дознавателя. Целый месяц наша команда оттачивала навыки владения оружием, и за это время мы смогли немного сблизиться. По крайней мере, Кева перестала морщить нос при виде меня, а Марек больше не отпускал неприятных комментариев.

Помимо общения, я продвинулась и в искусстве боя, научившись умело отражать атаки, и не давая загонять себя в угол. Мареку уже не удавалось так просто победить — с каждым разом ему приходилось прилагать все больше усилий, и вчера я одержала свою первую победу. Правда, подозреваю, мой противник все же немного поддался.

Учитывая то, что мы оба являлись некромантами, в наше расписание входили индивидуальные занятия, включающие в себя такие полезные вещи, как проведение допросов, умение распознавать ложь и проникновение в чужой разум. Последнее мне давалось хуже всего, а вот вранье от правды я отличала легко. Именно на эту способность я и понадеялась, когда услышала о проверочном тесте.

— Вам приведут двоих. Мужчину, чья жена умерла, и женщину, у которой погиб муж. Вот материалы и записи очевидцев, — дядя кивнул на белые исписанные листы бумаги, лежащие перед нами на столе, — чтобы облегчить вам задачу. Вы должны допросить его и составить картину происходящего. И, главное, определить, убийство это или нет. Вопросы?

Марек лениво поднял руку.

— Мы будем вести допрос сообща?

— Нет. По очереди. Тот, кто справится лучше, будет претендовать на место главного в команде.

Я сжала зубы. Отлично, вот и конкуренция начнется. А то слишком уж гладко и радужно все было.

— Кто желает быть первым?

— Я.

Марек опередил меня. Я удивленно взглянула на него, но он только усмехнулся, показав белые зубы, и пожал плечами.

— Ты же не в обиде, Баллард?

— Нет. Так уж и быть, проходи первым.

— Отлично, — кивнул дядя Эдвард. — Стела, будь добра, посиди пока в гостиной. Я позову тебя, как только Марек закончит.

Я поднялась и отправилась к двери, выполняя просьбу. Но у самого выхода окликнула Крассена:

— Марек, удачи тебе.

Он тихо рассмеялся, и ответил:

— Она мне не понадобится.

«Самоуверенный наглец», — вспыхнула я от злости, но промолчала, выскользнув за дверь. В гостиной обнаружился лорд Грегори, мирно пьющий чай в одиночестве. Завидев меня, он обрадовался, и предложил присоединиться. Поскольку мне было велено ждать здесь, ничего не осталось, кроме как согласиться и устроиться на диване напротив преподавателя.

— Ну, как успехи, Стела? — спросил лорд Грегори, видимо, не знающий, о чем со мной можно поговорить.

— Вполне приличные, — улыбнулась я. — Жду, когда Марек завершит тест.

— Волнуешься?

— Немного. Что будет, если я провалюсь?

— Вторая попытка, — снисходительно ответил преподаватель. — А потом — исключение.

Я поежилась. Перспектива не из самых лучших. Если выгонят, то леди Мойра меня в гроб загонит постоянными придирками и нравоучениями. И ведь даже замуж не получится отдать — кто ж возьмет в жены незаконнорожденную девицу, только и умеющую драться и призывать нежить?

— Ну, не тревожься, — подбодрил меня лорд Грегори. — Я уверен, что ты справишься. Хоть с виду и не скажешь, но ты очень похожа на Баллардов. То же упрямство, своеволие и отстраненность.

— Это плохо? — подняла я глаза на учителя. Не похоже на комплимент.

— Нет, не всегда, — подумав, ответил он. И без перехода сказал: — Кева сообщила, что ты просила у нее что-нибудь для крепкого сна. Тебе снятся кошмары?

Я вздрогнула. Не кошмары, но и приятными мои сновидения не назовешь. После того случая, когда я очнулась на полу, замотанная в плед, Филипп снился мне еще дважды. В первый раз он смывал кровь с тела, находясь возле какого-то ручья. Второй — сбил с ног неизвестного мне мужчину, опустошая его магический запас. И оба раза я выступала в роли наблюдателя, а проснувшись, чувствовала себя разбитой и морально, и физически. Поэтому и попросила помощи у Кевы, чтобы моя фантазия угомонилась. Не ожидала, что она расскажет об этом лорду Грегори.

— Уже нет. Просто были дурные сны, — уклонилась я от ответа. — Не о чем переживать.

— Оно и понятно, — кивнул преподаватель. — После того, что ты перенесла… Я имею в виду нападение на Рогорн де Рандана.

— Вы слышали об этом?

— Конечно, как нет? — удивился мужчина. — Тогда всех Дознавателей на уши подняли. Мыслимое ли дело — попытка убийства, да еще и магия Пустоты!

— Она ведь очень опасна, да?

— Еще как, — хмыкнул лорд Грегори. — Маг Пустоты может спокойно высосать все твои силы, оставив без капли магии. Любые атаки он тоже поглотит, поэтому бессмысленно атаковать его, скажем, огненными шарами или чем-то другим.

— Как же с ним бороться?

— Врукопашную, естественно, — подмигнул лорд Грегори. — На мечах. Физические удары навредят ему, как и любому человеку. Поэтому так важно уметь обращаться с оружием. Вот тебе, кстати, хороший пример: уж сколько мы за этим Филиппом гоняемся, так ни один раз его магией не зацепили. А вот мечом — да. Недавно Седрик ранил его в бок, правда, все равно этот убийца скрылся. Еще и троих Дознавателей опустошил…

Лорд Грегори еще что-то говорил, но я его уже не слышала. В ушах звенело, перед глазами все поплыло. Неимоверным усилием воли я заставила себя усидеть на месте, хотя хотелось вскочить и выбежать на свежий воздух.

Это не моя фантазия создавала красочные и неприятные сны, в которых я видела Филиппа. Это была его жизнь, то, что с ним происходило. И каким-то образом это стало и моей жизнью тоже.

Почему? Как такое возможно? Я что, ясновидящая? Могу предсказывать будущее? Но по какой причине все сны связаны с Филиппом?

— Стела, тебе плохо? — ворвался в мое сознание встревоженный голос преподавателя. — Ты побледнела.

— Все хорошо, — с трудом ответила я, заставив себя сконцентрироваться на вопросе. — Не обращайте внимания.

— Уверена? Может быть, стоит позвать Кеву?

— Уверена. Все нормально, — с нажимом произнесла я, и откинулась на спинку дивана. — Так его не поймали?

— Нет, к сожалению. Нужно заманить его в ловушку, и надеть блокирующий браслет. Тогда, может, повезет.

Я вспомнила, что блокирующие магию браслеты надевались на всех преступников, обладающих магической силой. Однако перед этим их ловили. А как поймать того, кто практически всесилен?

— Что с ним будет, когда его схватят?

— Казнь, — безапелляционно ответил лорд Грегори, и, заметив мой удивленный взгляд, пояснил: — Слишком силен и поэтому опасен. Долго контролировать его не выйдет.

— Но он же никого не убил, — возразила я и самой себе удивилась. Опустошил — да, но не убил…

— Он напал на Рогорн, — мрачно напомнил мне лорд Грегори. — На твою семью. На леди Мойру, на принцессу Виринею и ее подругу, что уже тянет на пожизненное заключение.

Я опустила глаза. Да, напал. Но теперь, зная масштабы его силы, я понимала — если бы Филипп хотел их убить, то убил бы. И никто бы ему не помешал. Даже мой брат не справился бы с де Ранданом, приди ему в голову драться всерьез. И недавно Филипп подтвердил это, сказав, что Виринея и Амеллин просто подвернулись под руку. Думаю, он хотел их напугать, заставить считать его преступником…

Но зачем? За ним теперь охотятся все Дознаватели. Рано или поздно его найдут, и что потом?

— У него была сообщница, которая пыталась отравить леди Мойру и мать твоей сводной сестры, Присциллы…

Я медленно кивнула, соглашаясь. Полли, сиделка леди Мойры, действовала по указанию Филиппа и вправду подмешала яд в печенье своей подопечной. Если бы не мой брат и его магия, леди Мойра была бы мертва. Пожалуй, это единственное, что указывает на то, что Филипп де Рандан — убийца.

И, конечно, место ему в тюрьме. Или на плахе, если так решит суд.

— Стела, Марек закончил. Твоя очередь.

В гостиную вошел дядя Эдвард, загадочно усмехаясь. Поздоровавшись с коллегой, он уставился на меня.

— Ты готова?

— Да, — пробормотала я, поднимаясь.

Абсолютная ложь, потому что я была не готова. Не сейчас, когда я только что узнала, что каким-то образом вижу отрывки из жизни Филиппа де Рандана. Но рассказывать об этом я никому не собиралась, поэтому покорно последовала за дядей в комнату для допроса.

Моим испытанием был аптекарь по имени Сэмюель Атюрун. Я мельком просмотрела листы, исписанные с двух сторон мелким округлым почерком. Согласно содержанию бумаг, Сэмюель Атюрун, тридцать семь лет от роду, вернулся с работы домой и обнаружил труп своей жены, Ребекки Атюрун, на кухне. Женщина повесилась. Судя по описанию помещения, до самоубийства несчастная готовила ужин. На столе лежала доска, рядом — нарезанные овощи, на плите булькала вода. Суп.

Я почувствовала тошноту и взяла следующий лист. Показания соседей. Сплошь хвалебные речи и сочувственные оханья. Семья Атюрунов была образцово-показательной. Поженились в восемнадцать, детей нет, любили друг друга. Никаких ссор и скандалов, не упоминались даже сплетни — покойная никогда не отзывалась плохо о муже, как и он о ней. Идиллия.

Но образцово-показательных семей не бывает. Всегда есть то, что скрыто от чужих глаз.

Отодвинув бумаги, я кивнула дяде, и он пригласил в помещение подозреваемого. Я называла его так, потому что, пока не найден убийца, обвиняются все. И убитый горем муж тоже.

В том, что это было не самоубийство, я не сомневалась.

— Здравствуйте, — Сэмюель растерянно поздоровался со мной, и сел напротив. Я доброжелательно кивнула, и решила успокоить его.

— Добрый день. Меня зовут Стела Баллард. Разрешите сразу принести вам мои соболезнования.

— Спасибо, — сник мужчина. — Но я не понимаю… Бекки же повесилась.

Он выглядел изможденным, даже больным: сухая серая кожа, темные круги под глазами, потухший взор. Руки его беспрестанно тряслись, и Атюрун, заметив мое внимание, спрятал их под стол.

— Это простая формальность. Вы ответите на вопросы, и можете быть свободны. Готовы начать?

— Да, — кивнул Сэмюель. — Но я все же не понимаю, зачем…

— Какие у вас были отношения с покойной?

Мужчина вздрогнул, словно я ударила его.

— Нормальные. Как у всех. Мы любили друг друга. Рано поженились, потому что были уверены в своих чувствах.

— Простите за то, что поднимаю эту тему, но почему у вас не было детей?

— Боги не дали. Сначала мы хотели пожить для себя, а потом не вышло.

Сэмюель жалко улыбнулся. На глазах его выступили слезы, и он прошептал:

— Зря тянули, конечно… Так осталась бы хоть какая-то радость.

Слова были искренними. Он не лгал. Я чувствовала это, и мои подозрения несколько пошатнулись. Что, если Ребекка Атюрун и вправду повесилась?

«Но не от хорошей же жизни она это сделала», — одернула я себя, и возобновила допрос:

— Расскажите поподробнее о том дне, когда случилось несчастье.

Сэмюель сцепил руки в замок и нервно заговорил:

— Все было как всегда. Утром я проснулся, жена приготовила завтрак. Потом я ушел на работу — я тружусь в аптеке через улицу, уже много лет изготавливаю лекарства. Вернулся в семь. Зашел в дом, позвал Бекку. Обычно она встречает меня у порога. Но в тот раз ее не было. Я прошелся по дому, зовя ее, завернул на кухню и…

Он замолчал, сжав зубы.

— Ваша жена не работала?

— Нет. Она ухаживала за домом. У нас имеется сад, в котором Бекка выращивала лечебные растения для аптеки.

— Вас ничего не насторожило в поведении Ребекки?

— Нет. Говорю же, все было как всегда.

— Вы не ругались? Может быть, ваша супруга была чем-то опечалена? Поссорилась с соседкой?

— Нет, нет и еще раз нет! — Сэмюель гневно посмотрел на меня. — Чего вы добиваетесь?

— Послушайте, — ласково заговорила я. — Вам не кажется странным, что ваша жена, будучи совершенно счастливой, вдруг решила повеситься? Если у нее не было повода покончить жизнь самоубийством, то это выглядит подозрительно.

— Вы намекаете, что Бекку убили? — прошептал Сэмюель.

— Самоубийство ваше жены вызывает у нас сомнение, — кратко ответила я. — Какая женщина начинает готовить суп и бросает его, не доварив, чтобы набросить петлю себе на шею?

— Но…

Мужчина напротив меня окончательно растерялся. Глаза его бегали из стороны в сторону, руки сильно дрожали, выдавая волнение.

— Скажите, кто мог сделать такое? У вашей жены были враги?

— Нет, что вы, Бекка, она… Она ни с кем толком не общалась, со всеми была приветлива и мила. Я ума не приложу… Если вы считаете, что ее убили, то я не знаю, кто мог это сделать!

— У Ребекки была лучшая подруга?

— Насколько я знаю, нет, — покачал головой Сэмюель. — Она никого не выделяла. Есть, конечно, пара знакомых. В основном — наши соседи.

Я нахмурилась. С кем-то же Ребекка должна была общаться. Кому-то доверять тайны, делиться переживаниями. Если не подруги, то… Дневник?

— Ребекка вела дневник? — спросила я, и по лицу Сэмюеля поняла, что попала в точку. Он дернулся, стараясь скрыть замешательство, и слишком быстро ответил:

— Нет… Мне об этом ничего известно.

Ложь. Он врал, и я видела это.

— Вы лжете.

— Что? Что вы себе позволяете?

— Ваша жена вела дневник, и вы об этом знали. Почему вы скрываете это?

— Потому что… Потому что это не имеет никакого значения, — гневно отрезал Атюрун. Он перешел в оборону — лицо ожесточилось, пальцы рук сжались в кулаки.

— Это имеет отношение к гибели вашей жены. Вы любили ее?

— Конечно, я ее любил!

— А она вас?

Секундная пауза. Я видела, как на мгновение глаза Сэмюеля подернулись дымкой боли, а затем он посмотрел на меня с такой яростью, что мне показалось, что он меня сейчас ударит. Но ничего не произошло. Атюрун успокоился так же быстро, как и впал в гнев, и процедил сквозь сжатые зубы:

— Да.

Снова ложь. Он не был уверен в том, что жена любила его. Но очень этого хотел.

Я почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Вести допрос оказалось сложнее, чем я думала. Эти эмоции, эта боль, чужое грязное белье, спрятанное в закоулках души выматывали меня больше, чем тренировки с Логаном.

Но сдаваться я не собиралась.

— Ребекка вам изменяла?

Сэмюель задохнулся, поперхнувшись воздухом. Смерив меня уничижительным взглядом, он встал, намереваясь покинуть помещение. Этот вопрос был слишком болезненным для него.

Дядя Эдвард загородил ему путь, молча кивнул на стул, поджав губы. Весь боевой настрой Атюруна пропал, стоило ему столкнуться взглядом со Старшим Дознавателем, и он вернулся обратно.

— Продолжим, — сказала я так, словно ничего это не было, — ваша жена изменяла вам?

— Нет.

Вранье. Я начинала злиться. И вместе с тем — чувствовала сожаление.

Сэмюель действительно любил свою жену. И поэтому убил ее.

Я прикрыла веки, испытывая желание оказаться на свежем воздухе.

— Хватит, — тихо попросила его, — перестаньте врать. Ваша жена полюбила другого, ведь так? Вы узнали об этом и убили ее. Она скончалась из-за сломанной шеи, но все было куда проще: вы вернулись домой, намотали веревку ей на горло и подвесили. А потом выбили стул из-под ее ног. И уничтожили дневники. Возможно, именно из них вы узнали о ее преступлении, а может, она просто описывала там свою любовь к другому мужчине. Это было уликой, и вы поспешили от нее избавиться.

— Что за бред вы несете, — донесся до меня возмущенный голос Атюруна. Я открыла веки, встречаясь с ним взглядом, и застыла. Время двинулось назад, окружающие предметы потеряли четкость, расплываясь и теряясь в тенях, расползавшихся от углов комнаты.

В глазах мужчины, сидящего напротив меня, я видела, как он смотрит на тело своей жены, исступленно дергающееся в воздухе. И как плачет, убаюкивая труп на своих руках.

— Прекратите! Я сдаюсь, я сдаюсь!

Кажется, я потеряла сознание. Всего на мгновение, но этого хватило, чтобы разорвать зрительный контакт и полететь вперед. Лбом я приложилась о деревянную поверхность стола, слыша, как Сэмюель хватает ртом воздух и кашляет.

— Ну-ну, — дядя Эдвард несильно шлепнул его ладонью по спине, и крикнул кому-то: — Принесите воды!

Затем он обратился ко мне. Я уже села ровно, потирая лоб холодными пальцами.

— Ты молодец, Стела. Не думал, что сможешь проникнуть в чужой разум. Да еще и не касаясь его… Удивительно.

Я устало посмотрела на дядю, не веря собственным ушам.

— Я справилась? Допрос закончен?

— Ты же слышала — он хочет сдаться, — кивнул на Сэмюеля дядя. И добавил:

— Ты все рассказала верно. Я уже допрашивал Атюруна до приезда сюда, но ему стерли память, чтобы он не знал, что уже признался в убийстве. Иди в гостиную. Скоро мы объявим, кто из вас справился лучше.

Ну, конечно. Соревнование между мной и Мареком. Я медленно встала и на негнущихся ногах прошла в основной зал. Сидящий на диване Марек, услышав мои шаги, даже не повернул голову и ехидно отметил:

— Долго же ты.

— Это длилось целую вечность, — пробормотала я.

Должно быть, мой голос звучал отвратительно, потому что Марек резко обернулся и присвистнул, глядя на меня. А через мгновение оказался рядом, подхватил под руку и усадил на диван. Я с облегчением откинулась на мягкие подушки.

— Выглядишь паршиво.

— Для тебя старалась, — огрызнулась я. Марек рассмеялся.

— Такой ты мне нравишься больше. Когда не пытаешься быть спокойной и вежливой.

— Мне плевать, что тебе там нравится.

В гостиную вошли Логан и Кева. Целительница при виде меня раздраженно покачала головой и быстрым шагом преодолела расстояние от входа до дивана. Уселась рядом, нагло оттеснив Марека, и приложила свою узкую и теплую ладонь к моему лбу. Зеленый свет мягко замерцал, окутывая меня умиротворением.

— Так лучше? — тихонько спросила Кева.

— Да, спасибо, — так же еле слышно ответила я, с благодарностью глядя на целительницу. — Ты просто чудо.

Кева зарделась от гордости, и кивнула.

— Итак, — в зале появился Эдвард, лорд Грегори и господин Ультман. — Поздравляю, Стела и Марек. Вы оба справились.

Но один из нас справился лучше. Я покосилась на Марека. Он выглядел безмятежным, но в глазах цвета янтаря блестели золотые искорки.

— По результатам этого теста мы должны были определить лидера команды. Им становится Стела.

В первую секунду я обрадовалась. Не зря, все было не зря — и изматывающие тренировки, и эта усталость после допроса, словно меня вывернули наизнанку… А потом я посмотрела на Марека. И отшатнулась, вжавшись в диван — столько ненависти я еще никогда не видела.

Даже от Филиппа де Рандана, когда он атаковал меня своей магией Пустоты.

— Поздравляю, Баллард, — процедил Марек, резко вставая. Все остальные в гостиной хранили молчание. — По-другому и не могло быть, верно?

Лорд Грегори нахмурился, а дядя Эдвард, наоборот, улыбнулся.

— На что ты намекаешь?

— Стела является вашей племянницей. Одной из Баллардов. Неудивительно, что она показала лучший результат? — ядовито произнес Марек.

Кровь бросилась мне в лицо, окрасила щеки ярким румянцем. Он намекает, что дядя специально назначил меня главной. Из-за родственных связей, а не потому, что я чего-то стою.

— Марек, остынь, — протянул Логан, все еще сидящий в кресле. — Не стоит. Потом пожалеешь.

— Я уже о многом жалею, — скривился Крассен. Кева в шоке приложила пальцы к губам, смотря на него. — Например, что приехал сюда.

— Успокойся, — рявкнул Логан, поднимаясь из своего кресла. — Прогуляйся и подыши свежим воздухом.

Учителя спокойно смотрели на разворачивающуюся сцену так, словно не происходило ничего страшного. Мы с Кевой молча сидели на диване, не желая усугублять ситуацию.

— Так и сделаю, — зло рассмеялся Марек. — Дышать с вами одним воздухом… Невыносимо.

Он вышел. Громко хлопнула входная дверь, и это звук словно заставил всех очнуться. Логан, пробормотав что-то сквозь зубы, направился вслед за Мареком, Кева отодвинулась от меня.

— С назначением, — тихонько шепнула она. Особой радости в ее голосе не чувствовалось. Да и я тоже ее не ощущала.

Перед сном я уселась на диване в гостиной, заворожено глядя на пламя в камине. Негромкий треск поленьев хорошо успокаивал меня, но не сегодня. Сегодня я была слишком взвинчена и расстроена, чтобы уснуть. Настолько, что, размышляя о реакции Марека, забыла выпить снадобье, полученное от Кевы.

Мне снова приснился Филипп де Рандан, но я была к этому готова. Теперь, зная, что вижу события его жизни, я с интересом оглядывалась по сторонам, стараясь запомнить как можно больше. Вдруг это поможет поймать его?

Я стояла в небольшой комнатке, похожей на гостиничный номер в захудалом постоялом дворе. Узкая кровать со штопаным одеялом, масляная лампа на низком столе, один стул, на спинке которого висел плащ и окровавленная белая рубаха.

Филипп сидел на кровати. Одетый в брюки и сапоги, он неумело намазывал мазь из банки на рану, морщась от каждого прикосновения. Несколько секунд я просто стояла и смотрела на него, глядя, как блики от лампы скользят по его мускулистому телу. Он был в хорошей форме — намного лучше, чем большинство магов, которые мало внимания уделяли физической подготовке.

А потом он поднял голову и посмотрел на меня.

— Что тебе нужно?

— Ты меня видишь? — запнулась я. Это же мои сны…

— Я тебя чувствую, — недовольно ответил он, и втянул носом воздух, как зверь. — Моя магия тебя чувствует.

Это хорошо или плохо?

— Почему я здесь? — спросила я. — Почему я могу быть здесь?

Он улыбнулся, но как-то невесело, словно причина моего пребывания была печальной.

— А ты сама как думаешь?

— Я не знаю.

— И не стоит знать. Пока не стоит, — посоветовал он, и вернулся к нанесению мази.

Я огляделась по сторонам. За единственным окном царила темнота, и рассмотреть окрестности становилось невозможно.

— Где мы?

— Хочешь узнать мое местонахождение? Думаешь, я позволю тебе это сделать?

Филипп закрыл банку и встал. Я напряглась — теперь, когда он стоял, наша разница в росте и силе ощущалась особенно четко.

— Тебе пора, — сказал он ровным голосом и вытянул вперед руку.

Я знала, что последует за этим, и даже желала этого, но взмолилась:

— Постой! Ты управляешь этим? Ты… Призываешь меня?

Он покачал головой.

— Нет. Если бы я мог это контролировать, то никогда не позвал бы тебя. Только не тебя, маленькая воительница. А теперь…

Он чуть согнул руку в локте и резко выпрямил, направляя раскрытой ладонью поток магии.

— Прощай…

Меня выбросило из комнаты со страшной силой, ребра обожгло болью. Закашлявшись, я открыла глаза и обнаружила себя лежащей на полу возле камина. В своем доме. За окном занимался рассвет.