Проклятое место. Тропою мести

Артём Помозов, 2022

Зона изменилась. В ней больше нет места крупным группировкам, а ранее обжитые лагеря теперь лежат в руинах. Последняя война между «Ударом» и «Анархистами» поставила жирную точку в многолетнем противостоянии и навсегда изменила баланс сил на Территории Проклятых. Однако есть те, кто не готов мириться с таким положением вещей. Сталкер Рэй потерял всякую тягу к жизни. Все, что движет его бессмысленным существованием, – жажда отмщения. За погибших братьев, за семью. И в этой отчаянной борьбе против всего мира он готов зайти слишком далеко. Но какую цену придется заплатить, ступив на тропу мести? И есть ли другой путь, чтобы свершить правосудие и уберечь своих близких? От Зоны – и от себя самого…

Глава 4

Aut vincere, aut mori^[3]

Хлипкий деревянный одноэтажный домик, ставший единственным возможным укрытием для Андрея, за считаные секунды превратился в решето, когда трое «ударовцев», окруживших его, открыли перекрестный огонь из своих навороченных автоматов.

Анархист, точно находясь в дорогом голливудском блокбастере, извивался ужом и перебегал из помещения в помещение, пока вокруг него летали осколки стекла или щепки вперемешку с пылью. Выскочив в большую комнату, Андрей опрокинул книжный шкаф рядом с кроватью, после чего и забился под эту самую кровать. Пули выбивали пух из матрасов, крушили уцелевшие вазочки, стаканы и кружечки, спрятанные за стеклянной дверью мебельной секции.

— Мать твою! Твою мать! — ругался он.

«Калашниковы» замолкли — стрелкам пришлось прерваться на перезарядку. Рэй выметнулся из-под кровати и, запрыгнув на печь, вжался в стену.

Автоматы вновь загрохотали. Андрей молился, чтобы его не задело. И, кажется, его молитвы были услышаны — пули ложились рядом, но не достигали своей цели. Нападавшие стреляли вслепую, на радость беглецу.

— Подствольными! — услышал бывший анархист, когда в очередной раз стихло. — Заряжай!

У него оставалось несколько секунд, чтобы угадать, какая из сторон дома осталась без наблюдения. Такой шанс — один на миллион, но другого у него не было. Да и что значит «осталась без наблюдения»? Он даже не знал, сколько человек окружило его!

Искатель сполз с печки.

Подоконник был совсем рядом. Андрей, сообразив, сгруппировался и заскочил на него…

— Огонь!

Помещение расцвело ярко-оранжевым цветом.

В тот самый миг, когда он уже выпрыгнул в окно, его обдало нестерпимым жаром.

* * *

Лейтенант Михаил Богомолов зажмурился и присвистнул, когда три заряда, что были выпущены из подствольных гранатометов, взорвались в комнатах, разнеся дышащую на ладан хибарку.

— Поберечь гранаты! — приказал он. — Очередями! До опустошения магазинов! Берите ниже, ближе к фундаменту! У него не должно остаться никаких шансов! Выполнять!

Застучали автоматные очереди, перекрыв треск пожираемых огнем бревен и досок.

— Стоп! Отставить! — распорядился лейтенант, опуская кипящий оружейный ствол. — Молодцы, парни!

— Богомолов, мы поищем третьего, а ты убедись, что в доме никто не выжил.

— Так и поступим. Вопросы? Нет? Вперед!

«Не должен я. Эх, нельзя так. Но, с другой стороны, не я же лично буду их всех мочить, — мысленно успокоил себя Богомолов, потянувшись за рацией. — Не я же…»

* * *

Музыкант чертыхнулся и прижался плечом к холодной металлической стенке строительной будки, вооружившись пистолетом-пулеметом «МР-5» с глушителем.

Неопределенность пугала до глубины души.

Когда Вадим услышал первый хлесткий выстрел, он побежал на шум. Но остановился, заметив три крепкие мужские фигуры, которые спустились с холма и едва ли не в упор расстреляли домик. Пришлось затаиться. Нельзя было выходить на них в открытую. В честном бою он не вывезет — не та боевая подготовка.

«Лешка, Андрей! Надеюсь, вы смогли уйти! — взмолился Музыкант. — Зачем вы отошли от лагеря?! Идиоты! И кто это напал? Военные?! Вряд ли! Они обычно арестовывают, а не стреляют. Только если уж совсем все плохо! Когда искатели дают отпор!»

Грянул гром.

* * *

Андрей заполз в безлиственные кусты. Там и залег. Ветки бы никогда не защитили его от пули, зато они могли послужить маскировкой — не ахти какой, но выбирать не приходилось. Лучше так, чем отлеживаться во дворе, где благодаря пожару выжившего счастливчика заметно за версту.

Шаги главаря шайки мародеров он слышал довольно отчетливо, даже несмотря на легкую контузию. Рэй принял «Удар» за бандитов — и был недалек от истины.

— Сдох, похоже…

Вражеские налобные фонари прочесывали округу, хищным взглядом впиваясь в кусты. Еще чуть-чуть, и Рэя засекут. Анархисту повезло — если так можно выразиться — потерять правый глаз. Не пришлось переучиваться, левым целиться было плюс-минус удобно.

— Лосев, со мной!

Несмотря ни на что, Андрей сработал грамотно. Он без нервов присел на одно колено, мгновенно вскинул оружие и потянул спусковой крючок…

* * *

Вадим утер выступившую испарину и выглянул из-за угла.

Он слышал грохот.

Сейчас его едва ли не ослепил полыхающий на всю округу дом.

— Мать твою…

В отблесках пожара Вадим видел фигуры карателей, что стремительно приближались к нему.

— Не подведи, — шепнул Музыкант, поглаживая приклад. — На тебя вся надежда… — Он, выдохнув, вышел из-за будки. Уже не скрываясь. А не было смысла скрываться. Побежит — его в спину расстреляют. Останется — его окружат — и по такому же сценарию. Так хоть какой-то шанс был, пускай и мизерный. — Эй! Сволочи! — «МР-5» плюнул смертью.

В ответ на будку обрушился град.

* * *

Сука-судьба в эту ночь оказалась не такой уж сукой.

Выстрел Андрея совпал с очередью противника, что практически полностью заглушила его. Но «практически» не значит «полностью». Один из тех, кто остался в живых, а не рухнул лицом в грязь — в прямом и переносном смысле, — развернулся и выпустил несколько пуль в сторону залегшего в кустах анархиста.

Пистолетная пуля просвистела в миллиметре от бинтовой повязки, закрывающей ухо, так что Андрей даже не был уверен в том, что этот свист он услышал. Обычная звуковая иллюзия. Но не важно: даже за миллисекунду высаженная обойма не спасла бы стрелка.

У Рэя было неоспоримое преимущество — темнота стала его союзником.

* * *

Музыкант вернулся в укрытие и обругал себя.

Еще две пули срикошетили от будки.

Все это заняло долю мгновения. Долю мгновения, за которую жизнь одного из нападавших оборвалась, подарив Вадиму шанс отыграться…

* * *

— Лосев?! Лосева завалили! Откуда-то из кустов!

— Лепехин! Найди урода! Прикончи на месте! На мне будка, я достану этого говнюка…

Лепехин при всем желании не смог бы выполнить приказ — его яремную вену перечеркнуло лезвие боевого ножа.

— Теперь ты бросишь свой автоматик, если не хочешь разделить судьбу своих корешков. — Андрей шагнул из-за спины хрипящего Лепехина, одновременно с этим выдрав рукоять из рассеченного горла рядового. — Я два раза повторять не буду, — наставил он на Богомолова пистолет. — Ну?

— Твою мать…

Поколебавшись, Михаил бросил оружие.

— Вот молодчина.

Взвыл — коленная чашечка стрельнула невыносимой болью.

* * *

— Эй, животное! — Андрей вальяжно подошел к корчащемуся в муках боевику. — Поболтаем, бедолага?

«Бедолагой» был парень из «Удара» — лейтенант, если по погонам смотреть, но совсем сопляк. Завывая, словно подранный пес, «сопляк» сидел на траве и обнимал простреленное колено.

— Давай так, солдатик: я буду задавать вопросы, а ты будешь на них отвечать. Тогда я сохраню тебе жизнь. У тебя нет оснований мне доверять, твои дружки мертвы, но они мертвы только потому, что это цена за жизнь моего друга. Двое за одного — приемлемо. Понимаешь?

— Пошел ты… сука…

— Я уйду. А ты долго с такой дыркой в ноге протянешь?

— Чего… тебе… надо?

— Познакомиться. Меня Андреем звать. Ты кто?

— А, у нас такой формат диалога? — Страх оказался сильнее чувства собственного достоинства, и лейтенант принял правила игры. — Михаил Богомолов, лейтенант, «Удар». Я не украл эту форму, если ты об этом.

— Какого хрена убил Лешку?

— Мы за тобой пришли. Нашли тебя по сигналу твоего КПК.

— Уважаю, Богомолов, за спокойствие и честность. Нашли по сигналу КПК? Турко хочет убрать любого, кто хоть как-то связан с «Анархистами»? Всех тех, кого в ту ночь не оказалось за вашим столом?

— Да, — просто и буднично ответил Богомолов. — У нас не оставалось выбора… мы не могли рисковать… ты ведь прекрасно знаешь, кто стоит за Рахманом…

— Первый раз слышу, что за ним кто-то стоит…

— Андрей, ты живой! — оборвал разговор подбежавший Музыкант. — Слава богу, я уже думал, что случиться могло… А, твою-то мать…

— Знаешь его?

— Знаю. — Музыкант облизнул губы. — Мишка Богомолов, в рядовых ходил, когда мы с Лешкой…

— Привет, Вадик… а я думаю, чего это рожа того жмура показалась мне такой знакомой…

— О чем он, какого жмура? Где Лешка? Почему ты молчишь? Андрей, Лешка где?

Рэй так и не нашелся с ответом.

Рукой махнул разве что.

В ту сторону, где остывало Лешино тело.

Но Вадим все понял и без слов.

И поспешил туда.

Андрей остался один на один с лейтенантом.

— Теперь нам никто не помешает. Ты не кричи только, Миша. Вадиму сейчас тишина нужна, чтобы с братом своим проститься.

— Прекращай цирк. Ты меня не отпустишь, я не совсем уж тупой. Так что просто заканчивай с этим.

— Но так не интересно, дружище.

— Я тебе не друг, выродок, — огрызнулся Богомолов. — Я не собираюсь тебя развлекать. Довольно. Знаешь, о чем я сейчас не сожалею? О том, что был одним из тех, кто держал Рахмана в тот самый момент, когда Турко расквитался с ним за каждого из моих павших товарищей…

— Заткнись!

— Заткнусь, когда ты нажмешь на спусковой крючок.

— О, нет, ты не дал мне насладиться разговором с тобой, так что быстро это не закончится. Даже не пытайся меня вывести, падаль.

— Я не хочу умирать… — Михаил опустил голову. — Но я поверил тебе, что отпустишь. Сдался почему-то. А должен был забрать тебя с собой. Я с самого начала знал, что это конец. Успокаивает только, что и для тебя тоже. Ты ходячий труп, Андрей. За тебя назначили награду. Уж поверь, она повысится вдвое, когда Турко узнает о том, что ты наехал на него и замочил нас!

— Разреши пофилософствовать, а? Ты заметил, что я одноглазый? Иногда запас удачи кончается. Вот и мне не повезло, от ножа не увернулся. Но так уж случилось. С этим нужно смириться, это нужно принять. Научиться жить дальше. Хреновая ситуация, но уж какая есть. То, что Турко открыл на меня охоту, не очень приятно, конечно, хотя не смертельно. Я не собирался отсиживаться. Так что я приму свое положение. Ты, я вижу, свое положение тоже принял. Молодчина! Впрочем, с одним фактом мириться я не хочу. С тем, что у меня вся рожа в бинтах, вот только нет повязки на глаз из окровавленного куска комбинезона «ударовской» гниды. Сечешь фишку? Мне нравится ваша форма. Ты, кстати, курить не хочешь? — Андрей щелкнул зажигалкой. — Не? А я закурю. Хорошие такие сигаретки, табачок сладенький. «Вирджиния», на языке чувствуется. «Вирджиния» — это мой любимый сорт. — Затянулся. — Приятный такой привкус. — Посмаковал. — Точно не хочешь?! — Схватил бойца за патлы. — А ты попробуй-таки, а? — Резко дернул. — Затянись, сука! — И поднес сигарету к его левому глазному яблоку. — Не визжи! Не визжи, тебе говорят! Вадиму тишина нужна! — Андрею пришлось перекрикивать нечленораздельные вопли Михаила. — Хорошее же курево! Чего орешь?! Не нравится?! Сладость на выдохе чувствуешь? Нет?! Еще затяжечку? Ну, раз не нравится, то и заставлять не буду! — Отстранив сигарету от лица жертвы, Рэй пожал плечами и запульнул ее в кусты.

— Покойник… ты покойник… мразь… Турко тебя… он тебя на ремни… суку, — выдал «ударовец» сквозь стоны. — Ты себе еще хуже… пид…

— «Анархисты» всегда возвращают долги. Поэтому вы и порезали их. Возмездия опасались. Просчитались вы, зайчики. Сначала надо валить таких, как я, а потом уже к Рахману переходить.

— Заткнись…

— Я-то заткнусь, а ты подохнешь просто так. Турко всегда заботило только личное обогащение, он продал все ваши идеалы, вас всех продал. Ему нет дела до какого-то там лейтенанта, подыхающего близ Зимовища. Завтра он уже не вспомнит твоего имени. — После этой фразы Андрей кулаком заехал парню в нос. — Генерал с самого начала знал, чем все это закончится.

— Никто не продавал свои идеалы… — харкнул кровью лейтенант. — Кроме вас… — закашлялся, — …«Анархистов». — Злоба придала Михаилу сил, чтобы договорить гневную тираду без запинок: — Вас еще давным-давно перехреначить надо было. Вы — натовские ставленники!

— Ух ты! Какое изречение! Это мне эсбэушная пешка заявляет! Смешно! Нет, парень, я не спорю, все мы пешки. Я тоже, вот только я вижу ниточки, за которые подвешен и за которые меня дергают. А ты тут про НАТО заговорил. К чему? Они за мои ниточки никогда не дергали.

— Дергали-дергали, мразь… ты просто настолько тупой, что не замечал этого…

— А я гляжу, вас там совсем отбитых набирают. Мозги промывают знатно, в кашу их превращают. Оп-оп! Идея нарисовалась! Раз уж мозги тебе больше не нужны, они будут отлично смотреться на этой самой дороге, смешанные с песком и мусором. — Андрей выпрямился во весь рост. — В них и так один мусор. — Он поставил подошву Богомолову на грудь и толкнул. — Ничего не изменится. Напоследок хочу, чтобы ты знал. В благодарность за честность и отвагу. Я убью всех твоих товарищей. Каждого. Невиновных среди вас нет. Когда один человек из группировки совершает преступление, отвечать за него обязаны все. Каждый из вашего поганого «Удара» виноват в том, что случилось за тем ужином, даже если в те минуты он мочился на стенку в другом конце вашего сраного заводика. У нас были такие порядки! — Анархист занес автоматный приклад над головой лейтенанта. — Один за всех и все за одного! Это — закон! — Замахнулся. — Ты понял меня, сука?

Череп Михаила промялся под хладнокровным ударом.

— Вот и все. Спокойной ночи, Миша, — сплюнул Рэй. — Теперь ты больше похож на того, кем был на самом деле. На какого-то безмозглого сукина сына. Гори в аду…

Расквитавшись с лейтенантом Богомоловым, Андрей забрал его КПК.

— Я тут с начальством твоим поболтаю. — Он снял с руки мертвеца перчатку, а после отрезал кусок от его красно-черного комбинезона. — Для диалога. Последняя мелочь. — Переступив через труп, Андрей обмакнул перчатку в кровь и нарисовал на ржавом капоте «Запорожца» букву «А» в круге. — Вот так… Последний штрих. — Рэй сделал фото на устройство лейтенанта и отправил файл абоненту «Турко». — Отлично. Я иду за тобой, — проговорил он то, что подписал под картинкой.

Послышались торопливые шаги, а за ними — встревоженный голос:

— Боже, Андрей…

Вадим, в уголках глаз которого блестели слезы, с презрением смотрел на нового знакомого.

* * *

Покрывшийся мхом шифер, щелкая, разлетался в стороны. Догорающий дом складывался, словно карточный, от дуновения ветра.

Длинные пальцы Андрея — ярко-красные от крови — подрагивали на рукояти автомата. Внешне искатель оставался невозмутимым — только нижняя губа дрожала.

— Что ты наделал? — повторил Вадим, поднимая свой «МР-5» и направляя оружие на бывшего анархиста. — Андрей…

— Ты что творишь? — Андрей вздернул бровь. — В своем уме? — Он тоже вскинул оружие и покачал головой. — Я передал послание нашему с тобой глубокоуважаемому куску говна по фамилии Турко. Отомстил за твоего мертвого брата и избавил мир от еще одного «ударовского» ублюдка, как это сделал и ты. Опусти ствол, тебе не нужно меня сейчас провоцировать.

— Людей по-разному убивают…

— Это не просто убийство, это месть и послание…

— Знаешь… когда я нашел тебя… Лешка… он просил вышвырнуть тебя на улицу… оставить умирать под Зарядкой… говорил, что я пожалею о своем решении, что я сначала делаю, а потом думаю… Мне кажется, он был прав. Я ошибся в тебе. Я никогда так не ошибался в людях. Ты чудовище, Рэй, и мне сложно представить, что человек в силах совершить подобное.

— Подобное? Не срать ли на то, как умирают твари? — «Калашников» ходил ходуном — Андрей никак не мог унять тремор. — Сейчас половина Зоны сбежится на звуки недавней пальбы! Еще хренов костер! Очнись! Ты спрашивал, что я собираюсь делать! Я тебе честно ответил, что убью как можно больше подонков! Ты меня не остановил! Сейчас решил нравоучения развести?

— Пули бы хватило…

— Нет!

— Хватило! Вот что я пытаюсь до тебя донести! А еще то, что, когда я тебя отпустил, Лешка был еще жив!

— «Отпустил»? Да кто ты на хрен такой?! Кем ты себя возомнил?

— Они пришли за тобой. Если бы не ты, мы бы с Лешкой продали бы все арты и ушли из Зоны навсегда. Если бы не ты, Лешка бы не погиб…

— Ты обвиняешь меня? Я что, просил меня спасать, раз уж на то пошло?

— Дурной ты, Андрей, как малолетка. — Музыкант опустил «МР-5». — Я о других вещах говорю. Не обвиняю и не осуждаю. Мы сделали свой выбор. Мы за него и расплатились. Я мальчик взрослый, привыкший отвечать за свои слова и поступки, сынок. Мне претит перекладывать ответственность на других. Тебе же предстоит этому научиться. Я другое хотел сказать. Что тебе Лешка свою жизнь подарил. И я, может быть, свою. Кто знает, что со мной теперь будет? Доберусь ли я живым до лагеря? Или погибну в пути? На тебе теперь бремя… жизни наши доживать… жизнь Рахмана дожить… жизнь Кирилла… Олину…

— Не смей…

— Если ты погибнешь, то они все… они все сгинули напрасно…

— Заткнись!

— Лешка, — с нажимом продолжил Вадим. — Рахман. Кирилл. Оля. Они ради тебя костьми легли, чтобы ты мог жить, Андрей. Так что забудь все, о чем ты говорил мне. Забудь о ненависти и мести. Если Кирилл жив, то вычеркни его из списка призраков, найди и приведи домой. Уезжай отсюда. Настолько далеко, насколько сможешь. Начни новую жизнь. Влюбись. Семью заведи. Стань Человеком. С большой буквы! Ради Оли сделай это. Ради меня. Иначе она погибла зря. Иначе я буду знать, что мне не стоило помогать тебе…

— Ты сказал достаточно. Уходи.

— Дай мне слово.

— Не нужно усугублять…

— Что дальше, Андрей? Расшибешь мне череп? Есть пределы того, что может вынести человеческая душа, и моя перешагнула этот предел. А что насчет твоей души? Сколько еще людей должно умереть, чтобы ты одумался? Таких, как Оля?

— Еще раз назовешь ее имя… пополнишь список мертвецов…

— Ты погляди на себя. Израненный, безглазый, весь в крови. Какая вендетта, сынок?

— Я не хочу быть тем, кем я стал! — Андрей сорвался на крик. — Не хочу! Но я не могу вновь стать тем, кем был раньше! Почему ты не понимаешь?!

— Это ты не понимаешь…

— Мне наплевать! Наплевать, слышишь? Ты чего так моей судьбой озаботился? Не зверье мы, хочешь сказать? Не были им никогда? Ты сам убивал! И моих ребят! И я твоих! За хрен собачий! За территории на этой радиоактивной свалке! За идеологию! За что угодно! В природе это нашей! Мы тут все подонки! Ты погляди на нас! На сталкеров! На это наше чертово братство! Братство отпетых мразей! И мы с тобой всегда были в их числе! Так что не надо читать мне морали!

— Я уже давно смотрю на себя в зеркало. — Пистолет-пулемет выпал из вспотевших ладоней Вадима. — Я вижу, что со мной стало. Поэтому я и снял с себя форму «Удара», поэтому я тебе помог.

— Уйди, Музыкант, я больше не намерен трепаться…

— Андрей, я лишь прошу дать мне слово…

— Уходи…

Откуда-то раздавался вертолетный гул, но очень скоро его перекрыли выстрелы, а догорающий дом окончательно рухнул.

Примечания

3

Или победить, или умереть (лат.).