Шофёр. Назад в СССР. Том 3

Артём Март, 2023

Решил я в старости вернуться на родную Кубань. Пенсия, домик, пасека. Ехал-ехал, и не доехал. Автокатастрофа, смерть и… 1980 год? Я снова молодой шофер в колхозе? Вокруг поля, станицы, хутора, а на носу уборка урожая. Союз во всей красе! Сказка! А главное, в моей семье еще не случилась беда, и я смогу ее предотвратить. Но сначала дотяну до гаража свой сломанный "Газон". Эй! Товарищ! Возьми на буксир! Э?! Ты куда прешь?! А ну стой!Всех с наступающим Новым годом! В период с 30 по 2 число главы выходить не будут. Следующая глава 3 января.

Глава 8

— Если правильная ко мне пришла мысля, — сказал Вакулин задумчиво, — то у тебя тоже могут быть проблемы. Эх… Из-за меня, да. Но переговорить нам все равно надо.

— От кого прячемся? — Спросил я, глядя на Вакулина из Белкиной кабины.

Вакулин нахмурил брови, поджал свои тонкие губы. А потом покивал куда-то назад. Глянув в ту сторону, увидел я, как Алла Ивановна и Егоров болтают о чем-то с агрономом Николаенко.

— Значит, Евгений Герасимыч, думаете вы, что не потеряли мое заявление. Кто-то его, хм, взял.

— Думаю, — он кивнул.

— Ну ладно, — я выпрыгнул из кабины, — пойдемте поговорим.

Вакулин еще раз оглянулся на секретаршу бюро, и вместе мы потопали за машину. Стали с той стороны, под Белкиным именем.

— Думаете, Алла Ивановна? — Спросил я

— Очень может быть, — он покивал, — заявление ж чем ей ценно? Почерком твоим. Подписью. А за ней в прошлом замечались уже подлоги. Да еще и по такой схеме. С заявлениями.

— Вот как, — я задумался, тронул подбородок, — какие подлоги-то?

— Был скандал несколько лет назад. Собирали в край, со всего району добровольцев. Уж по какому поводу не помню, да вот ответственной назначена была тогда Алла Ивановна. Членом бюро она была, не секретарем.

— Ну и что? Подделала списки?

— Еще хуже, — пожал он плечами, — подделала подписи рабочих в списках. Кинься она раньше, желающие и так бы нашлись, да вот стала она доготавливать списки в последнюю неделю. Ну и не добралось народу. Так, они со всех заявлений, что в райкоме от граждан были по разным поводам, нашлепали туда подписей, мол согласные они.

— И как же она еще сидит на своем месте? — Я нахмурил брови, — это ж уголовное преступление.

— Угу, — снова кивнул Вакулин, — только Алла Ивановна увернулась. Перекинула все на подчиненную, Лидию Петровну Пересвет. Ну ее показательно пожурили. Выгнали из партии с позором. Судить, правда, не стали. А Аллочка осталась сидеть. Как я не давил на органы, чтобы поглубже в этом деле капнули, так и не смог добиться, чтобы и ее проверили. Есть у нее где-то нечестные подвязки. Только вот пойди найди где.

— Значит, — сложил я руки на груди, — думаете, и тут такая же история? Взяла она мое заявление, чтобы устроить подлог? А зачем ей? Не. Ну, конечно, мы с Аллой Ивановной совсем не друзья, да только надо ли так рисковать, чтобы мне просто подложить свинью?

— Ты ее не знаешь, — покачал головой Вакулин, — она хитрющая как лиса. Да только не очень умная. Возможно что-то есть у нее такое на уме. Может, ты задним числом, где числишься. Может еще, где пытаются тебя вписать. Я таких документов не видел. Но, — он вздохнул, — признаю, оплошал я тут. Очень оплошал.

— Как выкручиваться будете? — Я подбоченился, — не надо мне, чтобы где-то ни там я был вписан.

— Понимаю, — Вакулин кивнул, — обещаю выяснить сегодня. А завтра с тобой увидимся и поговорим по этому поводу.

— Ладно, — кивнул я серьезно, — пробуйте. Не хотелось бы мне и тут все в свои руки брать. Потому как от подковерных партийных интриг меня вывертывает наизнанку так, что сил никаких нету.

— Понимаю, — серьезно закивал он, — меня тоже. Да ничего не поделать. Коль хочу очистить хотя бы наш райком от всей этой бюрократической дряни, приходится их же оружием работать. Но все равно, Игорь. Стыдно мне перед тобой очень. А мож, могу я еще чем-то тебе помочь? Мож, нужно тебе что-то, чем подсобить? Ну, искупиться мне перед тобою хоть как-то.

— Да нет. Узнайте че там с заявлением, — пожал я плечами, а потом меня осенило, — хотя… Есть одна штука.

— Какая? — заинтересованно склонил голову набок Вакулин.

— Расскажите, мне, где вы немцев расселили? Я у кого не спрошу, либо не знают, либо не хотят говорить.

Вакулин сначала удивленно поднял брови, громко засопел. При этом лицо его быстро потемнело, стало хмурым.

— А тебе зачем? — Спросил он.

— По личному делу. Ничего особенного. Просто познакомился я с одним из немцев на учениях, и кое-что надо ему передать.

— Вот как, — Вакулин задумался, — вещь какую?

— Вроде того.

— М-да, — он засопел. Полминуты молчал, решаясь, потом все же решился, — ладно. Раз уж я так перед тобой виноват, то скажу. Хутор Раздольный, что в пяти километрах от Красной.

— А, — хмыкнул я, — как я сам не догадался?

Раздольный был очень новым хутором. Вернее, заново отстроенном. Стоял он вблизи от тамошней огородней бригады, на которой, собственно все жители и работали. Там же стояла и ихняя МТС, небольшая, но с новым парком тракторов. Там и хранили, кстати, немецкие комбайны до начала учений.

В хуторе была своя школа, детский сад и фельдшерский кабинет. А самое главное, жилье там было квартирным. Ни хат, ни казачек в Раздольном не найти. Всюду стояла малоэтажная, но многоквартирная застройка на два-три этажа. Видать, по колхозным квартирам и расселили немцев.

— Ага, — сказал Вакулин, — да только с немцами ты просто так не увидишься. Присматривают там за ними. И точно тебя не подпустят.

Присматривают, значит… Ну что ж, понятное дело, что если есть иностранцы, то где-то рядом будут и товарищи из КГБ. Наверняка без этого никак. И, скорее всего, будут тайно. Значит, действительно просто так в гости к ним не попадешь. Хотя, колхоз у нас глухой, тихий. Может, одними партийными обошлись?

— А скажите, — глянул я на Вакулина, — кто за немцами смотрит? Ваши? Партийные?

— И наши, и не наши, — уклончиво ответил Вакулин.

Значит, точно там КГБ сидит среди немцев. И правда проще уж мне этого Рихтера в поле выловить и объяснить, что почем.

— Так что, ты это дело, Игорь, брось, — продолжал Вакулин, — Если уж нужно, что, то лучше на учениях. Там тебе проще будет с немцем увидеться.

— Угу, — покивал я, — проще. Ну ладно, Евгений Герасимович, пойдемте заявление переписывать. — Да, пора уж, — покивал он, — а то больно уж у нас много нынче работы. Особенно у меня.

Вечером, к назначенному времени, я был в местном нашем отделении. Если честно, про донос, что написала на меня Екатерина Серая я особо и не переживал. Знал, что разобьется он о чужие многочисленные показания и доказательства. Знал также, что он, этот донос, может худым делом обернуться самой Екатерине Ивановне.

В милиции встретил меня Саня, Светкин друг, да повел, куда следует. Когда пришли мы с Саней в кабинет к Квадратько, Иван Петрович, широкий, как шкаф сидел за своим столом. Стол этот, покрытый стеклом, казался на фоне майора маленьким, как школьная парта.

— А, здорово, Игорь, — Квадратько встал, пожал мою руку, — как жизня течет?

— Потихоньку, — присел я на предложенный Саньком стул.

— Мда, — он вздохнул, — как рана твоя?

— Заживает.

— Добро, добро, — потянул Квадратько, — значит так. Давай с тобой начнем сначала и пойдем до конца. Нужны мне от тебя, Игорь, объяснения по сложившемуся делу. Чтобы приобщить, собственно, к еноту самому делу. Мне его завтра на суд передавать. Да и интересно мне, как вообще по твоему разумению все в тот раз обстояло.

— Ну давайте расскажу, — я пожал плечами.

— Угу, — Квадратько достал листок и ручку, приготовился записывать.

— Иван Петрович, — вздохнул я, — давайте я сам напишу.

— Землицын, — Квадратько нахмурил кустистые брови, — ты что? Не доверяешь? Аль чего боисся? Мы ж, вроде с тобой друзья-товарищи, не?

— Иван Петрович, — глядя Квадратько прямо в глаза, начал я, — не в обиду вам. Просто я сам привык. Не через вторые руки.

Квадратько поглядел на меня как-то обиженно, а потом передал листок и ручку.

— Ладно. Пиши. Но сначала так расскажи, как все было. По порядку.

Когда мой рассказ закончился и я изложил его письменно, Квадратько взял исписанные мною листы, вчитался. Некоторое время пыхтел, сопел, шамкал толстыми губами.

— Завтра днем, — сказал он наконец, — передаем мы Матвея в район на суд. Будут там ему меру пресечения определять. А дальше уж глянем. Скорее всего, попадет он в армавирский следственный изолятор. До выяснения. А может, и куда похужей, если ему не повезет.

— А я кем пойду по делу? — Спросил я.

— Да это теперь в прокуратуре решат, — пожал плечами Квадратько, — тут я тебе не помощник.

— И что? — Глянул я на майора внимательно, подался, слегла вперед, к нему, — ко мне нету больше вопросов?

Мрачный Квадратько помрачнел еще сильнее. Санек, немного растерянный, стоял у стеночки и глядел то на меня, то на майора. Иван Петрович громко открыл ящик стола, достал оттуда тетрадный листик рукописного текста. Положил перед собой. Мои показания, напротив, вложил в тоненькую папочку и отправил в ящик.

— Есть к тебе вопросы, Игорь.

— Тогда я слушаю.

Смурной Квадратько некоторое время сверлил меня взглядом, потом глянул на Саню.

— Где она? — Спросил Квадратько.

— Сидит в кабинете у Матросова.

— Ну веди тада.

— Угу, — Санек кивнул и скрылся за дверью.

— Кто сидит? — Спросил я настороженно, — кого веди?

— Щас-щас, Игорь, — Квадратько причесал пальцем усы, — обожди чутка.

Буквально через минуту в кабинет вернулся Сашка. Был он не один. Екатерина Ивановна Серая, одетая в невзрачные платьице и косынку, перепуганная, как мышь перед котом, вошла вперед Сашки.

Вот так номер… Это что ж выходит? Квадратько ее время перенес? Или попросил задержаться?

— А чего это тут такое? — Сказала она очень растерянно, потом глянула на меня мельком, но тут же кинула взгляд на Квадратько.

Видно было, что совсем Екатерине Ивановне неуютно на меня глядеть. Тряпичная сумочка с замком-защипом, что держала Серая, ходила у нее в руках ходуном.

— Спасибо вам, Екатерина Ивановна, что согласились задержаться, — Сказал Квадратько.

Серая промолчала. Только громко сглотнула слюну, приоткрыла рот как бы от удивления.

— Присаживайтесь, — он указал на стул.

Саня поторопился поставить его перед рабочим столом майора, рядом со мной. Серая опасливо села.

Квдаратько поглядел на Серую, потом снова в свой листочек. Вздохнул.

— Иван Петрович, — нарушил я молчание, — вы чего тут устроили? Очную ставку, что ли? Если уж так, то не по закону это получается. Зря вы затеялись.

— Не кипятись, пожалуйста, Игорь, — Квадратько тоже сглотнул, — ответь сначала на мой вопрос. А потом уж поглядим.

— Зависит от вопроса, — насупился я.

— Иван Петрович, — дрожащим голосом заговорила Серая, — чего тут такое? Зачем я вам нужна была? Расскажите, я не понимаю!

— Сейчас поймете, — сказал он, глядя на Екатерину Ивановну из-под тяжелых век, — и поймете, и слово получите. Но Землицын вперед. Итак, Игорь…

Теперь свинцовый взгляд Квадратько переместился на меня. Майор повременил продолжать, а потом все же заговорил:

— Из дела, показаний остальных свидетелей, в том числе Мятого и Екатерины Серой, в девичестве Игнатовой, супруги арестованного, все ясно. В связи с этим у меня к тебе вот что, Игорь.

— Да хватит вам ломать комедию, — отмахнулся я, — я догадываюсь, чего вы хотите сказать. И мне даже интересно, как вы это обоснуете.

— Вот как, — удивился Квадратько, но быстро скрыл свое удивление, — ну тогда ответь мне, будь добр. Но, между нами, неофициально.

— Мне, мож, выйти? — Спросил вдруг разволновавшийся Саня.

— Да стой уж, — глянул на него Квадратько. Потом снова посмотрел на меня, — так вот, Игорь. Будешь ты писать на Екатерину Ивановну Серую заявление в милицию на заведомо ложный донос?