Железобетонный детектив

Артур Юрьевич Газаров, 2023

Начало девяностых, развал СССР. Алексей Звягинцев лишился всего – работы, дома и какой-либо надежды на будущее. Жизненные обстоятельства заставили покинуть родные края, уехать в поисках работы и крыши над головой. Алексею повезло, он устроился на завод ЖБИ, где ему пообещали жилье. Прописался и в том же доме снял комнату у работницы завода. Вскоре Звягинцев узнал, что его хозяйку – шестидесятисемилетнюю Нину Петровну убили прямо на работе. Милиция не торопилась найти преступника, стало очевидным – по каким-то неведомым ему причинам расследование сильно затягивается. Алексей дал себе слово найти убийцу во чтобы то ни стало. Несмотря на многочисленные препятствия, начал собственное расследование. Каждый шаг встречал сопротивление, чем дальше, тем сложнее и опаснее. Вскоре Звягинцев понял, что на заводе не все так просто, как кажется с первого взгляда. С каждым днем противостояние между ним и директором росло. Алексей убедился в том, что это далеко не бытовое убийство.

Глава 4

Кротов

Топтался в приемной в ожидании директора. В руках держал натянутый на подрамник холст. Предварительно нанес рисунок, чтобы посоветоваться с художником. Как я наносил рисунок это отдельная тема. Купил в книжном магазине большой календарь, вырвал понравившийся мне лист и через листы копирки нанес на холст рисунок.

В углу приемной прислонилась к подоконнику женщина. Лет под тридцать. Очень короткая стрижка, квадратное лицо и немного узкие глаза, мечущиеся по сторонам. Марина Дидусь. Работала она инженером по качеству.

— Что это у тебя такое?

— Где? Растерялся я от неожиданности.

— Да вот, прямоугольник в целофане.

— Это не целофан, это полиэтилен.

— Какая разница, один хрен. И что же там такое?

— Это холст. Рисунок нанес буду пробовать рисовать картину. Вдруг стану художником.

— Художник от слова худо? — своим вопросом Дидусь поставила меня в тупик.

— Зачем сразу так.

— Слушай, а ты ремонтом занимаешься?

— Каким ремонтом?

— Да мне надо телевизор починить.

— Что за телевизор?

— Рекорд.

— Тяжёлый?

— Тяжёлый, а ты не мог бы прийти ко мне?

— Хорошо. Приду.

Как я чинил телевизор, мне запомнилось надолго. Марина была в легком платьице. Постоянно отвлекала разговорами. Поговорили про завод, про убийство.

— Подозрение на кого падает? — поинтересовалась Марина.

— Если честно, то на многих. Не нравится мне директор.

— Ты с директором поаккуратней. Яковлев мало того, что имеет свои уши в каждом цехе, половина баб была под ним.

— И…

— Я не была, хотя он мне не раз намекал. Я сразу сказала или я работаю или если так, то разворачиваюсь и ухожу. Я не подстилка какая-то. На что он мне сказал, ты не пожалеешь, я щедро вознагражу и по службе поднимешься. До сих пор постоянно делает намеки.

— И ты не согласилась?

— Нее, я что дура. Мне надо свою жизнь устраивать. Разве я не права?

— Каждый прав по-своему.

— А ты?

— Что я?

— Жениться не собираешься?

— У меня немного другие планы.

— Какие? Если не секрет?

— Найти убийцу.

— Найдешь, а дальше что?

— Дальше будет видно, — процедил я.

Дело дошло до Эдуарда Владиславовича Кротова. Рисовальщик из меня так себе, поэтому изобразить хоть сколько-то похожий портрет не вышло. Вместо шедевра получилась самая настоящая пародия. С фотороботом я не справился. Подумал и поступил проще — взял фотоаппарат и целую неделю гонялся за Кротовым. Наконец, выждав удачный момент, сделал пару вполне годных снимков. Отпечатал и стал показывать сотрудникам, всех расспрашивал. Еще я узнал, где он живет и стал ненавязчиво опрашивать соседей. Люди охотно шли на контакт, ничего плохого в адрес Кротова не высказали.

На заводе люди вспомнили — видели Эдуарда в тот день, но ни одного конкретного факта, прояснить ситуацию не смогли. Да, соглашались они, видели, и не раз. Эдуард ходил с рабочим серо-коричневым чемоданчиком, один раз видели его в тот день с пускателем в руках, во второй раз со светильником. Все в один голос — человек был весь в работе. По нему не скажешь, что совершил преступление, Эдуард был слишком спокойным, взгляд внимательный.

Этот человек, который трудился электриком, с другой стороны, оказался не таким простым, как я себе представлял.

Подошел к нему, когда Эдуард Владиславович сидел в своей рабочей комнатенке и что-то перебирал — чинил небольшой трансформатор.

— Здравствуйте, не отвлекаю? Зайду?

— Заходите, коль не шутите, — электрик пыхнул сигаретой и бросил на меня косой взгляд.

Осмотрелся — в углу синий шкаф весь в пестрых наклейках. Слева замызганный настольный светильник — серо-желтое пятно.

— Пить будешь? — Кротов достал бутылку и выложил два граненных стакана.

— А, давай! — неожиданно для себя махнул и даже удивился своему спонтанному решению.

— Вот это я понимаю. Прикинь, я пью часто, со многими. Но не так много хороших людей, в основном люди здесь дерьмо, и ничего с этим не поделаешь, приходится мириться, и еще надо держать ухо востро, — скривился электрик.

— Почему столь категорично?

— А никогда не знаешь, от кого и что ждать. Да ты посмотри вокруг, одни химики да жулики и алкоголики. Ну, ладно, среди них иногда есть нормальные. Но крыс столько, прикинь. Да вот взять хотя бы ту сволочь, которая Нину Петровну. Придушил бы эту гниду вот этими руками! — руки у Эдуарда были жилистые сильные.

— Слушай, Эдуард, а может мы с тобой восстановим картину? — предложил я, когда Кротов во второй раз наливал водку.

— Сейчас хлопнем и я все тебе восстановлю, прикинь, — поднял руку Эдуард.

— Милиция не спешит, может мы сами во всем разберемся?

— Да, мы сами с усами. Вот смотри, как все было. В тот день прикинь я носился как угорелый. Ливень шел, сырость, часть электрики вышла из строя. Крыша-то протекает, а этому мешку, который только о своем кармане думает все по барабану, сколько раз говорил — летом крышу стелить надо, все ему по боку.

— Да, ливняк в тот день был сильный, особенно под утро. Многие тогда вымокли. А ты что видел?

— Что я видел? Видел, как Нина Петровна сходняк собрала. Прикинь. Я немного постоял, послушал — что толку, что мы сделаем против директора, против этого могущественного хорька, сотрет в порошок каждого, кто у него на пути. Сожрет и не подавится. Потом я слинял, мы посидели с дружбаном из цеха, выпили. Пару раз я еще забегал в цех, кое-что починил. А потом, как снег на голову, нет больше Нины Петровны. Да как это так, я просто в шоке, — глаза Эдуарда округлились.

— То есть получается, что в момент, когда ее убивали, никого рядом не оказалось и никто потом не видел этого невменяемого человека?

— Да где ж ты человека-то видишь? Это сделал урод самый настоящий. Сделал свое черное дело и притих, сидит на дне и выжидает, гадёныш. Прикинь, — Эдуард раскраснелся, расстегнул ворот рубахи.

— После того, как ты выпивал, что-то слышал, может куда-то ходил, что-то видел?

— Да говорил же я тебе, что сидел ровно, на попе, бухал я…

— Тоже мне бухарь, все так говорят, а потом выясняется, что железное алиби, а по факту… — вырвалось у меня, к тому времени изрядно захмелел и в каждом видел преступника.

— Не понял, ты что меня подозреваешь? Прикинь, ты хочешь сказать, что я это сделал, — Кротов схватил меня за грудки, потряс и замахнулся.

Я успел немного уклониться и удар прилетел прямо в ухо. Крепкий, звонкий удар. Мы сцепились. Эдуард грозился мне вдолбить намертво, что он не преступник и за такое морду бьют.

— Сейчас никто не может ни в чем быть уверенным, слишком мало доказательств, — ответил, смахивая кровь с губы.

Я еще пытался что-то разложить по полочкам, выстраивал свои предположения, но меня уже не слушали.

В конце Эдуард все же дал мне в морду для убедительности и громко добавил:

— Прикинь наконец, дурень, что я в тот день нажрался конкретно и уснул.

— Обоснуй, — требовательно заявил я, еле сдерживая себя, чтобы не дать ему в ответ.

— Два человека видели — диспетчер и начальник цеха, когда начальника вызвали ночью на завод. Это я еще помню. Дальше смутно уже, но все же помню, что еще полиция пыталась меня допросить, но я что-то гаркнул или промычал. Даже напугал их. Прикинь. Послал их куда-то далеко. Дальше не помню, вырубило меня напрочь. Прикинь уснул так, что домкратом не поднять.

— Эдуард, ну нельзя же столько бухать!

После этих слов завязалась легкая драка, которая переросла в настоящий мордобой. Мы изорвали на себе одежду, физиономии потеряли привлекательность.

Дверь скрипнула и вошел Игорь, невысокий и плотный слесарь лет сорока пяти, по совместительству председатель профкома.

— Хорош, ребята. Живо остановились, — Игорь принялся нас разнимать.

— Пшел вон, пес, — огрызнулся Кротов.

— А ты вообще молчи, сядь и сиди. Вечно с кем-то сцепится. Кротов, было бы удивительно, если бы ты ничего не натворил за смену. Постоянно чем-то отличаешься и не в лучшую сторону. Пьешь, буянишь, дерешься, задиристый, вдобавок еще и лентяй, — Игорь с силой его оттянул от меня и пытался усадить на стул.

— Скажи этому упертому следопыту, что я в тот день нажрался и уснул, а то он меня прикинь уже в убийцы записал, падла. А ты, Алексей, наглая скотина, — возмущался Эдуард с перекошенным лицом.

— За скотину ответишь, — я полез с кулаками.

— Садись! И ты хорош. Вот уж не думал, что и ты туда же, удивил ты меня, я ж думал, что ты вообще не пьешь, оказывается тот еще драчун, — Игорь толкнул меня на лавку.

— Какой я драчун, хотели поговорить, разобраться, тут вон как оно вышло, — помотал головой я.

— Ладно, зла я на тебя не держу, оба погорячились и оба неправы, ну ты тоже за базаром следи. Прикинь нехорошо вышло, — высказал мне Кротов.

— Хлопцы, давайте не будем сейчас выяснять отношения. Все мы прекрасно понимаем, что никто из нас этого не делал. Поверьте, я уж людей знаю, искать надо того, кто скрывался в тот день, — Игорь посмотрел на меня, затем на Эдуарда.

Здесь мы уже немного успокоились, и они оба как-то странно посмотрели на меня.

— В чем дело? — я остановился и начал себя ощупывать.

— Ты посмотри на себя в зеркало, — вскинул брови Игорь.

Глянул в мутный огрызок на столе и в самом деле видок был не самый презентабельный. Ухо распухло и стало разноцветным.

Давай я сейчас тряпку намочу, приложи к уху. Если станет хуже, ты это, утром в поликлинику сходи, — Игорь присмотрелся к моему уху и покачал головой.

— Послушай, Алексей, ты лучше присмотрись к Барсуку. Прикинь. Пользы для дела будет больше. Да и я с ним так осторожно потолкую, может что и нарою. И ты Игорь тоже по своим каналам пошурши, а теперь надо расходиться, здесь не любят сходняки. Прикинь. Сразу директору кто-то настучит, — шмыгнул носом Эдуард и потер лицо рукавом.

— Не понял. Что нельзя и поговорить? Да и кому какое дело, кто и с кем разговаривает? — удивился я.

— Это тебе так кажется, что никому ни до кого нет дела. У директора везде свои глаза и уши.

— Прямо агентурная сеть какая-то, — мотнул головой я, боль отдавала в ухо.

— Расходимся мужики, больше трех не собираться, — первым вышел Игорь.

— Прямо как при Сталине, — усмехнулся я.

— А ты, что жил при нем? — подмигнул Эдуард.

Ночью не спалось. Ухо ныло и не давало покоя, в голове калейдоскоп мыслей. К утру боль только усилилась. Посмотрел на себя в зеркало и выдохнул, но в поликлинику все же решил не идти. Само пройдет. К врачам обращаться не любил. Скрыть распухшее ухо не мог, маскировать только людей смешить. Решил, что скажу хулиганы напали по дороге.

Версию Кротова перепроверил не раз. Друг, с которым он выпивал в ту ночь все подтвердил, даже бутылку нашел и продемонстрировал, когда и как пили, о чем говорили. Диспетчер и начальник цеха тоже оба подтвердили, что Кротов в тот день находился в горизонтальном положении и в этот раз явно перебрал со спиртным. Думали, что не выживет, собрались было даже скорую вызывать. Но, увидев, что все обошлось, не стали тревожить медиков. Больше вопросов относительно Эдуарда у меня не оставалось.

Прав Эдуард, подумал я, не совершал Кротов преступления. Кротов по времени не вписывался. Не смог бы при всем желании этого сделать. Я просчитал все его передвижения, разложил по времени, составил схему. У него не было даже минуты, чтобы уединиться с Копыловой, не пересекались они так, чтобы оставались наедине хотя бы две-три минуты. Что самое существенное — в тот момент, когда было совершено преступление, Эдуард лежал и спал глубоким сном. Пьяный вдрызг. Поговорил со многими, ни один человек, с кем я разговаривал, не высказал ни малейшего сомнения. Все без исключения считали, что Эдуард здесь ни при чём, в таком состоянии, когда ты не в силах пошевелить пальцем не совершают преступлений. Со спокойной совестью вычеркнул из списка Кротова.

Ухо начало постепенно приходить в норму. Голова почти не болела. Еще раз все пересмотрел с Кротовым, просчитал.

— Нет, и еще раз нет, Кротов в это время дрых, как собака, — высказал я себе и отложил все материалы, связанные с ним на полку.

Дело Кротова отправляю в архив, подумал и улыбнулся.

Теперь у меня следующим значился Барсуков, собирался на следующий день заняться им вплотную. По моим расчетам на Барсукова уйдет дня три-четыре, не больше.

На заводе уволился мастер. Нужно было кого-то временно поставить на его место. Директор обратился ко мне:

— Давай-ка ты помоги родному предприятию. Надо поработать за второго мастера в формовочном цехе.

— Михаил Матвеевич, так ведь я не высплюсь и буду засыпать на ходу, работа без отдыха — это не работа.

— Ничего, пару недель потерпи, а там глядишь и мы кого-то найдем. Я всех озадачил, и ты сам тоже поищи.

Тогда я еще плохо себе это представлял, каково работать без отдыха. Но самое обидное — мое расследование откладывается. Все планы были разрушены.

Мне все объяснили вкратце — здесь никто никогда ничего не разжевывал, всегда пара сухих фраз, будто слова экономили. Вышел в ночную смену уволившегося мастера.

Не успел приступить к работе, как ко мне подходит дедок, лет так под семьдесят, которому во внуки гожусь. Колоритный персонаж. Невысокий, весь какой-то корявый, в наколках. На одной руке нет двух пальцев, на другой трех. Зубов тоже мало, штук пять я насчитал. Глаза сверкают и прическа в демоническом стиле — по бокам торчат седины в разные стороны.

Дедок выдал голосом персонажа из фэнтезийных фильмов:

— Слышь, ты! Ты чо у нас типо новый мастер?

— Ага, он самый, — кивнул я.

— Я вона чего. У меня того, этого, братан короче из тюряги откинулся, — прохрипел дедок.

— И что?

— Я погнал.

— Куда это?

— Отмечать это дело надобно. С братаном посидеть, так что бывайте.

— Постойте, работа стоит, людей мало, надо отработать смену. В выходные отметите.

— В гробу я видел твою работу, пошли вы все…

Дед развернулся, сплюнул и заковылял в сторону проходной. Попытался его остановить, но мне недвусмысленно дали понять — братана ни на какую работу не променяют.

Пришлось самому вставать на формовку. Директор разъяснил, что, если кого-то нет, мастер за того и работает. Доплата будет, главное, чтобы план был выполнен.

Формовка процесс особенный и ответственный. Я встал на изготовление бетонных плит — те самые, которые у каждого над головой в квартире.

Самое трудное оказалось отбивать кувалдой формы. Вес кувалды, как у богатырей, она вся железная, большая и тяжелая. Но оказалось, что не это самое-самое. Надышался тогда бетонными парами, хотя давно привык к этому запаху. Во рту надолго застрял специфический привкус. Бегал то и дело к крану, никак отпиться не мог. Этот привкус долго еще меня преследовал. Ну и утром, когда посмотрел на себя в зеркало — весь «в белом», налет цемента оказался солидным.

С работой я справлялся, все хорошо. Но вот с новым коллективом приходилось сложновато.

Через полчаса встал цех, вышел из строя двигатель, которому давно место на свалке. Сходил в каптерку за электриком. Открываю дверь и передо мной разворачивается картина: стоят суровые мужики — работники завода и пьют в сизом дыму. Я весь из себя начальник, подошел, пристыдил и скомандовал:

— Кто тут электрик, надо двигателем заняться. Нечего отлынивать, все живо по рабочим местам.

Здоровенные мужики повернулись с недовольными лицами и сигаретами «Прима» и «Казбек» в зубах.

Один из них мне выдал с презрением:

— Пошел ты, сопляк.

— Так, немедленно все взялись за работу, нечего здесь посиделки устраивать.

— А не пойдем, что ты сделаешь?

— Тогда увольнение за пьянство на рабочем месте, — процедил я и строго посмотрел.

Здесь один из них недолго думая схватил бутылку, разбил её и стал надвигаться на меня с волчьим взглядом.

Увидев, что дело принимает нешуточные обороты, схватил дежурного электрика за руку так, чтобы он разбитой бутылкой достать меня не смог. Рука у него крепкая, большая, еле обхватил запястье и сдержал из последних сил. Здоровяк попытался заехать мне в физиономию свободной рукой, но наткнулся на блок, который запомнился из кинобоевиков. Дальше нас стали разнимать. После все разошлись по местам.

Неугомонного товарища я все же добился, чтобы уволили и дисциплину в смене поддерживал, хотя мне это давалось не так просто.