Лица напрокат. 18+

Артур Сперанский

Остросюжетный рассказ о двух братьях, которые в густом тумане наркотического угара ищут святое лоно морали, утонувшее чугунным якорем в океане золотой безнравственности.

Глава 3. Рыбалка с братом. Знакомство с Сэмом. Пьяный, обдолбанный карлик

У вас большое сердце, сэр, не то, что у людей вашего социального положения. — Начал карлик, проходя с Акимом вдоль близлежащей трассы.

Да ну этих ящероподобных свингеров на хер, старина, поверь, мне куда больше по душе твоя компания. — Ответил Аким, — дальше наш путь лежит к моему дому, запасемся там парой бутылочек индийского рому и прихватим с собой н-ное количество каких-нибудь, хер его знает, цитрусов, а дальше ринемся кутить на мою яхту, что думаешь?

Как скажете сэр.

Прекрати, черт бы тебя побрал, называть меня сэр, я тебе не престолонаследник королевской семьи.

Дом Акима находился в пятнадцати минутах ходьбы от вечеринки. Собственно его домом являлся люксовый номер отцовского отеля. по пути он не раз останавливался, чтобы справить нужду, все глазея, не станет ли карлик делать тоже самое, уж больно было интересно, что у крохи под брюками. Подойдя к дому, Аким заметил какое-то чтиво, брошенное слева от его крыльца, подобрав его, он прочитал заголовок: «трое упоротых джанки⁵ принесли в жертву самоанского миссионера.»

— «Мир катится к чертовой маме» — подумал Аким.

Зайдя домой, наш герой быстро переместился к бару, начав закидывать в пакет какого-то фирменного бутика все, что под руку попадется: ром, джин, бурбон…

— Старина, захвати в холодильнике цитрусов, — прокомандовал Аким.

— Боюсь мне не дотянуться.

— И в самом деле. Как, кстати, тебя зовут? — Аким поинтересовался, уже собственноручно открыв дверцу холодильника.

— Черный Джек или Джеки, как вам угодно.

На верхней полке холодильника Аким обнаружил, давно забытый им пятиграммовый чек с кокаином.

— Боюсь без этого нам не обойтись.

— Без чего? — Спросил Джек.

— Ну, в прочем неважно, подойди ближе Джеки, — сказал Аким, налив в «рокс» примерно двести грамм рому, выдавив туда перезрелого грейпфрута, и, конечно, припудрив этот желанный вихрь щепоткой кокса. — Один глоток, старина, перенесет тебя в мир, где ты достанешь желаемое с любой высоты полки, один глоток.

Закончив, Аким сварганил себе такой же коктейль, правда, отделив порошок от жидкости, такие вещи он употреблял в чистом виде, чистом как слезы оплошавших аистов, принесших мертворожденный детей.

Серенада самых желанных мыслей вдруг начала звучать в хрупком мозгу маленькой черепной коробки милого карлика.

— Знаешь Аким, ты мне сразу понравился, с первого обращения ко мне, мол «старина» и все дела. Ты крутой чувак, нет, правда, ты как Данко освещал темный лес заблудших душ минувшего вечера, ты…

— Тормози, Джеки, милый Джеки, прибереги эти мысли на самое незабываемое утро — прервал Аким словесный понос вновь приобретенного друга. «Бедный уродливый Джек», — думал Аким, — «Что предстоит пережить ему впереди, сколько невзгод, сколько разочарований, после грядущей блаженной оргии под прозрачным, как воздух небом и над мутным, как целлофан морем, предавшись мирским утехам, на нашей с братом яхте.

Карлик не прекращал говорить, подвергаясь пыткам скоростной «сыворотки правды», но Аким больше не слушал его, набирая номер такси.

— Але такси, отвезите меня, где буду в грязи, где я король, а вы не князи.

— Сэр, я вас не понимаю — откликнулся хриплый женский голос с обратной стороны телефона.

— Да херали вам не ясно, я желаю карету к дому прекрасного Акима, и побыстрее!

— Быстрее пидоры мать вашу, — откуда-то снизу просвистел свирепый голос уже не такого скромного, как раньше темнокожего Джека.

— Я все поняла, пятнадцать минут и машина будет. — Ответил диспетчер.

— Десять минут, десять и чтоб ваша чертова колымага стояла у моего крыльца, — завелся Аким.

— Пять псы вы бешенные, пять! — никак не мог угомониться карлик.

— Машина уже едет, — нервно завершила девушка.

Машина действительно подъехала через пять минут, «полезный все-таки у меня компаньон» — подумал Аким.

Погрузившись на заднее сиденье машины наши герои отправились на набережную. Постоянный бубнёж Джека перебивал тихо работающее радио на волне «Jazz FM».

За рулем сидел темнокожий мужчина с довольно широкой спиной. Лицо скрывалось за веселой маской, белого, как мрамор, цвета, такой белой, что в темном салоне авто, четко виднелся контр его черной шеи. Через десять минут Аким и Джек очутились на набережной.

— Вот мы и на месте, с вас восемь долларов, — промолвил таксист, это было единственным, что он вообще произнес за всю поездку. Голос звучал уставшим и весьма равнодушным.

— Вот, сдачу оставьте себе, сказал Аким и протянул пятидесятидолларовую купюру.

— Ну, что Джекки, вперед навстречу веселью.

Карлик, схватив пакет с алкоголем, вылез из машины с подлинным отпечатком радости на его лице. Вслед за ним вышел Аким. На улице уже расцвело, солнце пригревало еще совсем слабо. Оно будто хотело задушить всех вокруг своими пламенными руками, но не дотягивалось, лишь довольствуясь тем, что ее руки хотя бы издали были заметны. Идя вдоль набережной к причалу, Аким вновь увидел прекрасные картины. Их вытаскивал из большого мешка и раскладывал вдоль мраморной ограды парапета мужчина, одетый в маску кукрыниксов. Аким подошел к художнику и с Интересом начал рассматривать, уже выставленные три произведения. На одном из них был изображен уродливый горбун, карабкающийся по почти вертикальной горе, с вершины которой катятся вниз каменные валуны, разбивающиеся о почти лысую голову скалолазу. А на самом вверху нашли себе приют множество всяких земных утех: деньги, длинноногие красотки, которые будто зазывали его лезть к ним через боль и страдания, вспышки камер и реки алкоголя, льющиеся горным водопадом вниз, всяческим образом избегая встречи с горбатым парнем.

— Доброе утро сэр, — художник поприветствовал Акима.

— И ты туда же, не называй меня сэр, мы с тобой мало чем отличаемся, только я стало быть, повыше ростом. Меня Зовут Аким, а этот маленький озорник — мой компаньон Джек, — ответил Аким, в конце указав рукой на кивающего карлика.

— Рад встречи, очень приятно хоть изредка поговорить с вежливыми людьми, меня зовут Самуил, если бы у меня были друзья, полагаю, они бы звали меня Сэм — продолжил художник.

— А я полагаю, что теперь у тебя есть друзья. Кстати, очень интересная картина, вот, где горбун лезет в гору, как называется?

— Я назвал ее стремление к мечте, а у меня, знаете, вся жизнь — сплошные мечты.

— Ну, она и впрямь достойна внимания, правда боюсь не каждый оценит ее по заслугам. Как тебе картина Джекки?

— ДА-ДА-ДА! Динамика, драйв, страдания, не хватает обильных крововыделений из головы бедолаги, камни то и дело рассекут его голову в кашу, — выдал карлик, сопровождая сказанное психоделическим смехом.

«Зря я так накачал ублюдка, по-моему, он нахрен слетел с катушек» — подумал Аким.

— Сэм, вчера я отдыхал с подругой на этом пляже, так вот, я заметил у тебя одну картину, где была в четкости передана вся пляжная атмосфера. И, знаешь, мне кажется, я там увидел себя, и вроде как, моя физиономия была подчеркнута куда ярче других.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

5

Джанки — сленг наркоман. Джанки» — роман Уильяма Берроуза. Это во многом автобиографичное произведение — стало первым опубликованным романом писателя. Название является сленговым термином, обозначающим наркомана. Также роман известен под названием Junky, а рабочим названием во время его написания было Junk.