Странное воспоминание

Артур Дрейк

1850 год. Испорченная репутация обрекает молодого француза Жана-Антуана на бегство из дома и страны. Его путешествие оборачивается встречей с авантюрным разбойником и чередой необыкновенных приключений в мире воров викторианского Лондона. Вскоре Жан-Антуан понимает, что разбойник нажил здесь много врагов. Но главная угроза столь темна и опасна, что кажется байками его нового друга. Потому что иначе – предотвратить катастрофу может лишь воспоминание и щепотка волшебства!

Глава 3. Два билета

Совершенно сбитый с толку, обманутый пусть и опасным на вид, но по существу всего лишь хитрым британским воришкой, Жан-Антуан поспешил вниз, чтобы расспросить владелицу гостиницы о своем спутнике. Утешая себя, юноша постоянно мысленно повторял слова «всего лишь хитрый британский воришка». Однако произошедшее многократно усугубило боязнь той затаенной угрозы, исходившей от Гая Фокса, которую Жан-Антуан испытывал весь прошлый вечер, но принимал за свою природную бдительность. Поэтому всякие утешения не возымели должного воздействия. Как можно было ему довериться? Если где в его словах и была доля правды, то исключительно в том, что Англия совсем не безопасное место.

Жан-Антуан намеревался найти этого человека, во что бы то ни стало. Внизу худенькая дочка владелицы гостиницы бесшумно протирала мебель. Жан-Антуан попросил ее позвать мать, после чего долго неосознанно стучал пальцами по стойке, чувствуя, как всякая уверенность отступает под давлением его переживаний. Женщина, вышедшая к Жану-Антуану, сказала, что его друг выехал еще утром.

— Утром? Который сейчас час? — побледнев, спросил Жан-Антуан.

— Начало шестого.

— Как же так!

— Хорошо, что вы спустились, а то я уже собиралась послать вас разбудить. Заплачено-то за одну ночь.

— Скажите, куда он направлялся? Может быть, он говорил?

— Мне что ли? Нет, дорогой. Но я видела, что он заходил выпить на дорожку, — хозяйка указала в окно, в сторону таверны. — Спросите там, может быть, кто-то знает, куда он направился потом.

— Благодарю вас.

Жан-Антуан торопливо вышел на примоченную дождем улицу.

По сравнению со вчерашним столпотворением, в промозглом полумраке таверны за столиками сидело всего несколько человек. Из глубины полупустого зала на всю таверну разносился хмельной голос, увлеченно повествующий соседям по столику:

–…а я ему, эй малыш! Ты уж определись со своими двумя именами! Или Джон или Антуан, понимаешь? Третьего не дано.

Следом раздался дружный гогот его подвыпивших слушателей и звон кружек.

Жан-Антуан от неожиданности даже остановился на полушаге посреди зала, уставившись на беззаботно смеющегося Фокса, из кармана пальто которого свисал белый шарф-галстук Жана-Антуана. Сама мысль о том, что кто-то имеет дерзость обокрасть его и, вдобавок, смеяться с его имени у него за спиной, была оскорбительнейшей дикостью для юноши.

–…в жизни не встречал такого безумца!

Снова столик разразился грубым гоготанием.

Покрасневший Жан-Антуан не выдержал и стремительно подошел к столику, за которым распивали спиртные напитки человек в старом цилиндре и двое его новых дуврских друзей. Фокс не увидел юношу за опустошением своей кружки, а оба собеседника бросили на француза рассеянный взгляд и продолжили смеяться со слов человека в старом цилиндре.

Набрав в легкие побольше воздуха, Жан-Антуан заговорил:

— Верните мне мои вещи, мсье Фокс, — требовательно произнес он.

Тот подпрыгнул на месте и, вскочив на ноги, вытаращился на Жана-Антуана.

— Джон? Как ты меня нашел?

— Вы сидите через улицу от комнаты, в которой обокрали меня.

Фокс собирался возразить, но прежде бросил недовольный взгляд в окно, словно желая удостовериться, что это действительно так. Вскоре недоумение растянулось на его смуглом лице, и он подозрительно опустил глаза на кружку пива.

Затем он с непониманием взглянул на Жана-Антуана:

— Обокрал?

— Именно.

Человек в старом цилиндре рассмеялся и похлопал юношу по плечу, указывая на него своим новым дуврским друзьям:

— До чего же мне нравится этот малый! Присаживайся, Джон, я как раз заказал для тебя кофе. У нас скоро поезд. Джентльмены, знакомьтесь, это мой французский друг, о котором я рассказывал. Джон, а это… — Фокс запнулся, вспоминая их имена. — Клиффорд и Джор… Джер…

— Кристофер Уортинг и Дэвид Эксли, — поправили его мужчины.

Фокс улыбнулся и махнул рукой:

— Им виднее.

— Мсье Фокс, какой еще поезд?

— Шестичасовой до Лондона, следующий через Редхилл. Ты ведь все еще собираешься в Лондон, не так ли? Я все устроил, купил билеты и взял на себя смелость помочь тебе в сборах. А вот попытки разбудить тебя не увенчались успехом, ты все никак не просыпался. Я уж начал опасаться, что мы пропустим наш поезд из-за тебя.

С минуту Жан-Антуан растерянно переводил взгляд с сидевших за столиком Клиффорда Уортинга и Дэвида Эксли на человека в старом цилиндре, затем опустился на скрипучий стул, с недоверием протянув руку.

— Тогда отдайте мой кошелек и шарф-галстук, — осторожно, но твердо попросил Жан-Антуан.

Фокс тут же вернул ему его вещи. В кошельке была приблизительно та сумма, что и должна быть. Точно подсчитать Жан-Антуан не смог, так как часто сбивался из-за громкого рассказа Фокса о том, как он славно погулял в Кале по ту сторону Дуврского пролива. Недоверие юноши сменилось смятением, когда ему принесли чашку кофе, обещанную человеком в старом цилиндре.

— Бедняга так устал, что свалился с одной пинты пива, — шепнул Фокс своим соседям по столику, косясь на Жана-Антуана.

— Что? Нет! Ну, зачем же так говорить? Может быть, меня и утомил путь, но, как вы говорите, свалился я не с одной пинты. Еще мы пили глинтвейн! — запротестовал юноша. — И много!

За столиком снова разразился смех. Большей реакции от простых фермеров француз и не ждал, поэтому негодование по поводу этих пустых насмешек быстро сменилось мыслями куда более существенными, чем вполне естественное снисходительное отношение англичан и французов друг к другу, да еще и разогретое остротами человека в старом цилиндре.

Пока проспавший завтрак и обед Жан-Антуан наскоро трапезничал, ему не давали покоя сомнения насчет человека по имени Гай Фокс. Теперь он решил повнимательнее к нему присмотреться. На краже кошелька и шарфа-галстука его опасения подтвердились, но нельзя отрицать, что всему случившемуся при этом нашлись объяснения. Жану-Антуану полегчало еще больше, когда сытый и набравшийся сил для продолжения пути он вышел на свежий воздух, а у Фокса действительно оказались два билета на шестичасовой поезд до Лондона.

Шли молча. Переговариваясь лишь изредка короткими фразами. Источником напряженного молчания по большей части был сам Жан-Антуан. Фокс же время от времени бросал на него задумчивые взгляды, словно пытаясь понять причину подозрительного настроения в его французском знакомом.

Больше всего Жана-Антуана поразил необычный запах, царивший на железной дороге. На станции Дувр Таун они прождали поезд еще двадцать минут.

Здесь уже Гай Фокс сделался молчаливым и сосредоточенно озирающим уходящие в промозглую даль железнодорожные пути. Похоже, любая дорога у человека в старом цилиндре вызывала к жизни воспоминания, известные лишь ему одному. Жан-Антуан, если бы всерьез задумался о мыслях своего спутника, вряд ли смог бы догадаться, хотя бы о половине всего того, что могло вспоминаться человеку в старом цилиндре. Однако даже Фокс не мог поймать ни тени, ни отголоска тех картин, что проносились в его голове. Он был не властен над своим сознанием.

Уперев руки в бока и устойчиво расставив ноги, он стоял на краю продуваемой платформы, на холодном ветру и моросящем вечернем дожде. Гордый и грозный странный незнакомец. Но глаза смотрели в эти минуты грустно и отрешенно. Должно быть, именно так он взирал в туманную ночь над проливом вчера, до того, как появился Жан-Антуан. Прибитый дождем мех его пальто безжизненно свисал вниз. От видавшего виды цилиндра отскакивали редкие капли. Он напоминал бродягу, привыкшего относиться к себе как к джентльмену и, вполне вероятно, способного на дикости, принятые в жестоком мире бродяг, но неприемлемые для джентльмена.

— Поди сюда, Джон, — не шевелясь позвал юношу Фокс преувеличено серьезно.

Жан-Антуан вышел из здания вокзала и, поднимая воротник, подошел к нему.

— Вообще-то, я Жан-Антуан, разве сложно…

Но человек в старом цилиндре не слушал его. Он уже сам начал говорить, по-прежнему глядя вдаль:

— Ты прости, что вчера порассказал тебе всяких ужасов, которые у всех на слуху и которые я сам повидал. И в мыслях не было тебя напугать, а тут вижу сегодня ты сам не свой. Даже меня в преступлениях заподозрил, — неторопливый ироничный смешок вырвался между слов. — Сдался мне твой шарф… в общем, если в следующий раз речь зайдет о событиях, которые могут сказаться на твоем впечатлительном уме, ты меня предупреди.

— Нет, дело не в нашем разговоре о разбойниках Англии. Будем надеяться, здесь имело место, скорее, бытовое недоразумение.

Фокс быстро повернулся к Жану-Антуану.

— О! Какая точная формулировка! Бытовое недоразумение. Нужно запомнить.

— Зачем? Предполагаете, что подобное может повториться в будущем?

Человек в старом цилиндре пожал плечами.

— А вы отлично говорите по-английски, должен заметить! — похвалил он.

— Ну, благодарю. Я располагал достаточным количеством времени для изучения языка. Здесь прохладно, вернусь под крышу до прихода поезда.

Фокс рассеянно кивнул.

— Бытовое недоразумение… очаровательный английский!

В купе поезда Жан-Антуан развернул газету, купленную на станции Дувр Таун, и отгородился от своего друга полотном статей. Фокс, вкось развалившийся на лавочке напротив, прикрыл глаза и расслабленно слушал стук колес. Иногда он приоткрывал один глаз, наблюдая за юношей, закрывшимся газетой, и кривая улыбка на одну сторону всякий раз растягивалась на половине его лица. Если бы Жан-Антуан заметил его в таком виде, то наверняка испугался бы. Но человек в старом цилиндре тут же опускал веко и продолжал отдыхать, издавая звуки, похожие на храп. Периодическое шелестение страниц газеты не давало ему уснуть по-настоящему.

— Окажите любезность, расскажите о Лондоне.

Фокс медленно поднял веки и посмотрел на Жана-Антуана через узкие прорези прищуренных глаз.

— Людям, впервые знакомящимся с Лондоном ночью, повезло больше остальных, — медленно проговорил Фокс.

— Какой он?

Англичанин сел ровнее.

— В перерывах между пожарами? О! Чудесный город. Фасады зданий там украшают огромные с яблоко величиной драгоценные камни: алмазы, рубины, изумруды, особенно изумруды. Мостовые натирают до блеска специально обученные слуги, из фонтанов льется золото, а фонари каждый день светят разными цветами. Хотя цвета часто повторяются. Если бы я отвечал за лондонские фонари, не было бы больше ни одного дня, когда цвет повторился до самого Страшного суда. Над городом вздымаются великолепные унылые промышленные трубы! Им даже удалось огранить свою Луну рубиновой короной. Вот уж чудно́е было решение, — Фокс достал откуда-то из штанов трубку и начал рыться во внутренних карманах пальто. — Это в богатых светских районах. В бедных районах восточного Лондона, напротив, царит мрак и смрад. Там адская копоть и сажа облепила кварталы проституток. Каждый проходящий мимо мужчина мошенник, насильник, убийца или докер, а женщина либо подвергалась насилию, либо подвергалась насилию за деньги. Дети обучены жестоким хитростям взрослых и без труда могут прирезать какого-нибудь простеца даже за полпенса. Туда-то мы и держим путь!

— Что? — подскочил Жан-Антуан. — Но почему?

— А вот же оно! — Фокс достал маленький желтый бумажный сверток и раскрыл, положив себе на ногу. Внутри свертка ютилась горстка высушенных красновато-черных листьев с кусочками фиолетовых стебельков. Набрав полторы щепотки в трубку, человек в старом цилиндре бросил взгляд на Жана-Антуана, словно только что расслышал его вопрос. — Что? А! У меня там дело. Важное. Которое я не могу поручить поверенному… денежное… хотя нет, не денежное… лишь отчасти. Но ты не беспокойся, это быстро. Моргнуть не успеешь, как я буду целиком в твоем распоряжении в качестве гида и покажу все величие Лондона.

— Что за дело может привести вас в район столь отвратительный по вашим описаниям?

— Ищу старого знакомого и рассчитываю узнать о нем у других своих знакомых, которые как раз живут в этом ужасном районе, — Фокс убрал бумажный сверток обратно в карман и закурил. — Но ты не беспокойся, тебя не тронут, пока ты со мной, Джон.

Фокс поднялся и направился к двери в коридор вагона.

— Подышу свежим воздухом, — сказал он, сунув дымящуюся трубку в рот.

И закрыв за собой дверь, оставил Жана-Антуана в глубоком недоумении и тревожных предчувствиях.

Придерживая цилиндр от бьющего в лицо ветра, с зажатой трубкой в зубах он вышел на наружную площадку в начале вагона, спустился на решетчатую ступеньку и сел, свесив ноги над проносящимися внизу шпалами. Наверху в сизом просвете пасмурного неба между вагонами стелился буро-серый дым из трубы локомотива. Человек в старом цилиндре поглубже вдохнул сырого ветра и затянул громкую песню, болтая свисающими с поезда ногами.

Несколькими минутами позже от чтения газеты Жана-Антуана оторвал грохот резко распахнувшейся двери купе. Из коридора шагнул разлохмаченный Фокс, глаза его блестели тем безумным блеском, который юноше уже доводилось видеть минувшей ночью на пароме. Его пугающий вид завершал до хрипоты громкий шепот, которым он заговорил:

— Скорее! Бери все свои вещи и иди за мной! Нет! Не спрашивай ни о чем! У нас нет времени на объяснения.

Он так же стремительно вышел из купе и скрылся из виду, а когда растерянный и взволнованный юноша собирался уже выйти следом, в дверном проеме снова показался Фокс:

— Газету тоже прихвати.

Послушавшись своего гида, шелестя газетой, Жан-Антуан поспешил за опрометью несущимся по узкому коридору вагона Гаем Фоксом. Первым выбежав из вагона, Фокс неожиданно исчез, чем обеспокоил своего французского друга, испугавшегося, что тот упал с поезда или, что еще хуже — свалился на рельсы в пространстве между вагонами. Жан-Антуан выскочил на площадку вначале вагона и тут его резко притянул к себе спрятавшийся за дверью Фокс.

— Меняем направление, Джон. Полезай туда, — все тем же громким хрипящим шепотом выпалил человек в старом цилиндре, указывая пальцем вверх.

Жан-Антуан посмотрел на небо, потом на проносящиеся обрывки дыма, потом на крышу вагона, из которого они только что выбежали. Когда он понял, о чем говорит Фокс, он тут же запротестовал и принял попытки вернуться в вагон, которые мгновенно ловко блокировал человек в старом цилиндре.

— Нет! Ни за что! Мсье Фокс, что бы ни случилось, я туда не полезу! Я не переношу высоту, я упаду и разобьюсь, что не входило в планы моего путешествия! Пустите меня…

— Скорее! Сюда идет проводник!

— И хорошо, пусть объяснит мне, что происходит!

— Нет необходимости, он пока сам ничего не знает. Немедленно полезай на крышу, Джон!

— Нет и еще раз нет!

То невероятное, что произошло следом, уязвило чувство собственного достоинства Жана-Антуана и наглядно показало, насколько человек в старом цилиндре сильнее его. Фокс неожиданно набросился на испуганно метнувшегося в сторону юношу, обхватил его своими сильными руками и оторвал от площадки, на которой они стояли. На мгновение Жану-Антуану показалось, что этот безумный британец сбросит его с поезда, но Фокс, наоборот, норовил подсадить юношу против его воли. Жан-Антуан болтал ногами, пытаясь высвободиться, кричал какие-то проклятья и пробовал ухватиться за крышу вагона, но только для того, чтобы переползти через Фокса. А человек в старом цилиндре присел и подхватил юношу за ноги, чтобы втолкнуть его наверх. Когда Фокс резко выпрямился, юноша с возмущенным вскриком чуть не выскользнул у него из рук, и в панике наступил на старый цилиндр у британца на голове. Так оба боролись друг с другом едва сохраняя равновесие и, в конце концов, Фокс затолкал Жана-Антуана на крышу вагона.

Жан-Антуан лег на ледяной металлический настил плашмя и старался не двигаться, чтобы не сползти и не упасть с поезда. Ветер вырывал газету из пальцев, прижимавших ее к крыше. Придерживаясь за стенку вагона, Фокс залез на перила площадки, балансируя рукой свой центр тяжести, затем прыгнул на вагон и ухватился за крышу. Цепляясь за протянутые ноги Жана-Антуана, он подтянулся, забросил ногу и вдруг неожиданно вскрикнул:

— Газета!

Жан-Антуан открыл зажмуренные глаза и безжизненным отстраненным взглядом уставился на рвущуюся из-под его руки газету, словно прижать ее крепче было не в его силах. Фокс спешно поднялся и выпрямился в черном облаке проносящегося, словно сквозь него трубного дыма паровоза, но вихрь уже вырвал бумагу и подхватил газету в воздух, унося прочь в конец поезда.

Вскрикнув, человек в криво смятом цилиндре сорвался с места и без памяти во весь опор бросился за уносящейся газетой. Ветер подгонял его в спину и сбивал с ног, но Фокс, не помня страха, мчался по крыше вдоль вагона, оставив своего ошеломленного французского друга в ужасе наблюдать за всем позади. Добежав до конца последнего вагона, Фокс подпрыгнул на месте, схватил газету и медленно побрел обратно, складывая газету и засовывая ее в карман.

Вернувшись, он сел рядом с Жаном-Антуаном, щурясь от едкого дыма, в трене которого они ехали.

— А здесь довольно холодно, — заметил растрепанный Фокс.

Кипя от злости и осознавая свое бессилие, Жан-Антуан гневным взглядом ответил на прозвучавшие слова. Фокс поерзал на ледяной крыше, устраиваясь потеплее, потом достал из кармана газету, развернул и принялся читать смятые и бьющиеся на ветру листы. Но было уже довольно поздно и в темноте строки сливались между собой. Тогда Фокс бросил несколько коротких взглядов на мрачного и молчаливого Жана-Антуана и протянул ему газету:

— Не почитаешь вслух?

Француз смерил своего друга возмущенным взглядом и оттолкнул протянутую газету.

— Что в этой газете такого, из-за чего мы в спешке покинули свое купе и забрались сюда? Что в ней такого может быть опубликовано, из-за чего вы, рискуя собственной жизнью, бросились через весь поезд, перепрыгивая с вагона на вагон за этим никчемным клочком бумаги? Объясните, прошу вас!

— В газете? — сдерживая смех, удивился Фокс. — Ты подумал, это все из-за газеты? Как всегда ты поражаешь меня своими чудны́ми предположениями, Джон! Нет, ну это и правда так смешно! Причем здесь газета? Дорога не самая близкая, нужно ведь и почитать что-то. И вовсе я не рисковал жизнью, перестань, — отмахнулся он. — Так ты не будешь читать?

— Вы ненормальный! Я требую немедленных объяснений!

— Тихо! — увидев, как проводник внизу открывает дверь вагона, просипел Фокс и зажал лицо Жана-Антуана злосчастной газетой, повалив его на спину. Юноша начал брыкаться, но благодаря Фоксу достаточно бесшумно. Проводник скрылся, не заметив ничего подозрительного. Фокс отпустил юношу. — Ты ведь хочешь доехать до Лондона? А если нас обнаружат, сразу же вышвырнут посреди пути, даже не сбавляя ход! Это не просто треп. С моим приятелем Уилли такое уже случалось. Беднягу скинули на полном ходу, и тот угодил прямо в дерево. С тех пор его зовут Уилли Пол-лица. Больше с ним никто вместе не выпивает и уж тем более не ест. Желудок не выдерживает зрелища.

— Перестаньте, мсье Фокс! С какой это стати нас будут высаживать на полпути? Мы уважаемые люди… ну, по крайней мере, за себя точно могу поручиться. Вы что, никогда не ездили на поездах прежде? Мы заплатили за билеты и…

Жан-Антуан потерял всякую уверенность в своих словах и замолчал, с еще большим ужасом вытаращившись на своего британского друга, когда Фокс затолкал газету в карман и с хитрой улыбкой на одну сторону достал свой уже надорванный билет, демонстрируя его непригодность.

— На самом деле, у нас нет билетов, Джон. А эти билеты были использованы на днях. Джентльмены, с которыми ты видел меня в таверне, любезно одолжили их. Эти клочки бумажки им уже все равно не пригодятся. Никогда не плати за то, что можешь получить бесплатно. Все затруднения, которые нам пришлось понести в этой поездке, возникли ввиду того, что прогуливаясь по поезду, мне не удалось раздобыть пригодные билеты.

— Вы просто мошенник!

— Ты меня не знаешь, малыш. У меня честное сердце.

— Если для вас железнодорожные расходы слишком велики, вы могли бы попросить меня купить нам билеты.

— На что? На ваши французские франки и прочие су? Здесь? О, сомневаюсь. Но, как я уже сказал, человек смышленый никогда не станет платить за то, что может получить бесплатно. Я и не собирался покупать никакие билеты, точно так же как и билеты на паром. Кстати, запомни это правило, Джон. Это первое из трех моих основных правил… ах! До чего же дивные пейзажи мчатся мимо нас!

Юноша достал замерзшими онемевшими пальцами свой билет из припачканного сюртука и безнадежно покрутил его в руках в сумеречном свете догорающего посреди синевы золота заката. Только сейчас он начал понимать, насколько велик и равнодушен мир. Этот привыкший к ночевкам под открытым небом безумный британец плевать хотел на то, как здесь холодно и неуютно. Мало того, что он оказался совершенно беспринципен, так еще и непритязателен и дерзок.

Использованный два дня назад билет истошно колотился в пальцах юноши, пока они не выпустили его, и тот не перелетел через плечо Жана-Антуана, скрывшись в темнеющей глуши. И тут дурные подозрения начали закрадываться в его голову.

— Стало быть, если вы не покупали билеты, то вы вовсе не готовились к поездке, пока я спал в своей комнате в гостинице? А кофе? Он был заказан для меня или для вас, мсье Фокс?

— Что-то я не уловлю мысли. К чему ты клонишь, друг мой?

— Я начинаю испытывать сомнения на счет той причины, по которой у вас оказались мой кошелек и шарф-галстук.

Фокс хитро подмигнул Жану-Антуану и потряс пальцем у того перед носом:

— У меня имеется исчерпывающее объяснение, которое развеет все твои сомнения, малыш!

— Извольте озвучить, — требовательно попросил Жан-Антуан, внутренне уже опасаясь очередного подвоха. — И хватит вам называть меня малышом!

Человек в смятом цилиндре подвинулся ближе и, мистически разведя руки со скрюченными пальцами, преувеличенно произнес будто заклинание «фокус-покус»:

— Бытовое недоразумение!

Потом вопрошающе поднял брови и покивал. Эффект, который, по его мнению, должны были произвести эти два волшебных слова на Жана-Антуана, обещал увязать все нестыковки и произвести на юношу неизгладимое положительное впечатление о магических способностях человека в смятом цилиндре.

— М-м-м? Что я тебе говорил? То, что сегодня произошло с твоим кошельком и тряпкой, иногда случается в мире людей. Недоразумения повсюду, и чем чаще ты выбираешься в люди, тем больше их случается. Не переживай, Джон, задуманное тобой путешествие сделает из тебя человека сноровистого, если ты не отступишься, и такие мелкие неурядицы больше не будут тебя волновать, — шепотом закончил Фокс.

Напуганный этим безрассудным представлением, Жан-Антуан молча таращился на своего спутника, потом еще долго не произносил ни слова. Он вспомнил, что Фокс намеревается отправиться вместе с ним в ужасные районы Лондона и искать там своего друга. Предстоящие планы человека в смятом цилиндре, очевидно, не принимали в расчет интересы Жана-Антуана и сулили потрясения гораздо более сильные, чем череда произошедших сегодня инцидентов, в которых Фокс распоряжался вещами Жана-Антуана и самим Жаном-Антуаном как своей собственностью. К подобному отношению к себе юноша не привык, и привыкать не собирался.

Если не взять ситуацию под контроль, все может очень дурно закончиться для юноши. Когда он собрал все силы и заговорил, его тон сделался официальным и оттого мало похожим на голос Жана-Антуана:

— В Лондоне нашим путям придется разойтись, мсье Фокс. Безусловно, при условии, что мы вообще доберемся до Лондона.

Фокс безмолвно покосился на юношу из-под полей цилиндра и ничего не ответил.

Жан-Антуан продолжил:

— Пожалуйста, не обижайтесь на меня. Я рад знакомству, но… я вспомнил о знакомых нашей семьи, которые как раз живут в Лондоне… прямо у Дуная…

— Темзы.

— Да-да, верно. Благодарю! Темзы, точно. Так вот, я, пожалуй, остановлюсь у них и… ну, понимаете, посему я не смею больше отвлекать вас от ваших дел. Вы больше не будете испытывать на себе тяготы разногласий, которые у нас возникают время от времени, а я смогу отдохнуть немного прежде, чем продолжить свое путешествие. В общем, на вокзале мы с вами и распрощаемся.

Фокс внимательно выслушал юношу и вдумчиво покивал. Потом наклонился к Жану-Антуану и заглянул в его глаза с безумным подозрительным прищуром.

— Врешь ты все. Не к кому тебе идти в Лондоне. К тому же за тобой должок, малыш Джон.

Раздавшийся следом леденящий душу безумный смех Фокса выдавил из груди Жана-Антуана тихий сдавленный вздох.

— Я вам ничего не должен! — попытался перекричать его смех Жан-Антуан.

Человек в криво смятом цилиндре тут же уставился на юношу с новым огнем в черных глазах.

— Нет? А подумать немного, так если бы не я, тебя бы уже волокли под руки, чтобы вышвырнуть с поезда как последнего оборванца. Может даже, в руки властей передали бы в качестве преступника. Скажи-ка, тебе доводилось раньше коротать дни в каталажке?

— Это вовсе не довод! Лишь по вашей милости я оказался втянут в авантюру с билетами!

Фокс задумался, потом утвердительно покивал.

— Справедливо. Ладно, хорошо! Давай так, — он хлопнул Жана-Антуана по плечу, закусил губу и замычал, усиленно раздумывая над предложением. — Ты отплатишь мне услугой за услугу, и я отпущу тебя. Не трясись, это быстро. К полуночи будешь свободен, как птица. Тебе ничего не придется делать. Сходишь со мной в один паб, мы пропустим по стаканчику, и гуляй себе на здоровье. Уже сегодня обо мне и не вспомнишь даже.

— Нет, не буду я пить…

— Хорошо, зайдешь со мной в паб, мы посидим минут пять, и ты уйдешь, куда захочешь.

— Пять минут?

— Ну, десять. Но не больше.

— Как же я уйду, если вы затащите меня в район, где всюду одни убийцы и воры?

Фокс хитро улыбнулся на одну сторону лица.

— В том-то и дело, малыш, что увидев тебя со мной, никто тебя не тронет.

Сейчас Жан-Антуан выглядел особенно жалко и потерянно. Он почесал затылок, поднял повыше воротник и шморгнул носом, раздумывая над предложением. Таким простым и обещающим наименьшее количество сложностей. Пытаться переспорить британца было бы куда сложнее.

Бросив слабодушный взгляд на Фокса, он осторожно поинтересовался:

— А в чем подвох?

Фокс пожал плечами.

— Ты мне правда нравишься, Джон. Ты славный парень с деловой жилкой. Но ты рожден сидеть у камина и читать книги. В лучшем случае писать. Сдается мне, даже путешествия для тебя непосильное приключение, на которое тебя могло толкнуть лишь нечто неотвратимое. Мой путь уходит далеко в дебри. Тебе со мной нельзя.

Жан-Антуан поразился проницательности человека в цилиндре. Он с самого начала раскусил юношу без доли усилий. Однозначно прирожденный мошенник. Что касается его пути, сомнений на этот счет у юноши не было, он даже не хотел думать о том, какие планы на свой визит в Лондон заготовил человек в смятом цилиндре.

— И потом, ты дурно на меня влияешь, — сварливо добавил Фокс.

— Если я откажу, вы меня никак не отпустите?

Тот с сожалением посмотрел на Жана-Антуана и отрицательно покачал головой.

— Но ведь я спрашивал не о том, почему вы меня отпускаете. А о том, зачем я нужен вам в пабе? Это же не ваша прихоть, как в тот раз с газетой?

— Что ты, нет! Кстати! Мы подъезжаем!

— В чем же тогда дело, мсье Фокс?

Подложив под себя газету, чтобы сидеть стало хоть немного теплее, Фокс вкрадчиво проговорил:

— Если я расскажу о своих делах в пабе, тебе придется остаться со мной и впредь. И никуда ты не денешься. А ведь ты же не хочешь больше со мной путешествовать, верно?

— Да, но…

— Вот поэтому давай-ка без любопытства, Джон, — с лукавой полуулыбкой отрезал человек в смятом цилиндре. В минуты, когда он говорил самые пугающие вещи, его голос мог становиться совсем бархатным и мягким, что, несомненно, выдавало в нем настоящего безумца.