Поветрие немой розы

Артемида, 2022

Иногда улыбка людей всего лишь маска, скрывающая истинные, чаще всего эгоистичные, мотивы. Слова о мнимой пользе забываются в отличие от подлых действий. Тяжелые времена преследуют многих, забирая надежду. Сможет ли хрупкая девушка, оказавшаяся в отчаянном положении уже с ранних лет, проделать огромный путь, чтобы спасти дорогих для себя людей, возможно, пожертвовав многим?

Побег

— Она тебя не обидит! Мы же сидим здесь и ничего. — Борлен всё успокаивал Клацирию, пытаясь убедить, что Шелка не навредит ей. — Можешь даже потрогать их!

Шелка застыла, лишь бы не пугать девочку. Скромная улыбка на лице швеи выражала мирные намерения, немного, но помогало. Через страх, неуверенными шагами и подтягиваниями заруку Борленом Клацирия приближалась к ней. Свеча откидывала устрашающую тень паучьих лап на стены маленькой комнатки, если бы Клацирия обратила на дергающиеся тени внимание, то новую волну паники не миновать, но всё обошлось. Дрожащие ладони прислонились к холодной хитиновой броне, еле заметные шипы создавали неприятные ощущения, но не проникали под кожу.

— Как? Как ты их получила? — Страх Клацирии перерос в интерес, но голос по-прежнему выдавал напряженность.

— Видишь знак у неё на левой руке? Когда мы спрашивали об этом, Шелка показывала на него пальцем. — Борлен теперь держал швею за руку, показывая, даже тыча чужой кистью руки в лицо Клацирии.

— Если бы она могла нам что-то сказать. — Вмешался Лукко.

— А у Пелагора почему не спрашивали? — Клацирия рассматривала эту метку. Черный паук с длинными лапами, свисающими вниз, а на брюхе раскрытый глаз.

— Спрашивали! — Воскликнул Лукко. — Говорил, что не знает. Врун!

— Наверное, он не говорил, потому что не хотел с нами возиться. — Продолжил Борлен. — А когда мы ему надоели, то отправил нас читать, чтобы сами всё нашли.

— И?

— Мы не умеем читать! А учить нас никто не станет, хотя мы просили! — Лукко злился всё больше это слышалось в его голосе. — Мог хотя бы Борлена научить!

— Может он сам читать не умеет? — Издевательски пошутил младший брат.

Звонкий детский смех пронзал гробовую тишину, царящую в тусклом свете. Сразу его начала поддерживать Шелка, постукивая лапами с нитями, пронизывающие полотна заготовленной ткани.

— Может я спрошу у него? — Спросила Клацирия.

— Тебе он так же скажет. — Бросив желание узнать, сказал Лукко

— А если не скажет! Я попробую и скажу вам, если узнаю.

Тихо прикрыв за собой дверь, Клацирия направилась наверх по лестнице. Снова чужие портреты пялились на неё вызывая дискомфорт, но, на радость, они закончились, как только была преодолена лестница. Небольшой зал, два окна полуприкрыты синими толстыми шторами и две противоположных двери. Справа было тихо, если там кто и был, то он либо мертвец, либо спал, а слева доносился голос Пелагора. Увлекательная беседа с трудом слышалась через дверь, ни единого слова не удалось разобрать. Дверь не заперта, поворот ручки отворил её.

Пелагор в черных шоссах белой рубахе и бежевом дублете без рукавов стоял перед зеркалом, разговаривая с отражением, примеряя чёрный шаперон обвязывая его часть вокруг шеи. Внутри комнаты стояла дорогая кровать с бортами и навесом из голубой ткани. Золотые гербы его семьи украшали плотный навес. Возле кровати стоял сундук, из которого торчал кусок черного рукава, и стойка для доспехов, пустующая и покрытая пылью.

— Столько лет… — С тяжелым вздохом начал Пелагор, обращаясь к зеркалу, не замечая выглядывающую Клацирию. — У меня наконец-то появился шанс получить её!

На его лице растянулась искренняя улыбка, погрузившись в свои мечты, где они вместе, Пелагор начал подтанцовывать, легкими движения ног образовывал круг, держа за руки фантомную любовь. Про себя напевая песню своего триумфа или тихого вечера в её объятиях, обретая счастье он совсем потерял реальность.

— Совсем скоро! Я прошу тебя судьба, принеся меня к ней!

— Извините! — Робко, не желая выдергивать его из выдуманного мирка, сказала Клацирия.

— Что ты здесь забыла?!! — Его лицо покраснело, а уверенные движения превратились в паникующую стойку.

— Я хотела спросить про Шелку…

— А что с ней? Не изготавливает тебе платье? — Пелагор вновь приобрёл уверенность, но зеркало всё же отодвинул за штору.

— Нет-нет! Я про её… ну лапы из спины. — Клацирия пыталась показать их руками, занеся за спину.

— Я знаю про них. И?

— Откуда они?

— Из спины. — Издевательски пошутил Пелагор, от этого его самого пробило на смешок. — Если так интересно, могла бы прочесть про это.

— Я не умею читать!

— Да, что вам надо всё узнать! Сначала мальцы пытались, теперь ты. Они тебе эту заразу передали? — Пелагор пытался отвертеться от ответа, слишком уж он любил поиздеваться прежде, чем сказать, как есть.

— Вам так трудно сказать? Наверняка знаете про это. — Клацирия напористо подбиралась к ответу и к самому Пелагору твёрдой поступью.

— Конечно я знаю, она же работает на меня несколько лет! И кто тебе разрешал не только вломиться сюда, в мою спальню, но и пройти так далеко в неё?

— Судьба подтолкнула! — Издевательски проговорила Клацирия, даже не зная, что такое судьба.

— Мерзавка, ты всё слышала! — Пелагор пробубнил это в сжатый кулак перед лицом, думая, что можно ответить. — Ладно, поступим так. Ты скажешь, как я выгляжу, а я чуть расскажу тебе про то, что случилось с Шелкой, когда будешь примерять платье.

— Согласна!

— М? Это не было предложение, я сказал как всё будет. — Для него это выглядело умилительно. — И тех мелких с собой возьми чтобы потом мне не надоедали.

— Выглядите немного глупо, всё свою часть я выполнила! Будем ждать вас внизу. — Клацирия побежала вниз.

— Глупо?! — Крикнул Пелагор, через секунду он снова вытащил зеркало. — Мда… Этот шаперон на голове смотрится и вправду нелепо.

Лестница была преодолена за мгновение. Клацирия выглядела слишком спокойной для той, что недавно была выдернута из дома. Даже у Пелагора возникал вопрос на эту тему, только в голове он не смог найти для себя ответ. Выстраивал сложные цепи мыслей и догадок, потом просто забывая об этом, но истина была гораздо проще. Клацирия, сквозь обиду внутри, но всё же ждёт, что её мама придёт, осознав ошибку, обнимет и просто заберёт обратно. Если бы не эта надежда, то, конечно, она бы давно сломалась, прячась в тёмных углах, заливаясь горькими слезами. Но не только это её беспокоило, какая цена смогла переубедить родню мать, сколько и чего стало достаточным чтобы подписать своей дочери такой приговор?

Братья ждали всё в той же комнатушке вместе с Шелкой. Тишина стояла гробовая, мальчики лишь наблюдали за огнём свечи, когда заветная дверь открылась.

— Ну что, отправил читать? — Усмешливо встретил её Лукко.

— Ты грустная, что он сказал? — Борлен подошёл к Клацирии и взял за руку, пытаясь поддержать.

— Он расскажет, немного позже, когда платье будет готово.

— Тогда, почему ты грустишь? — Борлен всё пытался, не сдавался хоть как-либо помочь, такой маленький, но уже во всю сочувствует или хотя бы пытается.

— Один вопрос всё не даёт мне покоя, но он личный. — Её лицо поникло, грудь сжимало от тоски. Внутри в целом было погано для неё. — Я, пожалуй, пойду.

— Подожди! — Борлен окликнул её уже в зале. — Зайди обратно!

С непониманием Клацирия развернулась в комнату швеи. Борлен и Лукко о чём-то шептались, иногда Лукко слабенько бил брата по голове и говорил с недовольным лицом, перекидывая свой взгляд на стоящую у двери Клацирию.

— Мы хотим сбежать отсюда, может ты с нами? — Прошептал на ухо Борлен.

— Почему ты зовешь меня с собой?

— Ты тоже, как и мы здесь не хочешь быть, так почему бы нам не убежать сразу всем! — Борлен слишком добр, в отличии от его брата он доверяет тем, кого не знает. — Прямо сейчас, пока он наряжается.

Слишком неожиданное предложение пошатнуло её, может они и действительно знали, как убежать, но она их почти не знала. В конце у неё может и не быть больше такого шанса, выбор был сделан:

— Хорошо, я с вами. — Положив руки на маленькие плечи Борлена, сказала Клацирия.

— Лукко, пошли!

— А, Шелка… Она не сдаст нас? — Прошептала она братьям.

— Ей самой нас жалко, да и дела до нас ей нет. — Уверенно сказал Лукко. Судя по всему, именно он и планировал побег с братом уже давно.

Взяв у Шелки ржавый ключ, братья побежали в другой конец дома. Пробежав зал, они оказались в комнате для пиршеств. Такая же белоснежная, несколько свисающих знамён с гербами и три стола из дерева, очень сильно выбивающихся из общего вида. Невысокая стойка, как в харчевнях, на них обычно выпивают, разговаривая с владельцем заведения ну или тем, кто разливает. Вместо стульев были длинные лавочки, по две на каждый стол. Миновав стойку и дверь за ней их путь начал проходить сквозь кухню, место, где готовятся шедевры для голодных. Котёл над камином, прямо как в доме Клацирии, два длинных деревянных стола. Ещё что-то разглядеть она не успевала, слишком быстро пробегали. Крепкая деревянная дверь, усиленная металлическими полосами и замком, открылась тем самым ключом.

Выход в конюшню. Пелагор не может вечно выбирать наряд для себя и скоро бы заметил пропажу, поэтому троица сразу помчалась сквозь лошадей, беспокоя их. Беглецы выбрались на улицу, чуть не воткнувшись в поток людей. Почувствовав свободу Клацирия, побежала в другую сторону, даже не задумываясь.

— Ты куда помчалась?! — Крикнул Лукко, когда она пробегала под окнами Пелагора.

Сквозь засвеченные Солнцем стекла она заметила взгляд рыцаря, он заметил беглянку, сразу поднимая панику в доме. Оглянувшись Клацирия не знала, как поступить, так что просто продолжила бежать, а братья переглянувшись побежали в другую сторону.

Клацирия мчалась между домов, стараясь миновать людные улицы. Направлялась на шум толпы, радостные возгласы, ожидая найти помощь. Сзади слышались копыта коня, Пелагор решил гнаться за ней. Просторная площадь, забитая людом, выстроившимся полумесяцем, все смотрели на что-то. Пробираться сквозь толпу не было времени, лишь обегая она заметила двух выступающих людей в масках и причудливых одеждах. Костюмы, вертикально разделённые на два цвета, у одного красно-желтый с длинными лентами, а у второго артиста фиолетово-розовый с капюшоном. Их маски выражали смех и плачь, также разделенные пополам. Оба извергали огонь из ладоней и играли с ним, придавая формы животных и цветов. Люди радовалась такому представлению. За спиной артистов стояла большая повозка, в которой, судя по всему, они и жили. Клацирия быстро пробежав, спряталась в бочке, стоящей рядом с повозкой. Внутри оказалось немного древесных опилок, только смягчающих пребывание внутри.