Послание из будущего

Артем Юрьевич Патрикеев

Будущее всегда наступает, рано или поздно. Что нас там ждет? Хотелось бы верить, что много всего интересного. Из данной книги вы можете узнать, что же увидел наш современник в далеком будущем, что сбылось из предсказаний, а что нет. Впрочем, эти предсказания были написаны совершенно разными людьми – и детьми, и учеными. Кто же в большей степени оказался прав? Люди научного склада ума или фантастического? Проверьте сами.

Реклама будущего

Честно говоря, сегодня я устал очень сильно. Слишком много всего пришлось делать. Думал, что и почитать не соберусь. Но ничего, сумел себя настроить. Посмотрим, что же ждет меня сегодня.

— Андрейка, Андрейка, пора вставать! — мамин голос ворвался в интересный и короткий сон. Андрейке очень не хотелось вставать — спать, спать, еще раз спать. Почему каждый день все одно и тоже?

Мама зашла в комнату, и шторы автоматически разъехались в разные стороны, яркий свет ворвался в комнату, слепя глаза. Свет уличной рекламы не дал сну ни одного шанса, прогоняя его прочь. Подтянув сползающие штаны, Андрейка, не открывая глаз, чмокнул подставленную мамину щеку и побрел в ванную.

— Утреннее умывание, — выдавил он из себя, и тут же на него набросилась куча жужжащих, свистящих, вращающихся, короче говоря, умывающих приспособлений. Стоять с закрытыми глазами долее уже не имело смысла. Сразу же перед глазами замелькала зубная щетка, сделанная в виде двух фраз: верхняя была побольше — «чистые зубы», а нижняя поменьше — «покупайте наши щетки». Зубная паста так и крутилась перед глазами, несмотря на то, что зубы уже блестели, но пока Андрейка не прочитал ее название, она не улетала. Дальше пошла очередь расчесок, ножниц, ежедневно подстригающих неизвестно что, полотенец и кремов для детской кожи. Знакомые названия уже полностью впечатались в неокрепшее детское сознание. Напоследок взглянув в зеркало, где надпись «Зеркала от Дорстонов» некоторое время заслоняла лицо, Андрейка отправился на кухню.

На столе дымилась каша Нюмзли (надпись сохранялась до того момента, пока Андрейка не коснулся каши ложкой, на ручке которой было написано одно слово — «Ложкожелезо»). Вяло поковыряв кашу ложкой и заученным взглядом прочитав надпись на чашке, он взглянул на длинную ленту поднимающегося над горячим какао пара в виде слов «Нездвиг, горячая чашка каждый день — и ваш ребенок не туп, как пень». Раньше Андрейка часто критиковал этот стихотворный слог, но сегодня мамы на кухне не было (судя по звукам, она сушила волосы феном САМСАМ в ванной) так что говорить было не с кем.

— Телевизор. Первый канал.

Телевизор включился, привычно выдав название фирмы-изготовителя на большом экране, которое и так было написано на самом корпусе. Как раз начиналась очередная серия нового мультсериала «Рекламчик на прогулке». Первые две минуты шли титры, упоминающие всех изготовителей, всех спонсоров и рекламодателей, а также благодарности.

Каша уже закончилась (теперь на дне тарелки виднелась надпись Русстекло), а действие в мультике еще так и не началось. Андрейка принялся за какао, закусывая его шоколадным печеньем фирмы… фирмы… (Андрейка никак не мог запомнить сложное название «Нахпучириндустракл», это название служило явным памятником плохой работы пиарщиков — реклама должна запоминаться; хотя ничего похожего на рынке печенюшной продукции все равно не наблюдалось, так что, возможно, это была реклама от обратного, из серии «даже не зная нашего названия, вы все равно нас ни с кем не перепутаете»).

Серия обещала быть длинной, на этот раз Рекламчик гулял по цеху изготовления печатной продукции и крекеров (трудно было понять, чем они были связаны — то ли на крекерах что-то печаталось, то ли наоборот, крекеры к чему-нибудь прилагались). Андрейка так и не дождался ее окончания, но суть происходящего и концовку можно было предположить еще в самом начале.

— Эй, ты все еще ешь? — мамин голос вошел в комнату вместе с мамой. У неё было красивое лицо, дышащее здоровьем и свежестью, великолепные длинные волосы, каскадом спадающие на плечи, развевались самым непонятным образом, учитывая отсутствие ветра. — Соня-засоня, пора учиться, школа ждать не будет, — весело проворковала она. — Папа уже давно на работе, а я ухожу минут через пять, так что будь умницей, учись хорошо, вечером все расскажешь.

Мама чмокнула Андрейку и побежала одеваться. Вскоре хлопнула входная дверь, возвещая о том, что Андрейка остался в квартире один. Но это не значит, что он остался без надзора. Встроенные камеры «Видим всё» всегда доставляли изображение Андрейки в реальном времени на папин и на мамин КПК. С одной стороны это немного угнетало (передача «За стеклом» Андрейку никогда не вдохновляла), но с другой Андрейка ощущал себя в полной безопасности. Андрейка был еще слишком мал, чтобы бояться или стесняться тотального наблюдения, все-таки второй класс — это всего лишь второй класс.

Компьютерная комната уже включилась, ожидая ученика. До начала занятий оставалось около трех минут. Андрейка сел в кресло, по всей длине которого красовалась надпись «Мягкий мир» и — маленькими буквами — «Ночью дешевле».

Огромный экран приветствовал Андрейку, весело продемонстрировав фирму-изготовителя. На экране отобразилась классная комната. Почти все ученики уже были в сборе и сидели за партами, материализуя из воздуха учебники, ручки и тетради. Андрейка быстро нацепил специальный чувствительный костюм (обеспечивающий полное погружение в реальность), перчатки, сел в удобное мягкое кресло и одел услужливо подлетевший шлем (который предварительно покрутился перед глазами, демонстрируя свое название).

Очутившись в классе и быстро поздоровавшись с ближайшими детьми, Андрейка стал лихорадочно вспоминать, с какого предмета сегодня начинается учебный день. Поняв всю тщетность своих усилий, он позвал дневник, который тут же оказался у него на столе. Конечно, проще было посмотреть на парты соседей, которые уже были готовы к уроку, но все хотелось сделать самому. Пролистав первые десять рекламных листов, он добрался до расписания. Учебники успели появиться в самый последний момент, когда в класс вошла Тамара Петровна, их учитель и классный руководитель в одном лице. Несмотря на нововведения, все школы придерживались классической формы обучения, дабы ученики умели все то, что умели их пра-пра-пра-прадедушки, и еще больше.

Тамара Петровна стерла с доски название фирмы-производителя, которое всегда появлялось, как только заканчивались уроки, и перешла к опросу домашнего задания. Дома дети должны были выучить стихотворение Пушкина, сделать письменный русский, а главное, что оценивалось особо, рассказать о двух новых увиденных рекламных роликах, раскрыть их суть, причину появления, основные глубокие мысли.

Уроки ползли, перемены пролетали. Больше всего Андрейку доставал окружающий мир. Каждый раз приходилось рассказывать о том, что окружает людей на улице. «А что здесь рассказывать?» — сетовал он дома. — «На улицу выйдешь — и что?»

Родители не могли ему ответить, ведь всё, что было на улице — это рекламные щиты, летающая реклама, гигантские дирижабли с рекламой, небо, подсвеченное различными рекламными слоганами (кстати говоря, за место на небе проходила форменная война между рекламодателями, и цены взлетали до заоблачных высот, так что позволить себе кусочек неба могли только очень богатые фирмы; чаще всего там появлялись Макрохард и Одиндас). Понятное дело, что солнце уже давно никто не видел, а уж про звезды и говорить нечего. Лишь два раза в году, в день весеннего и осеннего солнцестояния, убиралась вся реклама, и солнце можно было созерцать целый день. Существовал лишь небольшой недостаток — на солнце можно было смотреть только через особые очки, а через них на солнце проступала специально заготовленная надпись, соответствующая реклама (за место на солнце разворачивались целые военные действия, поглощающие тонны ресурсов, как энергетических, так и денежных).

Кое-как уроки подошли к концу, и учитель распрощался с детьми, а дети распрощались друг с другом и отправились по домам. Сняв шлем, Андрейка посидел некоторое время с закрытыми глазами, стараясь отдохнуть от сложных в эмоциональном смысле уроков. Даже с закрытыми глазами разноцветная реклама мелькала, мешая расслабиться. Андрейка умылся самостоятельно, не вызывая никаких приспособлений (слишком уж они ему надоели), стараясь смыть всю негативную энергию, накопленную за первую половину дня.

Микроготовка уже выкладывала на стол суп из пакетиков «Кногги» и быстрорастворимый хлеб (его компоненты всасывались быстрее, чем он мог добраться до кишок). Стандартизованная еда приелась уже настолько, что воспринималась Андрейкой как рутина, необходимая только для того, чтобы жить, и ничего более. Даже усилители вкуса не давали нужного результата. Включать телевизор не хотелось: каждый день одно и тоже — спонсор новостей, рассказывающий о себе минут пять, и новости, длящиеся не более двух минут, затем спорт, в котором известные футболисты, теннисисты, хоккеисты хвалились своими контрактами, заключенными с известными фирмами; результаты матчей показывались коротко и без комментариев, иногда их перекрывала бегущая строка с очередной рекламой. Про погоду лучше было вообще не упоминать. Какая погода, когда даже дождь до земли добраться не может, попадая на рекламные щиты и почти мгновенно испаряясь обратно. Андрейке уже все это надоело, он не понимал, как остальные это переносят, но на удивление, все остальные дети выглядели вполне счастливо. «Может быть, со мной что-то не так?» — размышлял Андрейка, но «что не так», понять никак не мог.

Письменные уроки уже были сделаны в школе, а устные проще было сразу записать «на корочку», чем учить самостоятельно. Конечно, школа не одобряла такого обучения, но пока что поделать с этим ничего не могла, не было такого закона.

Андрейка взялся за книгу. Современная книга была всего одна, в нее можно было скачать любое произведение. От больших библиотек уж давно отказались, оставив мини-компьютер с тонкими листами. Первое время хотели использовать под это дело обычные ноутбуки, но быстро отказались от этой идеи — многим людям нравилось переворачивать страницы, а не листать их с помощью мышки или стрелок. Сегодня это была фантастика. Андрейка обновил в голове имя автора: Рэй Бредбери, «451° по Фаренгейту». Хороший автор, жаль только, ошибался насчет Марса. Нет там никакой жизни, да и не было никогда, только последние пятьдесят лет как там появились так называемые «марсиане» — астронавты, наконец-то решившиеся поселиться так далеко от земли, с ними же туда прибыли и первые рекламные марсоходы (большая радость для всей страны — снова мы стали первыми).

Книги, бумага… Эти понятия сохраняли только свое номинальное значение, но в голове Андрейки всплывали образы этой самой бумаги. Читая роман, он мысленно видел все происходящее буквально и четко. Как такое может быть, если он никогда в глаза не видел этого уже ставшего практически мифическим материала? Андрейка задумался, так и не дочитав открытую страницу до конца. Странно все это. Он снова принялся за чтение. Реклама, занимавшая небольшое, но весьма заметное место на каждой странице, отвлекала, сбивая с общего настроя. Захватывающие приключения, перебиваемые словами «посетите нас», «купите у нас», «пользуйтесь нами», быстро сходили на нет. А не смотреть рекламу было нельзя, страница книги в этом случае переворачиваться не хотела. Но несмотря на это Андрейка сумел собраться и дочитать роман до конца. Тяжелое произведение, трудное, особенно для ученика второго класса, но дети сейчас развиваются быстро, так что ничего удивительного в том, что их сын читает такую литературу, родители не находили.

День подходил к концу. Выходить на улицу не хотелось, да и вообще выходить из дома не хотелось.

— Что это ты сегодня хандришь? — раздался мамин голос, и экран компьютера зажегся.

— Да так, ничего, книга грустная, — попытался отговориться Андрейка.

— Не грусти, мы с папой скоро приедем, — послав воздушный поцелуй, мама отключилась.

Когда вечером вся семья собралась за столом, Андрейка не выдержал и спросил:

— Откуда я знаю, что такое бумага? Я ведь никогда ее не видел, не щупал, даже в Интернете не смотрел, однако, читая Бредбери, никак не мог отделаться от смутного, очень знакомого ощущения.

Родители замолчали и переглянулись.

— А почему ты решил, что знаешь, какая она на ощупь, если ты ее никогда не щупал? — поинтересовался отец, — Может быть, ты считаешь, что знаешь, а на самом деле это всего лишь плод твоих фантазий?

Андрейка задумался, иногда детей так легко запутать. Но ему не хотелось в это верить, не хотелось получать такое примитивное, но весьма логичное заключение, однако спорить он не стал.

— Спешу сообщить вам, — перевел разговор папа, — что сегодня вводится новый вид рекламы. Только я не скажу какой — мне запрещено разглашать эту тайну — просто предупреждаю, чтобы вы не пугались ничему необычному.

Поговорив о том о сем, вскоре все разбрелись по своим комнатам. «Пора ложиться спать», — решил Андрейка, быстро разобрал кровать, одел пижаму и лег. «Вот она — свобода, последнее и единственное место, куда еще не проникла эта зараза, называющая себя рекламой, двигателем прогресса». То, что реклама — это двигатель прогресса, не знали только еще не рожденные дети. Все остальные успевали впитать эту истину в роддоме, когда каждый младенец получал за правым ухом небольшую татуировку с рекламой обслуживающего его роддома. Самое противное, что в этой фразе была доля истины. Когда реклама стала заполнять все вокруг, прогресс пошел вперед семимильными шагами. Кто первым придумал, как захватить небо? Кто придумал, как осветить ночь? Кто сумел изготовить специальный пар? Да много чего еще — кто сумел сделать надпись на солнце, в конце концов? Конечно же, рекламщики и весь штат работающих на них профессиональных ученых. О плохом думать не хотелось. Скорее бы уйти от этой гнусной, однообразной реальности, скорее бы заснуть. Только сны давали свободу, только там было свободное творчество, только там можно было найти покой. На грани засыпания он слышал, как в комнату заходили родители и по очереди целовали его в щеку.

Андрейка бежал по зеленому лугу, а рядом с ним, смешно подпрыгивая, бежал единорог. Они были лучшими друзьями, единорог очень часто приходил в Андрейкины сны, и они оба всегда наслаждались долгожданной встречей. Их путь лежал к прекрасному синему искрящемуся озеру, в котором можно было искупаться.

Андрейка с разбега вбежал в воду, поднимая тучи брызг и распугивая стайки рыб, следом за ним в воду забежал и единорог. Неожиданно все исчезло. В образовавшейся черноте (такое отсутствие света нельзя было назвать даже темнотой), раздался голос:

— Ты спишь, ты слишком устал, но зачем терять время зря?! Слушай и запоминай!!.

Андрейка крикнул:

— Где мой единорог, что с ним?

Голос, не обращая на его вопросы внимания, продолжал:

— Лучший сон может быть только на подушке «Мягкий Пух», только лежа на ней вы сможете обрести полный покой!

Голос оборвался, и Андрейка снова оказался в воде рядом со своим другом.

— Это какой-то кошмар, — прошептал он единорогу, и тот понимающе кивнул.

Купание было испорчено. Немного поплескавшись, они вышли на берег и легли на траву. Андрейка только-только успел расслабиться, как снова оказался в черноте:

— Вы еще не пробовали наши супермягкие матрасы «УтониПоПолной»? Мы готовы исправить это — звоните и заказывайте, наш телефон автоматически запишется в вашей памяти, и вы его уже никогда не забудете! Фирма…

Дальше Андрейка дослушать уже не смог. Громко заплакав, он проснулся. На плач прибежал папа, а за ним в комнату влетела и мама. В один голос они успокаивали его.

— Реклама, она добралась и до моего сна! Она добралась до меня и здесь! — всхлипывая, бубнил Андрейка. Истерика быстро затихла, перейдя в унылое состояние. — Я не могу так больше, неужели даже во сне нельзя от нее отдохнуть?

Родители в растерянности смотрели на него. Помолчав некоторое время, папа решился:

— Понимаешь, это и есть новый вид рекламы. Это реклама в наших снах. Ты не должен бояться ее, она прерывает сон всего на несколько миллисекунд реального времени и десять-пятнадцать секунд сонного. Так что не надо так беспокоиться. Мы завтра попросим сделать громкость потише, чтобы она не превышала общей громкости твоего сна, идет? — Папа в надежде протянул Андрейке руку. Андрейка пожал ее и снова лег в кровать, закутавшись одеялом по самые глаза. Говорить уже не хотелось, да и спать тоже. Неужели все так плохо, неужели нет выхода?

После такого потрясения Андрейка заболел и провалялся в постели целую неделю. Мама отпросилась с работы и постоянно находилась рядом с ним. Папа настоял на том, чтобы Андрейке дали блокираторы рекламы, чего пришлось добиваться довольно долго, но в конце концов папа пригрозил подать на компанию-распространителя в суд за угрозу жизни своего ребенка. А учитывая, что система была еще нова и не обкатана, фирма решила скорее откупиться, чем предавать это дело огласке.

Андрейка подрос. Он живет так же, как и жил, учится, играет с друзьями. И никто не знает, что во сне он может чувствовать себя полностью свободным. Внешне он такой же, как и все дети, но у него есть одно преимущество: он может отдыхать от рекламы, может спать и видеть сны, и никто, ни одна рекламная компания не может посягнуть на его сон. Он единственный в этом мире, кому по закону разрешили иметь блокиратор. А вскоре про блокиратор все и забыли…

Я сидел и думал. Думал и вспоминал. В мое время реклама навязывалась жестко — можно даже сказать, жестоко. Вторгаясь в жизнь, напрягая, очень редко веселя и развлекая. Никогда не любил рекламу.

— Вась, а что у вас с рекламой?

— Ее нет. По крайней мере, в том виде, в каком вы ее себе представляете. У нас не навязывают ее на всех углах, она существует только там, где нужно. Например, вы хотите купить спагетти. Через сеть заходите в магазин, где вам предлагаются все варианты, расположенные по ранжиру. Соответственно, чем ранг продукта выше, тем больше шансов ему попасться на глаза.

— Так если все начнут покупать только те спагетти, что находятся на первом месте, они и будут продаваться, остальные просто прогорят! — воскликнул я.

— Не совсем так, — сказал Вася и подошел поближе. — Попробую объяснить систему. Ты, наверное, уже знаешь про микрочип, вживленный в тебя?

Я кивнул.

— Но есть еще множество, как вы говорите, «девайсов», которые вживляются при рождении. Один из них — глазные имплантаты. Благодаря им перед тобой как бы возникает виртуальный экран, и ты можешь делать выбор, останавливая свой взгляд на том или ином элементе. Примерно такой.

Передо мной на удобном расстоянии от взгляда внезапно возник экран с объемным изображением продуктов.

— Программа считывает все твои параметры и исходя из этого выдает продукты, выставляя на первое место те, которые тебе на данный момент больше нужны, а кроме того, те, которые ты можешь себе позволить. — Вася подвинулся и встал рядом со мной, чтобы смотреть с той же позиции, что и я. — А теперь давай выбирать.