Эксперименты. Зловоние добра. Дневник Антихриста

Артем Шматов

Осмысляя неосмысленное, к чему движемся? Куда идёт корабль современности? К новым высотам или к новым безднам? Что нам ближе «Черный квадрат» Малевича, являющий собой пасть бездны, или возвышающая музыка Свиридова «Время вперёд»?

Зловоние добра

CТИХОТВОРЕНИЯ

«Под тонким куполом, где феникс притаился…»

Под тонким куполом, где феникс притаился

Нежней Офелии и в маковом венке

Смерть дарит поцелуй в трепещущем платке

Для вечности, которой лёд цветущий снился.

«Обиду затаив, без тайны и стремлений…»

Обиду затаив, без тайны и стремлений,

Испытывал он страх и влажен был от слёз,

Горя до тошноты от сладких вожделений

Он тени собирал и едкий запах роз.

Встревожено лицо, прическа, словно буря,

В глазах ужасен крик, внутри бледнеет стон.

На теле вдруг своём он ясно, и не хмурясь

Уродство ощутил, манящее, как сон.

ТОЛПА

Из рук старухи ландыши росли

Последний сок в ней жизни выпивая,

Но между голосов, смешавшихся в пыли

Она была почти немая.

Вот тут-то в толкотне, где слышишь ты едва

И взоры источают жар от нетерпений

Какой-то человек, не знающий сомнений

Спасение души мне продал за слова.

ОЧЕРЕДЬ

Халаты белые, как горный чистый снег

Снуют мимо тебя, а ты сидишь устало,

И глыбами вокруг, исполненными нег

Тут люди развалились, словно покрывала.

Тоска, и мысли чуть волочатся в разброс

Часы и те бы столько ждать уже не стали,

Лишь вид один принёс мне свежести до слёз:

Две чьи-то дочки, как мелодии играли.

«С бутылкою в руках и думая о всём…»

С бутылкою в руках и думая о всём,

Что в голову взбредёт, я темными тропами

Бреду и все слова о том или о сём

Взрываются во тьме искристыми слезами.

И все свои мечты сплевав в полурассвет,

Я мыслями лечу к задумчивому Крезу,

И с полной пустотой кому-нибудь в ответ

Всё громче напеваю марсельезу.

ПРОГУЛКА В БЕЗУМИЕ

На душе моей желтые пятна разврата,

Как на белой рубахе в постыдных местах.

Через снежную ткань мне в глаза бесновато

Вылетает чудовищность желтая птах.

И унять я не зная как эту стихию,

Ставлю в уши две клизмы шальных проводов,

Вдаль! Мелодия стынет, вдыхая психию

И становиться камнями уличных вдов.

И, не зная, куда мне нести эту ношу,

Прелесть зданий льет в душу немыслимый звук,

Блики сердца грядущего рвет темный коршун,

Тянут улицы тысячи огненных рук……

А теперь бы найти лишь дорогу обратно.

«Словно бабочка вздох твой летит…»

Словно бабочка вздох твой летит,

И мой слух чуть задели крылья,

Неужели такое родит

Только гусеница бессилья?

Может быть, но пора уж в путь,

Все прекрасное так нелепо,

Лишь пока не находит путь

Из дыханий чужого склепа.

«Ничто с порывом не сравнится…»

Ничто с порывом не сравнится

Пусть не во время, невпопад

И лучше вместе с ним разбиться

Мне чем попятится назад.

А если кончен он, тогда

На берегу блевать тенями

В тени под пальмами стыда,

Где голова воняет снами.

Вот тут бы жажду уталить

В песке похмелья раскалённом,

Куда башка упала ныть

От пустоты кокосом тёмным.

Так расколи ее теперь

И утали пустыня жажду.

«Глядите, это вам не снилось…»

Глядите, это вам не снилось

Под исходящий вой ольхи,

Как одолев поэтов гнилость

Совокупляются стихи.

Они бредут в хмельном тумане

Своей нетленной красоты

У них есть золото в кармане

В петлице влажные цветы.

И вот бордели, чуя радость

К себе их силятся завлечь

Из комнат жаль не смоет гадость

Всех шлюх неслыханная течь.

А стих, поддавшись искушенью,

Когда в окне блеснёт слеза

Пойдет вон в тот и к сокрушенью,

Хотя бы только за глаза.

«Плели две девушки венки…»

Плели две девушки венки

Одна другой была прелестней

И от истомы сладкой песней

Парил полёт её руки

Она бледна была, но жар

Её все тело источало

И опустив чуть взор, скрывала

Она небесный в нём пожар.

«По диким улицам брожу я…»

По диким улицам брожу я,

Как варвар их сжирая дар,

Где солнце ярче поцелуя

Свой женский источает жар.

И в голове, разбитой бурей

Всех вожделений и грехов

Прохладный плеск немой лазури

Я слышу ласковых стихов.

«Над алтарём нежнейший газ…»

Над алтарём нежнейший газ

И я смотрю, надеюсь, ясно,

Ведь ощущать тепло прекрасно

Всем телом зрящих ещё глаз.

А ты как цвет невинных грёз

Льёшь ароматную прохладу,

Но отдана ты разве саду,

Что никогда не знает слёз?

Прохлада ярче всё, постой

И аромат разбит, их много.

Твой плод ведь нас низверг от бога

О, цвет с пленящей красотой!

«Ужели только смерть нас может разлучить…»

Ужели только смерть нас может разлучить,

Или мгновенное смятение печали?

Уйду ли я тебя не в силах огорчить,

Или исчезнешь ты смятённая вначале?

Не помню я, каким явился первый луч,

Словно пролив алый язык собака выла.

Ещё раз погляди за свет слюнявых туч,

Ведь это бархатная роза голову склонила.

Каким же будет цвет последней песни сна,

И тонкий аромат досказанных наречий?

Душистый виноград растаял, как волна

Не выдержав чувствительных увечий.

Но что же нас ведёт, ты может мыслишь мной?

Всего лишь опьянение без видимости цели.

А смерть? Она отдельно и прошу тебя, не ной

Вопросами, которые, как голуби взлетели.

«Сокройся в тени лучше, нет…»

Сокройся в тени лучше, нет,

Блесни последними лучами,

Когда монах даёт обет

Перед остывшими свечами.

Когда порвётся тихо нить

Пусть жемчуг слова не напрасен.

В иконах демон будет жить,

Как ангел призрачный прекрасен.

И пусть нам двойственным дано

Крыла два — ненависть, надежда,

Любое знает полотно,

Что краска — верхняя одежда.

Кому за нею только ткань,

Для тех искусство, словно шлюха,

Кому жена, икона, грань…

Для них лишь вечная разруха.

«В приливе чувства мыслить? Тише…»

В приливе чувства мыслить? Тише,

В приливе чувства лучше петь.

По вербам почки, словно мыши

Ползут, мечтая уцелеть.

Ползут по змеям дивных веток,

Боясь, как люди, тишины.

Змея — их враг, ползут меж сеток,

Не отражая глубины.

А что источник этой жизни?

Они лишь блик на чешуе.

Ведь словно ненависть к отчизне

Вся эта ненависть к змее.

«Стекают слёзы, словно ржавчина по фонарю…»

Стекают слёзы, словно ржавчина по фонарю.

Что-то прекрасное пытается войти?

За этот страх, за эту боль тогда благодарю,

Она собьёт меня с неверного пути.

Я не торговец, нет, простите за слова,

Простите за неверные молитвы.

Ведь от прекрасного отрубленная голова

Так отдыхает лишь для новой битвы.

«Берёза растворилась в доме…»

Берёза растворилась в доме,

Когда задумчивость подёрнула глаза.

Из окон чёрных — в белом стволе номер

Как черви вылезли людские голоса.

Столбы бетонные подобны пням:

Чуть тяжелее, но цветут ведь тоже:

Мох словно пот. По неудачным дням

Та память, выступившая на коже.

Парит и ветвь меж талой синевы.

Ветви стихов и голые их строчки…

Для чуть задумавшейся головы

Буквы на них распустятся, как почки.

Пусть ветерок весенний их колышет,

Пусть несказанное, как аромат цветка,

Ведь мысль расстроенная этим дышит,

Как чувство запахом растоптанного лепестка.

«Я с тенями боролся и их…»

Я с тенями боролся и их

Сокрушить невозможно ударом

Кулака или мысли — неважно,

Потому что их в сущности нет.

Отступить стоит лишь, отвернуться

Тени сами исчезнут, их сила

В том, что мыслям внушают и чувству,

Что отход всё равно пораженье.

Так и есть, но не нам лишь, а им.

Отвернуться решил я от тени,

Свет манил продвигаться всё дальше

До тех пор, пока он незаметно

Ослепляя, не сделался тенью…

«Вот снова дом приветливый и милый…»

Вот снова дом приветливый и милый,

Стол жёлтый мой с уютным бардаком,

Из детства тени в памяти остылой

Здесь льются в душу талым родником,

И штор дымится парус лёгкокрылый.

«На райском фоне с дьявольским лицом…»

На райском фоне с дьявольским лицом,

На фоне сливы облачно-белесой…

Одна тоска гранатовым рубцом

Во храме тела отслужила мессу.

И что теперь, когда уж нет и веры?

Печали сласть исчерпана до дна.

И покрывало тёплых слов уже без меры

Сжирает, словно моль, голодная луна.

Просил уйти и сам же вслед бегу

За красотой, что растворится в прахе.

Ручей передо мной и я на берегу

Стою в каком-то жгучем, неизменном страхе.

Фонтанами кусты, берёзы и рябины

Стоят, ветвями брызгая по мне.

Душе лишь только холодно он ветреной картины

И я, коснувшись вечности, уж падаю во сне.

«Я понял, не нано ломиться…»

Я понял, не нано ломиться

И бежать оголтело вперёд,

Из души стих невольно дымится,

Как из лунных мечтательных вод.

Коль не знаешь, прислушайся к сердцу,

Если трудно и тяжко — замри

Шепчет стрелка часов, как младенцу,

Управляя часами зари.

Звучно петь много люда умеет,

Только есть ли в тех песнях душа?

Хоть под рамой цветок зеленеет,

Он цветёт, зимним ветром дыша…

«От цели высшей отрешённый…»

От цели высшей отрешённый,

В заботах пепельной земли

Я встал душой опустошённый,

Как бриг в тумане на мели.

Печаль укрыла влажной тенью,

Сокрыла тучей знойный шар,

Во мне, рождённый вязкой ленью

Мечты лизал, губя пожар.

Я задыхаться начал, полно,

Глядеть в сознание не в мочь,

Полился дождь, бушуют волны,

Мне слёзы могут лишь помочь.

Но ссохлась грудь, мой крик отчаян,

Безмолвно море, ветер тих

Смеркает. Пасмурно-печален

Лишь отозвался эхом стих.

ЗЕМНАЯ РАДОСТЬ

В самодовольстве естества

Блаженства видеть расточенье,

Не сознавая лишь значенье

Высокой тайны божества.

Впивать нектар немой прохлады,

Под дымной кроной облаков,

Что бризом веет с берегов

Закрытой для людей отрады…

«Словно солнца котёнок свернулся в клубок…»

Словно солнца котёнок свернулся в клубок

И сверкает меж синего льда

Тёплый взор твой мне дарит надежды венок

И рождается в сердце мечта.

Твои губы нежнее всех розовых грёз

Я в их чарах, но только не сплю,

Лишь тебя, что росла меж полей и берёз

Я как ангела света люблю.

Только сам я испорчен, нет той чистоты

И сегодня раздумьем томим

Я смотрел, как ты с ним собирала цветы

И пускал, словно грёзы я дым.

Ничего, я исправлюсь, лишь видеть тебя,

Быть с тобою и только с тобой,

Цвет медовый волос всё нежней теребя,

Чтоб назвал это ветер судьбой.

«Небытие, что может быть прекрасней?..»

Небытие, что может быть прекрасней?

Ты ужасаешь нас и вместе с тем манишь,

Чем сладостней наш ад, тем рай будет ужасней,

Я выбрал бы твою несуществующую тишь.

«Искатель новых форм с кишеньем в голове…»

Искатель новых форм с кишеньем в голове,

Тебе бы пригодились темные страницы,

Колышутся подобные сгорающей траве

Безмолвием обугленные лица.

«Поэзии полна шальная голова…»

Поэзии полна шальная голова,

Но нет ведь ни одной в живых, кто отзовется

О, если бы я знал, что хоть слеза прольётся

Навек бы отпустил бездумные слова.

«Невозможное где-то шумит в волосах…»

Невозможное где-то шумит в волосах,

Лёгким ветром касаясь расцветшего тела,

В ожидании солнца в унылых глазах,

Где безмолвия замок лишь высится бело.

«Словно бабочки, лужи упали в саду…»

Словно бабочки, лужи упали в саду

И ещё чуть колышутся нежные крылья.

Кто мне скажет, куда я сегодня бреду,

Кто надежды сорвёт от земного бессилья?

«Моё чувство — пушистый и дикий зверёк…»

Моё чувство — пушистый и дикий зверёк

Затаилось от холода в мутную вьюгу

Ничего не видать и никто не поймёт

До тех пор пока чувства не выйдут друг к другу.

«Небесно таяла луна…»

Небесно таяла луна

Под океаном тёплых взоров,

Но в поцелуе разговоров

Надеждой алою полна.

ЦЕПЕШ

Данное произведение обращается к проблеме выбора правильного решения в стеснённых обстоятельствах. Трансильванский князь Цепеш пытается противостоять Османской империи, но не имеет для этого достаточных ресурсов. В результате, чтобы выиграть, ему приходится принимать нестандартные решения, идти на сделку с совестью. Задуматься и сделать реальные шаги в переосмыслении принципов, определяющих, что есть добро и что есть зло. Впоследствии применить плоды переосмысления на практике.

СЦЕНА 1

Боярин.

Своей властью ты обязан лишь султану,

Теперь пора настала подчиниться

И согласись, что если б не султана воля

Сейчас бы ты не делал этот выбор.

Но волею тебе вручённой свыше

Обязан ты нести народу благо,

Поэтому сегодняшний твой выбор

По сути осознание того лишь,

Что путь уже проложен и осталось

Вступить на мост единственный над бездной.

Цепеш

В словах твоих я чувствую измену,

Скажи мне, разве вор есть добродетель,

Когда вернул владельцу, что награбил,

Сначала бескорыстно, но чуть позже

Потребовав за это нагло плату?

Боярин.

Однако поступить нужно разумно

У нас нехватит сил сопротивляться.

Цепеш

(один)

Ужель нет выбора иного:

Продаться в рабство басмачам,

Лишь ради мира дорогого

Турецким уступить мечам?

И стать их частью, слиться с силой

И сделать шаг к его мечте

О султанате всего мира

О, как ужасны были те

Слова бояр, они боятся

Вести в неравный бой народ.

И ради жизни жалкой, статься

Продать родной готовы род.

Господь, ответь, к тебе взываю

Ведь я в ответе за людей.

Их либо к гибели толкаю,

Иль к верной жизни средь цепей.

Но что за выбор, есть ли выбор,

Или я от роду злодей

Раз жизни в рабстве и в неволе

Противник сущностью я всей?

(молчание)

Нет ни намёка, ни ответа.

Господь, ты слышишь ли меня?

А ведь по сторону ту света

Гонец седлает уж коня.

(молчание)

О, как тебя скажи мне слушать

Туман молчания росою,

Туман молчания жжёт душу

Надежд закатной полосою.

(молчание)

Голос1

Его ответа недостоин

Цепеш

Кто говорит со мной?

Голос1

Ваш путь был предрешён, увы, не вами,

Но вы всегда вольны свой сделать выбор

Меж двух сторон: между добром и злом.

А остальное всё лишь мелочь воплощений.

Цепеш

Но ведь на зло и сам злодей не согласится.

Голос1

Есть оговорка: что противно богу — зло.

Цепеш

Тогда скажи мне, что ему противно?

Голос1

Мятежность.

Цепеш

Что кроешь ты за этими словами?

Голос1

Смирение.

Цепеш

Так, стало быть я должен преклониться

Перед врагами этого же бога,

Смотреть, как мой народ поработят

В смирении великом, потому,

Что больше у врага сил, значит в этом

Его святая благость, его воля?

Скажи мне, от чего он не поможет

Невинным детям жизнь начать счастливо

На радость матерям?

Голос1

Не он решил судьбу сего народа,

А предки его, им была дана

Свобода, как и вам, свой делать выбор.

Они же завели себя, потомков,

Судьбу свою свершая в эти дебри.

Цепеш

Но если справедлив он, разве может

Детей за грех отцов винить, когда

В его же воле сотворить закон,

Чтоб грех печать лишь ставил на свершившем,

Подобно разновидности дворянства,

Которое наследникам не светит?

Голос1

Но разве нет прекрасного в печали,

В страдании и скорби, ты признайся.

Цепеш

К чему ты это клонишь?

Голос1

Лишь к тому,

Что мир несправедливостями всё же

В конечном счёте к человеку справедлив.

Цепеш

Теперь ты говоришь, как пустослов.

Ответь же, наконец, по существу.

Раз бог наш всеблагой создатель,

То будучи божественным созданьем

Любой, решая сделать что-то злое,

Не должен ли испытывать и боль,

И муку, словно нож вонзает в тело

Своё же, а не робкий, тихий шёпот,

Что мы между собой зовём, как совесть,

А после удовольствие?

Ведь грех для нас порою очень сладок,

Как плод запретный, вовсе не противен.

Зачем господь создал мираж соблазна,

Мираж — обман, ужели бог обманщик?

Голос1

Он так лишь проверяет вас на прочность.

Цепеш

Ему всё без того о ней известно.

Голос1

Но это всё для вашего же блага:

Препятствия встречать и развиваться.

Цепеш

Всё благо только в счастье и в любви,

А этим наделить он может вдоволь,

Да, жаль, что только травит, заставляя

Конец ознакомительного фрагмента.