Безрассудство здравомыслия

Артем Тимофеев, 2023

О человеке. Который столкнулся с неизбежностью. Обстоятельства, вызванные чередой поступательных взаимодействий материи с духовным миром человечества, создали противоречие, указав главному герою две дороги, выбор между которыми станет для него самым важным решением в жизни. Каждого. Человек встречает пустоту – задачу, в которой не прописаны условия. День за днём он находится в поисках разгадки. День за днём ему приходится работать с недостающими данными для того, чтобы подарить жизнь. Всем тем, кто к ней хоть как-то причастен.

1

Том и Луис

— Куда направимся на этот раз?

— Подожди.

Луис сидел за столом и перебирал наши нарисованные карты, чтобы собрать всё воедино.

— Мы были здесь, — он стал водить пальцем по зарисовкам, — здесь. — Остановился. — Юг.

— Думаешь, что там нас ничего не застанет?

— Не знаю. Но это единственное направление, которое мы полностью не изучили. Ну как полностью. Нужно хотя бы размахнуться на пару десятков километров.

— Что по еде?

— По всей округе магазины опустошены. О наших запасах, пока что, можешь не беспокоиться. Иди посмотри, что там снаружи.

— Как рана?

— Всё в порядке, стало легче.

— Ничего не нужно?

— Нет, Том. Ещё раз говорю — всё хорошо. Не беспокойся. Сходи посмотри.

Том вышел из одной комнаты их убежища и направился прямо по коридору к огромным железным выходным воротам, которые невозможно было открыть вручную. К счастью, в этот раз им не нужно было выбираться. Выходить в свет ещё рано.

Том потянул на себя металлические ставни и заглянул в трёхслойное бронированное стекло.

— Ну как? — Из другого конца убежища послышался голос Луиса.

За окном было всё как обычно: полуразрушенные, заваленные мёртвые здания в затерянном городе, который был засыпан обилием крупных частиц песка, прилетевших по ветру из других поселений.

— Волн не наблюдается. — Том говорил о звуковых колебаниях. — Но на соседнем здании положение песка изменилось.

— В каком смысле?

— А3, — Том провёл взглядом до конца переулка и увидел начало преобразования структуры, — Б9.

— Понял, обвожу. Думаешь, что радиус был таким?

— Я не думаю, я это вижу.

Том вернулся обратно и уставился на карту, которую всё также тщательно рассматривал Луис.

— Никаких зацепок?

— Не понимаю. Единственное, что мы знаем — звуковые волны идут кругами, что облегчает нам задачу в распознании полного охвата колебаний. Поэтому нам нужны только две точки.

— Это то ясно. Ну а что по поводу причины возникновений?

— Смотри. — Луис ткнул пальцем по ранее обведённой области, в которой когда-то пробегала звуковая волна. — В тот раз диаметр был таким, а в последующий раз меньше. Когда мы вновь заметили тот же охват в западном районе.

— Что ты хочешь сказать?

Луис помотал головой, безнадёжно взялся за голову, потянулся за блокнотом, раскрыл его и заговорил вновь:

— Иногда нам с тобой удавалось зафиксировать время появления волн, их длительность, точные координаты, но всё это бес толку. Судя по карте колебания постоянно изменяются. Причём они могут возникать в одном и том же месте несколько раз за неделю, но время появления, область охвата часто меняются. За несколько месяцев были пару повторений, но их друг с другом никак не связать.

— Как будто колебания начали.

— Обладать разумом. Да. Не знаю, стоит ли на этом акцентировать внимание, но.

— В любом случае, нам почти ничего не известно, — подытожил Том.

— Именно так. — Луис прикоснулся к раненной ноге и немного скорчил лицо.

— Я перевяжу.

— Да, пожалуйста. Как только заживёт — выдвинемся на юг. Всё же хочется верить в то, что там будет безопасней.

— Сам себя то слышишь? — Усмехнулся Том, доставая бинт из медицинского отсека.

— Попробовать стоит. Вечно прятаться в этом бункере у нас всё ровно не выйдет.

— Что насчёт людей?

— Нет. Это опасно. От многих ожидать можно чего угодно, поэтому к ним мы лишний раз не суёмся.

— Будем играть в трусов? — Том начал перевязывать рану.

— Будем играть в осторожность. В нынешнем положении совать нос куда попало точно не стоит, поэтому будем придерживаться старой тактики.

— Осторожничать, выжидать, идти, разбивать еле заметные издалека лагеря и так далее, далее, далее.

— Наши с тобой походы — это не простая прогулка по парку. Всё это осталось в прошлом. Вся та лёгкость, доверие, безопасность, в конце концов, остались там.

— Я понимаю. Я всё понимаю. Посмотрим видеозаписи?

— Не стоит. Меня уже начинает от них тошнить. Я уже выучил всю звуковую дорожку до малейших видоизменений в частотах.

— Хорошо. Чем займёмся?

— Я останусь сидеть за картами, а ты проверь сколько у нас осталось топлива.

— Да, — Том отчаянно вздохнул, — когда ты создавал всю эту систему, ты учёл почти всё, кроме заправки.

— Без этого никак. Если бы я вставил туда солнечные батареи, они бы не смогли заряжаться так, как нужно и не факт, что электрическому мотору хватало бы мощности. Поэтому всё по классике.

— Ну уж с тобой по этому поводу я спорить не стану. Ты у нас эксперт — тебе виднее.

— Спасибо, — Луис указал в сторону выходной двери из комнаты. — Проверь топливо.

— Есть.

Они были друзьями, сколько себя помнят. С самого детства и по сей день. Том и Луис не раз говорили о том, как хорошо, что в таких условиях они оказались вместе. Будь они порознь или судьба связала бы их с другими группами людей — всё было бы не так очевидно. Люди на то и люди — от них можно ожидать любого нелогичного действия. Том же знал Луиса ровно так, как Луис знал Тома. У них не было проблем с восприятием друг друга, поэтому ужиться в одном помещении не составило никакого труда.

После произошедшей катастрофы они, до посинения скитаясь из города в город, нашли бункер, оборудовали его под себя и стали изредка выходить только по одной причине: звук. Два друга, как и все оставшиеся люди, о количестве которых было ничего не известно, боялись только его.

Если человек застынет в области колебаний, волна его заберёт, не оставив ни единого следа. Том и Луис не раз сталкивались с тем, как рядом с ними исчезали люди. Двум друзьям часто удавалось избегать волну, порой появлявшуюся из неоткуда, а изобретение Луиса помогло им не только быстро прятаться от идущего на них звука, но и быстро и бесшумно маневрировать в разрушенном городе.

Люди в округе остались, поэтому тишина и незаметное передвижение без привлечения особого внимания — стало главным козырем их выживаемости.

Том зашёл в мастерскую, проверил количество заправленного топлива в систему передвижения, разработанную Луисом, протёр очки от налетевшего песка, вручную постирал вещи и вернулся обратно с докладом:

— Система исправна, видимых повреждений нет, топливо в норме, запасы имеются, одежда полностью подготовлена к вылазке.

— Хорошо, — Луис сидел в позе мыслителя и тыкал большим пальцем себе в лоб.

— Не думаешь, что это, — Том указал на перебинтованную ногу, — может быть как-то связано с волнами?

Луис пришёл в чувство и нахмурил брови, выйдя из мыслительного положения, в котором находился большую часть своего времени.

— Продолжай.

— Сразу после того, как ты поранился, причём повреждение тканей произошло, будто само по себе, издали послышался приближающийся к нам звук.

— Ты думаешь, что ранение может быть как-то связано с колебаниями?

— Да, но одно не совсем понятно. Ты был недалеко от меня в тот день, когда повредил ногу. Мы с тобой разделились и искали запчасти для восстановления системы передвижения. В процессе поисков особого внимания мы друг на друга не обращаем, так как знаем, что если помощь всё же потребуется — наши датчики на радаре начнут мигать.

— К чему ты клонишь?

— Ты помнишь, как ты получил ранение?

— Я уже рассказывал тебе об этом.

— Да, и именно поэтому я переспрашиваю ещё раз, так как твои изложенные кусочки не совсем похожи на правду.

— Ты думаешь, что я соврал в тот раз?

Том выдержал паузу, Луис это заметил и вновь заговорил:

— Зачем мне тебе лгать? Ты прекрасно знаешь, что ложь — последнее к чему коснётся моя рука в случае безвыходности.

Том знал это, но искренне верил в то, что Луис всё-таки ему соврал в тот раз, потому что произошедшие события никак не поддавались рациональной оценке.

— Извини, друг. За сомненья, за то, что пытался найти в твоих словах какие-то заковырки.

— Ничего. Если бы я услышал себя со стороны, то скорее всего тоже не поверил бы. Поэтому всё нормально, — Луис с радостью в глазах хлопнул ладонью по плечу напарника, но сразу после этого задумался. — Каков шанс на то, что в этом мире снова что-то начало происходить?

— Огромный. Учитывая, что всё началось с разбушевавшегося природного явления, а закончилось тем, что вокруг нас стали водится пожирающие людей волны. Шансы на появление нового фокуса велики.

— И что ты думаешь?

— Думаю, что нам впредь нужно быть ещё осторожнее. К играм в выживание я привык и даже в какой-то степени полюбил их, но ощущение того, что за нами по пятам носиться смерть, меня малость угнетает. — Он выдохнул. — Я не хочу умирать.

— На то мы с тобой и в одной лодке. Никто из нас не позволит друг другу погибнуть. — Луис протянул руку Тому. — Вместе.

— И до конца.

Том сел на еле уцелевший диван:

— Ты поправишься примерно через 2 дня. На третий мы пойдём на юг. Если вновь столкнёмся с проблемами в виде открытой раны в любой части нашего тела, то придётся одному из нас в следующий раз выйти за медикаментами.

— Что не так?

— На складе пусто. Остались только бинты и анальгетики.

— В самый раз.

— Луис, мы не можем.

— Том, поодиночке мы никуда ходить не будем.

— А если одному из нас станет хуже и понадобятся лекарства?

— А если всё будет нормально и они вообще не понадобятся?

— Я пытаюсь мыслить рационально.

— Я тоже, Том. Ты волнуешься за спасение наших жизней, поэтому говоришь о лекарствах, а я переживаю за то, что смерть может прийти за нами, когда мы будем бродить поодиночке. Мы думаем об одном и том же. Мы тревожимся об одном и том же. Как бы мы не пытались мыслить рационально — в условиях, в которых мы превратились в овец, загнанных в овчарню, мы ничего поделать не можем. Поэтому приходиться выбирать.

— Хорошо. Тогда в процессе изучения ещё одной стороны сделаем акцент на заброшенных аптеках.

— Которые скорее всего будут обчищены.

— Да, но.

— Я тебя понял.

В их дружеских отношениях не было места самолюбию, появлению власти, командованию. Они чётко понимали важность своего существования, поэтому относились ко всему с уважением. Их поступки, действия, мысли, поведение — всё это было пройдено, съедено и переработано каждым из них.

Том и Луис понимают, что друг без друга они как без рук, поэтому в любой удобный момент не станут выкидывать какой-то трюк в свою пользу, который может как-то негативно сказаться на другом. Они окружены взаимопомощью, вместе обдумывают различные ситуации, находя в них всевозможные исходы, принимают совместные решения, приходя к общим выводам. Друзья работают сообща и всегда выслушивают друг друга, так как любой разлад, который среди них уже не может просто так появится — повод для беспокойства. Маленький возникший минус среди массы проблем, окутавших весь их бункер снаружи, — ни к чему.

В прошлом Луис был заядлым ботаником с выраженным чувством, которое, обычно, не было присуще людям похожим на него. Он ощущал в своих действиях свободу и никогда не был скован вымышленными цепями, которые самостоятельно накидывало на себя половина его окружения, так же как и он занимающиеся наукой. Такие люди как он, двигали настоящим, чтобы оно поскорее стало похожим на представленное будущее.

В юношеские годы Луис был ботаником, но позже выдвинулся в кандидаты самых настоящих гениев своего дела. Парень создавал вещи, о которых люди не могли даже подумать. Когда руки доходили до работы — он всегда пытался как можно лучше сфокусироваться на первичном, главном деле, исключая вторичные обязанности.

Если в юношестве его докучали, он всегда мог дать отпор. После случая, когда он чуть не убил парнишку, который лез ко всем без всякого повода и предварительных ласк, к нему больше не приставали. Его борьба с тем ходячим выкидышем, которая в дальнейшем могла бы сломать Луису жизнь, никак не отразилась на его психике. В его голове никогда не было места жестокости. Мозг Луиса был наполнен расчётом, который показывал ему, что до смерти того дуралея из провинциального города осталось ровно 4 удара.

Луис занимался инженерией и часто оставался в университетских кабинетах допоздна. Один из преподавателей, замечая острый потенциал, яро вырывающийся в юном даровании, не выдержал и сделал дубликат ключей от своей аудитории, чтобы парнишка мог сидеть за конструкторами столько, сколько захочет. Всё проводилось втайне от высшего правительственного сената, медленно и гордо попивающего замызганную бутылку виски в кабинетах, на входной двери которых висела вывеска «директор». Поэтому Луис, чтобы не влетело ни его преподавателю, ни ему самому, часто оставался ночевать в аудитории, в которой проводил большую часть своего свободного времени.

А Том в отличие от своего друга всю жизнь был троечником с большими, постоянно двигающимися извилинами в мозгу, о количестве которых было известно только ему самому. Парень построил собственный вечно работающий безупречный механизм в голове, который время от времени предоставлял ему ответы на все интересующие вопросы.

Ему не было никакого дела до слова «доказать» кому-то что-то. Он и так знал, что сможет добиться. Если действительно захочет.

Том никогда не выжимал из себя все соки в учёбе, ему не хотелось делать всё, чтобы затмить перед собой косые взгляды людей, думающих, что он ни на что не способен. Парень знал свой потенциал и прекрасно понимал, что самое главное — знать о себе цену, а с этим, к счастью, у него не было проблем. Причем, самым забавным было то, что все его высказывания о себе, будь то знакомым или же, находясь в новой компании, неизвестным людям, вызывали у многих окружающих знаки недоверия. Возможно даже презрения. Часто люди, выслушивая его рассказы о себе, начинали по-другому смотреть на него, создавая в своей голове образ выскочки с чрезмерным тщеславием. Отнюдь, Том был всегда разумен в высказываниях, тем более в разговорах о себе. Опять же, если реакция окружения становилась отрицательной, то это выступало первым поводом для того, чтобы отмести от себя этих людей, не способных принимать самые очевидные факты человека, не дав ему возможности раскрыться.

Ещё одной способностью Тома являлась манипуляция. Парень искусно владел этим умением, словно обладая волшебными силами, способными зачаровывать кого угодно и превращать интеллект объекта в собственную игрушку. Так и произошло в один момент, в день, когда Луис чуть не угробил одну маленькую загноившуюся занозу.

— Луис! Что ты делаешь? — Выкрикивая, к нему подбежала девушка и пыталась оттащить его от окровавленного тела, потерявшего способность находиться в вертикальном положении. — Луис!

— Подожди, пожалуйста, — он вежливо обратился к ней, — осталось ещё 7 ударов до несчастного случая, который в будущем может вскрыться, как моё умышленное убийство. Не мешай, я остановлюсь на цифре 4.

— Луис! Хватит!

— Осталось ещё 6. Всё нормально, я не маньяк. Его дыхание, хоть и прерывистое, но находится в норме. Органы в порядке. Кости сломаны, но только для того, чтобы их носитель наконец-то смог понять, что лезть ко мне не стоит. — Луис снова замахнулся ногой.

— Хватит!

— Ещё 5. Финишная прямая. — Он говорил это абсолютно бесстрастно. Парень не был похож на убийцу, которого могла бы подзадорить вся эта ситуация. Как раз это и заметил Том, стоящий в паре метров от него, наблюдая за тем, как Луис безэмоционально бьёт его надоедливого знакомого.

— Зачем ты это делаешь?! — Девушка всё не могла успокоиться.

— Видишь тех ребят? — Луис указал пальцем на бегущих прочь друзей тела, расположившегося горизонтально на мокром асфальте. — Они бегут, потому что боятся.

— Чего они боятся?! Их трое!

— Они убежали, потому что испугались вон того, — он указал на Тома, — четвёртого, который непоколебимо стоит неподалёку от нас и как ни в чём не бывало, попивает крепкий кофе.

— Зачем им боятся его?

— Затем, что это он направил их ко мне. Осмелюсь предположить, что этот парень подозревал, что всё так и закончится. Возможно, убежавшие ребята подумали, что мы с четвёртым заодно и сможем случайно сделать так, чтобы досталось и им. А я продолжаю это делать, потому что этому чудаку досталось мало.

— Что ты несешь! Хватит!

Луис в последний раз ударил обездвиженное тело и с облегчением произнёс:

— Четыре. Наконец-то это закончилось.

— Тебя исключат из университета! — Вопила девушка, которая так и не смогла помешать Луису.

— Нет, — с неподдельным спокойствием произнёс он.

— Ну и чёрт с тобой!

Как только девушка ушла от Луиса на несколько метров, к нему навстречу направился четвёртый.

— Меня зовут Том, — высокий, худощавый парень протянул руку.

— Луис.

— Приятно познакомиться.

— Взаимно. Спасибо, что позволил мне поставить точку над этой шайкой.

— Да, теперь они точно ни к кому не подцепятся. Да и, в целом, не за что. Чем занимаешься?

— Наукой.

— А я людьми.

— Мне кажется, что мы поладим.

— Несомненно.

Том выбросил в урну опустошённый бумажный стаканчик кофе и с этого момента два этих парня стали, как не разлей вода.

Со дня их первого диалога прошло уже 15 лет, а друзья всё ещё не потеряли свою боевую хватку. На момент произошедшей катастрофы они находились вместе. Выпивали в компании друзей, о которых сейчас остались только воспоминания.