Горечь пепла

Артем Каменистый, 2016

Гигран – мир, разделенный Срединным хребтом. На севере цивилизация дошла до эпохи технической революции, а на юге о сложной технике даже не помышляют. Зачем она южанам, если они не забыли магию? Рашмеры – изгои из бывших преступников, живущие на магических поводках и изуродованные смертоносным пеплом, исторгнутым из разлома под зловещим названием Пасть Мертвеца. Обладатель магического меча Трой – один из них. Он нечеловечески быстр и ловок, способен в одиночку противостоять полярным тварям и действовать там, где смертоносный пепел убивает человека в считаные минуты…

Глава 4. Ночные могильщики

— Вышли оба, — бесстрастно скомандовал сэр Файеррис.

Верзилы, под охраной которых Трою пришлось пройти путь от сырого подвала до верхнего яруса башни, скрылись за дверью. Сэр Файеррис ничуть не волновался по поводу того, что остается наедине с буйным новичком. Он даже не смотрел на виновника и вообще ничем, кроме пары слов, не отреагировал на его прибытие. Так и сидел за массивным грубо сколоченным столом, старательно выводя букву за буквой на узком листе дешевой желтоватой бумаги.

Трой осмотрелся. Апартаменты сэра Файерриса не поражали своим величием по причине отсутствия этого самого величия. Одна полукруглая каменная стена и две прямые деревянные, на каждой из них висит что-нибудь не слишком затейливое: пара скрещенных копий с непомерно широкими наконечниками; клыкастый череп неведомого существа; сильно изъеденный молью гобелен, на котором ничего не удавалось разглядеть. Кривоватый шкаф, стол, кресло, пара табуретов — вот и вся обстановка. Койки здесь не наблюдалось, но Трой был уверен, что в помещении, где ночует первое лицо школы, он не увидит ни дорогих шелков, ни позолоты, ни каких-либо других признаков роскоши. Этот человек в бессмысленной мишуре не нуждается.

Не удержавшись, потер левый глаз. Смотреть на мир приходилось сквозь узкую щелочку внушительной опухоли, синяк, судя по всему, выйдет роскошный, не хуже, чем у Тиркрита. Мордоворотам в кожаных доспехах не понравилось, что их подельникам неплохо наваляли, и они как бы невзначай спустили Троя с лестницы, «нечаянно» поймав лицом на кулак.

Ничего, он не собирается скрежетать зубами от обиды. Просто запомнил рожи и когда-нибудь обязательно поквитается. Раз уж старой памяти нет, то надо создавать новую. Так почему бы не начать с запоминания должников.

Это ведь практично.

Сэр Файеррис отложил перо, небрежно посыпал исписанную бумагу песком, отодвинул ее, откинулся на спинку кресла, уставился на Троя холодным взглядом. Тот смотрел в ответ в полтора глаза, твердо вознамерившись выиграть игру в гляделки.

Глава школы не стал долго упрямиться, отвел взгляд, скосив его на бумагу. Ему якобы пришла в голову идея посыпать ее песком еще раз, дескать, чернила никак не просыхали. Занимаясь этим, как бы невзначай произнес:

— На барке «Кархингтайл» перевозили двоих стертых. Выжил лишь один — ты.

Трой никак не отреагировал на эти слова.

— Со стертыми всегда хватает проблем. Разные люди по-разному переносят процедуру, некоторые при этом навсегда превращаются в слюнявых идиотов. Младенцы в зрелых телах — жалкое и уродливое зрелище, лучше уж смерть, чем такое. Все, что они умеют, — это мычать и пачкать пеленки. Другие просто впадают в ступор на недели и месяцы, потом медленно начинают возвращаться к жизни. И все они, даже те, кому крупно повезло и разум на первый взгляд не пострадал, ведут себя тише падающего на гранит перышка. Но только не ты. Нападение на воина церкви, нападение на слуг церкви, дерзкое неповиновение, призыв к бунту, да и в целом все случившееся можно подвести под бунт.

— Я никого ни к какому бунту не призывал, — твердо заявил Трой.

— Правда, что ли? — Сэр Файеррис вскинул брови, с подчеркнутой неправдоподобностью демонстрируя крайнюю степень изумления. — А мне вот сообщили, что ты, напав на воинов и слуг церкви, выкрикивал призывы к неповиновению. А именно — призывал заключенных избивать их.

— Неправда. Я кричал своим, чтобы не вытаскивали оружие. Говорил, что бить надо голыми руками, оружием нельзя, убийство нам не нужно, мы ведь не бунтовщики, мы просто повздорили.

— А калечить кулаками, значит, можно?

— Это меньшее зло.

— Значит, меньшее зло… ну-ну… А клеветы на церковь с твоей стороны тоже не было?

— Ни единого слова неправды.

— Когда тебе выкручивали руки, ты кричал, что учеников держат за скот, что их убивают, заражая пепельным ядом. Меня ввели в заблуждение или все было именно так?

Трой пожал плечами:

— А разве не так? Мы и впрямь на положении скота. И пепельным ядом заразились не сами, это сделали церковники. Я, конечно, не к месту поднял эту тему, много чего лишнего на язык просилось в тот момент, но где здесь клевета?

— А известно ли тебе, что большая часть преступников соглашаются на процедуру пепельной инъекции добровольно? Они сами сюда просятся.

— Все они очень молоды, их легко убедить, что лучше короткий срок на Крайнем Юге, чем долгая каторга на теплом севере. А некоторые говорят, что им навязывали это решение магией или угрозами.

— Чепуха, в этом нет никакого смысла.

— Когда мои товарищи остались на острове посреди Чечевицы, церковные власти не стали их спасать, мне пришлось сделать это самому.

— А ты пробовал к ним обращаться?

— Меня убедили, что в этом нет смысла.

— То есть из-за чужих слов ты делаешь столь глубокие выводы? Глупее, чем казался, умные так себя не ведут. Но это уже не важно. Ты, Трой, совершил проступок. У нас здесь справедливые порядки, следовательно, за свой проступок виновник должен понести наказание. Скажу прямо — в твоем случае наказание должно быть очень суровым. Возможно — даже чрезмерно суровым. Но я практичный человек и, если вижу где-то богатый потенциал, стремлюсь использовать его на благо церкви. Ты не выглядишь сильным. Да, жилистый, и мускулатура кое-какая имеется, несомненная резкость движений присутствует, но ничего особо впечатляющего. К тому же на вид тебе не дашь больше девятнадцати. При всем этом ты сумел вырубить не самого последнего нашего воина одним ударом. Еще одним ударом едва не оставил без глаза Тиркрита. Он, конечно, не самый ловкий, но куда сильнее тебя, до этого с ним всякое случалось, но так опростоволосился впервые. Здорово ты и твои дружки его отметелили. Именно за тобой пошли другие, у нас чуть не начался настоящий бой. Счастье, что те, кто за тобой пошли, оказались не совсем отмороженными, дело не дошло до оружия. Плюс для Тиркрита это полезный урок, он не должен был бродить по казармам с этим новым командиром. Я, как ты, наверное, понимаешь, вовсе не в восторге от его назначения и не намерен потакать ему во всем. То есть мои люди не должны становиться марионетками в его планах, рашмер должен рассчитывать лишь на себя, пусть даже он всего лишь пародия на рашмера. Итак, получается, что ты силен, у тебя есть навыки рукопашного бойца с отличной реакцией, и завоевываешь авторитет так быстро, что люди, которые знают тебя недавно, готовы пойти вместе с тобой на серьезный дисциплинарный проступок, а может, даже преступление. Да что там говорить, даже эти свежие телята из Харбора глотки надрывали, выкрикивая «Троя в командиры», а ведь оттуда обычно привозят не людей, а жалкий бессловесный скот. То есть ты перспективный и ты можешь быть полезным. Церкви нужны такие люди. Все это я объяснил тебе только для того, чтобы ты не решил, что тебе все дозволено. Я умею отделять зерна от плевел, но и гнилые зерна от здоровых тоже отличать могу. Так что всего один раз я смягчу наказание. Один раз, запомни это как следует.

— Остальные ни в чем не виноваты.

— Я не позволял тебе открывать рот. На пол. В упор лежа. Двадцать отжиманий.

— Это моя вина, это все из-за меня.

— Сорок отжиманий.

— Я виноват, меня и наказывайте. Ну или Бвонга вместе со мной, ведь он первый взбеленился, он дико ненавидит таких, как Гнадобис, его младшего брата убил такой же грязный урод. Остальные тут ни при чем.

— Гм… А ты упрям, и это тоже может быть полезным. Видишь эти песочные часы?

— Вижу.

— Сейчас я их переверну, и до того, как вниз упадет последняя песчинка, ты должен успеть отжаться от пола сто раз. В таком случае наказание будет смягчено для всех. Вы все будете наказаны одинаково, но не так строго, как заслужили. Время пошло, и должен сказать, что его у тебя немного.

* * *

Дневные страшилки сэра Файерриса невольно навели Троя на мысль, что с наступлением ночи никто из обитателей школы не выбирается за ее стены. Там ведь начинаются холмы, где можно наткнуться на страшные кусты, которые способны хватать зазевавшихся путников; и чудища, которые могут покалечить, убить и даже грязно надругаться. Плюс трясина, где местами нет дна, плюс еще какие-то неописанные опасности, коими весьма богата эта затерянная на краю света земля.

Тем не менее створки ворот разошлись перед маленькой группой: два воина церкви в кожаных доспехах, при шлемах, легких щитах и копьях сопровождали группу из семи учеников.

Трой, Драмиррес, Миллиндра, Храннек, Айриция, Бвонг и Айлеф. Никто из них не сумел отстояться в сторонке, все приняли участие в драке, так что на некоторых физиономиях даже при слабом освещении можно без труда рассмотреть характерные следы недавнего буйства. Налетевшие стражники раздавали тумаки направо и налево, особо не разбираясь, даже Айриции губу разбили, а она уж точно не драчунья, просто носилась вокруг и орала без передышки, морально подбадривая.

Как сэр Файеррис и обещал, все они наказаны одинаково. Вместо того чтобы отсыпаться, как прочие, им придется переться в ночи по болоту неизвестно куда, а затем что-то выкопать. О последнем легко догадаться на основании того, что каждому выдали по большой деревянной лопате. Тяжелые и неудобные, их приходилось тащить на плечах. И в то же время их увесистость придавала уверенности, что в случае столкновения с существами, живущими в болотном мраке, их можно будет поприветствовать не пустыми руками. Ведь по требованию сэра Файерриса все оружие пришлось оставить в одной кладовой, их лишили права ношения, так что теперь минимум неделю эти вызывающие железяки не будут мозолить глаза рыцарю церкви.

Да и в случае новой драки меньше шансов, что дело дойдет до кровопролития.

Далеко идти не пришлось, остановились на сухом месте, до которого двигались по щиколотку в воде. Воины огляделись по сторонам, один воткнул в податливую почву шест, на конце которого тускло сиял крошечный магический светляк, второй при этом произнес:

— Выкопайте квадратную яму, стороны ее отмеряйте в одну лопату. Копать можете хоть до утра, только не забывайте, что завтра у вас намечается трудный день, и если не успеете поспать, он будет вдвое трудней.

— Какая глубина? — уточнил Трой.

— До самой воды. Как выкопаете, шагайте назад. На вершине башни всю ночь горит факел, он будет вам вместо маяка.

— А зачем нужна эта яма? — спросил любознательный Храннек.

— Это спрашивайте у вашего командира, — ухмыльнулся воин.

Оба сопровождающих развернулись и быстро скрылись во мраке, до слуха теперь доносился лишь плеск воды под подошвами их сапог.

— Почва вроде мягкая, — с добродушными нотками прогудел Айлеф и мрачно добавил: — Мне опять по зубам досталось. Вот ведь сволочи, не могли в другое место ударить.

— Теперь сено трудно жевать? — с деланым участием спросил Бвонг.

— Хватит приставать со своим сеном, несмешно уже, — беззлобно ответил здоровяк. — А ты, Трой, здорово Дрангу врезал, у него глаза стали будто рыбьи.

— Ага, — кивнул Драмиррес. — Хорошо, что не убил. Тамангу тоже досталось. Говорят, этот черный бегун будет неделю охлажденным мясным отваром через соломинку питаться, ты ему как следует по горлу двинул.

— Я даже не заметил.

— А чего ты Таманга черным назвал? — спросил Храннек. — Сам ведь такой же.

— Я просто смуглый, все северяне такие. А он почти черный, как дикарь, некоторые живут в ущельях Срединного хребта. Они вообще дикие и вроде даже человечинкой лакомятся. Их у нас не очень-то любят.

— А кто меня вырубил? — спросил Трой.

— Маг, — помрачнел Драмиррес. — Примус заявился на шум. Ненавижу магов. Просто рукой взмахнул, и все закончилось. А ведь я уже летел на него, замахиваясь табуретом. Было бы весело посмотреть на его рожу в тот момент, когда тот бы разлетелся об его голову.

— Преподобный Примус — маг?

— А ты разве не знал?

— Откуда?

— У него на шее амулет школы Разума, значит, он ментальщик. Такого гада удобно при школе держать, если надо, вмиг целую толпу усмирит. А ты зря оставил свой меч на койке, он ведь вроде может спасать от воздействия на разум, сам говорил.

— Может, и так, но это лишь непроверенные предположения.

— Вот бы и проверили.

— Ладно, все мы неплохо повеселились, жаль, что мало, — подытожил Трой. — А теперь должны выкопать эту проклятую яму, и побыстрее. Так что принимаемся за работу.

— Чего это ты раскомандовался? — возмутился Драмиррес.

— Я вообще-то ваш командир. Или ты уже забыл?

— Нет, я к тому, что Бвонг устроил ту драку, вот пусть сам и копает, я за этого буйного борова корячиться не нанимался.

— А чего чуть что, так сразу Бвонг?! — возмутился здоровяк. — Вас не звали, могли постоять в стороне, и ничего бы вам не было.

— К тому же один он будет копать до утра, — прагматично заметил Трой. — Кто-то хочет ночевать, лежа в холодной луже? Я нет, так что советую взяться за лопату, тебе же будет лучше, балабол.

— Ладно уже, становишься таким же пустомелей-болтуном, как сэр Файеррис.

Миллиндра, без заминки вонзив лопату в землю, начала ее заглублять давлениями ноги и задумчиво при этом произнесла:

— Очень уж слабое наказание за такой проступок. Мы легко отделались.

Драмиррес подрезал дерн, попробовал почву на прочность, покачал головой:

— В грязи перемажемся, словно свиньи. Как по мне — не такое уж и слабое наказание, с детства ненавижу грязь.

Руки Троя еще гудели после щедрой порции интенсивных отжиманий, поэтому работа была не в радость. Но терпел и даже нашел время высказать свои подозрения:

— Не радуйтесь, что наказание не очень строгое. У них на уме что-то другое.

— Что? — хором произнесли несколько голосов.

— Не знаю. Но мысли нехорошие. Ночь, темно, болото. Наш светляк видно издали, и мы наказаны. Люди сэра Файерриса хорошо знают эти края. И знают, как сделать так, чтобы наказание не показалось легким. Подозреваю, что нас не просто так оставили без охраны и заставили отдать оружие.

— Мог свое и не отдавать, — буркнул Драмиррес. — Меч твой никто не сумеет забрать.

— Не сдать — это значит объявить себя бунтовщиком. А с такими у церкви особый разговор, и он короткий.

— Сложно это, — заметила Миллиндра. — Они могли нас убить прямо в школе, им бы ничего за это не было, сэр Файеррис тут почти бог.

— Им вовсе не нужна наша смерть, — уверенно возразил Трой. — Мы остались людьми после того, как нашу кровь запачкали пеплом, таких, как мы, они должны хоть немного ценить.

— Да мы так и так покойники, — возразил Драмиррес. — Не подохнем здесь, рано или поздно подохнем на землях Краймора. Мы для них уже не люди, мы даже жить на нормальной земле неспособны.

Трой не сдавался:

— Еще как способны, просто не в первое время. Они много на нас потратили, чтобы завезти так далеко. Далеко не все пережили плавание, им придется беречь оставшихся. Не знаю, какие у них на нас планы, но нам придется работать за себя и за тех, которые умерли в трюме. Что бы они сейчас для нас ни придумали, должен оставаться немаленький шанс добраться до ворот живыми, наша смерть не принесет никакой пользы, зато навредит церковникам. Так что просто копаем и ждем.

— Ты какой-то интересный… — протянул Драмиррес. — То умничаешь вовсю, то в бешенство приходишь в один миг. Никогда не думал, что бывают такие стертые. Обычно они туповатые и тихие, я и видел таких, и слышал о них. А ты и хитрый, и тупой одновременно.

— Если заявится стая трессингов, я не стану умничать. Я буду бить их по башке лопатой, как полагается тупому стертому.

— Я тоже. Мне не понравились рассказы сэра Транниллерса об их брачных периодах. И не понравилось то, как ловко они меня отделали на той пустоши. Спасибо, что живой ушел и ногу там не оставил, как некоторые. То, что сегодня говорил этот балабол Файеррис, мне тоже не понравилось. Ну их в северное пекло, этих тварей.

— Мало ты сегодня отжимался? — хмыкнула Миллиндра. — Многие согласятся, что сэр Файеррис балабол, но у него большие уши, может услышать даже здесь.

— Если вы не выдадите, он ничего не узнает. А вы точно не выдадите — вы те еще гады, но не доносчики.

— Но Трой, как настоящий командир, обязан о таком докладывать, — не унималась девушка.

— Наш Трой точно промолчит, а вы почти такие же психи, как он, раз помчались в драку вслед за ним.

— Тогда ты тоже псих, — заявил Айлеф. — Ты ведь тоже помчался.

— Не спорю, но я хотя бы сено не воровал.

— Вы достали уже меня с этим сеном! Все сено да сено, неужели больше не о чем поговорить?!

— Ну… Может, для разнообразия, начнем о соломе?

— Ты сволочь, Драм!

— Прости, Айлеф, но со своим сеном ты попал надолго, если не навсегда. Такое люди никогда не забудут, так что смирись.

— Как будто вас сюда просто так привезли.

— Нас всех за дело загребли, только командира непонятно за что. Трой, а тебе здесь не говорили, за что именно тебя отправили греться на Крайний Юг?

— Нет.

— Стирают самых опасных, — уверенно заявил Храннек. — Вон, даже Айлефа не стерли, а он мало того что кровавый убийца, так еще и сено воровал.

— Вот ведь достали… — обреченно вздохнул Айлеф.

— Значит, Трой убил не одного. А может, и что-то похуже сотворил. Видели ту белобрысую, у которой ноги почти такие же длинные, как ходули Миллиндры?

— Тарайра — моя землячка, — ответил Айлеф.

— Да? Не знал, за харборку ее принял. А вы ведь чем-то с ней похожи.

— Ее в раннем детстве перевезли в Харбор. У нас в Квальдельбеке почти все белобрысые, черноволосых маловато.

— Да? — удивился Драмиррес. — Интересные у вас места, хотелось бы когда-нибудь туда попасть. Люблю светленьких девчонок. И не я один. Эта Тарайра, до того как сюда попасть, была продажной девкой. Не такой, как наша Айриция, а настоящей, прожженной. И она с дружками тоже убивала своих клиентов. То есть она заманивала, а дружки убивали. По общей хартии смертная казнь разрешается лишь с девятнадцати для женщин и восемнадцати для мужчин, а ей одного дня до девятнадцати не хватило, повезло так повезло. На их счету три десятка доказанных убийств, но ее не стерли, а Троя стерли. У нее, конечно, особо нечего стирать, но важен сам принцип. Значит, Трой побольше, чем ее шайка, людей убил.

— А может, он некромантией занимался, — предположил Айлеф.

— Некромантией занимаются маги, а магов среди нас точно нет.

— Я умею зажечь костер пальцем и останавливать кровь поднесением ладони, — откидывая в сторону очередную порцию торфа, произнесла Миллиндра.

— Ну ничего себе! — поразился Айлеф.

— Ты только сейчас это понял? Я ведь почти всех вас лечила с самого начала.

— Тогда почему тебя не забрали в маги? — с удивлением спросил Драмиррес.

— Со мной особая история… И вообще, дар у меня неразвивающийся. Какой толк от такой слабой магии? Я все равно что перегоревший маг, на серьезное дело не гожусь.

— Ну да, получается, что ты не настоящая магичка. Среди детей магов полно умеющих пальцами костер зажигать. И не только среди детей магов, такое у всех встречается. Даже светляк подвесить многие могут. Но на большее их уже не хватает, у них дар проявляется, но развиваться не может. А вот у некромантов он развивается. Их или убивают, или заставляют служить магическим гильдиям. Ну или на церковь работать — помогать выслеживать своих. Нет, наш Трой точно не из некромантов, их в рашмеры не посылают. Дальше торф совсем мокрый, может, пора заканчивать?

Трой, попробовав дно ямы лопатой, покачал головой:

— Воды еще нет.

— До утра натечет, тут ведь то еще болото, да и сверкает над морем, может разразиться гроза.

Айлеф тоже покачал головой:

— Драмиррес, так нельзя. Ты не знаешь, зачем нужна эта яма. Ее надо делать глубже, так приказано, за невыполнение могут наказать.

— А кстати, Трой, для чего мы это делаем? — Смуглолицый, спрашивая, прекратил копать. — В чем смысл этой ямы?

— Вы разве сами не догадались?

— А должны были?

— Это могила.

— Для кого? — приглушенным голосом спросил Храннек.

Трой указал на злосчастную крысу, подвешенную за хвост к шесту, на котором горел светляк:

— Приказано похоронить ее как следует.

— Шутишь, что ли?! — изумился Драмиррес.

— Никаких шуток.

— Тогда какого рожна мы роем такую ямищу? Хватит пару движений лопаты, чтобы засыпать эту хвостатую мелочь, мы ведь не корову хороним.

— Сэр Файеррис не тот человек, которого можно обманывать безнаказанно, — проговорил Трой. — Если мы не выроем яму так, как нам велели, следующей ночью для нас придумают другую работу. Уж в этом не сомневайтесь.

— И как же он узнает? По могильному холму?

— Зарывать крысу нам не приказывали, этим займутся другие проштрафившиеся.

— Кто?

— Не сомневайся, в школе их найдут быстро, и хорошо, если это окажемся не мы. Утром кто-то проверит глубину и доложит сэру Файеррису. Так что давайте все сделаем как надо, чтобы он не смог ни к чему придраться.

— Я им в землекопы не нанимался, — буркнул Драмиррес.

Трой, загнав в торф лопату, согласился:

— Я тоже, но здесь нам деваться некуда. Придется обыгрывать их в чем-нибудь другом.

— Ну да, конечно, их обыграешь. Спасибо Бвонгу, хоть он порадовал.

— За что мне спасибо? — спросил толстяк.

— За то, что кинул в рожу нашего командира крысу, а не дохлого коня. Для него мы бы копали могилу недели две.

По болоту прокатился кошмарный звук — душераздирающий клекот, перемежаемый утробными завываниями. Все замерли, тревожно переглянулись. Драмиррес прокомментировал неведомый шум нервным смешком и с плохо скрываемыми нотками опасения произнес:

— Похоже, у трессингов брачный сезон и прямо сейчас кто-то из них влюбился в олухов, которые посреди ночи копают яму на болоте.

— Это никакие не трессинги, — возразил Трой. — Трессинги так не орали, и вообще они обычно помалкивали.

— Ну так в брачный сезон у них все иначе, разве не помнишь, что рассказывал сэр Транниллерс.

— Такое он не рассказывал.

— Бежим? — то ли спросил, то ли предложил Айлеф. — До школы недалеко.

— Никто никуда не бежит, — заявил Трой. — Это не трессинги.

— Почему ты так уверен в этом? — без намека на страх или волнение спросила Миллиндра.

— Потому что трессинги убивают людей, а наша смерть сэру Файеррису не нужна.

— Это и правда не трессинги, — согласилась девушка. — Мой отец много путешествовал, он говорил, что на болотах, которые далеко на юге, водятся жабы размером с небольшую собаку. Ночами они кричат так, что даже самый смелый человек может поседеть. Но сами они безобиднее цыплят. Он даже пытался изобразить их крики.

— Я, кажется, понял, в чем дело, — усмехнулся Трой. — Хитро придумано.

— Ты о чем? — не понял Драмиррес.

— Все мы — заноза кое-где у сэра Файерриса. Таких, как мы, неплохо бы обломать как можно быстрее и унизительнее. Для этого и заставили копать посреди ночи. Если Миллиндра права, гигантские жабы обитают в этой части болот и только-только начинают пробовать голос. Дальше они запоют по-настоящему, мы должны перепугаться и побежать назад, чтобы колотить в ворота школы и просить нас впустить. А утром всем расскажут, что мы жалкие трусы, боимся каких-то бородавчатых лягушек. После такого нас на смех поднимут.

— На смех поднимут, если ты ошибся и сейчас из темноты выйдет зубастое чудовище размером с крепостную башню, — пробурчал Драмиррес.

— Тебя никто здесь не держит, так что можешь мчаться к школе и колотить в ворота. А я буду копать яму. Сэр Файеррис сильно во мне ошибся, бегать от жаб точно не стану.

— За смешного слабака меня держишь? Да я выкопаю эту яму ниже воды, и пусть даже все чудища этого проклятого острова выстроятся вокруг нас в три круга.

Северянин вдвое старательнее заработал лопатой и даже начал насвистывать какую-то легкомысленную мелодию. Уловив мотив, его подхватил Айлеф, а потом и Бвонг присоединился. Сбивался с ритма, невпопад, но старался.

Миллиндра, пытаясь работать так же старательно, как все, покачала головой:

— Бвонг, у тебя совсем нет музыкального вкуса. А еще вы все сумасшедшие.

— А сама-то кто? — с насмешкой поинтересовался Драмиррес.

— Такая же, как вы.

— Вот то-то, Веснушка. Мы все психи, это мне в нас и нравится. У кого-нибудь найдется кусок мела или угля?

— Зачем? — удивился Храннек.

— Хочу написать на боку крысы «командир Гнадобис».

— За такое нас опять накажут, ведь хоронить будут другие.

— Но согласитесь, что дело того стоит.

* * *

Яма углублялась, из-за этого выбрасывать торф становилось все труднее и труднее, к тому же чем ниже, тем он тяжелее из-за влаги, до которой, похоже, осталось совсем чуть-чуть. Со всех сторон доносились душераздирающие завывания, на них больше не обращали внимания. Будь это и впрямь монстры, они бы давно разорвали в клочья семерку копателей. После такой какофонии и без слов Миллиндры понятно, что источниками кошмарных звуков являются вовсе не чудовища, ведь такому количеству монстров не прокормиться на столь скудной земле. Да и где бы они смогли все спрятаться при свете дня? Это кто-то безобидный и вездесущий, так почему бы и не жабы? На болотах им вольготно: множество мошек и комаров, от которых можно спастись только поблизости от магического светляка, который отпугивал мелкую пакость. В любое время года здесь сыро. Райское местечко для земноводных.

Между тем вспышки, которые поначалу сверкали далеко над морем, заметно приблизились и усилились. К тому же в природе нарастало напряжение, ощущалось, что сильная гроза неизбежна. Если задержатся, не будет нужды копать до воды, она сверху зальет свежую яму, и пусть потом кто-нибудь попробует доказать, что четверка наказанных схалтурила.

— У меня уже под лопатой хлюпает, — устало произнес Драмиррес. — Давайте поднажмем, совсем немного осталось.

— Ага, — произнес Айлеф. — Так спать охота, что мочи нет.

— Я уже здесь завалиться готов. Особенно если Айриция бочок погреет.

— Трессинги тебе бочок погреют, — без малейшей паузы отозвалась белобрысая здоровячка.

— Злая ты.

— Пожалуйся на меня Тарайре, может, и пожалеет. Тем более тебе беленькие нравятся.

— Только смотри, чтобы не стал ее тридцать первым клиентом, — предупредил Бвонг.

— А чего это ты за меня беспокоишься?

— Кто сказал, что я беспокоюсь за тебя? Я о себе думаю.

— Это как?

— А очень просто — если мы ради крысы копаем такую ямину, то страшно представить, сколько придется рыть ради дохлого клоуна.

Айлеф, воткнув лопату в холм вывороченного торфа, замер, поднес ладонь к уху, после чего тихо спросил:

— Вы ничего не слышали?

— Слышу, как бурчит у меня в животе, — буркнул Драмиррес. — Мы несколько месяцев просидели в ящиках, потом не знаю как долго питались сырыми устрицами и крабами, а здесь нас кормят мало, да и то вонючей рыбной баландой. И я слышал, что этой бурдой кормить будут и завтра. Вроде как варится она специально для новеньких, другое опасно для брюха начинающих рашмеров. Ерунда полная, мое брюхо что угодно переварит, на отмелях Чечевицы уплетал все подряд за милую душу.

— Помолчи, Драмиррес, — с нажимом попросил Трой, тоже прекратив копать. — И лопатами не гремите, постойте тихонечко. — Вслушиваясь во мрак, кивнул: — Да, Айлеф, я тоже слышу.

— Рядом кто-то ходит, шлепает по воде, — добавила Миллиндра.

Слабый магический источник мог осветить окрестность на несколько шагов вокруг себя и прогнать из нее кровососущих насекомых. Но дальше он бессилен, так что рядом во тьме могут скрываться огромные чудовища, и ты не сумеешь их разглядеть.

— Вроде бы двое, — предположил Драмиррес. — Или больше. Как-то очень уж быстро ногами перебирают, так совсем мелкие дети ходят.

— Может, просто взрослые бегут? — предположил Айлеф.

— Взрослые бегают не так. Совсем другие шаги.

— Откуда ты знаешь?

— Я наблюдательный, я все примечаю.

— Как можно отличать одни шаги от других?

— Ну ты ведь, наверное, плохое сено от хорошего отличал? Вот так и у меня с шагами.

— Да когда ты уже отстанешь с этим сеном?!

Трой, ухватившись за лопату, которую до этого вонзил в дно неровного раскопа, вывернул кусок торфа и увидел, что ямка начала быстро заполняться водой.

— Все, на дне вода стоит, можно считать, что докопались, хватит спины рвать. Уходим, мне не нравятся эти непонятные шаги, это вряд ли жабы носятся. Айлеф, ты иди впереди, за тобой Миллиндра со светляком и Айриция, а за ними все остальные. Держите лопаты наготове, кто бы ни выскочил из темноты, не позволяйте ему добраться до Миллиндры.

— Я умею за себя постоять!

— Верю, но твое дело — светляк. Без света нам туго придется.

Со стороны моря сверкнуло сильнее прежнего, на миг осветив округу. Трой успел увидеть унылую поросшую болотистой растительностью равнину, там и сям отражающую блеск молнии зеркальцами многочисленных луж и озер.

И еще кое-что успел заметить. Две тощие фигурки с неправдоподобно длинными руками, болтающимися до уродливо вывернутых колен. Слишком краток был миг, да и на фоне тростника разглядеть детали трудновато, но увиденного вполне хватило, чтобы понять главное — если это не привиделось, к ним приближаются кто угодно, но только не люди.

— Быстрее! — напряженно произнес Трой.

— Ты что-то увидел?! — не оборачиваясь, с испугом спросила Айриция.

— А сама-то как думаешь?!

— И кто там?!

— Не знаю, но их двое, и это вряд ли люди. Похожи на трессингов, но не уверен. Не вздумайте только бежать, ноги на кочках переломаете. Просто уходим быстрым шагом.

Шлепки пугающих шагов за спиной стихли — неведомые преследователи добрались до сухого участка. Именно на нем проштрафившаяся семерка выкопала злосчастную яму. Теперь не понять, как велик разрыв, увидеть ничего невозможно, слух не помогает. Это нервировало еще больше, приходилось прилагать усилия, чтобы не наращивать темп, не ускоряться до состояния, при котором волей-неволей побежишь сломя голову. Болото лишь со стороны кажется ровным, кочек и коварных ямок хватает, они даже днем представляют проблему, а при тусклом дергающемся свете шарика, который закреплен на кончике шеста в руках быстро шагающей Миллиндры, очень трудно замечать такие ловушки.

Выбрались с сухого островка, под ногами то и дело начала хлюпать вода. Эту часть болота люди сэра Файерриса не считали опасной, здесь не надо было придерживаться троп, отмеченных вешками, и не приходится ходить с шестами-слегами. Хоть это хорошо, руки и без того заняты лопатами.

За спиной вновь послышались шлепки, преследователи тоже добрались до низменного участка. Похоже, они совсем близко, разрыв не больше полусотни шагов. Значит, они двигаются быстрее, чем люди, и до ворот не успеть, придется встречать неведомую опасность вдали от стен.

— Всем стоп!

— Ты чего?! — удивился Драмиррес. — Они же совсем рядом!

— Так и есть, но нам не оторваться. Переведите дух, похоже, придется подраться.

— Драться с какими-нибудь пепельниками деревянными лопатами?!

— Другого оружия у нас нет.

— Скоты! Первый раз влезаю в такую драку даже без ножа!

— Миллиндра, стой за нами. Очень нужен твой свет.

— Пусть лучше Айлеф стоит позади, я вам нужнее!

— Менять на тебя парня, который убивает человека одним ударом из-за паршивого стога сена?! Да ни за что! — произнес Драмиррес и нервно рассмеялся.

Вновь сверкнула близкая молния, Трой успел увидеть, что преследователи и правда близко. Опасно близко. Внешне похожи на борзых собак, вставших зачем-то на задние лапы: конечности длинные и тонкие, тело поджарое, морды вытянутые. Чем-то неуловимо напоминают встреченных у Чечевицы трессингов, но в то же время другие. Ростом твари повыше невысокой Миллиндры, но вроде бы чуть уступают Трою. Так что противник серьезный.

А что это именно противник, Трой убедился после новой молнии. Животные не настолько любопытны, чтобы мчаться за кем-то по болоту ради пустого интереса. Да и передние конечности вроде бы заканчиваются набором внушительных когтей, травоядным такое украшение ни к чему. И правда очень похожи на трессингов, но форма головы иная, да и более поджарые. Скорее всего — одна из многочисленных разновидностей этих уродцев, а они все опасные.

— Как же хреново без ножа, — процедил Драмиррес, замахиваясь лопатой, будто копьем.

Первая тварь выскочила из мрака и, омерзительно визжа, прыгнула прямо на Троя, вскинув когтистые лапы для удара. Тот не успел ничего сделать, но лопата Драмирреса ужалила ее точно в шею, визг мгновенно оборвался, сменившись бульканьем, болотный монстр упал в лужу и начал омерзительно хрипеть, обхватив себя за пострадавшее горло.

Трой будто медом обмазан, как по-другому объяснить, что и второй преследователь из всей семерки выбрал именно его. Встретил тварь в прыжке, но не так, как это сделал Драмиррес, то есть не выпадом лопаты. Просто шагнул в сторону, одновременно нанося удар с замаха. Врезал по верхней правой лапе, что изменило траекторию движения твари. Пролетев мимо, гадина прокатилась по мокрой земле, ловко вскочила, чтобы тут же вынужденно присесть — Айлеф врезал ей сверху вниз по голове с такой силой, что его лопата с треском сломалась. Но здоровяка это не остановило, он замахнулся обломком и ударил, как бьют копьем.

Врезал сильно, иначе он, судя по всему, бить не умеет. Остро обломанный черенок пронзил грудь твари насквозь. На дальнейшее Трой уже не отвлекался, в паре с Драмирресом начал молотить первую тварь, не позволяя ей прийти в себя. Гадина оказалась живучей, шипела и размахивала длинными руками, пытаясь достать до истязателей когтями. Но лопаты были длиннее, ничего у нее не выходило.

Кончилось все тем, что Трой, обойдя избиваемого монстра с другой стороны, удачно врезал ему по уху, а потом еще раз и еще, до треска костей. Тварь задергалась, захрипела, поползла было дальше, выворачивая когтями комья торфа. Драмиррес, примерившись, метко врезал по затылку:

— Да подохни уже! Живучая, будто кошка!

— Оставь, — почти спокойно произнес Трой. — Это уже агония. Айлеф, где вторая?

— Убежала, — виновато отозвался здоровяк.

— Убежала?! — поразился Драмиррес. — Я же видел, как ты ее насквозь проткнул черенком! Как же она могла убежать после такого?!

— Да я и сам не знаю. Просто вскочила и убежала. Что мне было дальше делать? Носиться за ней по всему болоту?

— А ты не мог ее прибить с одного удара?! Или без сена у тебя сила пропадает?!

— Да заткнись уже с этим сеном!

— Тихо! — крикнул Трой. — Заткнулись оба! Одна тварь ушла и может вернуться с подмогой. Надо быстро уходить, а не пререкаться.

— Ну так пошли, — мгновенно согласился Айлеф.

— Не так быстро. Помогите, я один эту дохлятину не дотащу.

— Куда ты ее собрался тащить? — удивилась Миллиндра.

— Как только откроются ворота, отдам стражникам. Скажу, что добыл ее специально для сэра Файерриса, потому что очень сильно его уважаю. Пусть съест на завтрак и не забудет выделить кусочек командиру Гнадобису.

— Вы только посмотрите на эту тварь, — ухмыльнулся Драмиррес. — Она такая страшная, что ее даже голодные псы жрать не станут.

— Уж поверь, я как следует на нее посмотрел, иначе бы не стал такое уродство тащить в школу. Пусть начальник порадуется.

— Сэру Файеррису это угощение вряд ли понравится.

— Так я этого и добиваюсь. Да помогайте уже, не бойтесь. Вы тут ни при чем, я сам скажу стражникам, накажут только меня.

— Ну уж нет, — Драмиррес покачал головой. — Ради такого я готов отжаться двести раз, а то и все триста. А если сэр Файеррис вместе с Гнадобисом сожрет эту падаль, так можно упираться в землю кулаками с утра до вечера.

— Как знаешь. Давай, Драмиррес, ты слева, я справа за передние лапы. Айлеф, возьми наши лопаты. И быстрее, вот-вот начнется дождь.