Глава 4
Эхнатон, примчавшись издалека, прогудел:
— Обнаружена активность биологической природы. Замечены две цели. Идентификации не поддаются.
— Животные?
— Ответ невозможен. Биологическая природа. Возможны скрытые особенности. Для уточнения следует приблизиться на минимальную дистанцию, но это запрещает директива не позволять себя обнаруживать.
Влад остановился, подождал, когда подъедут дроны спутников:
— Эхнатон где-то впереди заметил пару тварей. Говорит, что таких еще не встречал.
— Мы значительно удалились от места его действий, тут может быть все другое, — предположила Ти.
— Метаморфы по всей Земле применялись?
— Я знать такое не могу. Но если и не на всей, то им не было значительных помех распространяться далеко. Наверное.
— Что раньше было в этой части острова?
— Аграрные ярусы.
— Это как?
— Частично подземные конструкции на много этажей. Каждый этаж — площадь для выращивания растений в пищу.
— Фермерские хозяйства, получается?
— Не поняла вопрос.
— Ну, в смысле мало населения, много свободной территории?
— Наверное, так. Нет смысла многим жить, для аграрного яруса мало присмотра надо. Автоматика все производила.
— Держите оружие наготове, двигаемся без интервалов. Похоже, спокойные времена остались позади вместе с грязью.
— Лучше уж твари, чем грязь, — буркнул Либерий, проверяя, легко ли выходит из ножен самодельный тесак из стали, некогда являвшейся частью детали для космической техники.
* * *
Рос выбрался из самодельного седла, закрепленного на броне дрона, изучил отметины на земле, оставленные неведомыми тварями, расхохотался.
— Ты чего? — удивилась Тейя.
— Либерий, ответь ей.
— Пусть меня покарает небо, если я вру, но это просто следы бизонов.
— Бизонов? — удивилась Тейя.
— Вот именно. На юге наших территорий их полным-полно. Приходят обычно в конце весны, зимой откочевывают куда-то южнее, прямо через пустоши. Наши умники считают, что где-то там есть территория с климатом помягче и не такая опасная, как пустоши. Вот она, оказывается, где.
— Они опасны?
— Ну, попадаться на пути стаду я бы не стал, а так первыми они не полезут никогда. Это если их не раздражать. Разозлившийся бизон — та еще проблема. К тому же они друг за дружку любят заступаться.
— В мои времена большая часть Крыма была покрыта степью, — сказал Влад. — Сплошные поля. Должно быть, хорошее пастбище получилось.
— Так бизоны не метаморфы? — уточнила Тейя.
— А ты разве не знаешь, кто такие бизоны? — удивился Влад.
— Может, и знаю, но в языковой базе нет такого.
— Зубра знаешь? Или быка простого?
— Да, знаю.
— Бизон вроде них, живет в степи, держится большими стадами. Вообще-то он американский зверь, но, похоже, его сюда переселили.
— Американский?
— Два материка, которые на западе от нашего, в мое время назывались Северной и Южной Америками. Бизоны обитали в Северной.
— На пустошах не было обычных зверей. Метаморфы только.
— На границе пустошей, к северу от них, зверья полно, — вспомнил Влад.
— Да? А я уже обрадоваться, думала, тварей совсем не будет, раз простые звери живут.
— Может, охоту устроим? — предложил Либерий.
— Как это? — не поняла Тейя.
— Завалим бизона, мяса поедим, а то эти пайки поперек пищевода уже давно стоят.
— Есть животных?! Как можно?!
— Еще как можно. Вы разве там, в своем прошлом, не ели мясо?
— Ели.
— Так чего нос кривишь?
— Наше мясо делали на аграрных ярусах. Оно росло там.
— Как это мясо может расти?!
— Растительные модули, специально создаваемые. Они выращивают животную ткань, ее используют в пищу.
— Не сравнивай траву и мясо.
— Выращенное мясо идентично почти полностью тому, что имеется у животных.
— Ты здесь видишь траву мясную?
— Нет. Ее не может быть. Ей нужны специальные условия и обслуживание. И размножение у нее сложное. Она не могла сохраниться.
— Значит, не видишь?
— Сказала же, нет.
— А я вот вижу, что у нас очень мало машин осталось и мы много добра побросали. В том числе и пайки. Еды осталось не сказать чтобы много. Так что завалим бизона и устроим праздник объедения. Все осознала?
— Да, так. Извини. Я не думала над этим. Ты прав, надо есть пищу, какую получится добыть. Нам надо экономить резервы.
— Влад, давай, сгоняй на Эхнатоне. Они не могли далеко уйти. Только пусть осторожно стреляет, и не огнем. А то разнесет в клочья, а затем спалит их, я его знаю.
— Сгоняй лучше сам, а то вижу: рвешься всей душой.
— Охота — мужская забава. Может, вдвоем?
— Нет. Опасно Ти одну оставлять.
— Да, верно. Я быстро обернусь, разделывать здесь буду.
— Давай.
Церковник забрался на броню боевого дрона, уселся в неказистое кресло, одно из двух, устроенных общими усилиями при помощи подручных средств, и скомандовал:
— Давай, ямщик! Трогай!
— Эхнатон две тысячи сто четырнадцать дробь сорок три интересуется вашим допуском к одиночному движению и траекторией маршрута.
— Слышишь, ты! Жестянка! Ты все сам слышал: Влад разрешает! А насчет траектории: дуй к ближайшему бизону, который здесь наследил.
— Принято. Выполняю.
— Йо-хо! — выкрикнул Либерий уже издали.
— Иногда он ведет себя как ребенок, — тихо заметила Тейя.
— Почти все мужчины такие.
— Он очень взрослый. Сколько ему лет?
— Откуда мне знать? Я и о своих годах представления не имею. Это если учитывать те, которые прошли мимо меня, пока торчал под землей. Да и без них не все просто. К примеру: когда теперь день рождения праздновать? Календарь ведь совсем другой, и даже дней в году почему-то на один меньше.
— Да, знаю. Неточность или изменение орбиты произошло. Надо Коса расспросить когда-нибудь. Ты согласился искать базу дальников, только чтобы мне сделать позитивное?
— Правильнее будет говорить: «Сделать приятное».
— Извини, ошибки и неточности допускаю.
— Ты не виновата.
— А что ответишь?
— И это в том числе.
Тейя улыбнулась:
— Спасибо тогда. А что еще?
— Ну… куда-то ведь надо двигаться? Куда приятнее на южный берег Крыма попасть, чем опять в грязь забираться.
— Да, так. Грязь совсем плохо. Не стоит никаких вероятностей попадать туда опять.
— Тебе хорошо будет, если там найдешь своих…
— Почему ты нерадостно сказал это?
— Заранее ревную тебя к ним…
— Как мужчина ревнуешь?
— А как еще можно ревновать?!
— Странное поведение. Перед такими заявлениями в моем времени мужчина должен был провести длительный ритуал ухаживания. В твоем не так разве было?
— Так. Но времени на долгие ритуалы нет. К тому же я сильно подозреваю, что ты будешь не в восторге, если за тобой начнет приударять парень, не мывшийся больше месяца.
— Да, сомнительно проявление восторга от такого. Но и я в таком же положении гигиеническом. Я грязная до противности себе.
— Угу. Я тоже сам себе противен. Так что давай найдем где-нибудь воду нормальную, а уж потом начну цветы дарить.
— Цветы? Зачем?
— У нас так было принято.
— Подарить растения, и девушке это радостно?
— Сам поражаюсь их странностям, но все было именно так.
— Да. Удивительные у тебя времена были. И, Влад, не надо торопиться с ревностью и прочим. Я вообще о таком еще не задумывалась. Не до личных отношений было. А сейчас тем более нельзя думать о таком.
— Ну, я так, на будущее клинья подбиваю. Должно же у нас что-то когда-то наладиться?
— И где мы будем обитать? Жить нормально?
— Люди здесь живут. На севере. Города, деревни, народа много.
— Да, я знаю. Но там церковники.
— Один из них и здесь имеется.
— Ну, он другой. Не такой, как они.
— Ошибаешься — это один из самых известных инквизиторов. Настоящий мастер по искоренению древней скверны. Его посылали разбираться с самыми тяжелыми случаями. Вроде моего. Так мы с ним и познакомились.
— Но он ведь тебя не отдал? Помог?
— В тот раз у него не было выбора. А до этого наша встреча закончилась очень плохо.
— Да, ты рассказывал. Но я думала, что он просто воин церкви.
— Один из лучших ее воинов. Но его перевели на другую работу. Повысили.
— Ясно мне. И совсем ничего не ясно. Все одновременно. Путаница.
— Либерий с нами не просто так. Он не один год воевал с запами, которых натравляют радикалы. К тому же из отдельных обмолвок я понял, что его родная деревня оказалась в карантине из-за болезни, против которой нет спасения. Это приговор жителям. И главные подозреваемые в распространении болезней сама знаешь кто. Так что к радикалам у него особое отношение. И не только у него: все военное крыло церкви на них давно зубы точит. Они и наши враги. Я думаю, ради того, чтобы с ними покончить, такие вояки, как он, готовы с нами договориться. Не зря же он к нам прилип: думаю, присматривается. Наверное, рассчитывает, что мы каким-то образом разделаемся с радикалами. Или поможем это сделать. И за это готов закрыть глаза на наше происхождение. И другим их закроет: военные наверняка его поддержат, а ссориться с ними конклав вряд ли рискнет. Или вообще переворот устроят — в мои времена это было обычным делом. Так что шанс зажить нормальной жизнью на севере у нас есть.
— А если не получится?
— Будем искать твоих, пока не найдем.
— А если не найдем?
— Не знаю, Ти… не знаю…
* * *
Достав из котла очередной кусок разваренного мяса, Влад сказал:
— В мое время на природе мы жарили его на металлических прутиках над углями и называли такое блюдо «шашлык».
— У нас тоже так делают, — жуя, заметил Либерий. — Только перед этим вымачивать надо в уксусе или в перемолотых помидорах. Можно со специями. В пиве тоже ничего получается, если не в темном. И лучше всего брать барашка или свинью.
— У нас тоже мариновали обычно, забыл сказать. И соус к нему полагался, и лук кольцами резали.
— Значит, времена у вас неплохие были, раз умели мясо готовить на костре. И мясо, наверное, было нормальное, а не на кустах росло.
— Наше мясо тоже хорошее было, — буркнула Тейя. — Это жесткое и невкусное. И противно думать, откуда оно произошло.
— Так котел неудобный, в нем как следует не приготовишь. И специй никаких нет. А насчет того, откуда оно взялось, — привыкай.
Вместо котла вообще-то использовалась какая-то деталь от той же космической техники. Часть защитного кожуха хрупкого прибора или что-то вроде этого.
— А почему вы не приготовили этот шашлык, раз он такой хороший? — поинтересовалась Ти.
— Бизон старый, мясо не ахти, — ответил Либерий. — Да и мариновать не в чем. У нас вообще ничего нет. Есть, правда, способ, прямо в крови выдержать, но там мудрить надо, и не всем нравится такое. Проще уж сварить. Но обещаю, древняя: угощу еще тебя мясом с угольков. Обязательно найдем подходящую дичь и что-то придумаем с маринадом и прочим.
