III. Адриатичное
Гамильтониан
Общее море
Духом втекает.
В канфары.
В губки.
В коралл.
В эмбрион.
Но не в труп.
Не в кремень.
Не под пробку.
Общего моря
общие волны —
общие мысли
целуют простые числа
Простые не делятся,
в них нет рефрена.
Напротив, гребни цикличны,
волны голодны
до резонанса.
Сделай меня для начала землей
Не пот льда, —
полярная слизь с
ласт моржа.
Схлеснет.
Не кости, —
сорбет, пломбир
в чашках коленей.
Сцепит.
Не визг струны арбалета, —
шкварчащий
лом в ухо воздуха
через висок земли.
Всверлит.
Вдох — ингаляционный наркоз — кляп.
Запрёт.
Не выдох, — аварийная
разгерметизация,
плевок иллюминатором в солнце, или
чих Гинденбурга.
Испепелит.
Не сердце, —
багряный медведь датый
из зоо ребер
сквозь водосток горла
лапу в мозговую перчатку и —
херачить ударных
партию на гидро-электро-
дамбе.
Прорвет.
Это лязг карающего счастья
бульдозером по земле,
бывшему мне.
Идёт танцем.
«Сменить имя…»
Сменить имя
как ты,
на годовщину
голубой валентинки73,
принять форму ящика сердца74,
изнанкой вывернуть: снаружи = внутри,
и ждать ареста
полицией кармы75.
Ругаться матом76-
— и-матикой, бормотать
в ашрамах Адриатики
дико, разумеется.
Найди-ка тут рацио,
брат Гораций.
Мне симпатичен именно этот способ сдаться.
Акватика сюрэгоизма
Слезные тонкие
сталактиты беззвездного
текут на контакт
к Кипарискам, катодами пере-
резая берег линяющий
первым штрихом крещения
колонковой рапирой.
Я — метроном-монета,
иностранная йена на память
с дыркой, в спуске инертном
по градиенту запаха в пах
Адриатики
под хрустальные волны эго,
где полное внутреннее —
обложка неба.
Боги, что занесли вы
над пленкой моря —
меч окончательный
или багор спасателя?
Резво редисом77 вынырнуть
или выдохнуть сферой газа
в черепно-мозговых гротах,
светом затопленных,
на сводах которых
каустика вод ее отражений
пишет сонный сакральный сонет,
бескомпромиссно забытый
еще до начала быстрого
вращения глаз и планет.
Буря, нервы
Туфли по ветру,
сонаправлены клювы, бурю
наслал гидромет,
зонты — коллапсы кальмаров,
тучи кляпом — в сакрал.
Конец ознакомительного фрагмента.