Снайперы

Артем Драбкин, 2019

Снайпер – специально подготовленный и в совершенстве владеющий своим оружием солдат, привлекаемый для решения огневых задач на расстояниях и в условиях, требующих особых навыков и высокого уровня индивидуальной стрелковой подготовки. Первые снайперские подразделения появились еще в XVIII веке, во время Американской Войны за независимость, но настоящим раем для снайперов стала Первая мировая война. После начала Великой Отечественной войны в СССР началась широкая подготовка снайперов, которых стали готовить не только в специальных школах, но и на курсах ОСОАВХИМа, Всевобуча, а также непосредственно в войсках. К февралю 1942 г. только на Ленинградском фронте насчитывалось 6 000 снайперов, а в 1943 г. в составе 29-й и 70-й армий были сформированы специальные снайперские батальоны. Новая книга проекта «Я помню» (http://iremember.ru) – это правдивый и порою бесхитростный рассказ тех солдат Великой Отечественной войны, которые с полным правом могут сказать: «Я был снайпером».

Соловей Нина Сергеевна

Я выросла в Москве и люблю этот город. Здесь я училась в школе, потом закончила фабрично-заводское училище. Судьба привела меня на завод, который выпускал самолеты. Заводская молодежь поголовно увлекалась авиацией, стремилась в воздух. Многие из нас занимались в аэроклубе.

И вдруг, в июне сорок первого года, страну потрясло сообщение о том, что фашистские полчища вероломно вторглись в наши пределы, вознамерившись уничтожить первое в мире социалистическое государство, нашу гордость и надежду.

В цехах проходили митинги, на которых рабочие высказывали свое горячее желание отправиться на передовую, чтобы с оружием в руках защитить Отечество. Многие комсомольцы уже в первые дни войны добровольно ушли в действующую армию.

Перед войной меня выбрали комсоргом цеха, и я хорошо знала настроения заводской молодежи. Многие девчата пошли на краткосрочные курсы медицинских сестер, чтобы побыстрее попасть на фронт и помогать бить фашистов.

Враг приближался к столице. «Кровавая лапа фашизма тянется к сердцу нашей страны — Москве. Москва в опасности! Все силы на отпор врагу!» — призывали газеты.

Я попала в 3-ю Московскую коммунистическую стрелковую дивизию, ставшую впоследствии 53-й гвардейской. Я оказалась в разведке. Нашей ротой командовал Герой Советского Союза Николай Берендеев. Здесь я встретилась с замечательными девушками-разведчицами Наташей Малышевой, Тасей Назаровой, Ирой Магадзе. В снайперской «охоте» моей парой стала Зиба Ганиева. Судьба ее была необычной. Очень красивая, очень хорошо танцевала, она приехала в Москву из Узбекистана, чтобы поступить в Институт театрального искусства. Война нарушила все планы и Зиба стала бойцом-добровольцем Московской дивизии. Трудно ей было. Она ведь выросла в Средней Азии. Снега там не бывает и, конечно, освоить лыжи стало для Зибы серьезной проблемой.

Я же была неплохой лыжницей, вместе с Катей Будановой выступала за заводскую команду. У нас с Зибой начались каждодневные тренировки. Она была упорной девушкой…

Очень нравилась мне и Ира Магадзе — наш санинструктор. Она была очень молоденькой, но стала для разведчиков доброй наставницей — заботливой и требовательной, как мать. Одно время в дивизии было плохо с продовольствием. Ребята голодали и тайком подкармливались мясом погибших лошадей. Ира была категорически против этого, ведь такая еда может кончиться большой бедой. Заходя в землянку, Ира старалась определить, не пахнет ли в помещении кониной, и если ее подозрения оправдывались, заставляла уничтожать «припасы»…

Уходя с Зибой Ганиевой на «охоту», мы часто встречались с Наташей Ковшовой и Машей Поливановой. Можно с уверенностью сказать, что именно они своим примером стимулировали в нас желание испытать свои силы в единоборстве с фашистами.

Весной 1942 года, когда завершилось наступление нашей дивизии, мы с Зибой решили основательно потренироваться в снайперской «охоте», пользуясь временным затишьем. Стоял прекрасный солнечный день. Хотелось радоваться жизни, любоваться пробуждающейся природой. Но шла война…

Наш передний край находился на опушке леса. В нескольких десятках метров от наших позиций копошились гитлеровские солдаты, укреплявшие окопы. Они вели себя уверенно и нагло, даже не допуская возможности быть пораженными нашими пулями.

Мы выбрали позицию и определили цель. Залп произвели одновременно — и два фашиста упали замертво. Сразу же на наши позиции обрушился минометный огонь. Долго мы лежали, боясь пошевелиться, но все обошлось благополучно. После этого первого успеха мы с Зибой часто выходили на «охоту».

К нам приходили опыт и сноровка, умение выследить врага и нанести безошибочный удар. Помню, возвращались мы с передовой… Поднялись на холм и залюбовались прекрасной картиной. Перед нами лежал лес, вдали извивалась река, а кругом белели ромашки… И тут волшебное очарование родной природы нарушил винтовочный выстрел. Пуля пролетела мимо, но мы поняли, что в нас стрелял вражеский снайпер. Потом мы долго изучали местность и наконец обнаружили врага, под прицелом которого находилась высотка. Через короткое время нам удалось приблизиться к нему и уничтожить.

Моя боевая подруга Зиба вскоре заслужила своими геройскими действиями орден Боевого Красного Знамени. А однажды, во время разведывательной операции, она была тяжело ранена и отправлена в госпиталь. Она стала инвалидом, и боевой путь Зибы закончился.

На Новгородской земле, в феврале 1943 года, тяжелое ранение настигло и меня. Лечиться меня направили в Ярославль, а после выздоровления я попала в уникальную женскую снайперскую школу, которая была как бы преемницей тех курсов, на которых учились Наташа Ковшова и Маша Поливанова. Находилась эта школа в Перовском районе Москвы на улице, получившей впоследствии название Снайперской. Есть неподалеку и улица Алии Молдагуловой, девушки-казашки, также окончившей эту школу и геройски погибшей на фронте.

Я попала в удивительный мир… Девушки изучали основы воинской службы, стрелковое дело, оружие — и не только снайперское, но и автоматы, пулеметы. Они ценили каждую минуту своего времени, стремясь получить в школе максимум знаний и практических навыков. Они не знали, что такое капризы или лень, упорной учебой и тренировками закаляли свой характер. Многим курсантам были вручены именные снайперские винтовки, с которыми они и отправились на фронт.

Мне довелось учиться в инструкторской роте, которая комплектовалась курсантами, имевшими фронтовой опыт, и по окончании школы меня назначили командиром снайперской группы из шестнадцати девушек.

Итак, мы, в сопровождении инструктора политотдела школы Нины Белкиной, в прошлом преподавателя МГУ, прибыли в штаб 4-й Ударной армии, в район Полоцка, и оттуда — в 90-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Все девушки, ставшие теперь настоящими фронтовыми снайперами, были как одна семья, хотя и были уже распределены по снайперским парам.

Приключения начались с первой же ночи. Уставшие с дороги, девчата сразу заснули, но ужасающий грохот в печке всех скоро поднял на ноги. Явившийся из штаба офицер отнесся к происшествию спокойно: он потянул носом и заявил, что кто-то бросил в печку толовую шашку,

Утром тайна развеялась. Перед входом в нашу землянку красовалась хвойная гирлянда. Еловыми ветками были искусно выложены слова: «Привет девушкам-снайперам от разведчиков».

Ночью на «охоту» отправились первые пары: Валя Масленникова с Сашей Боровицкой, Галя Чивильча с Тоней Канунниковой, Женя Ершова с Элей Давыдовой, Галя Краузе с Машей Комаровой и я с Катей Подшиваловой. Этот первый выход на огневые позиции стал для вчерашних курсантов настоящим боевым крещением. Им сразу же пришлось участвовать в отражении атаки противника. В роте, куда попали Женя Ершова и Эля Давыдова, молодой лейтенант раздраженно проворчал: «Зачем пришли? Отсиживались бы лучше на КП». Гитлеровцы пошли в наступление. Заговорила наша артиллерия. Тут уж было не до снайперской «охоты» — надо было отбиваться.

И девушки не сплоховали. Наутро командир полка сказал: «Товарищи снайперы! В ночном бою вы проявили себя настоящими бойцами! «Это была очень нужная похвала, вдохновившая девчат и придавшая им уверенности в себе…

Через несколько дней снайперы узнали, что погибла Саша Боровицкая. Это была первая страшная потеря в наших рядах. Саша была сибирячкой. Внешне она выглядела суровой девушкой, но была очень душевной и доброй. Особенно переживала смерть Саши ее напарница Валя Масленникова. Тогда мы поклялись отомстить за смерть подруги…

Утром мы снова вышли на «охоту». Часть девушек оставалась на КП, но и они не отдыхали. Катя Подшивалова, Ира Широкова и Галя Краузе обучали солдат меткой стрельбе, другие готовили обед, да и жилище свое надо было обустроить поуютнее, ведь несмотря на жестокость нашей профессии, мы оставались женщинами…

Фашисты тем временем не давали нам покоя. Стоило нашему бойцу пошевелиться, как с вражеских позиций летела граната — расстояние было небольшим. Командир дал указание снайперам разобраться с этой ситуацией. Тогда Галя Чивильча и Тоня Канунникова оборудовали скрытые позиции в глубине обороны, и, как только появлялась рука с гранатой, они стреляли по гранате, которая разрывалась среди вражеских окопов с соответствующими для гитлеровцев тяжелыми последствиями.

Весной 1944 года нас пригласили на фронтовой слет. Там мы обменивались боевым опытом, повстречались со многими своими подругами из снайперской школы. Многие были награждены боевыми орденами и медалями. В числе кавалеров ордена Солдатской Славы была и я.

А на фронте происходили большие перемены. Все говорило о том, что война близится к победному завершению. Однажды утром кто-то вбежал в землянку и крикнул:

«Немцы на КП!» Мы схватились за оружие, однако немцы вели себя миролюбиво и при этом хорошо говорили по-русски. Познакомились. Один назвался Вальтером, другой — Йозефом. А вечером на передовой из динамиков зазвучала немецкая речь: Вальтер и Йозеф призывали своих соотечественников прекратить бессмысленное сопротивление…

В конце июля наши войска перешли в наступление севернее Витебска. Особенно тяжело пришлось под Даугавпилсом. В одном из боев я получила серьезное ранение. Помню, несут меня на носилках, а мои девчата, все в слезах, горестно идут рядом и несут мою именную снайперскую винтовку…

Только в канун нового 1945 года я выписалась из госпиталя. По состоянию здоровья я не смогла вернуться в часть и стала слушателем Военного института иностранных языков, и это на всю жизнь связало меня с армией…