Девочка у моста

Арнальд Индридасон, 2018

Конрауд, полицейский в отставке, невольно оказывается втянутым в старые нераскрытые дела об убийствах, когда с ним связывается пожилая пара по поводу исчезновения внучки Данни. Тем временем Конрауд расследует дело своего отца, убитого при загадочных обстоятельствах. Он вступает в контакт с дочерью близкого друга отца, Эйглоу, которая оказывается медиумом. Ее преследуют видения маленькой девочки Нанны, утонувшей в озере Тьёднин несколько десятилетий назад. Конрауд заинтересовывается судьбами девочек, и именно во время поисков Данни он понимает, что между их смертями есть странная связь. Копаясь в прошлом, он раскрывает все больше секретов, которые и не ожидал обнаружить… Но готов ли он столкнуться c шокирующей тайной, которая много лет не давала ему самому покоя?

3

Выражение беспокойства на лицах супругов, которые излагали проблему, говорило красноречивее всех слов. Мобильный телефон мужчины звонил дважды, но ни в первый, ни во второй раз он не стал отвечать, а лишь посмотрел на высветившийся номер, не прерывая своего рассказа. Конрауд понимал их тревогу, но был совсем не уверен, что сможет им как-то помочь. С этой парой он был едва знаком, и все их предыдущее общение практически равнялось нулю. Его жена Эртна когда-то приятельствовала с женщиной, но сам Конрауд в их отношения вовлечен не был. И тут ему совершенно неожиданно звонит ее муж и интересуется, не может ли Конрауд с ними встретиться. Выяснилось, что их внучка уже не раз доставляла супругам проблемы, и они подумали, что Конрауд, вероятно, посоветует, как им с ней поступить. Они знали, что, хотя Конрауд уже на пенсии, раньше он работал следователем, и были убеждены, что у него богатый опыт расследования дел, подобных тому, в котором оказалась замешанной их внучка, и о которых сами они не знали ровным счетом ничего. Конрауд испытывал большие сомнения по поводу того, стоит ли ему с ними встречаться, но в конце концов поддался на уговоры мужчины. Он помнил, с какой теплотой Эртна отзывалась о своей подруге, а также ее рассказ о том, что супругам пришлось самим воспитывать внучку после того, как, будучи совсем молодой, в автоаварии погибла их дочь.

Они сразу заявили, что будут с ним предельно откровенны: причина, по которой они предпочли не обращаться в полицию, а связались напрямую с Конраудом, заключалась в боязни того, что о деле пронюхает пресса. В свое время женщина занимала важную политическую должность, и, хотя она уже давно оставила ее, супруги опасались, что если их проблема станет достоянием общественности, нечистоплотные СМИ не преминут представить ее в самом невыгодном для них свете. Не являлось секретом, что утечки информации со стороны полиции были нередки. Однако супруги попросили Конрауда понять их правильно: если он только посчитает, что им все-таки стоит обратиться в полицию, они это непременно сделают.

— Дело в том, — говорил мужчина, — что от внучки уже несколько дней ни слуху ни духу. То ли у нее телефон разрядился, то ли она вообще его где-то потеряла — не отвечает и все. Конечно, уже бывало, что мы не могли до нее дозвониться, но чтобы так долго — это впервые. Ну если не считать, что…

— Мы тут недавно узнали, что она стала… наркокурьером. Так это, кажется, называется, — вступила в разговор женщина, бросив взгляд на своего мужа. — На таможне — ну или где-то еще — ее не задерживали.

По ее словам, она совершила только одну поездку для неких людей, чьи имена нам называть не захотела. Хотя, возможно, она и лжет. Мы больше не доверяем ни одному ее слову. Ни единому. Хотя… это уже что-то новенькое… то, что она превратилась в наркокурьера, я имею в виду.

На лице женщины одновременно читались раздраженность и тревога за судьбу девушки. Возможно, в том, что жизнь последней шла наперекосяк, она винила саму себя. Вполне вероятно, политические баталии отнимали у нее столько времени, что ей было просто не до воспитания внучки, которая так и не заняла в ее сердце место безвременно ушедшей дочери.

— Вы полагаете, она выехала за границу? — спросил Конрауд.

— Вероятно, у нее был с собой паспорт, — кивнула женщина. — По крайней мере, в ее комнате мы его не нашли. Это как раз одна из тех вещей, которые, как нам хотелось бы, надо проверить, — если, конечно, у вас есть такая возможность. На наши запросы авиакомпании не отвечают.

— Думаю, вам лучше обратиться в полицию, — сказал Конрауд. — Я…

— Мы уже не знаем, куда обращаться. Внучка сама не понимает, что творит, — а теперь, видите, еще и контрабандой наркотиков занялась. А если арестуют, не дай бог? Это же прямая дорога в тюрьму, — вздохнула женщина. — О ее зависимости нам известно. Сначала был алкоголь, а сейчас и того хуже. Упустили мы девочку — она стала неуправляемой. Совершенно не управляемой.

— Она часто путешествует?

— Да нет, не особенно. Ездила куда-то на выходные со своим бойфрендом.

— Мы подумали, что у вас, возможно, получится с ним поговорить, — вмешался мужчина. — К нам он никогда не заходил, и мы даже ни разу его не видели, но предположили, что это, может, именно он ее и использует.

— Ваша внучка давно встречается с тем человеком?

— Нам о нем стало известно несколько месяцев назад, — ответила женщина.

— Так она до сих пор живет с вами? — задал следующий вопрос Конрауд.

— Теоретически да, — кивнула женщина, доставая фотографию девушки и протягивая ее Конрауду. — Мы сможем заплатить вам, если вы возьмете на себя труд помочь нам. Так ужасно сознавать, что внучка связалась с каким-то наркоманом, а мы не в состоянии хоть как-нибудь на нее повлиять. Разумеется, она сама себе хозяйка — ей уже двадцать лет, так что мы теперь для нее не авторитет, но все же…

— Даже если удастся ее обнаружить, ей ведь ничто не помешает исчезнуть вновь, — произнес Конрауд, разглядывая фотографию.

— Это понятно, но мы пытаемся… мы хотим знать, все ли с ней в порядке. И в наших ли силах хоть что-то сделать для нее.

Конрауд прекрасно понимал обуревающие этих людей чувства. В его бытность полицейским ему приходилось общаться с родителями, которые, оказавшись в подобной ситуации, прилагали все мыслимые усилия, чтобы исправить ее, но лишь беспомощно наблюдали за тем, как их ребенок погружается на самое дно алкогольной и наркотической зависимости. Это оказывалось тяжелейшим бременем для многих семей, которые в результате постоянных неудач, признавали себя побежденными. Но бывали и исключения — кое-кому все же удавалось вытащить свое чадо из дурной компании и наставить его на путь истинный.

— Значит, она вам сама подтвердила, что ввозила в страну наркотики? — поинтересовался Конрауд, сунув фотографию девушки себе в карман.

— Ей даже не пришлось этого делать, — ответил мужчина.

— Поэтому мы так и волнуемся, — вставила его жена. — Возможно, внучка попала в западню, из которой ей теперь не выбраться.

С отчаянием поглядев на Конрауда, она продолжила:

— Я застала ее в туалете — три дня тому назад. Она как раз вернулась из Дании и, видимо, пребывала в какой-то прострации, поскольку не заперлась на ключ. Я без всякой задней мысли открыла дверь и чуть в обморок не упала — она сидела на унитазе и… опорожнялась… выдавливала из себя полиэтиленовые кулечки, которые… были спрятаны у нее в промежности. Это было ужасное зрелище… просто ужасное.

— С тех пор мы ее больше не видели, — заключил ее муж.