«Мой помощник Трач подъехал ко мне с таким выражением лица, что я невольно вздрогнул. – Что с вами? – спросил его я. – Уж не прорвались ли геймановцы через Тубский перевал? – Хуже, – ответил он, вытирая ладонью мокрый лоб. – Мы разоружаемся. – Что вы городите, – улыбнулся я. – Кто и кого разоружает?..»
Большинство из нас жалуется, что в сутках недостаточно часов, а наши почтовые ящики переполнены электронными письмами. Это распространенное восприятие, что жизнь быстрее, чем была раньше, закрепилось в нашей культуре, а вину за это возлагают на смартфоны и интернет. Но разве не в этом главная цель смартфона – дать нам такой быстрый доступ к людям и информации, чтобы у нас появилось свободное время для других вещей? Разве технологии не должны сделать нашу жизнь проще? В своей книге «Времени в обрез» Джуди Вайсман объясняет, почему мы воспринимаем наш опыт взаимодействия с цифровыми технологиями как неумолимое ускорение повседневной жизни, а также утверждает, что мы не являемся простыми заложниками коммуникационных устройств, а ощущение, что нам всегда куда-то нужно спешить, – следствие приоритетов и параметров, которые задаем мы сами, а не машины, которые помогают нам их устанавливать. Автор исследует, как различные группы в современных обществах по-разному использовали время, и показывает, как изменения в занятости, организации семьи и воспитании детей сказываются на восприятии времени. В 2017 году книга была удостоена премии им. Людвига Флека, вручаемой Обществом социальных исследований науки.
Аркадий Гайдар – удивительный писатель! Он писал абсолютно идеологически выверенные произведения, оставаясь при этом правдивым романтиком. Он воспевал красоту военных подвигов и революционных порывов, но при этом нет более уютных рассказов, чем «Чук и Гек» и «Голубая чашка». В книгу «Чук и Гек. Рассказы» как раз и вошли эти два замечательных и по-своему уникальных рассказа – один про зиму, другой – про лето. Про прекрасный добрый мир, в котором жили советские дети. Для младшего школьного возраста.
Аркадий Гайдар создал собственный мир в детской литературе. В нём всегда есть место подвигу. Подлинному подвигу – ведь писатель не дрогнул, отдавая свою жизнь за Родину в 1941 году. В этой книге собраны повести и рассказы, которые будут интересны детям и взрослым. Палитра Гайдара – от сказки до автобиографии. А суть – романтика героизма, жизни во имя Родины, во имя людей. И об этом он писал без налета официоза. Искренне и увлекательно.
О своей повести «Судьба барабанщика» А. П. Гайдар писал так: «Эта книга не о войне, но о делах суровых и опасных – не меньше, чем сама война». Для среднего школьного возраста.
В сборник вошли самые известные рассказы Аркадия Гайдара: «Чук и Гек», «Совесть», «Горячий камень», «Голубая чашка». Стильные и выразительные иллюстрации к любимым произведениям нарисовала Анна Власова.
«Ночью красноармеец принес повестку. А на заре, когда Алька еще спал, отец крепко поцеловал его и ушел на войну – в поход. Утром Алька рассердился, зачем его не разбудили, и тут же заявил, что и он хочет идти в поход тоже. Он, вероятно бы, закричал, заплакал. Но совсем неожиданно мать ему в поход идти разрешила…»
«Зимою очень скучно. Разъезд маленький. Кругом лес. Заметет зимою, завалит снегом – и высунуться некуда. Одно только развлечение – с горы кататься. Но опять, не весь же день с горы кататься? Ну прокатился раз, ну прокатился другой, ну двадцать раз прокатился, а потом все-таки надоест, да и устанешь. Кабы они, санки, и на гору сами вкатывались. А то с горы катятся, а на гору – никак. Ребят на разъезде мало: у сторожа на переезде – Васька, у машиниста – Петька, у телеграфиста – Сережка. Остальные ребята – вовсе мелкота: одному три года, другому четыре. Какие же это товарищи? Петька да Васька дружили. А Сережка вредный был. Драться любил…»
«Городок наш Арзамас был тихий, весь в садах, огороженных ветхими заборами. В тех садах росло великое множество «родительской вишни», яблок-скороспелок, терновника и красных пионов. Сады, примыкая один к другому, образовывали сплошные зеленые массивы, неугомонно звеневшие пересвистами синиц, щеглов, снегирей и малиновок. Через город, мимо садов, тянулись тихие зацветшие пруды, в которых вся порядочная рыба давным-давно передохла и водились только скользкие огольцы да поганая лягва. Под горою текла речонка Теша. Город был похож на монастырь: стояло в нем около тридцати церквей да четыре монашеских обители. Много у нас в городе было чудотворных святых икон. Пожалуй, даже чудотворных больше, чем простых. Но чудес в самом Арзамасе происходило почему-то мало. Вероятно, потому, что в шестидесяти километрах находилась знаменитая Саровская пустынь с преподобными угодниками и эти угодники переманивали все чудеса к своему месту…»
Предлагая эту повесть вниманию читателей «Уральского рабочего», автор должен сделать оговорку. Повесть эта написана на исторической канве, и главные действующие лица ее – действительно существовавшие люди, все же второстепенные персонажи – вымышлены и введены исключительно с тем, чтобы сделать повесть более занимательной и интересной. А поэтому некоторое расхождение написанного с действительно происходившим не должно смущать товарищей, которым когда – либо приходилось встречаться с «лесными братьями». Самих боевиков – Алексея и Ивана Давыдовых автор, поскольку мог, старался вывести без излишних прикрас, по тем материалам и воспоминаниям, которые удалось достать. Автор
«Колька и Васька – соседи. Обе дачи, где они жили, стояли рядом. Их разделял забор, а в заборе была дыра. Через эту дыру мальчуганы лазили друг к другу в гости. Нюрка жила напротив. Сначала мальчишки не дружили с Нюркой. Во-первых, потому, что она девчонка, во-вторых, потому, что на Нюркином дворе стояла будка со злющей собакой, а в-третьих, потому, что им и вдвоем было весело. А подружились вот как…»
В сборник вошли три повести известного детского писателя Аркадия Гайдара: «Чук и Гек», «Голубая чашка», «Дальние страны».
«Шпион перебрался через болото, надел красноармейскую форму и вышел на дорогу. Девочка собирала во ржи васильки. Она подошла и попросила ножик, чтобы обровнять стебли букета…»
Аркадий Гайдар – человек-легенда. О его жизни рассказывали самые небывалые истории, и все они – чистая правда. Он же говорил о себе: «Это была обыкновенная биография и необыкновенное время». В 14 лет он ушёл на Гражданскую войну, в 17 – командовал полком, а погиб на фронте уже Великой Отечественной войны. Писать стал в 20-е годы ХХ столетия и в своих произведениях создал счастливую страну, в которую и сам свято верил. На его книгах выросло не одно поколение советских детей.
Герои Аркадия Гайдара – писателя, воина, воспитателя – люди со светлой и справедливой душой. Защитить слабого, помочь, не ожидая просьбы, – их внутренняя потребность. И пусть они ещё только растут и делают ошибки – душа взрослеет тоже и становится мудрой. Именно о взрослении души, иногда мучительном, а иногда незаметном, все произведения Гайдара, лучшие из которых включены в эту книгу. Для среднего школьного возраста.
«– На перекрестки! – задыхаясь, крикнул командир отряда. – Всю линию от Жандармской до Покровки… Сдыхайте, но продержитесь три часа. И вот…»
«Есть за городом возле оврага, возле маленькой речки Ягошихи, старое кладбище. Там, посередине, возле белой пустой церкви, торчат памятники над могилами умерших купцов, почетных граждан, убитых и просто мирно скончавшихся полковников и прочих знатных и видных горожан. Но чем дальше забираешься вглубь к краям кладбища, тем гуще и беспорядочней выбивается дикий кустарник, тем меньше мраморных плит и железных решеток…»
«Тыловая железнодорожная станция на пути к фронту. Водонапорная башня. Два прямых старых тополя. Низкий кирпичный вокзал, опоясанный густыми акациями. Воинский эшелон останавливается. К вагону с кошелками в руках подбегают двое поселковых ребятишек…»
«Собрался Борька Назаровский в военную школу поступать. Провожали его домашние честь по чести. И каждому была охота напоследок свое слово вставить…»
«Я только что сел за поданный доброй хозяйкой ломоть горячего хлеба с молоком, как в дверь с шумом ворвался подчасок и крикнул: – Товарищ командир! Подбираются белые, прямо так по дороге и прут человек двадцать. Я выскочил. Пост был шагах в сорока, у стены кладбища. Первый взвод уже рассыпался вдоль каменной ограды, и пулеметчик, вдернув ленту, сказал: – Эк прут! От луны светло, всех дураков тремя очередями снять можно. Разреши, товарищ командир, пропустить пол-ленты…»
«Как-то раз редактор одной из провинциальных газет призвал меня к себе и начал отчитывать следующими словами…»
«Раньше было проще. Упомянутый табель ясно указывал чиновнику его место в запутанной канцелярии Российской империи. Каждый сверчок знал свой шесток. И с этого исторического шестка он или «покорнейше» свиристел, обращаясь к особам, восседавшим выше него, или громоподобно рыкал на тех, кои волею судеб занимали нижние ступени иерархической лестницы…»
«Классический тип старорежимного бюрократа встречается теперь как редкость, сохранившаяся разве на какой-либо мелкой должности зав. канцелярии губархива, или статбюро, или особой комиссии при губземуправлении…»