Святые души

Аркадий Аверченко

«Сегодня утром я, развернув газету и пробегая от нечего делать отдел объявлений, наткнулся на такую публикацию: «Натурщица – прекрасно сложена, великолепное тело, предлагает художникам услуги по позированию». Хи-хи, – засмеялся я внутренне. – Знаем мы, какая ты натурщица. Такая же, как я художник… Потом я призадумался. Поехать, что ли? …»

Бывают такие случаи в жизни, в которых очень трудно признаться.

I

Сегодня утром я, развернув газету и пробегая от нечего делать отдел объявлений, наткнулся на такую публикацию:

«Натурщица — прекрасно сложена, великолепное тело, предлагает художникам услуги по позированию».

Хи-хи, — засмеялся я внутренне. — Знаем мы, какая ты натурщица. Такая же, как я художник…

Потом я призадумался. Поехать, что ли? Вообще я человек такой серьезный, что мне не мешало бы повести образ жизни немного полегкомысленней. Живут же другие люди, как бабочки, перепархивая с цветка на цветок. Самые умные, талантливые люди проводили время в том, что напропалую волочились за женщинами. Любовные истории Бенвенуто Челлини, фривольные похождения гениального Байрона, автора глубоких, незабываемых шедевров, которые останутся жить в веках.

— Извозчик!!

………………………………………………

В глубине большого мрачного двора я отыскал квартиру номер седьмой и позвонил с некоторым замиранием сердца.

Дверь открыла угрюмая горничная — замкнутое в себе существо.

— Что угодно?

— Голубушка… Что, натурщица, вообще… здесь?

— Здесь. Вы художник? Рисовать?

— Да… я, вообще, иногда занимаюсь живописью. Вы скажите там… Что, вообще, мол, все будет как следует.

— Пожалуйте в гостиную.

Через минуту ко мне вошла прекрасно сложенная, красивая молодая женщина в голубом пеньюаре, который самым честным образом обрисовывал ее формы. Она протянула мне руку и приветливо сказала:

— Вы насчет позирования, да? Художник?

«Пора переходить на фривольный тон», — подумал я.

— Художник? Ну что вы! Хе-хе! Откуда вы могли догадаться, что я художник?

Она засмеялась.

— Вот тебе раз! А зачем бы вы тогда пришли, если не художник? В академии?

— Нет, не в академии, — вздохнул я. — Не попал.

— Значит, в частной мастерской. У кого?

Я общительно погладил ее руку.

— Какая вы милая! А вот догадайтесь!

— Да как же можно догадаться… Мастерских много. Вы можете быть и у Сивачева, и у Гольдбергера, и у Цыгановича. Положим, у Цыгановича скульптура… Ну, еще кто есть?.. Перепалкин, Демидовский, Стремоухов… У Стремоухова, да? Вижу по вашим глазам, что угадала.

— Именно, у Стремоухова, — подтвердил я. — Конечно, у него.

Она оживилась.

— А! У Василия Эрастыча! Ну, как он поживает?

— Да ничего. Пить начал, говорят.

— Начал? Да он, кажется, лет двадцать, как пьет.

— Ну? Эх, Стремоухов, Стремоухов! А я и не знал. Думал сначала: вот скромник.

Конец ознакомительного фрагмента.