Виртуальная конкуренция. Посулы и опасности алгоритмической экономики

Ариэль Эзрахи, 2016

Перед покупателями, ищущими в интернете товары по лучшим ценам, открывается огромный выбор. В этой работе Ариэль Эзрахи и Морис Стаки предлагают новый взгляд на цифровой шопинг. Хотя потребители получают немало выгод от онлайн-покупок, сложные алгоритмы и обработка данных, которые делают поиск товаров таким удобным, также изменяют природу рыночной конкуренции, причем не всегда к лучшему. Хотя существующее законодательство не позволяет компаниям манипулировать ценами, основанные на данных алгоритмы сегодня могут быстро отслеживать цены конкурентов и соответствующим образом корректировать собственные цены. По иронии судьбы то, что кажется выгодным – большая прозрачность в отношении цен, – может обернуться вредом для потребителей. Еще одной опасностью является поведенческая дискриминация, когда компании отслеживают пользователей и стремятся сделать так, чтобы те покупали товары по наиболее высокой цене, которую они готовы заплатить. Третью опасность представляет возникновение суперплатформ и их отношения «дружбы-соперничества» с независимыми разработчиками приложений. Контролируя ключевые платформы (например, операционные системы смартфонов), цифровые монополии задают потоки персональных данных и определяют, кто будет эксплуатировать потенциальных покупателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Предисловие

Могут ли цифровая коммерция и новые технологии на самом деле навредить нам? Сегодняшний рост использования интернета, больших данных, компьютерных алгоритмов, искусственного интеллекта и машинного обучения обещает сделать нашу жизнь лучше. На первый взгляд, онлайновый мир (в котором всё больше используют сайты сопоставления цен, динамическое ценообразование, продвижение в сети, приложения для смартфонов) обеспечивает снижение цен, рост качества, расширение выбора товаров и услуг, а также ускорение инновационного процесса (innovation).

И все-таки может ли оказаться, что новые технологии, потенциально способствующие конкуренции, приведут к повышению цен, падению качества, сокращению возможностей выбора и замедлению инновационного процесса в таких значимых для нас областях, как, например, приватность?^[1]Наши предположения могут казаться еретическими и парадоксальными. В конце концов, трудно не заметить, что на многих рынках цифровые технологии стимулировали появление новых игроков, рост объемов продаж и конкуренцию. Мы не оспариваем эти эффекты. Использование технологий и больших данных, несомненно, способно приносить выгоды. Но видимость конкуренции скрывает более сложную картину

Развитие искусственного интеллекта, ценовых алгоритмов, онлайновой торговли и конкуренции приводит нас на неизведанную землю — в такое пространство, которое на первый взгляд обладает привычными конкурентными признаками, но при этом не оправдывает многие наши ожидания.

Новая механика рынка, новые технологии и «стартапы» (новые компании) захватили наше внимание и создали иллюзию благосостояния (welfare)^[2] — воображаемую остроту конкуренции. Но этот мираж скрывает за собой все более слаженную работу машины, способную противостать силам свободной конкуренции, на которые опирается наша экономика.

Мы говорим о последствиях растущей значимости новой (алгоритмической) силы, которая меняет целый ряд структурных и поведенческих оснований традиционных рынков.

Конкуренция в известном нам виде — «невидимая рука» — во многих отраслях вытесняется «цифровой» рукой, которая, не будучи естественной силой, представляет собой творение человека и в силу этого подвержена манипуляции. Цифровая рука порождает новые возможности ограничения конкуренции, к которым антимонопольные органы подготовлены плохо.

Конечно, мы согласны, что рост электронной коммерции, использующей хитроумные компьютерные алгоритмы, способен усилить конкуренцию и при этом повысить наше благосостояние. Но важно заметить, что гарантий этому нет. В нашей книге рассматривается, почему наблюдаемая смена подходов может улучшить положение одних, но при этом ухудшить положение многих. Кроме того, антимонопольным органам, возможно, потребуется пересмотреть и переосмыслить доступные им правовые инструменты, чтобы предотвращать непривычные новые формы ограничения конкуренции и карать нарушителей. Даже базовые вопросы — например, «способны ли компьютеры к сговору?» (или «насколько велик выбор в онлайновой среде?») — могут оказаться трудными. Может быть, временами сложно разглядеть за фасадом конкуренции те потери, которые новые подходы несут нам, нашему благосостоянию и демократическим идеалам.

Далее мы проводим исследование указанных механизмов. Мы изучаем возможность применения хитроумных ценовых алгоритмов и искусственного интеллекта для содействия сговору или осознанному подражанию (conscious parallelism)^[3]. Мы размышляем о росте использования поведенческой рекламы, а также о возможности использования современных технологий, чтобы отслеживать действия пользователя в целях «почти полной поведенческой дискриминации». В ходе обсуждения мы также рассматриваем массовый сбор и анализ информации, последствия наличия посредников и сайтов сопоставления цен, рост значимости суперплатформ, а также их дружбу-соперничество с независимыми разработчиками приложений.

В процессе исследования этих тем возникают нестандартные вопросы. В какой мере нынешним и будущим онлайновым рынкам свойственна подлинная конкуренция? Мы рассматриваем границы действия правовых норм, защищающих конкуренцию, права потребителя и приватность в высокотехнологичной алгоритмической среде, а также размышляем о недостающих правоприменительных инструментах (enforcement gaps) и практических выводах.

Эта книга родилась из вопроса, который будоражил наши умы во время прогулки вдоль Темзы: «А что будет, если компьютеры вступят в сговор?» Если перефразировать Т. С. Элиота, этот вопрос увлек нас на путь изысканий:

О, не спрашивай: «Что это?»

Давай пойдем и заглянем^[4].

Так мы и поступили. Наше исследование вызвало много дополнительных вопросов и привело нас к плодотворным дискуссиям с должностными лицами антимонопольных органов, юристами, экономистами, специалистами по информатике (computer scientists), философами и инженерами. Мы приглашаем вас присоединиться к обсуждению.

Примечания

1

Английский термин privacy, здесь и далее переведенный как «приватность», в наиболее общем понимании означает «неприкосновенность личной жизни». Когда речь идет об информационных технологиях, privacy зачастую переводят на русский язык как «конфиденциальность», а privacy policy — как «политика конфиденциальности». Такой подход, по всей видимости, неточен.

В этой связи можно упомянуть обсуждаемый в главе 19 американский Закон о защите приватности детей в интернете (Children’s Online Privacy Protection Act), главная цель которого — «дать родителям контроль над тем, какая информация собирается в интернете об их малолетних детях». В частности, родители должны быть уведомлены о сборе информации об их ребенке и дать свое поддающееся проверке согласие на этот сбор. Помимо того, в соответствии с законом родители могут запретить передачу собранной информации третьим сторонам; получить доступ к персональной информации ребенка для просмотра и/или удаления; остановить дальнейшее использование и онлайновый сбор персональной информации. Более подробную информацию см. в сноске 33 главы 19.

2

Под благосостоянием в книге подразумевается не только совокупность материальных благ, которыми располагает индивид: оно имеет и нематериальные аспекты. В частности, как станет ясно ниже, авторы рассматривают нарушение приватности как снижение благосостояния. — Прим. пер.

3

Речь идет о целенаправленном подражании стратегии конкурентов (как правило, в области ценообразования). Практически то же самое, что и молчаливый сговор (tacit collusion). — Прим. пер.

4

Стихотворение Томаса Элиота «Любовная песнь Альфреда Пруфрока». — Прим. пер.