Врата Ангдора. Пастух стада драконьего

Арина Уркунова, 2023

3000 год эры Железного Трона. Мир Наэннора ещё удерживает шаткое магическое равновесие, но недалёк тот день, когда чаши весов дрогнут. Эрга – приёмный сын хана Великой Степи – празднует в Картарасе своё шестнадцатилетие, но в разгар грандиозного праздника город осаждает армия чёрного мага Моргорга. Найдётся ли во всей Великой Степи тот, кто рискнёт вынести заклятый кристалл из картарасской сокровищницы и пройти с ним пол-Наэннора и пару миров впридачу, чтобы уничтожить? А если найдётся и всё-таки одолеет путь, то согласится ли заплатить за равновесие ту великую цену, что за него назначена?

Ущелье Воющих Огней, Эливагар

Ветер завывал с такой силой, словно это была не вершина пика Башня Демона, а Чёрные Болота в ночь полнолуния, когда там жутко на все голоса выло что-то неведомое. На западе небо подпирали пики с белоснежными шапками. На их светлых склонах темнели безобразные угольно-чёрные пятна — следы не прекращавшихся драконьих атак. У самой вершины ближайшего пика по горной тропе взад-вперёд сновали крошечные чёрные фигурки, их становилось всё больше — похоже, в лагере Огнеустов объявили тревогу.

Ворон впился взглядом в горизонт на востоке, где темнела зубчатая полоса изрезанных непроходимыми ущельями скалистых гор. Над ней взвивались языки пламени и поднималось красное марево одингардского леса. В неподвижно застывшем воздухе ни отблеска драконьей чешуи, ни того, что могло бы даже отдалённо напоминать точку, подозрительно быстро двигавшуюся в сторону Одингарда.

Ворон опустил голову. С высоты птичьего полёта река Агар, по которой медленно двигалась лодка с тремя путниками, казалась блестящей агатовой змейкой. До зубчатой полосы гор лодке оставалось совсем немного.

Успеем проскочить, — успокоившись, сказал себе Орто и в который раз огляделся вокруг.

Огромное каменное плато на вершине Башни Демона занесло снегом. На месте тысячелетнего дуба стоял белый сугроб, из которого торчала расколотая молнией чёрная верхушка. Орто по привычке уселся на самый нижний сук и прыгал то на одной лапе, то на другой, пытаясь согреться. Последнее время он редко бывал в родном Бороге и успел забыть о пронизывающем холоде и сырости ущелий. В одном из них находилось его тёплое уютное гнёздышко, выдолбленное в скале, с толстой каменной задвижкой…

— Милорд, — сказал Орто управителю Одингарда, — вы же знаете историю с моим дедом. Я остался круглым сиротой, а он подобрал меня и воспитал, как родного сына. Старикан он был крепкий, и если б не проклятая стрела, пущенная с картарасской стены, мог бы ещё долго протянуть. С тех пор я людей — в особенности картарасцев — не то что на дух не переношу, меня трясёт от одного их вида. Вы — исключение.

— Ты же хотел перебраться на сук повыше, — заметил Аратора, — вот и переберёшься. Я замолвлю о тебе слово. Думаю, Ирвин мне не откажет.

Место ворона, седьмого по счету старейшины Борога, было на самом нижнем суку, но желающих спихнуть его на землю хоть отбавляй. Взять, к примеру, того же Меро. На последнем вороньем вето он что-то нашёптывал на ушко Ирвину — первому старейшине, а тот потом на Орто несколько раз злобно зыркнул.

Уж не метит ли клеветник на мое место, — подумал тогда ворон.

Он забеспокоился, потому как предпочитал сидеть на дереве с подветренной стороны, где тепло, а не стучать зубами от холода на промёрзшей земле. То ли Орто раздобрел, то ли сук вдруг усох, да только сидеть на нём стало неудобно. Но что больше всего донимало, так это маленькие сучки. Они плодились, как грибы в лесу, и при любой возможности больно впивались в лапы. Принять предложение Управителя значило положить конец этой пытке. На новом месте и от земли будет подальше, и ветра там поменьше, а главное — оттуда будет легче следить за продвижениями врага.

— Ваша взяла, — сдался ворон. — Я помогу парню.

Заметив какое-то шевеление наверху, Орто поднял голову. На расщеплённой верхушке дуба сидел Меро.

— Метишь на место Ирвина? — с неприязнью оглядывая тощего, как палка Меро, спросил ворон. — Смотри, узнает — последнее перо на твоей плешивой макушке выдерет.

Меро спрыгнул с верхушки дуба и уселся рядом с Орто.

— Мне твоё место больше приглянулось, — ухмыльнулся Меро.

— Говори, зачем вызвал. Зубы поскалить?

Меро злобно зыркнул на него:

— Я только что вернулся из Чёрных Болот. Управитель велел тебя срочно разыскать — у меня плохие новости.

***

До стены, перегородившей туннель, было ещё далеко, но ворон вдруг заорал:

— Не двигайся! Сейчас полыхнёт!

Мраморная стена исчезла, и открывшийся проём залил лучившийся зелёный свет, такой яркий, что казалось, будто в подземелье взошло солнце. В дышавшем ледяным холодом туннеле сразу стало тепло. Эрга отступил, прикрывая ладонью глаза, но мгновение спустя удивлённо опустил руку.

От зелёных лучей, как от огня в очаге, шло тепло, а значит…

Это был не просто свет, а светоогонь — магическое пламя, которым сражались в бою Огнеусты. Его лучи внезапно удлинились, тысячи зелёных стрел пронзили красноватый полумрак, и смертоносный свет начал полыхать в нескольких шагах от Эрги.

Он испуганно отшатнулся.

— Говорю же тебе — отойди! — прошипел ворон. — Эта дверка проткнёт, как сто тысяч огнеустских кинжалов, причём одновременно. Надеюсь, милорд дал тебе формулу голосового ключа? — обратился он к Хеле.

Тот кивнул.

— Пропусти нас, — потребовал Хела голосом управителя Одингарда. Он повторил ещё раз и ещё, но ничего не происходило. — Дверь сломана, — внимательно осмотрев ощетинившийся светолучами проём, произнёс он уже своим голосом. — На ней следы чёрной магии — формула старая и почти стёрлась, но всё ещё видна. И она не одна — видимо предыдущие переставали работать. Кто-то их использовал, чтобы выбраться из Лабиринта, и формула голосового заклятья ослабла.

— Открывайся, кому говорят! — не выдержав, завопил ворон. — Мы неслись всю дорогу, выпучив глаза, не для того чтобы какой-то придурок в шкуре Норгунга…

Тишину разорвал леденящий душу вой, прокатился по всему подземелью многократным эхо и стих.

–…нас прикончил здесь! — с округлившимися от ужаса глазами закончил ворон.

— Существо проникло в туннель, — быстро сказал Хела. — У нас мало времени.

— У нас нет времени! — простонал ворон. — Нам конец!

— Можно попробовать другую формулу, — предложил Хела и, чуть поколебавшись, добавил: — Она мне только что пришла в голову.

— Ну так давай, пробуй! Чего ждёшь-то?! — рявкнул ворон.

Эрга заметил в глазах Хелы проблеск зелёного света, и в тот же миг сзади раздался какой-то шум. Он доносился из глубины туннеля и подозрительно быстро приближался. Эрга обернулся и не сдержал крика ужаса — по дну туннеля неслась река синих чернил. Вода всё поглощала на своём пути. Освещённый факелами туннель исчезал на глазах, погружаясь во тьму. Эрга отскочил к стене, слыша, как хрустят под сапогами выстилавшие дно кости и черепа, но было поздно. Чернильная река в мгновение ока оказалась в шаге от него и поднялась на дыбы, словно дикий жеребец. Прямо над Эргой навис пенившийся гребень волны, похожий на коготь дракона.

— Река Нумиди! — обернувшись, воскликнул ворон, но, к изумлению Эрги, даже не сдвинулся с места. — Не зря ты протираешь задницу на своих учёных советах, — с одобрением изрёк он. — Мало, кто может придумать новый ключ и вдобавок слепить мегаформулу за пару секунд! Я о таком и не слыхивал.

— Иногда озаряет, — скромно согласился Хела, также не пытаясь сделать что-либо для своего спасения. — Всего-то и нужно было — немного изменить обычную формулу вызова Нумиди.

Он поднял правую руку ладонью вперёд, и волна, обрушившись на Эргу, накрыла его с головой. Ничего, кроме лёгкого дуновения ветерка, Эрга не ощутил. Его одежда и волосы остались сухими, факелы на стенах горели, как прежде, а кости и черепа остались лежать нетронутые на том же месте. Река с грохотом унеслась дальше по туннелю, поглощая светоогонь, и, со всей силой обрушившись на проём, исчезла.

Когда всё стихло, проём залил яркий утренний свет. Раздавшийся где-то совсем близко вой заставил Эргу броситься к выходу из Лабиринта. Выскочив последним, он обернулся, страшась увидеть багровые глаза и занесённый над ним острый нож, но обнаружил лишь отвесную мраморную стену, блестевшую на солнце серебряными прожилками.

— Благодарю тебя, Меняющая Лик! — выдохнул Эрга.

— Рано благодаришь, — хмыкнул ворон. — Эта лестница, пожалуй, пострашнее будет.

Эрга взглянул вниз и похолодел. Узкие мраморные ступеньки, выдолбленные в крутом склоне пика Илберет, уходили вниз, в расстилавшуюся под ногами пропасть, и им не было видно конца.

Холодный и сырой ветер пронизывал насквозь и завывал, как потерявшая детёнышей драконоволчица. Его порывы налетали внезапно из-за выступов, между которыми петлял спуск. Эрга шёл позади Хелы и ворона, осторожно нащупывая носком сапога каждую ступеньку и цепляясь руками за малейшие выбоины в стенах, чтобы не покатиться вниз. Выступы полностью перекрывали обзор, и Эрге оставалось только гадать, сколько им ещё идти. Когда он насчитал восемьсот ступенек, не смолкавший вой ветра вдруг оборвался, заглушённый грохотом водопада, и почти сразу же нога ступила на речную гальку.

В тот же миг Эргу с головы до ног окатили горячие брызги.

Справа, шагах в тридцати, на камни обрушивался громадный водопад. От воды шёл густой пар, укрывавший бравшую здесь начало реку Агар. Её берег виднелся чуть левее в просвете узкого ущелья между склонами Илберет и ютившейся у пика скалы. Эрга, задрав голову, смотрел на водопад и не заметил, как со дна реки поднялась мраморная лодка и запрыгала на сильных волнах.

— Нужно отойти подальше, иначе в лодку не забраться! — перекрывая грохот ревущей воды, крикнул Хела.

Эрга кивнул и, перед тем как пойти за Хелой, бросил последний взгляд наверх. Спуск со стороны реки был совершенно неразличим. Где-то там заканчивался Купол Защиты, о котором ему говорил управитель Одингарда.

— Купол Защиты разрушает яд в жилах милорда, — сказал вдруг ворон, тоже смотревший наверх. — Превращает кровь чёрного дракона в кровь виверны — родственницы драконов. Она не такая ядовитая. Раньше это замедляло болезнь, но в последнюю луну милорд вдруг начал худеть быстрее, чем обычно.

— Купол не видно, — заметил Эрга.

— Ещё бы! — фыркнул ворон. — Он сложен из магических кирпичей.

— Тоже из формул белой магии?

— Ты когда-нибудь видел такое? — ворон кивнул на лодку. — Чтобы она появлялась, где и когда тебе нужно, и по одному твоему слову везла, куда следует? Да ещё без всяких вёсел? Оглянись вокруг, парень, — здесь кругом формулы белой магии. Я и сам скоро побелею и стану формулой — только красная борода останется, — помолчав, ворон добавил: — Надеюсь, живая вода из реки Нумиди не окажется пустой выдумкой чёрного жреца.

— Нам нельзя терять время, — поторопил их Хела. — Драконья тропа идёт вдоль реки, а мы на ней как на ладони.

— Драконы обычно прилетают в полнолуние — до него ещё долго, — с надеждой сказал Эрга.

— Наши драконы прилетают, когда им в башку ударит собственная моча, — хмыкнул ворон. — А это, как ты понимаешь, может случиться в любой момент. Хватит болтать! Полезай в лодку!

— Ущелье Воющих Огней, — приказал Хела после того, как Эрга и ворон оказались в лодке, и та плавно заскользила вдоль берега.

Очень скоро узкое русло реки, стиснутое высокими скалистыми горами, повернуло на север. На горных склонах появились густые заросли карликовых деревьев. Листьев у них не было, а бутылкообразные стволы кутались в длинные, до самой земли, белые ветви, похожие на волосы. Порывы ветра, на реке едва ощутимые, доносили до Эрги знакомый медовый аромат — так же пахло полено в кабинете Управителя.

Четверть часа спустя слева над зубчатой линией горизонта вырос чёрный гранитный пик с плоской вершиной, похожий на исполинскую сторожевую башню. А ещё четверть часа спустя, когда лодка поравнялась с ним, ворон вдруг сорвался с места и стрелой взмыл вверх.

Эрга вскинул голову и заметил какую-то чёрную точку, кружившую над пиком. Потом точек стало две, и они исчезли.

Ворона долго не было. Он появился, когда стремившееся к зениту солнце успело проделать половину пути и, внезапно выйдя из-за гор, осветило реку.

— Моргорг ускорил переброску основных сил, у Картараса они будут через семь дней, — хмуро сообщил ворон, усаживаясь на носу лодки. — Двадцать тысяч гимерцев двигаются со стороны Чёрных Болот к Горелому ущелью. Это значит, что они пойдут через Эливагар по северо-восточному тракту. Той же дорогой, что и мы. Придётся идти другим путём.

— Только безумный может решиться на переброску войск по северо-восточному тракту, — покачал головой Хела. — В последний раз логово эливагарской кобры видели именно там, а для неё хороший гимерец — мёртвый гимерец.

— Пятьсот лет твоя кобра в своём логове сидит, носу не кажет, — хмыкнул ворон. — На то и расчёт!

— Северо-восточный тракт — это самый короткий путь до её логова.

— Это самый короткий путь к Моргоргу в лапы, — раздражённо отозвался ворон. — Говорю же, армия пойдёт маршевым броском. Нам навстречу. — Помолчав, ворон добавил: — В Эливагаре есть ещё одна дорога в логово Горгоны. Самая короткая, по которой давно не ходят. Через вороний город Кетту-ар-Мааг.

— Эта дорога более опасна, чем северо-восточный тракт, — заметил Хела. — Там другое логово близко — волчье.

— Иного пути нет, — отрезал ворон, прислушиваясь к чему-то, и вдруг испуганно произнёс: — Я слышу какие-то звуки. Во-он там, — он ткнул крылом вперёд, — видите старые Водные ворота?

Взглянув, Эрга заметил вдалеке, на выходе из ущелья, две стоявшие друг против друга скалы с оплавленными башнями-пирамидами вместо вершин. Между отвесными склонами скал прямо из воды поднимались гигантские каменные ворота. Часть державшей ворота арки обвалилась, в одной из покосившихся створок зияла огромная брешь, а вырезанный в камне герб был так истерзан драконьими зубами, что от него мало что осталось.

Однако Эрга узнал его. Зубчатая вершина очень высокой башни и сидевший на ней ястреб — герб тот же, что и на доспехах Хелы. Над Водными воротами поднималось дышавшее жаром красное марево и взвивались огненные языки — там начинался драконий лес.

— Это за тем сторожевым постом, — продолжал ворон, словно в раздумье, впиваясь взглядом в почти разрушенную правую башню.

Приглядевшись, Эрга заметил в стенах пустые отверстия бойниц, выбитую дверцу и ведущую к ней серпантинную дорогу, тоже сильно разрушенную. Если в башне когда-то и располагался сторожевой пост Одингарда, то сейчас он выглядел заброшенным.

— Три пары очень-очень больших крыльев… Каррага! — вдруг взвизгнул ворон. — Драконы! К воротам! К воротам! — И ворон с безумно вытаращенными глазами принялся раскачивать лодку. — Ну быстрее же, быстрее! — вопил он. — Чтоб тебе не всплыть больше со дна, чтоб тебе треснуть пополам, чтоб тебе в деревяшку превратиться!..

То ли вопли ворона, то ли раздавшийся из-за скал рёв дракона возымели действие, но у лодки вдруг выросли две пары огромных стрекозиных крыльев. Эрга заметил, как на их прозрачной поверхностях вспыхнули руны. Крылья затрепетали, и лодка, взлетев над водой, с утроенной скоростью помчалась к Водным воротам. Эргу тут же подбросило вверх. Ощутив под собой пугающую пустоту, он в последний момент успел ухватиться за протянутую руку Хелы.

— Сюда летят! — снова взвизгнул ворон и вдруг бездыханным телом распластался на дне лодки. Глаза у него закатились, а лапы окоченели — точь-в-точь как в том мираже с тронами.

Несколько мгновений спустя громогласный рёв взорвал небо над ущельем, в реку обрушился камнепад, и затем на воду пала чья-то гигантская тень.

Эрга поспешно поднял голову.

Появившийся из-за разрушенной башни красный дракон был раз в десять больше чёрного. Его громадное тело, покрытое блестевшей, словно начищенная медь, красной чешуёй, закрыло собой не только башню, но и скалу, на которой она стояла. Сначала Эрга подумал, что дракон многокрылый, но, присмотревшись, понял, что лишние крылья принадлежат другим драконам, летевшим позади. Зверь летел так низко, что Эрга смог различить рваные, во всё брюхо, зеленоватые шрамы.

Все трое направлялись на запад — в сторону Одингарда.

— Там же светоогонь, а этот совсем старик… — в ужасе прошептал Эрга, вспомнив про оставшихся защищать город Огнеустов.

И сам себе удивился: откуда он знал, что дракон старый, и с какой стати ему жалеть его?

Эрга говорил едва слышно, но дракон вдруг опустил голову с тяжёлыми бронзовыми рогами и начал вертеть ею из стороны в сторону, будто выискивая кого-то. Он тут же заметил застрявшую на середине реки лодку. В тот же миг чешуя на его теле вздыбилась, глаза налились кровью.

Разъярённый дракон со змеиной гибкостью развернулся на лету и ринулся к лодке.

«Сжечь! Разорвать! Уничтожить!» — пронеслось вдруг в голове Эрги, и он ощутил захлестнувшие его волны ненависти.

Ему захотелось убить тех двуногих, которые, сжавшись от страха, ютились в болтавшейся на волнах мраморной скорлупке. Сердце в груди застучало, как Великий Барабан Драконьего города в дни его молодости. Ещё мгновение, и он вновь отомстит за Норгунга, украсив лодку безжизненным серым пеплом.

И Эрга испугался, но не за себя, а за дракона. Он почему-то был уверен, что если дракон нападёт на него — будет наказан, сгорит в собственном пламени.

Зверь вытянул шею и судорожно вдохнул. Его грудь начала раздуваться, словно кожаный бурдюк с молоком, и до Эрги донеслось приглушённое клокотание. Из раскрывшейся пасти и ноздрей повалил густой чёрный дым. Эрга не стал ждать. Он взглянул прямо в налитые кровью глаза с двойными змеиными зрачками и, боясь, что дракон его не услышит, изо всех сил крикнул:

— Стой!

Драконий рёв сотрясал ущелье, разрывая барабанные перепонки, и голос Эрги растворился в нём, словно капля воды в чаше.

Однако зверь услышал его.

Он вздрогнул, будто его ударили хлыстом, и, умолкнув, замер на месте. Несколько мгновений он смотрел на Эргу. Затем дымившаяся пасть захлопнулась, чешуя на теле улеглась, и оказалось, что глаза у дракона не красные, а жёлтые с золотыми крапинками.

Эрга ощутил его страх. Он гнал прочь от этого странного двуногого, голос которого резал острее ножа, отпечатываясь на шкуре жгучими знаками, такими же древними, как весь их драконий род. Знаки говорили, что двуногий Пастух и тело его священно, а посмевший осквернить его огненным дыханием разбудит страшную кару — кровь в его жилах превратится в огонь, и огнём станет он сам.

— Уходите отсюда! — ещё громче крикнул Эрга. — Это не ваш дом! Возвращайтесь в Драконий город!

Дракон с прежней змеиной гибкостью развернулся и, взмыв вверх, полетел в обратную сторону. Другие драконы тут же умолкли. В наступившей внезапно тишине звук хлопавших крыльев разрезал воздух, как свист бича. Удары колотившегося в груди сердца звучали в висках Эрги, словно молот на часовой башне Картараса. Сделав круг над ущельем, драконы последовали за вожаком.

На восток, в Великую Пустыню.

Мгновение спустя лодка подскочила к Водным воротам и, сложив стрекозиные крылья, нырнула в брешь.

Уж лучше холод и сырость ущелий, чем эта изнуряющая жара, — подумал Эрга, расстёгивая ворот кафтана.

В мёртвой тишине, царившей в драконьем лесу, не раздавалось ни единого звука. Ветви исполинских деревьев переплетались, образуя над головой подобие крыши. Зловещий красный свет, излучаемый листьями, окрашивал воду за бортом, и казалось, что лодка плывёт по реке алой крови.

Пламя, лизавшее кроны деревьев, ярко освещало лес. Какое-то время Эрга всматривался, не мелькнёт ли между деревьями живой Тулуй, а затем, вздохнув, перевёл хмурый взгляд на горизонт. Небо над рекой затянуло плотное багровое марево, и ничего нельзя было разглядеть, кроме взвивавшихся вверх огненных змей. Эрга спиной ощущал, как ворон буравит его взглядом. Ворон пришёл в себя сразу, как лодка оказалась по ту сторону Водных ворат, и с тех пор исподтишка рассматривал его.

Наконец, Эрге это надоело:

— Я что, превратился в красного дракона? — не скрывая неприязни, спросил он. — Или ты проголодался?

— Не в голоде дело, — рассеянно отозвался ворон.

— А в чём тогда? Ты мне скоро дыру в кафтане сделаешь.

— Никогда такого не видел, — так же рассеянно продолжал ворон. — Драконы уносили от нас ноги, как от прокажённых. Почему?

— Откуда мне знать, — пожал плечами Эрга. — Передумали нападать.

— Ну да, ну да, — согласно закивал ворон, — так и есть, передумали. Или им помогли передумать… — Помолчав, ворон как бы невзначай добавил: — В этом рёве я не слышал, что ты им кричал.

И этот туда же, — подумал Эрга, — чёрным колдуном норовит меня сделать.

— Ничего особенного я не кричал, — как можно безразличнее ответил он. — Только сказал, чтоб возвращались в пустыню, и всё.

— А они взяли да и послушали тебя? — недоверчиво хмыкнул ворон.

Эрга ждал, что тот зайдётся своим не то смехом, не то кашлем, но ворон окинул его подозрительным взглядом, перебрался в нос лодки и, сунув голову под крыло, затих.

…К обеду посвежело, русло реки стало быстро расширяться. Когда лес остался позади, и красное марево рассеялось, Эрга увидел слева земли Великой Степи — курившиеся синеватым дымком вулканы Дымных гор и светло-жёлтое море осенней травы, разделённое уходившей к горизонту земляной полосой — восточным трактом. На правом берегу Агар виднелось что-то вроде гигантского каменного угла, образованного двумя сходившимися друг к другу горными грядами. От него в сторону Великой Пустыни шёл выложенный тёмными каменными плитами юго-восточный тракт.

Эрга сразу заметил, что горные гряды необычайно высокие. Подножия скал напоминали стоявшие на земле громадные ступни. Присмотревшись, Эрга ахнул. Не скалы, а сидевшие в ряд каменные великаны охраняли земли Эливагара. Они спрятались в густых облаках, высунув наружу согнутые в коленях ножищи, ручищи обхватили усыпанные шипами каменные булавы величиной с башню Управителя.

— Каменное воинство Эливагара, — пояснил ворон, тоже глазевший на великанов. — Эти из альфа-циклопов — самые свирепые из всех. Проку от них, правда, мало сейчас — Горгона их давно забросила, формулы не пополняет, вот они и впали в спячку.

На водных просторах ветер завывал, как в горах, но даже сквозь него доносился грохот ударявшихся о скалистый берег волн. Когда прыгавшая на них лодка подошла ближе, Эрга увидел в каменном углу едва приметное со стороны реки плато. Оно располагалось между соседними циклопами. Отходивший от плато широкий и длинный каменный выступ, похожий на щупальце осьминога, то скрывался из виду, то появлялся вновь, словно поплавок. Это всё, что осталось от разрушенного моста, — в стародавние времена он соединял берега реки. Его ровная поверхность и хорошо сохранившиеся ступеньки позволяли высадиться на правый берег, не подходя близко к скалам. В дальнем конце плато виднелся вход в узкое ущелье, наполовину заваленный камнями.

Выбравшись вслед за вороном и Хелой на плато, Эрга обернулся, успев заметить мелькнувшие под водой серебряные блики — мраморная лодка опустилась на дно реки.

— Раньше на плато находился сторожевой пост Эливагара, — сообщил Хела. — В ущелье жгли костры, а на реке всегда сильный ветер, и казалось, что это огни воют — вот откуда название Воющие Огни. А напротив ущелья, — он указал на левый берег Агар, — стоит Вортунг — одна из восьми пограничных башен Великолесья. Она почти полностью сохранилась. Моргоргу ничего не стоит держать в ней отряд своих головорезов.

— Говоря короче и яснее, — бойко уточнил ворон, — самое время драпать отсюда.

Эрга шёл последним. Стены ущелья уходили отвесно вверх и исчезали в нависшей над его головой гулкой чёрной пустоте. Глубокое и тёмное, словно колодец, ущелье оборвалось неожиданно. В просвете между скал показался густой лес иглообразных скал. Его пересекал уходивший на северо-восток каменный тракт, такой широкий, что по нему могли проехать в ряд пятьдесят всадников. Погружённый в сонную тишину, он пустовал.

Путь к городу Кетту-ар-Мааг был открыт.