Светляки

Арина Остромина, 2022

Одиннадцать светляков в сгущающихся сумерках и ощущение чуда. Одиннадцать фантастических историй. В Сашиной комнате дует таинственный ветер, а девочка с толстым охранником прячутся от чудовищ в стене. Людям устанавливают чипы, подавляющие сильные эмоции, а дети пользуются программой, позволяющей заглянуть в души животных. Влюбленное привидение проваливает экзамен, а обыкновенная девочка Жанна попадает в лабиринт, исполняющий желания. Не обойдется без магической плесени, евражек, любви и красного барабана.

Арина Остромина

ТОЧКА СБЛИЖЕНИЯ

Я вижу Сашу. Я ощущаю его эмоции.

Всё началось, когда он решил работать из дома. Раньше эта точка была только моей, я никого здесь не встречал. Но теперь всё изменилось, и каждое утро мы стремительно летим в пространстве навстречу друг другу, оказываемся в одной точке, совсем рядом — я бы мог коснуться его, если бы не боялся спугнуть.

Саша ни о чём не догадывается. Но есть признаки полёта, которые чувствует даже он, с его негибким умом, закрытым для необъяснимого. Ближе к полудню поднимается ветер, его ничем не остановить — дуновение других миров, напор чужих траекторий. Стены истончаются, перестают ограждать точку сближения.

Когда Саша впервые заметил ветер, он оглянулся: форточка закрыта, откуда сквозняк? Потёр шею, натянул капюшон плотной толстовки.

Я вдыхал его мысли, пил его чувства. Вот Сашино удивление: оно чуть прохладное, почти неощутимое.

«Как будто на балконе сижу, а не в комнате», — подумал Саша. Посмотрел по сторонам. Окно без щелей, новое. Вентиляции в комнате нет. Ветер не стихал, Саша поёжился, притащил плед из спальни. Даже к розетке подошёл, подставил ладонь. Убедился, что воздух идёт не оттуда.

Потом — всплеск. Я проглотил Сашин страх — он неприятный, холодит горло.

Саша понял, что это не просто ветер, и испугался. Цветок на шкафу не шелохнулся, страница блокнота не приподнялась, хотя Саша сидел рядом и ощущал движение воздуха. Ветер гладил Сашины щёки, мягко трепал волосы. Саша оторвал тонкую полоску бумаги, вытянул руку. Новый порыв ветра скользнул по коже волной холода, но бумажка даже не дрогнула.

Тогда Саша почему-то подумал о своей сестре, вспомнил её лицо. Я жадно глотнул его радость, в груди разлилось тепло. Очень хорошо, пусть думает о сестре чаще!

Саша взял телефон, ненадолго замер, и я вдохнул дрожащий сгусток его мыслей: Анюта, математик, железная логика. Саша поздоровался с сестрой и неуверенно заговорил про турбулентность, про аномалии движения воздуха в закрытых помещениях. Я услышал резкий голос его сестры:

— Хватит юлить, выкладывай, что там у тебя.

Когда Саша рассказал про ветер, Анюта долго молчала, и я увидел Сашины мысли: «Редкий случай! С ней такое впервые — не знает, как объяснить». Потом Анюта пообещала перезвонить вечером, и Саша попрощался с сестрой.

Повеяло чем-то новым, приятным: сомнения! Они как лёгкие прохладные волны, я пью их и наслаждаюсь.

А Саше не хотелось оставаться в комнате, где воздух движется, словно пытается утащить за собой. Саша ушёл готовить обед, долго не возвращался. Время шло, мы удалялись друг от друга, я всё слабее ощущал Сашино присутствие.

Со временем Саша привык к полуденному ветру, перестал его замечать, больше не мешал мне впитывать признаки чужого пространства.

Я узнавал всё больше нового. Вот — Сашино спокойствие, увлечённость работой: я ощущаю короткие вспышки тепла. Вот — нервозность: меня обдаёт холодом. Мне становится скучно, всё это я уже пробовал, мне хочется новых впечатлений!

Однажды Саше показалось, что пошёл дождь. Это не у меня, вода просочилась с какой-то из траекторий.

Какая мощь! Острое, необычное! Холод и жар Сашиных эмоций сменяли друг друга слишком быстро, я чуть не подавился с непривычки.

Саша схватил плед, набросил на ноутбук, в голове у него пронеслось: «Сейчас зальёт всё! Только этого мне сейчас не хватало». Потом посмотрел наверх. Подумал, что у соседей протечка.

Я вдохнул Сашино воспоминание, оно показалось мне прохладным и безвкусным.

Саша представлял себе мокрый потолок: такое однажды случилось, когда у соседей сверху прорвало трубу. Сейчас на потолке не было влаги. Однако, Саша чувствовал, как по лицу ползут капли, а футболка прилипла к телу. Хотел принести зонтик, раскрыть над компьютером, пока наброшенный плед не промок насквозь. Но плед почему-то оставался сухим. Саша нахмурился, потрогал его снова — как это возможно? Но всё равно поставил зонтик над столом.

А вот — недоверие! Какой пряный и необычный вкус! Саша не доверяет себе, мне это нравится!

В коридоре было сухо и тепло, и Сашина футболка тоже оказалась сухой, как только он вышел из комнаты. Он вытягивал руку — по ней били струи дождя. Подносил к лицу, смотрел — ни капли воды.

Теперь — отвращение: горечь, резкие вспышки ледяного холода. Мне обожгло горло. Очень неприятно!

Это из-за зонтика и пледа на ноутбуке. Они выглядели так нелепо, что Саша не мог на них смотреть. Он ушёл варить кофе и долго сидел в кухне. Когда вернулся в комнату, дождя не было, та траектория уже переместилась, а моя пока ещё оставалась здесь.

И вот уже новые эмоции: радость — это тепло. Страх — это холод. Одно вытесняет другое. Почему люди такие непостоянные?

Саша хотел опять позвонить сестре, но не решился: вдруг она скажет родителям, что у него крыша поехала? «Нет уж, спасибо», — так он подумал перед тем, как мы разлетелись в разные стороны.

И всё это повторялось изо дня в день. Удивление, страх, равнодушие, спокойствие, любопытство. Но постепенно Сашины чувства слабели.

Я почуял пресный вкус привыкания. Саше стало неинтересно. Необъяснимые вещи по-прежнему происходили, он по-прежнему их замечал, но сильных всплесков эмоций больше не случалось.

Как-то раз в коридоре запахло жареным луком — отвратительно, надо будет найти траекторию, откуда прилетела эта вонь. Саша специально сходил в кухню, подставил табуретку к вентиляции, принюхался: не оттуда! Потом запах исчез, хотя Саша не проветривал квартиру. В другой раз он услышал, что кто-то громко топает в соседней комнате, хлопает дверьми, что-то роняет на пол — это тоже был не я, у меня мягкая походка. Саша схватил теннисную ракетку — больше ничего не попалось под руку — и замер у двери. Долго стоял, не шевелясь. Звуки стихли. Когда Саша решился заглянуть в спальню — конечно, там никого не было.

Я впитывал все оттенки его чувств. Злость и любопытство: интересная смесь! Разноцветные полоски сплетались и расплетались, от холодных голубых до горячих оранжевых, это было очень красиво, но не то, всё не то! Я ждал чего-то повкуснее.

Саша хотел во всём разобраться. Он часто повторял слово «гугл» — и мысленно, и вслух. Я не знал такого слова, но понял, что Саше это не помогло. Он пытался найти похожие случаи, но их там не было.

Потом я пил Сашино отчаяние. Прохладное, кисловатое. Это уже совсем не то, чего я ждал. Затхлая сырость. Невыносимо.

Саше стало казаться, что он сходит с ума. Иногда он представлял, как бросает эту квартиру и переселяется к родителям. Знал, что они обрадовались бы, но боялся, что ему и там будет мерещиться всякое. Думал, что тогда его точно в психушку отправят, мать у него бдительная, сразу всё поймёт.

А это что? Новое Сашино чувство! Облегчение. Вспышка. Волна тепла. Уже лучше!

Саша порылся в столе и вытащил толстую тетрадь. Положил перед собой, написал ярким фломастером: «Дневник наблюдений». С этого дня он каждый день записывал в тетрадь всё, что с ним происходит.

Сашины фантазии. Это сладковатый запах, нежная вибрация нагретого воздуха. Ещё лучше, я доволен!

Саша представлял, как он перестаёт отвечать на звонки и письма, его начинают искать. В его голове рисовались яркие картины: к нему придут, а он сидит на корточках на полу, с бородой до пояса, в лохмотьях, и в ответ на расспросы только показывает тощим пальцем на замызганную тетрадку. «Не знаю, почему мне именно это привиделось. Триллеров, что ли, насмотрелся» — так он говорил себе, когда думал о будущем.

С тех пор Саша всё записывал: дату, время, ощущения. Прошло ещё несколько недель. Он перечитывал, сравнивал записи, искал закономерности. Заметил, что странности начинаются в двенадцатом часу, в полдень усиливаются, а к часу дня всегда прекращаются. И ещё заметил, что ни разу не оставался в комнате ровно в полдень. Всегда убегал в кухню или в ванную и отсиживался там.

И опять разноцветная смесь холодных и горячих полосок. Надежда: тепло, оранжевые линии. Страх: холод, синие. Я блаженствовал, я пил эти фантастические коктейли.

Саша гадал: а что, если в это время и происходит всё самое интересное? Он уговаривал себя, что давно бы уже нашёл разгадку, если бы не прятался. Но он боялся. Долго не мог решиться.

Всё случилось сегодня. Долгожданный момент. Саша сел на диван, крепко сжал в руках всё ту же ракетку — почему-то ему казалось, что ею можно отбиваться в случае чего. То и дело поглядывал на часы. В начале двенадцатого, как обычно, повеяло сквозняком, захлопали двери. Саша сидел. Из коридора запахло пригоревшим кофе, Саша услышал, как кто-то тихо выругался. Потом раздались шаги. Прямо из стены выдвинулась бледная фигура, и Саша увидел своего двойника.

Они всегда видят двойников, это нормально. Мы специально показываем таких же, как они. Иначе нельзя, можно спугнуть раньше времени.

Сашино недоверие: холод. Сашино предчувствие: холод. Страх: опять холод. Очень неприятно, я чуть не закашлялся. Но надо перетерпеть.

Двойник остановился. Саша хрипло спросил:

— Ты кто?

— А ты? — Я проследил, чтобы у двойника шевелились губы, как будто это он говорит, а не я.

— Я тут живу вообще-то. А ты откуда взялся?

— Да нет, это я тут живу, — возразил двойник.

Саша подумал: «Бред какой-то». Он с глупым видом вертел в руках ракетку. Двойник помолчал, потом рассмеялся.

— Ты, что ли, меня вот этим убить хотел?

— Не смешно, — огрызнулся Саша и угрожающе ткнул своего гостя ракеткой. Но она прошла сквозь него.

— Ты так и не понял, да?

Сашина злость: жар. В горле запершило, я открыл рот и глубоко вдохнул, отвернувшись, чтобы охладиться.

Саша крикнул:

— А что я должен был понять? Откуда мне знать, что тут за нечисть сквозь стены ходит?

Я посадил фигуру двойника на стул — вылепил иллюзию подходящей формы прямо там, где он стоял, — и решил рассказать Саше правду, он этого заслужил. Пожалуй, я даже привязался к нему за эти недели.

— Здесь у нас точка сближения. Тут пересекаются траектории нескольких миров — твоего, моего, ещё каких-то. Один раз в сутки. А мы с тобой живём прямо в этой точке.

Недоверие: холод. Надежда: тепло. Начинается! Такая резкая смена, как же это прекрасно! И уже совсем скоро…

Саша спросил:

— Что же я тебя тут раньше не видел?

— Понятия не имею. Может, ты в это время дома не бываешь?

Облегчение: приятная волна тепла.

«Чёрт, точно! — подумал Саша. — Я же раньше на работу ходил. А в выходные тоже дома не сидел до полудня. А у меня, тут, значит, портал в другой мир. Дожили. Сказать кому — засмеют». Уже поверив, решил уточнить:

— А дождь откуда?

–Так погода везде разная. И местность разная. В каком-то из миров эта точка на улице.

— Логично.

Задумчивость. Спокойствие. Радость: новая жаркая волна. Мощная, горячая! Нестерпимый аромат счастья. Нестерпимый!

«Всё разрешилось, бояться больше нечего», — подумал Саша.

Какие же люди доверчивые. Как легко их успокоить. Как охотно они хватаются за любое объяснение, лишь бы избавиться от своих страхов!

По телу разливалось восхитительное тепло, оно омывало меня изнутри, согревало озябшие конечности. Я так долго этого ждал.

Теперь хорошо бы выпить кофе. Я вышел в прихожую, краем глаза ухватил своё отражение в зеркале. Гладкая зелёная чешуя блеснула в луче солнца, упавшем из кухонного окна. Наверное, ещё рано, нужно больше времени, чтобы переродиться.

Я шумно рыгнул, поковырял в зубах искривлённым когтем и вытащил застрявший клочок волос. Фу, какая гадость эти люди.