По следам прошлого, или Истерзанные души

Арина Моралес

Андрей успешный адвокат, верный друг и надежный товарищ. Кажется, что о такой жизни мечтают все: выйти на такой уровень доверия обеспеченных людей, готовых доверить свои судебные дела молодому специалисту, за столь короткое время ранее никому не удавалось, но, тем не менее, Андрей остается глубоко несчастным потерянным человеком. Какую тайну он хранит? Что в его далеком детстве так изменило его жизнь?

© Арина Моралес, 2019

ISBN 978-5-4496-1299-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Прошло больше десяти лет после той ночи… Я уехал из родного города, оборвал все связи со старыми знакомыми, вычеркнул из жизни родителей… Начал жизнь с нуля, но… Ничего не облегчало боль, которая разрывает мне сердце ежеминутно.

Разве такое возможно? Разве человек не умирает от подобной боли? Как долго это будет продолжаться? Неужели и к такому человек привыкает? Тогда почему мне не становится хоть на грамм легче? Я прокручиваю эти вопросы каждую ночь и не нахожу ответа. Кажется, вот-вот я найду ответы, перестану жить прошлым и пойду вперёд, а затем я заново окунаюсь в воспоминания и захлёбываюсь в них. Это мой персональный ад, моя вечная пытка…

Мне скоро исполнится 25 лет, я успешный адвокат, за год практики выиграл два громких дела! Моё имя звучало по всем телеканалам, обо мне писали в прессе. Но каждую ночь я просыпаюсь от того как задыхаюсь от слёз, которые так и не смог выплакать. Вот и сейчас время 3:36 и я не могу уснуть, потому что каждый раз, когда я закрываю глаза, мой мозг прокручивает события той ночи, когда моя жизнь разделилась на «до» и «после».

Лия говорит, что проблемы со сном связаны с нервной работой. Она ни черта не знает! Да и откуда ей знать, если я о случившемся даже наедине с собой не говорил?

Я тяну за собой этот груз боли и отчаяния и не могу с ним расстаться ни на минуту, я помню каждое слово, каждый жест, взгляд… Последний взгляд, последнее прикосновение, последнее предупреждение… Я понимаю, что так продолжаться не может, что я должен перестать раз за разом возвращаться туда, но я не могу… Не могу, потому что только так я ощущаю её присутствие. Мне кажется, что если я перестану вспоминать, то предам этим память о ней, а память это всё что у меня осталось…

Меня удивляют люди, которые не ценят фотографии, наверное, они никогда не теряли близких… У меня есть только два снимка, на первом мы с ней в первом классе, на втором она одна с большой куклой, и это, клянусь, самое ценное, что у меня есть!

***

— Сделай мне кофе! Я опаздываю, Андрей!

Каждое утро одно и то же, я просыпаюсь от криков Лии, которая бегает по квартире, с полотенцем на голове, на бегу натягивая джинсы или колготки, хлопая дверями. Уже месяца три она живёт у меня, я сам на этом настоял.

Её жизнь можно положить в основу смазливого подросткового романа и девчонки будут рыдать, поливая страницы слезами. Но только не она… Я часто слышу истории об отце-алкаше, который терроризирует всю семью или о том, как тяжело жить в неблагополучной семье. Понятие «неблагополучная семья» для всех разное, но многие просто преувеличивают своё «неблагополучие». Здесь же ситуация другая, Лия никогда мне не жаловалась на свою семью, я всё читал по её глазам.

— Андрей, быстрей заводи машину! — она пробегает мимо меня с мокрой копной волос на голове и на ходу пьёт кофе.

— Иду я! Просыпайся быстрее или ложись раньше, я к тебе в водители не нанимался, — бурчу я, залезая в джинсы.

— Да? А я думала, именно им ты и нанялся ко мне, — с улыбкой говорит она и подмигивает.

Лия… Как она прекрасна. Интересно, она хоть догадывается, что творит с парнями одно её появление? Ей всего 17 лет, но в ней нет и толики инфантилизма присущего подросткам. Если бы мы познакомились в социальной сети, я бы решил что общаюсь с девушкой лет двадцати пяти. Несмотря на это, она всё равно ребёнок, который загнан в ловушку своих страхов, где она сталкивается с монстрами совсем не стивен-кинговского толка, с раннего детства она борется с безразличием, апатией, полной отсутствием родительского внимания, борется за своё место рядом с такими же, как и она детьми. Но самая тяжёлая её борьба, это борьба сама с собой. Здесь ты никогда наперёд не узнаешь в выигрыше ты или нет.

Мы подъезжаем к её колледжу, она хочет что-то сказать.

— Я закончу в пять… — она молчит, что-то обдумывает, — Андрей, мне надо заехать домой… — Я вижу, как тяжело ей даются эти слова, она спотыкается на последнем слове. Она уже давно не считает это место «домом».

— Зачем, чёрт побери? — Я отреагировал слишком резко, потому что не могу допустить, чтобы она хоть на минуту вернулась в прошлую жизнь, кто знает, что может случиться?

— Мне нужна моя обувь! Ты, может, не заметил, но кроме кед у меня ничего нет! И гонять в них в магазин тебе за пивом, безусловно, удобно, но с моим офисным стилем они не особо сочетаются! — Она выбежала из машины, громко хлопнув дверью.

Я идиот. Какой же я идиот!

Когда я сказал, что забираю её из дома, она собрала вещи в рюкзак, конечно, ей нечего носить! Ведь забрал я её в начале лета, а сейчас уже осень. Я сам поеду к ней в дом и всё соберу. Не хочу, чтобы она вновь окунулась в этот ад!

В колледже никто не знает, что она не живёт с родителями, кроме её лучшей подруги, Эли кажется. Я ей не нравлюсь, Лия рассказывает, что подруга считает меня деспотом и тираном из-за того, что настоял на переезде. Ведь, подумать только, такая разница в возрасте и для чего это вообще нужно?! А мне плевать на разницу! Да, плевать с высокой колокольни! Я забрал её не как свою женщину, а как самое дорогое, что есть в моей жизни! Лия моя лучшая подруга, мой боевой товарищ. Эта девчонка заменила мне семью. Мы познакомились три года назад. Она занималась в кружке журналистики и брала интервью у лучших выпускников школы, и я был в этом списке. Мы встречались два раза в неделю, она готовила большой выпуск для школьной газеты. Лия прибегала на встречу всегда раньше назначенного времени, она выглядела идеальной, всегда улыбалась и много смеялась. Только глаза… Улыбка никогда не касалась её глаз. Я не мог понять, что с ней? Какую тайну хранит в себе этот ребёнок?

***

К моему столику подходит девочка невысокого роста, видно, что она немного стесняется, пока достаёт тетрадь и карандаш. Наверное, она ушла с уроков, потому что она одета в чёрное платье с белым воротником. Не думал, что современные дети носят школьную форму. Она смотрит на меня в упор, и я замечаю, что у неё очень красивые карие глаза с оттенком зелёного, удивительные, я таких ещё не видел.

— Привет, чувствую себя знаменитостью! — Это уже наша четвёртая встреча, она старается не занимать у меня много времени, в предыдущие разы я рассказал ей о своей школьной жизни, о любимых предметах и планах на жизнь.

— Андрей, Вы подавали большие надежды в спорте, — несмело начала девушка, она всегда держится скромно, где-то даже не смело, но видно, что она отдаётся этому делу без остатка.

— Да, даже имею КМС по лыжному спорту, — в моём голосе слышится нотка гордости, Лия поднимает на меня удивлённый взгляд.

— Правда? — Заинтересованно спрашивает она и делает записи в свою тетрадь.

Она аккуратно выводит буквы, я засмотрелся на неё, и, кажется, она это почувствовала и посмотрела на меня то ли с удивлением, то ли с осуждением.

— Юношеский, разумеется. Но жизнь со спортом я так и не связал. Наш физрук так и не простил мне этого. — Я до сих пор расплываюсь в улыбке, вспоминая его лицо, когда я сказал ему, что завязал со спортом.

— Чем Вы занимаетесь? — она вернулась к своим записям, не глядя на меня.

— Адвокат. Нашёл себя на этом поприще. — И тут что-то изменилось в её взгляде, она быстро посмотрела по сторонам, а потом снова на меня.

— На каких делах вы специализируетесь? — Ей как будто трудно дышать, она делает паузы между словами, чтобы глотнуть больше воздуха.

— Наследство. Раздел имущества. А тебе нужна помощь адвоката? — Что с ней происходит? Почему меня вообще это интересует? Мы знакомы всего 5 дней, с чего бы мне не всё равно?

— Нет, разумеется. — Она улыбается так широко, что можно решить, что она счастлива, но глаза… Глаза абсолютно пустые, наполненные такой болью, я практически физически её ощущаю.

— С кем ты живёшь? — спрашиваю я.

— Что? Почему Вы интересуетесь? — Лия растерялась от моего вопроса и посмотрела по сторонам, словно прикидывая пути побега.

— Лия, давай на «ТЫ»? Ну, я не настолько старый, чтобы со мной на «вы» говорили.

— В другой ситуации мы бы, может быть, и были на «ты», но я тут по работе, вроде как. — Она неуверенно смотрит на меня и снова склоняется над своей тетрадью.

— Давай перейдём в другую ситуацию? — я искренне ей улыбаюсь, я хочу её узнать. Настоящую. Не знаю, зачем и почему.

— Это свидание? Ты же в курсе, сколько мне лет? — С вызовом говорит она, и я еле сдерживаю смех, видя, как она пытается скрыть за маской безразличия свою злость.

— Причём тут возраст? И это не свидание. Просто посидим у меня дома. Посмотрим кино. — Я её дразню. Давай же, сними маску супер — серьёзной мадам. Будь ребёнком, каким ты и являешься.

— Нет. — Одно слово. — Я закончила, пожалуй. Спасибо, что уделили мне время. — Она убирает свои вещи в сумку и встаёт, собираясь уйти.

— Лия, подожди. Ну, я пошутил, правда. Прости, если обидел. — Я беру её за руку, чтобы остановить, но она на меня так посмотрела, как будто взглядом прокляла четырежды, и я убрал руку.

— Обидел? Кто ты мне чтобы я обижалась?

— Никто, просто ты сразу так изменилась и всё закончила. Давай встретимся вечером. Это не свидание, просто познакомимся.

— Знаешь, Андрей, мне не нужны знакомства, друзья. Видишь ли, я одиночка.

— Нет. У тебя есть подруга. — С улыбкой говорю я, и это заставляет её вновь на меня посмотреть.

— Откуда ты…

— Знаю? — Перебиваю её на полуслове. — Она звонила тебе на нашем втором интервью. Ты не одиночка, ты пытаешься меня в этом убедить или себя? Я просто хочу тебя узнать, без всякого продолжения. Честно. — Кладу руку на сердце, другую ладонь поднимаю вверх.

— Зачем тебе это? Откуда этот проснувшийся интерес к ребёнку? — Вот, она дразнит меня. Запишу это в личный список побед.

— На самом деле я чувствую, что мы подружимся, — как только я это сказал, почувствовал, что это самое искреннее, что было сказано за сегодня, — у меня нет друзей, но мне бы очень хотелось подружиться с тобой. И не какой ты не ребёнок.

— Андрей… Давай погуляем сегодня?

Вот! Она улыбается и её глаза тоже! Мне точно нужен список личных побед.

***

Последние месяцы я занимаюсь разделом имущества бизнесмена Виктора Сипача.

Сипач построил свой бизнес в девяностые, что уже говорит о его честности и порядочности. У него прекрасная жена и трое детей.

Лана удивительная женщина, воспитанная, образованная. Как она вообще с ним связалась? По закону их имущество делится пополам, но Сипач не хочет никакого раздела.

— Я зарабатывал это 20 лет! Она сидела дома, варила борщи! Какой раздел имущества, вашу мать, может быть? — говорит он на каждой нашей встрече, брызжа слюной.

Я должен выиграть это дело для себя, как адвоката. Я должен развалить это дело для себя, как человека. И тут уже дилемма, кем я хочу быть, крутым адвокатом или Человеком?

Что я знаю абсолютно точно, так это то, что я не хочу подходить под определения «Адвокат — слуга дьявола». Как сохранить свою репутацию и не идти против своих принципов?

Видимо никак. Со своими высокоморальными устоями я выбрал явно не ту профессию. Здесь, в реальной жизни, не всё так лучезарно как на экране телевизора, где адвокаты спасают ни в чём неповинных людей, доказывают невиновность и возвращают сыновей матерям. Нет, здесь всё иначе. Здесь приходится врать, прикрывая своего клиента, даже осознавая его неправоту, доказывать обратное. А иначе ты ничего не заработаешь.

— Где вы летаете, чёрт побери? — из раздумий меня вырывает недовольный голос Виктора, — я плачу вам деньги за работу, которую вы обязаны выполнять!

— Я разве плохо работаю? — я даже не пытаюсь скрыть раздражение, с каждым разом мне всё труднее разговаривать с ним.

Перед глазами стоят его дети, когда мы отъезжали от дома, как младший Макар прижимался к матери и плакал, как старший Егор с ненавистью посмотрел на меня и с презрением на отца, и белокурая Алёна, которая обнимает мать и даже не смотрит в нашу сторону.

— Послушай, мне нужен результат! Любой ценой! У меня нет столько времени. Я должен улететь на днях, у меня не будет возможности контролировать процесс. Поэтому я хочу знать, как продвигается наше дело.

— Какой ценой вы хотите добиться, чтобы законный раздел имущества не состоялся? Может убрать всю вашу семью и разойтись? — С сарказмом говорю я, но запоздало понимаю, что он тут неуместен.

— Это самое умное, что я от тебя слышал, парень! Если к концу месяца мы не выйдем на финишную прямую, я последую этому совету, дружище. — Он поднимает стопку, его утро начинается с алкоголя. — Твоё здоровье!

— Виктор, давайте не будем забывать, что я вам не дружище, а ваш адвокат.

— Я плачу тебе такие деньги, что ты мне уже дружище, — он смеётся своей шутке, — так что давай за работу. Мы должны выиграть это дело. Ты должен рвать глотку за каждую мою копейку!

— Прошу прощение, просто интересно как человеку, вам абсолютно всё равно, что ваши сыновья и дочь останутся на улице? Я даже не говорю уже о жене, но дети… Это же ваша кровь…

— Если бы я думал о других, я бы ничего не добился. Запомни на всю жизнь: если ты хочешь чего-то добиться — иди один. Будешь собирать команду — пойдёшь по морю. Эмоции в нашей сфере лишнее.

Всё понятно, это не человек, это монстр, который убирает всё на своём пути, он даже не оставит нетронутыми свою семью.

После встречи с бизнесменом, мчу в магазин. Я так хочу, чтобы Лия искренне улыбалась. Я так редко вижу её настоящую. Но именно тогда, когда она скидывает маску, я наблюдаю в ней такие грандиозные изменения, ради которых я готов идти на многое.

Вот и сейчас я хожу по магазину женской одежды. Мне нужно купить ей что-то. На самом деле я куплю ей всё, что она захочет, просто показывай пальцем, но она не берет у меня ни копейки. Не знаю уж, как она согласилось на то, чтобы я довозил её до колледжа и забирал.

— Для чего это нужно? Я прекрасно езжу на автобусе. Не выдумывай. — Она складывает руки на груди, выглядит она недовольной.

— Лия, я просто хочу знать, что ты в безопасности. — Я смотрю, как она злится, такая смешная.

— Перестань считать себя моим охранником, — бросила она в раздражении.

— Я твой друг. И если надо я буду твоим охранником, телохранителем и кем только пожелаешь.

— Просто будь рядом, когда это надо, — сказала она слишком тихо, но я услышал.

— Милая, я всегда буду рядом, слышишь?

***

Ровно в пять я стою напротив входа в колледж, ещё никто не вышел. Минут через десять из дверей хлынул поток студентов, я сразу вижу её. Рыжие кудри рассыпались по плечам, она громко смеётся с Элей, активно жестикулирует. Лия замечает меня и прощается с подругой, подбегает к машине и садится на соседнее сидение.

— Привет. Долго ждёшь? — она выглядит счастливой, улыбка не сходит с её лица, на щеках играет румянец.

— Пару минут, только подъехал. Как экзамен по психологии?

— О, ты помнишь? Это мило! Я сдала на 5, представляешь?

— Умница! Это надо отметить мороженным! — она звонко смеётся, на её левой щеке появляется ямочка, а глаза горят счастьем. Боже, вот она настоящая.

— Ты подумал над моими словами? — спрашивает она, когда мы уже отъехали.

— Какими? Ты столько слов произносишь, — смеюсь я.

— Про дом, Андрей, — всё счастье у неё испарилось. Она снова стала прежней, холодной, серьёзной.

— Подумал, — я по-прежнему улыбаюсь, Лия смотрит на меня с удивлением, — тебе не нужно никуда ехать!

— Я же тебе объяснила, — устало начала она, вскидывая руки, как будто бы я идиот, которому нужно повторять всё по несколько раз.

— Послушай. Тебе не нужно никуда ехать, потому что я решил, что тебе пора обновить гардероб. Я заехал в магазин и купил тебе пару тройку вещей и туфли. — Жестом показываю ей на заднее сидение, на котором сложены пакеты.

— Андрей! Я не могу это всё принять! Зачем ты ставишь меня в неудобное положение? — Её глаза расширены от удивления, я даже не могу понять, злятся она или нет.

— Тебе придётся это принять, в противном случае мне придётся носить это самому. Но это будет весьма неудобно и ситуация будет щекотливой, не находишь? — Машину наполняют звуки её смеха, она смеётся громко и долго. На глазах выступают слёзы. Нужно смешить её как можно чаще.

— Ладно, что ты там купил? — Лия тянется за пакетами.

— Платье, юбку, блузку, всё, что ты носишь. — Перечисляю я. — Знаешь, я считаю, что ты должна принять карту, которую я тебе предлагал и делать покупки самой!

— Смотри, привыкну к такой роскоши, придётся ещё меня обеспечивать, — она продолжает смеяться.

Дальнейшая дорога проходит в молчании, мы слушаем музыку по радио, Лия тихонько подпевает.

— Лий, я тут подумал… Может тебе перевестись? — Я начинаю несмело прощупывать почву.

— С чего бы? — Она с подозрением смотрит на меня.

— Просто ты всегда мечтала стать журналистом.

— Нет! — Резко отвечает она.

— Послушай, твоя мама…

— Я сказала «нет»!

Всегда когда разговор заходит о её семье, она меняется. Старается быстрее закрыть эту тему. Лия как будто в коконе, который не хочет сбрасывать. Смею ли я её винить, если поступаю так же вот уже более десяти лет? Только один раз она мне поделилась своими переживаниями…

Мы встретились на старом дворе школы, здесь никогда никто не гулял. Не знаю, почему она выбрала это место. Ассоциации? Воспоминания? Могу только догадываться. На протяжении полугода встреча здесь стала нашим каждодневным ритуалом.

— Как дела на учёбе? — Лия выглядит великолепно. Тёмно-русые волосы собраны в аккуратный хвост, джинсы и красный свитер идеально ей подходят.

— Завтра экзамен. И всё, я дипломированный специалист.

— Ты его по — любому сдашь, в вопросах наследства ты как рыба в воде! — для усиления эффекта сказанных слов, она кивает головой.

— Я не парюсь. Если билет будет по этому вопросу, то всё ОК. Давай лучше расскажи о себе. Как твоя газета?

Девушка выдержала паузу…

— Я больше ей не занимаюсь, — мне показалось или в её глазах стоят слёзы?

— Как это? Это же твоё увлечение, твоё детище?! — Я не могу поверить услышанному, может это такой прикол? Сколько её знаю, так она грезит этой газетой, всё свободное время проводит в типографии.

— Андрей, ну давай начистоту, чем мне это увлечение поможет в жизни? Профи мне всё равно не стать. Питать слепые надежды я не люблю. — Лия нарочито безразлично пинает камни, руки она спрятала в карманы джинс.

— Откуда такая уверенность? Ты даже не пыталась стать профи! — Я раздражён, как можно так легко отчего-то отказываться?

— Я просто знаю. — Лия смотрит на меня стеклянными глазами.

«Просто знаю? Тогда что с твоими глазами? Они наполнены слезами».

— Лия, что случилось? Расскажи мне. Пожалуйста. Я не обещаю помочь, но обещаю выслушать. — Я сижу на старой лавочке, которая осталась со времён старой школы, указываю ей на место рядом с собой.

— Андрей… Всё не так просто… Я далеко не из такой семьи как ты… — Она делает паузу, смотрит на мою реакцию. — Мои родители не будут оплачивать мне учёбу, тем более на журналиста… Не факт вообще, что я куда-либо пойду учиться, возможно, пойду к маме в кафе официанткой. — Она снова набирает в грудь воздуха. Каждое слово даётся ей с трудом, как будто бы причиняя боль.

— А из какой я семьи? — Я в шоке, она думает, что моя семья достойна похвалы. Нет, девочка, эти люди не достойны называться родителями. Я молю небеса, чтобы их уже не было на этом свете.

— Уверена из очень хорошей. Ты такой воспитанный, образованный. Ты учишься платно, что означает, они платят за твою учёбу. Мне остаётся только мечтать об этом. — Вздыхает она и вытирает слёзы рукавом.

— Я работал с четырнадцати лет. Убирал мусор, мыл машины. Я сам плачу за свою учёбу. У меня нет родителей. Я сирота.

Наверное, её удивило то, как спокойно я об этом сказал. Я столько раз повторял эти слова «Я сирота», что они пропитались внутрь меня, я сам в это поверил. Хотя я всегда им и был, даже в том доме, сидя вечерами за столом мы были сиротами. Сиротами, сидя бок о бок, с родителями.

— Прости. Господи, мне так стыдно. Я тебе очень соболезную. Я жалуюсь тебе на свою жизнь, в то время как твоя…

— Подожди! — Я прерываю этот поток ненужных слов. — Мне не нужно сочувствовать и жалеть. Жалость — самое худшее, что можешь предложить человеку. Напротив, считай, я освободился из плена.

«В котором прожил 10 лет. В котором потерял часть себя. В котором наполовину умер», — подумал я, но так и не сказал этого.

— Андрей, я не знаю твою историю. Просто знай… Когда ты будешь готов выговориться, моё плечо в твоём распоряжении. В свою очередь могу ли я рассчитывать на твоё? — Она мне улыбается самой настоящей улыбкой, на левой щеке появляется ямочка.

— Миледи, моё плечо готово к вашим слезам в любое время дня и ночи, — мне смешно и грустно оттого, как легко с ней можно говорить о совсем не лёгких вещах. О вещах, которые меня убили.

Расскажу ли я когда-нибудь ей своей семье? О моей Сонечке? О том, как мы гуляли вечерами, как сидели на крыше сарая, как она заплетала куклам косы и мечтала играть на гитаре? О том, как мы делили с ней один кусок хлеба на двоих или о том, как я прятал её в том же сарае, а она всё время хотела оттуда сбежать? О том, что произошло в ту ночь? И что было после? Наберусь ли я смелости вспомнить лицо моего родного и близкого человека? Осмелюсь ли сказать её имя вслух? Сонечка, Соня, София… Моя милая, маленькая девочка. Моя родная… Стоп! Хватит! Даже просто сказать это про себя доставляет физическую боль.

Вам когда-нибудь вырывали сердце из груди? Я сейчас испытываю именно это. Моё сердце вырвали в ту ночь, топтали его ногами, швыряли о стены, а потом сунули на место. Но это больше не его место. Зачем он мне, если оно идёт в комплекте с той нечеловеческой болью, что пришла вместе с ним? Я не хочу это испытывать, я не хочу это помнить! Я просто хотел быть обычным ребёнком десяти лет… Но перед глазами снова эти сумасшедшие глаза и осознание того, что половины меня больше нет… Что моя жизнь никогда не станет прежней… И в ту ночь я вышел из дома тем же десятилетним мальчиком, но внутри я был сломленным человеком. Я больше не был ребёнком, ведь дети такое не чувствуют, не должны, по крайней мере. Маленький мальчик ушёл в ту ночь навсегда и больше я его не видел.