Матриарх

Ари Ясан (2024)

В том царстве высшей властью обладала только женщина, что взглядом убивать могла мужчин. И титул ее был царица, матриарх. Весной, обычаю древнейшему согласно, она, царица Клеомена, пожелала выбрать мужа нового себе. И избранные, те, кто был достоин высокой чести мужем ее стать, на площади дворцовой в ряд все встали и колена преклонили перед ней. Но лишь один посмел назваться равным ей, не преклонив колена — уличный танцор, что не имел богатства или сана, Диомид. За то царица Клеомена убить его хотела, но мать его взмолилась о прощении сына. И матриарх велела Диомиду станцевать один последний раз, прежде чем она его убьет. Тогда исполнил танец он, в котором жизнь и смерть сцепились, как два орла могучих, в извечной схватке. И победила жизнь. Не смогла, узрев его искусство, царица Клеомена убить танцора. И стал он ее мужем. И были счастливы они, царица и танцор. Но две змеи коварный план готовили, то две служанки, которые замыслили царицу погубить, а сами сесть на трон…

ДЕЙСТВИЕ НУЛЕВОЕ

Поднимается занавес. Звучит увертюра Верди к опере «Травиата».

Площадь возле царского дворца, день. Толпа теснится вокруг открытого пространства в центре площади. Здесь стоят все действующие лица. Олкион — в отдалении, закутанный в темные одежды, будто тень. Вперед выходит Илларион.

ИЛЛАРИОН. Весна пришла в селенья наши и листья жимолость дала. Обычаю древнейшему согласно Царица Клеомена пожелала выбрать мужа нового себе. Пусть избранные, те, кто может быть достоин высокой чести мужем ее стать по выбору Светлейшего Совета, здесь в ряд все встанут и колена преклонят пред ней.

Илларион отступает. Вперед выходят богато одетые мужчины и все они встают в ряд, преклоняя одно колено. Среди них один в длинном плаще. Это уличный танцор Диомид. Он тоже преклоняет колено.

Выходит Царица Клеомена, на ней золотая корона и пышный наряд. Она идет вдоль ряда коленопреклоненных мужчин, те не поднимают на нее взгляда.

Но когда Клеомена равняется с Диомидом, тот встает перед ней, сбрасывает свой плащ и смотрит ей бесстрашно в глаза. Под плащом он почти полностью обнажен, на нем только набедренная повязка, ноги его тоже босые.

КЛЕОМЕНА. Что за дерзкий червь явился предо мною? Ужели ты не знаешь, что потому я матриарх, что могу убить любого своим взглядом?

ДИОМИД. Да, знаю. Но взгляда твоего я не боюсь, царица Клеомена. Ведь я любви твоей пришел искать. А где любовь, там страх неведом. Любовь сильнее, чем все ужасы земли.

КЛЕОМЕНА. Кто ты? Как смеешь ты предстать нагим передо мною? Где твои одежды? Расшитые каменьями, и серебром, и златом, в каких и надлежит на сватовство к Царице приходить?

ДИОМИД. Я Диомид. Одежд на мне богатых ты не увидишь. В обносках жалких я танцую под открытым небом, и ноги голые мои черны от грязи. А тела своего я не стыжусь, ведь есть оно прекрасное творение прекраснейшего мира, что создал некогда прекрасный Бог.

КЛЕОМЕНА. Если ты сейчас не хочешь мертвым стать, немедленно колена преклони!

ДИОМИД. Пусть лучше мертвым стану, чем унижусь пред тобою. Ведь я пришел искать любви твоей, но унижения любовь не терпит. Знамение было мне, царица, что нам с тобой начертано в любви соединиться.

КЛЕОМЕНА. Не верю глупым я приметам, дерзкий червь! Прощайся с жизнью. Тебя я слушала лишь потому, что любопытно было мне, что за бес в тебя вселился. Но теперь…

Вперед выбегает Леонидия, мать Диомида, она бросается Клеомене в ноги.

ЛЕОНИДИЯ. Великая царица! Прости его и пощади. Не знает, что творит, безумный сын мой Диомид! Безумцем был он с детских лет. И все всегда всем делал он наперекор. Будто дух безумства им овладел, едва из лона моего он вышел. Прошу тебя, дай нам уйти. Его я уведу в седые горы и никогда он больше взор твой не осквернит своим присутствием.

КЛЕОМЕНА. Как имя твое, мать? Откуда ты? И кто твой сын?

ЛЕОНИДИЯ. Я Леонидия из Кивы. А Диомид, мой сын, всего лишь уличный танцор ничтожный, не повредит ничем он твоему величию и славе. Он танцем вдохновил всех дам Светлейшего Совета и потому стал избранным. Но то была ошибка! Недостоин он руки твоей! Вели же прочь ему уйти!

КЛЕОМЕНА. Уйти ему я не позволю. Оскорбить царицу без возмездия никто не может. Тебя я понимаю, мать, но сына твоего простить я не могу. Из уважения к тебе я только дам ему пожить еще немного. Пусть станцует лишь один последний раз, порадовав то небо, что ему дало приют земной. (Диомиду.) Прощайся с жизнью и танцуй, коль можешь, уличный танцор!

ДИОМИД. Что ж, жизнь моя, прощай. Тебя мне женщина дала, и женщина тебя же отберет. Злой рок толкнул меня в объятия той, что не обнимет никогда. Но я не буду сожалеть. Любви искал я, ничего другого, а об исканиях любви негоже сожалеть. Смотри, царица! Я, умирая от нелюбви твоей, станцую для тебя. И в этом танце душу изолью, пусть она на камни площади падет и разобьется вся, без остатка. Тебе и взгляд разящий свой не нужно будет на меня бросать, ведь в этом грозном танце я сам умру, по воле по своей, не царской. И растворюсь пусть не в любви к тебе, зато в любви к искусству.

Танец Жизни и Смерти Диомида. Звучит музыка. (Abel Korzeniovsky «Six Hours»). Диомид вдохновенно танцует, будто разрываясь между жизнью и смертью. Никто вокруг него не в силах шелохнуться, все зачарованы его движениями.

Диомид падет на камни и замирает, словно действительно умерев. Но потом поднимает голову и гордо встает. Все молчат и ждут, что скажет Клеомена. Но и она долго молчит, пораженная танцем Диомида.

КЛЕОМЕНА. Узрела я и жизнь, и смерть в том танце, что для меня исполнил ты. Как два орла могучих они сцепились в небе высоко в извечной схватке. И победила жизнь. Тебя убить я не смогу, ведь я тогда убью божественную искру, в тебе и мне горящую как яркий луч звезды далекой. Ты спасен. И станешь моим мужем.

Клеомена удаляется.