Глава 2. Bona causa (доброе дело)
Маны-Кара сидела за столом в своей комнате и делала домашку по математике. Каникулы закончились, начались занятия в школе. Маны была девочкой ответственной и всегда старательно выполняла домашнее задание.
В комнате замигал свет, лампа погасла. Сначала Маны-Кара не видела ничего, но постепенно глаза привыкли к темноте и проявились очертания комнаты. Под кроватью что-то слабо светилось. Маны нагнулась и увидела, что свечение исходит от Манускрипта, завёрнутого в кофту. С того дня, как Манускрипт отправился под кровать, у девочки ни разу не возникло желания вспомнить о нём. Она почему-то решила, что то был просто сон. Но сейчас Маны не могла отрицать очевидное: свёрток всё ярче и ярче светился.
Девочка вынула Манускрипт из кофты, но та продолжала переливаться всполохами огоньков. Маны, надев на шею ленточку, попробовала произнести фразу, которую зачитывал Дандар-оол: «Ом Ваджрасаттва Хум», однако ничего не произошло. Лишь свечение стало чуть менее тусклым. Девочка схватила Манускрипт, накинула кофту на плечи и выскочила в подъезд, чтобы позвать Дандар-оола, но замешкалась на лестничной площадке. Они ведь ни разу после того случая не обсуждали своё приключение, будто его и не было. Иногда здоровались, и всё. Маны замерла в нерешительности…
* * *
Дандар-оол тоже сидел дома. Он доклеивал модель пиратского корабля. Свет погас, когда мальчик, зажав тюбик с клеем в одной руке и лупу — в другой, пытался закрепить пушки в проёмах корпуса.
— Ну, опять! — раздосадованно вздохнул Дандар-оол.
Он пошёл проверить, везде ли нет электричества или только у них в квартире. Приоткрыв входную дверь, выглянул в подъезд: там было светло. Хотел было закрыть дверь и проверить щиток в квартире, но понял, что что-то не так: свет шёл не от ламп в подъезде, а снизу лестничного пролёта. Он вышел посмотреть на источник света. Внизу стояла Маны-Кара со светящимся Манускриптом, мерцающими кофтой на плечах и лентой шее… Дандар-оол так и застыл на месте с тюбиком клея и лупой в руках.
— Опять?! — только и спросил он.
— Он сам… я тут ни при чём… И меня он не слушается… Не знаю, что делать…
— В смысле — не слушается? Как он должен тебя слушаться?
— Не знаю… Я подумала: раз он стал светиться, значит, я должна что-то сделать, и попыталась его оживить. Ну как ты тогда! Но ничего не вышло. Думала спросить у тебя, а ты сам вышел. Вот… — сбивчиво объяснила Маны, целиком окутанная мерцанием.
— Та-ак, — озадачено пробормотал Дандар-оол, — выходит, это был не сон. Или я сплю сейчас? — и ущипнул себя за ухо.
— Вот и я решила, что всё случилось во сне… А теперь оказывается, эпидемия всё-таки была, хотя никто о ней не помнит. Получается, ты и вправду Проводник, а я — Воин Добра?! Ух ты!
— Похоже, что так… Ладно, попробуем… Давай сюда Манускрипт, Воин, — неуверенно, пытаясь улыбаться, промолвил Дандар-оол.
Взяв Манускрипт, мальчик взглянул на верхнюю дощечку и удивлённо воскликнул:
— Ого! Теперь здесь надпись на латыни! Эту я ещё сумею прочесть, но если там весь текст такой, тебе, боюсь, придётся искать другого Проводника.
— Ты же умный, ты справишься! Зачем нам другой Проводник? — умоляюще сложила руки Маны.
— Окей, окей, приступим, — улыбнулся Дандар-оол, пряча инструменты в карман, чтобы не мешали, и стал зачитывать:
— Бона кауза триумфат.
Дети не знали, что на латыни это означало «доброе дело побеждает», зато увидели, что снова, как в прошлый раз, мир начал терять чёткие очертания. Всё словно вибрировало, стало чуть менее плотным, чуть более живым.
Кофта на Маны-Кара превратилась в эластичную броню. Девочка подошла к Дандар-оолу, накинула ему на шею ленту, и лента тоже превратилась в непробиваемый костюм.
Первая и вторая дощечки перевернулись, и на третьей возникла надпись: «Нужна помощь. Ступайте на площадь, где стоит барабан, и войдите в Храм под звон колоколов».
* * *
Дети шагали по улице, а люди проходили мимо, не обращая внимания на их необычный вид. Видимо, для прохожих Маны-Кара и Дандар-оол выглядели обыкновенно. На площади перед Муздрамтеатром ребята остановились в замешательстве. Молитвенный барабан, фонтан, здание правительства и даже памятник Ленину через дорогу находились на своих местах, а Храма не было.
— Куда же дальше? — спросила Маны. — Я думала, стоит прийти сюда — и Храм появится специально для нас. А здесь всё как обычно, если не считать нас с тобой: выглядим как актёры какие-то. Хорошо хоть, никто не смеётся.
— Актёры? — задумчиво переспросил Дандар-оол. — Точно! Театр — это храм Мельпомены! Нам в театр!
— Ага, правильно! — обрадовалась Маны-Кара. — А кто такая Пельпомена?
Но Дандар-оол, не расслышав вопроса, уже поднимался по лестнице к входным дверям. Маны побежала следом. Тем временем в Манускрипте перевернулась ещё одна табличка — и появился новый текст.
— Тут сказано: «Вход в Храм откроется под унисон колоколов, когда вдвоём они ударят…» Это, наверное, про колокольный звон в церкви? Обычно колокола звонят по вечерам.
Дойдя до парадного входа, Дандар потянул за ручку, но дверь не поддалась. Вдали послышался звон из возвышавшейся на горе церкви. Маны тоже подёргала за ручку — ничего. Колокол звенел, ребята старались изо всех сил, но безуспешно.
А внизу кто-то, проходя мимо молитвенного барабана, раскрутил его. И тут, когда последний удар церковного колокола сказал «Бом!», а маленький колокольчик на барабане ответил «Динь!», рука Маны ухватилась за ручку двери, и дверь открылась. Но это была уже не обычная дверь — устремляясь вверх, она словно упиралась в небо.
Ребята вошли в Храм, его стены плавно сходились в сияющей мягким светом точке где-то очень-очень далеко. Этот свет мягко струился по стенам и растекался по полу, образуя мерцающую дорожку. Они ступили в коридор. Дверь за спиной тихо затворилась. Обернувшись, вместо двери Маны увидела тот же мерцающий коридор.
— Где мы, Проводник? — спросила Маны.
— Полагаю, в Храме. И мы здесь потому, что кому-то нужна наша помощь, — ответил Дандар-оол, уверенно направляясь вперёд.
— Как думаешь, почему всякое такое-эдакое происходит только с нами? — вздохнула девочка.
— Наверно, потому, что кто-то слишком любопытен и любит встревать во всякие переделки! — иронично заметил Дандар-оол.
— И вовсе я не встре… — настроилась было спорить Маны, как ребята очутились в полумраке зрительного зала театра, где в партере перед пустой, но освещённой сценой сидела красивая девушка.
— Лишь чистые душой и сердцем, смелые и непорочные могут быть избраны для миссии Воина Добра и его Проводника! — воскликнула девушка, поворачиваясь к гостям. На ней были толстовка с изображением улыбающейся маски, джинсы и кроссовки. — Я так рада, что вы здесь!
— Мы, Дандар-оол, Проводник, и Маны-Кара, Воин Добра, пришли на зов о помощи, — учтиво склонив голову, сказал Дандар-оол.
Девушка поднялась с кресла, тоже слегка поклонилась и представилась:
— Я Талия, муза, дочь Зевса. Вы здесь потому, что нашему миру грозит катастрофа.
— А где Пельпомена? Дандар-оол говорит, это её храм, — оглядываясь по сторонам, поинтересовалась Маны.
— И она, и многие другие нуждаются в вашей помощи, милая девочка! — Талия улыбнулась: — Только правильно говорить не «Пельпомена», а «Мельпомена». Она моя сестра и тоже муза.
— Ой, простите, не знала, — сконфузилась Маны. — Я ведь учусь ещё только в третьем классе.
— Я знаю, не стоит извиняться. Не важно, сколько тебе лет. Воином Добра и его Проводником могут стать лишь избранные — обладатели особого дара и великой силы. Потому мы и вызвали вас!
— Что произошло? — спросил Дандар-оол.
— В наш мир, один из райских миров, населённых богами, пробрался враг из глубин Вселенной. И против него многие из нас оказались бессильны. Он появляется внезапно, опутывает паутиной всех, кого находит, и исчезает. Таких опутанных становится всё больше.
— А распутать нельзя? — поинтересовалась Маны.
— Мы пытались, но тщетно. Через двадцать восемь дней пленённые сами выйдут из коконов, но уже существами на стороне Зла. Они сеют смерть и разрушение в нашем мире, который уже сложно назвать райским. Ведь в раю не должно быть войн и смерти. Ты одним ударом меча сумела разрушить чёрную сеть, накрывшую ваш город. То, что ты с нами, даёт нам шанс! — с надеждой в глазах воскликнула Талия.
— Конечно, мы сделаем что сможем! Покажешь путь? — решительно сказала Маны-Кара. Знания Манускрипта вновь хлынули в её сознание. Обернувшись к Проводнику, она предупредила:
— На этот раз ты будешь нужен на той стороне.
Дандар-оол кивнул. В его руке возник небольшой щит.
— Путь несложный. — Талия показала рукой: — Поднимитесь на сцену и пройдите за декорации. Я останусь в Храме, иначе вы не сможете вернуться.
— А как нам вернуться?
— Вход, через который пришла сюда я, уже разрушен. Мельпомена говорила, что это не единственная дверь между мирами. По её словам, то был лишь парадный вход. Должны быть и другие. Если вам удастся её спасти, она покажет путь. А если нет… Вы, конечно, можете отказаться! Мы всё поймём!
— Мы не уступим силам Зла, Воин должен защищать Добро! — воскликнула Маны-Кара, уверено ступила на сцену и вместе с Проводником направилась к декорациям, изображающим древний город с Храмом на берегу моря.
* * *
Площадь была огромной. Она лежала у самого берега моря, окружённая полукольцом зданий, самым большим из которых был Храм. Вход в Храм был разрушен, но сам он оказался нетронутым. Повсюду виднелись тела в коконах из чёрной паутины. Те, кому удалось избежать такой ужасной участи, перетаскивали коконы во двор одного из домов, похожего на крепость.
К Воину и Проводнику, возникшим в центре площади, подошёл пожилой мужчина в плаще и лёгких сандалиях. Несмотря на возраст, он был могуч, а взгляд его, хоть и усталый, источал властность и силу.
— Почту за честь приветствовать тебя, Зевс! Я Воин Добра, а это мой Проводник! — для Маны в сознании Воина уже не было загадкой, кто стоит перед ней.
— Рад, что ты здесь, Воин! Мы надеемся на силу, заключённую в тебе. Идёт битва с тёмными силами, и если мы проиграем, то откроем им путь в другие миры.
— Да уж, несладко вам пришлось. Они даже Храм разрушили! — присоединился к беседе Проводник.
— Нет, врата в Храм разобрали мы сами. Цель захватчика — Мир людей. Пришлось уничтожить проход между мирами, чтобы он не смог проникнуть дальше.
— Но если цель — люди, то почему напали на вас? — удивилась Маны-Кара.
— Наш мир — это райский мир богов! Здесь живут все боги, в которых когда-либо верили люди на Земле. Мир состоит из ярусов, и каждый ярус отведён богам так, как они распределились в памяти человечества. Есть даже ярусы, где обитают божества, в которых верили пещерные люди. Мы созданы вами, мы — часть вашего мира, мы — память о надеждах всех поколений людей!
— Получается, кто-то пытается стереть эту память!
Воин и Проводник повернулись к собранным во дворе коконам.
— Мы использовали все свои божественные силы, но ничего не смогли сделать, — объяснил Зевс. — Через двадцать восемь дней, а точнее, через шестьсот шестьдесят шесть часов коконы распадаются сами, но из них выходят уже другие существа, и нам приходится сражаться против своих же братьев и сестёр. Со всех ярусов сюда стекаются обращённые жертвы врага.
— Как он выглядит, этот враг? — спросил Проводник.
— Всякий раз по-разному, но он всегда тёмный. Появляется внезапно, опутывает наших и исчезает. Жертв всё больше и больше. Думаю, есть ярусы, где сопротивляться уже некому. Мы и ярус египетских богов ещё держимся, а от других вестей нет.
— Вы можете общаться между собой? — удивилась Воин-Маны.
— Да. В мирные времена мы всегда были не прочь навестить друг друга.
— А теперь не имеем права покинуть наш рубеж! — добавил подошедший к ним Аид, озаряя собеседников горящей синим пламенем причёской.
— Аид!!! — воскликнули Воин и Проводник одновременно.
— Ох уж этот Дисней! По ушам бы ему за такие мультики! Из-за них у людей сложилось ложное представление обо мне, — проворчал с улыбкой Аид. — Я ведь тоже на стороне Добра. А что Царство мёртвых сторожу, так это работа такая.
— Да, брат, кто-то должен выполнять и эту работу! — покивал Зевс, хлопая Аида по плечу.
Не говоря ни слова, Воин извлекла меч Ваджры и осторожно попробовала разрезать кокон световым лучом. Луч соскользнул с кокона с негромким шипением, не повредив его. Девочка попробовала снова, на этот раз направляя световой поток прямо на путы у ног, чтобы ненароком не ранить жертву. Образовалось небольшое пятно, пошёл дымок, но нити паутины остались целы.
— М-да, мощности не хватает, — покачал головой Проводник и тут же воскликнул: — Точно! Увеличительное стекло!
Он извлёк из кармана лупу. Ту самую, что прихватил с собой, когда отвлёкся от сборки корабля.
— Давай попробуем через линзу! Должно получиться, Маны!
Проводник подставил увеличительное стекло, Воин направила через него луч на кокон — свет сошёлся в маленькой точке, нити вокруг неё стали пузыриться и лопаться. Но удерживать лупу и меч с каждой секундой становилось всё тяжелее. Чем больше прилагалось усилий, тем сильнее увеличивался Проводник и тем выше становилась Воин-Маны… В какой-то момент рост прекратился — только кончик луча, проходя через дрожащую линзу, сражался с тонкой крепкой нитью, которая медленно обугливалась, но всё ещё не поддавалась.
В застывшем от напряжения воздухе сверкнула молния, отразилась через стекло и разорвала сопротивляющуюся нить. Это Зевс добавил мощности, метнув молнию.
— Уф-ф! — словно выдохнул мир. Напряжение в воздухе резко спало — так выходит воздух из воздушного шарика. Нити на коконе начали распускаться и в конце концов лопнули.
Конец ознакомительного фрагмента.
