Ведьма для боевого оборотня

Аня Васильева, 2022

Ведьма Анастасия всегда мечтала трудиться в архиве и читать старинные фолианты про истинную любовь. Но вот незадача: родное королевство на грани войны, и Анастасию призывают на военную службу. Да какая из неё боевая ведьма?! Коленку разбитую заговорить может, да от похмелья избавить. Но вербовщик своё дело сделал. Отныне Анастасия – боевая ведьма. А в пару ей достался суровый воин-оборотень Борис. Теперь главное – не влюбиться!

Глава 5

— Что я должна делать?

— А то ты не знаешь, — проворчал Борис. — Щит ставь.

— Я не знаю как. Ты же слышал Василису. В Магической Академии этому не учат.

Медведь прищурился и осмотрел меня с ног до головы. Я выдержала взгляд. Другого выбора у меня не было: про такое не соврёшь.

— А чему там учат вообще, раз такой элементарщины не знаешь?!

Медведь наклонил голову и забавно зашлёпал губами. Я хихикнула. Видать, Борис хотел сплюнуть и этим выразить всё то, что думал о магическом обучении вообще и обо мне в частности, а не вышло: медвежья морда для подобного не была предназначена.

— Может, лучше, обучением займёмся? — спросила я. — А про мою никчёмность мне потом в человечьем обличии расскажешь?

Медведь рыкнул, но этот поток брани я выслушивать не стала. Я приготовилась внимать и обучаться. Чуть-чуть настроиться, и я уже вижу тонкие магические линии вокруг себя и Бориса. Как потоки ветра, только более яркие и насыщенные. Как ленточки на масленичном столбе. Я залюбовалась. Магия всегда мне нравилась именно за это…

— Красиво, — шепнула я.

Медведь передо мной повёл мордой, пытаясь понять, к чему были эти слова, а затем всколыхнулся весь, нахохлился и боднул головой воздух. Магия вокруг него завилась разноцветным вихрем, поднялась стеной и полетела на меня.

— Мамочки! — завизжала я, когда поток магии снёс меня с места и опрокинул наземь.

А Борис захохотал:

— Ха-ха! Ну ты и смешная! Подымайся, малявка. Учиться будем.

Однако, стоило мне подняться, как он повторил приём, и я снова оказалась на земле. Борис захохотал пуще прежнего.

— Вставай-вставай, боевая ведьма. Учись.

Он ходил вокруг меня, швыряя в меня волну магии, а я никак не могла понять, что надо делать.

— Да чему так научишься, если ты не рассказываешь ничего?! — закричала я, падая и больно ударяясь о землю раз в пятый или шестой.

— Да зачем тебе, если ты как была неумёхой, так неумёхой и останешься.

— Так не мне это надо, Борис. Это тебя Василиса из гарнизона не выпустит, пока я защищаться не научусь. — Медведь остановился и заметно нахмурился. Проняло? Я устроилась удобнее и сложила ручки на коленочки. — А я никуда не тороплюсь, Боря. Тем более на поле боя.

Медведь заворчал, но сел напротив и задумчиво почесал нос.

— Что умеешь?

— Лечить умею.

— Знаю. Что ещё?

— Лекарю больше ничего не надо уметь.

— А стихии? Магия? Сама по себе магия?! — Борис всё больше распалялся. — Ты умеешь хоть что-нибудь?!

— Лечить умею, — упрямо повторила я.

Я смотрела медведю прямо в глаза, и он, кажется, начал понимать. В первую очередь то, что от его недовольства и грозного рычания лучшим бойцом гарнизона мне не стать. Вообще никаким бойцом не стать.

Борис грузно вздохнул. Магия так красиво завихрилась вокруг его шерсти, что я невольно залюбовалась. Волшебные силы оборотней всегда окрашены в тёмные тона. У Бориса магия была тёмно-синего цвета, как ночное небо. Мне нравилось.

— Ой, Борь! — вдруг сообразила я. — Я магию вижу. Это поможет?

Медведь рыкнул — ругнулся, и спросил:

— Сразу сказать не могла?

— Ну так это все умеют. Даже безо всяких там Академий Магии. — Я пожала плечами. — Всё просто: есть способности к магии — и ты видишь её.

— У оборотней не так.

— А как у вас?

— Мы её чуем. Чтобы увидеть напрячься надо. Так-то оно не сложно, просто зачем? Нам этого не надо. Мы и без того всё можем.

Я улыбнулась. Борис говорил с таким чувством превосходства. А ведь это глупо. Да, мы разные, и так ясно. Но сильнее мы становимся вместе, а не порознь.

Я встала с земли и отряхнулась. Моё платье, правда, так легко уже не спасти. Ему не помешает стирка, а кое-где даже ремонт.

— Будем учиться?

Медведь кивнул и спросил:

— Рану ты мне как вылечила? Пологом лекарским укрыла и дала затянуться прямо поверх ранения, верно?

— Верно.

— Ну вот и представь, что ты сама — одна большая рана. — Борис не удержался от колкости: — Как заноза в заднице. И себя и лечи! Пологом накрой — и будет тебе щит.

— Мне себя лечить не надо! — огрызнулась я, начиная создавать привычное лечебное плетение. — Тебя б кто полечил.

Борис захохотал. Боднул меня своей огромной медвежьей мордой, чуть не уронил. Сбил мне весь настрой, и плетение осыпалось ленточками по воздуху. Я начала заново.

— А меня уже кое-кто вылечил, заноза в зад…

— Прекрати!

Плетение вновь рассыпалось, и я принялась за его создание в третий раз. Только в этот раз плела на быструю руку, чтобы успеть опробовать до того, как медведь снова всё испортит.

— А не то что, — спросил Борис, поднимая морду на уровень моего лица, чтобы заглянуть в глаза, — заноза в заднице?

— Не обзывайся, — обиженно ответила я. Плетение дрогнуло, но удержалось. В магии лекарства очень важна сосредоточенность. — Я никакая не заноза. И уж точно не в этой самой…

Я махнула свободной рукой в сторону медвежьего хвоста. Мишка проводил этот жест мордой, повилял указанной частью тела и уточнил:

— В заднице?

— В… В ней самой. Учиться давай!

Я почти доплела каркас заговора до конца. Он вышел неровным и каким-то подозрительно странным. Видать, сказалось то, что меня отвлекали.

А мишка сел за ту самую задницу и громко захохотал.

— Что смешного?

— Жопа есть, а слова нет?! — спросил он, заваливаясь от смеха на бок и потешно размахивая в воздухе всеми четырьмя лапами.

— Это ты про что?

Я начинала злиться. Плетение отобрало куда больше сил, чем я рассчитывала. Обычно оно вообще не отнимало сил, но не в этот раз. А всё из-за этого медведя! Ничему не учит, только знай себе ржёт и издевается.

Плетение снова дрогнуло, норовя расползтись в стороны и распасться, но я удержала его и начала напитывать силой, идущей от сердца.

— Да про то, что ты слово «задница» сказать не можешь, неженка! — объяснил Борис, прекращая кататься по земле и хохотать. И он снова заладил: — Задница! Задница! Задница!

— Перестань! — крикнула я.

И тут произошло что-то странное: плетение сорвалось с моих рук, завилось в воздухе разноцветным магическим смерчем и стремглав понеслось к медведю. Между нами полыхнула яркая вспышка. Я ойкнула и зажмурилась, а Борис громко вскрикнул. И тишина.

Я приоткрыла один глаз. Медведь был цел. Он отпрыгнул от меня на добрых пару саженей, сгрудился в кучу и потирал нос. В воздухе пахло палёной шерстью.

— Боря, — тихонечко позвала я.

— Ты чего дерёшься?! — обиженно рыкнул Борис. — Больно же. Прямо по морде… — и он жалобно, совершенно не по-медвежьи заскулил.

— Давай посмотрю, — попросила я, подходя ближе.

— Давай лучше я! — сказал властный женский голос откуда-то сбоку.

Я обернулась. Василиса. Она подошла к медведю, пару раз дала ему по лапам, заставляя их убрать, и осмотрела повреждения. Затем обернулась и посмотрела на меня.

— А ведь ты не лекарь, Настенька. Совсе-ем не лекарь!

— А кто же я тогда?

В первую очередь вспомнился диплом, где красными чернилами красивым почерком была выведена моя специализация «ведьма-лекарь».

— Точно не ведьма-лекарь, — ответила Василиса. — Лекари магией огня не владеют и носов медведям не жгут.

— Вот-вот, — прогундосил Борис. — Боньно жуть!

— Иди сюда, вылечу, — предложила я.

Медведь спрятался за юбкой Василисы, выглянул оттуда украдкой, боднул свою защитницу мордой и спросил:

— А это не опасно?

— Ну, лечить-то она умеет, — ответила Василиса, отступая в сторону. — Давай!

Медведь тяжко вздохнул, сел и зажмурился. Я подошла и осмотрела рану. Носу досталось прилично: шерсть была опалена, усов почти не было. Кое-где ожог добрался до кожи.

Я накинула сверху лекарское плетение. Всё вышло легко как по маслу. Ни сосредоточенности не понадобилось, ни особых пассов. Простой ожог. Лечить такой, что пыль смахнуть: раз — и нету!

— Готово, — отчиталась я, с удовольствием глядя на результат: ожог затянулся, появилась шерсть и усы вернулись на место. Лучше прежних.

— И как же это вышло? — спросила Василиса, глядя на нас обоих.

Борис молчал и буравил меня исподлобья тяжёлым взглядом.

— Учились защите, — ответила я почти правду.

— Интересный результат. — Василиса хмыкнула. — Не то, чтобы совсем не получилось. После такого тебе, Настенька, к тебе ни один медведь не подойдёт. Но и не получилось то, что было задумано. — Она ещё раз пристально нас осмотрела. — Огонь откуда взялся? Если вы защите учились.

— Да я что-то неправильно поняла, — сказала я. Медведь фыркнул, и я тут же добавила ещё один вариант: — Или Борис мне что-то не неправильно объяснил.

— Разберёмся! — решительно сказала Василиса. — Огонь точно ты создала? Никто не подмог?

— Точно я.

— Как? Можешь сказать?

— Да я просто… — начала рассказывать я и замолкла на полуслове. А действительно, как я это сделала? Магия стихий мне не давалась. — Не знаю, — растерянно закончила я.

— Вот поэтому ты и не лекарь, Настя, — сказала Василиса. — Тебе специализацию кто ставил?

— Преподаватели в Академии.

— А проверка какая была? Стандартная?

— Ну да. Всё как у всех. Поставили вокруг предметы стихий и дали выбрать самой.

— И ты выбрала лекарство?

— Всегда хотела помогать людям.

— Помогла, — буркнул медведь.

— Помогла-а, — протянула Василиса задумчиво, а затем обратилась к Боре: — Иди, Боренька. Ты на сегодня свободен. Завтра приходи. — Он только открыл пасть, чтобы съязвить, и она тут же добавила: — С седлом, Боренька, с седлом. Вижу, как тебе не терпится Настю на загривке покатать. Иди. Успеешь лошадкой поработать.

Медведь недовольно заурчал и потопал в сторону мужских казарм, на ходу обернувшись человеком. Мы с Василисой остались одни. Она обняла меня за плечи и повела в сторону от полигонов.

— Дело в том, Настенька, что лекарям стихии не подвластны. Они могут, конечно, пыль с земли поднять или искрами из пальцев сыпать, но это всё не то, это всё происходит безо всякого их контроля. Стихийницы потому так и зовутся, что магией своей стихии обладают и могут её применять, когда понадобится. — Василиса усмехнулась. — И так, как понадобится.

Мы прошли мимо тренирующихся воинов и оказались на территории, отведённой для лекарства. Палатки с красным крестом, парочка раненых меж ними. В лагерь пострадавших с поля боя почти не доставляли, увозили в госпиталь. А здесь лежали те бойцы, кто на тренировках повредился: мечом поранился или сильный ушиб заработал.

— Скажи честно, Настя, обидел тебя Борис? — строго спросила Василиса.

Я потупила взгляд. Не знала, что ей ответить. Мы ведь с Борисом в паре, в паре нам и на войну идти. Как мне на него жаловаться?

— Ну хоть чуть-чуть обидел?

— Если только чуть-чуть, — тихонечко ответила я.

— Понятно!

Василиса дошла до открытого пространства между палатками, остановила меня и принялась за приготовления.

— У нас тут не Академия Магии, но стихиям многого не надо. Был бы огонь, — она сняла с ближайшей палатки масляную лампу и зажгла, — да вода, — она набрала из стоящей тут же бочки полный черпак воды и поставила напротив лампы. — А земли и воздуха у нас всегда в достатке.

Я огляделась. Василиса расставила вокруг меня обычный набор для проверки ведьминской специализации. Пламя в лампе, вода в черпаке, открытое поле по одну сторону — воздух, груда поросших мхом камней по другую сторону — земля.

— Я же лекарка, — заикнулась я.

— Ну давай, лекарка! Покажи, на что способна. — Отозвалась Василиса. — Выбери стихию и попробуй воздействовать на неё. Посмотрим, что получится.

— Ничего.

В своих способностях я не сомневалась: не было к стихиям у меня никаких способностей.

— А как ты тогда объяснишь пострадавший Борькин нос?

Я пожала плечами: сама не знала. Решила с огня и начинать, раз о нём речь зашла. Повернулась к лампе и попробовала уловить магические потоки, исходящие от пламени. Я отлично их видела: алые, жёлтые и красные — они сами были как пламя, вились над открытым огнём, широко разлетаясь в воздухе. И ни одна из них мне в руки не далась. Такое чувство, что они гасли, как только я подношу к ним ладони.

— Попробуй воду, — сказала Василиса.

Я отстала от ярких ленточек огненной магии и перешла к черпаку с водой. Водные магические потоки были синих оттенков. Они перекатывались средь травы вокруг черпака, как маленький магический родник. И разбегались в стороны, стоило мне попытаться их поймать.

— Землю!

Но и тут чуда не произошло, мглисто-серые потоки расступались передо мной, будто сбегая от такой неумёхи.

— Воздух? — обречённо спросила я.

Василиса кивнула.

С воздухом мне всегда было обращаться проще. Его магические потоки пронизывали весь мир и тесно переплетались с моей волжбой, когда мне приходилось применять свои лекарские навыки. Я сама не заметила, как начала напевать простенький заговор на головную боль. Магия ринулась вниз, увлекая за собой воздушные чуть прозрачные голубые жилки — потоки магии воздуха. Я вплетала их в каркас лечебного заклинания, и они удерживались там моей волжбой.

— Получается, — радостно шепнула я.

Неужели Василиса права, и я действительно не просто ведьма-лекарь?!

* * *

Я допела заговор до конца, и в тот же миг воздушные потоки магии испарились, оставляя в моих руках лишь лечебное заклинание.

— Не получается.

Василиса ничуть не расстроилась. Она поманила меня рукой и повела к палаткам с ранеными.

— А теперь давай покажи, какой ты лекарь.

Здесь я была в своей стихии — лекарской. Щедро лилась магия, покрывая раны и избавляя от болей.

— Мастер! — похвалила меня Василиса. — Давай заодно и к тяжело раненым заглянем, раз ты у нас такая кудесница.

Мы перешли в дальнюю палатку. Здесь было несколько человек, которых с поля боя не повезли лечиться в госпиталь. Их было или опасно перевозить, или, наоборот, незачем: и так заживёт, дай только время.

Я прошлась вдоль коек. Здесь я ничем помочь не могла. Местные ведьмы-лекари уже наложили нужные плетения на раны, оставалось ждать, пока те затянутся сами. У самой дальней койки я остановилась. Тяжёлое ранение: у бойца были перевязаны обе ноги и живот. Я пригляделась и сразу заметила алые следы. Скорее всего воин попал под сильное воздействие магического пламени. Я быстренько пробежалась взглядом по наложенным на его раны лечебным плетениям. Всё как по учебнику. Я только влила немножечко своей истинной магии — поможет сдержать боль.

Воин застонал, а я нашла взглядом Василису.

— Мы можем идти?

— Да.

Но уйти я не успела. Тяжело раненый воин очнулся и крепко схватил меня за руку. Его губы беззвучно зашевелились. Я наклонилась ниже.

— Воды… — шептал он еле слышно.

— Сейчас-сейчас!

Я взяла кружку, стоящую у кровати, рванулась в сторону выхода: там стояла бочка с водой. Воин не отпускал меня.

— Пусти, родненький! — запросила я. — Воды принесу.

— Воды, — шептал он всё громче, но и хватки не ослаблял.

Я закрыла глаза и обратилась к земле. Тут же кругом поля зелёные, не пустыня. Где-то должен быть источник воды. Земля откликнулась, а за ней и вода захолодила пальцы, наполняя кружку и проливаясь по ладони холодными сине-голубыми потоками водной магии.

— Пей, мой хороший. Пей. — Я поднесла кружку к губам раненого воина и помогла ему отпить пару глотков. — Не спеши. Много нельзя тебе. На тебе магия огня. Она тебя сожжёт, если угрозу почует. По чуть-чуть пей. Пройдёт время, ещё чуть-чуть попей.

Воин послушался: отпил немного и откинулся обратно на кровать. Я поставила кружку на место и накинула на раненого полог сна. Пусть отдыхает, во сне всякие раны легче заживают. А развернувшись к выходу, нос к носу столкнулась с Василисой.

— Настенька, — позвала она. Указала на стоящую у изголовья воина кружку, ещё наполовину полную, и спросила: — Вода откуда?

Я замотала головой, переводя взгляд то на кружку, то на Василису. Развела руками.

— Из кружки.

— А в кружке она откуда?

— Из потоков… Водных…

И я вдруг поняла, о чём говорит Василиса. Я наполнила кружку водой, обратившись к водной стихии. И та послушалась!

— Так это что это, — севшим голосом прошептала я, — выходит, я стихийница?

— Ну это точно нет.

— Ну как же… А вода? Целая кружка ведь!

Василиса вышла из палатки и резко остановилась.

— Ну хорошо. Вот тебе вода, — она указала на бочку, — давай, намагичь нам что-нибудь, стихийница.

Я пошла к бочке, радостно потирая руки. Стихийница, а не просто лекарь. Это же здорово, просто великолепно! И на поле боя бесполезным балластом не окажусь.

Интересно, а не положено ли мне в этом случае вернуться обратно в Академию Магии? Я же, выходит, не доучилась. И никакой армии, и никакой войны. Из-за чьей-то глупой ошибки во время проверки моих способностей.

Вокруг бочки щедро вились потоки водной магии. Я потянула один из них, второй, третий — пальцы намокли, но потоки в руки не давались.

— Не судьба.

— Не стихийница, — поправила меня Василиса. — Но и не просто лекарь.

— А разве так бывает?

— В жизни всё бывает. Что-то чаще, что-то реже. — Василиса приобняла меня за плечи и повела обратно на плац. — Почему ведьмы стихийницами становятся? Потому что могут силами стихий управлять. А лекарями почему? Потому что магия прочая им даётся, но управлять они ей не могут. А ты управляешься со стихиями легко. Вспомни, как ты нос Борису прижгла или, наоборот, полную кружку воды набрала для раненого. Но вот даваться тебе стихии не даются. Никак.

— Всё наоборот, я поняла, — грустно сказала я, опуская голову. — И что же мне делать?

— Пока побудь лекарем, а я спрошу совета у старейшин, — ответила Василиса. — Научись защищаться — лишним не будет. А потом видно будет.

— Вы научите меня? А то Борис особо не старается. Вы сами видели, что сегодня произошло.

— Я посмотрю, что можно сделать. Но вам с Борей надо как можно чаще вместе работать. Парам так легче. — Василиса чуть сжала объятья. — Всё образуется, Настя! Не переживай. В этом мире всё неспроста. Тем более в магии. Природа зачем-то наделила тебя особыми способностями. Осталось понять, зачем.

« — И какими именно», — хотела добавить я, но сказала:

— Спасибо.

Я старалась держаться, пока Василиса была рядом, но, как только она ушла, чуть не разревелась. И так способностей кот наплакал, а теперь ещё и те, что есть, не такие, как у всех.

— Побуду пока лекарем, — согласилась я. Всё равно больше ничего не получается.