Пираты Кошачьего моря. Поймать легенду

Аня Амасова, 2019

С виду Утя-Путя – всего лишь маленькая девочка. Но она успела вдоль и поперек избороздить Кошачье море, открыть множество земель и потопить кучу шлюпок. В общем, она настоящий пират, хотя и совсем юный. А что нужно настоящему юному пирату? Правильно: приключения, сокровища и тайны. Поэтому Утя в компании своей робкой подружки Мыши и матроса Скелета отправляется на поиски легенды. В край исчезнувшей цивилизации гигантов, которые превращали в золото лед и приручали железных драконов…

© А. Амасова, 2018

© В. Запаренко, иллюстрации, 2018

© Оформление. ООО «Издательская Группа

* * *

Глава первая

Исчезновение

Когда утром выходишь на палубу и видишь полкорабля с половиной мачты, а вокруг — белоснежная пустота, первое, что следует сделать, — ущипнуть себя за ухо. Если больно, значит живой и не спишь.

Пират в рваной тельняшке, слишком широкой для его худощавой персоны, ойкнул. Он живой — и это отличная новость! Но куда, скажите на милость, подевался окружающий мир?!

Он точно помнил: вечером корабль стоял на приколе. Исполинские горы зелеными подножиями утопали в море, а снежными вершинами упирались в небо, и казалось, будто именно эти вершины не дают небесам опрокинуться в воду. Сегодня утром нет ни-че-го.

— Мы исчезли? — робко спросили за спиной. — Как великая цивилизация?

— Пока непонятно. Скорее, наоборот: исчезло все, кроме нас.

Взгляд тощего пирата упал на обрывок каната: тот валялся на палубе с неуместностью оттяпанного хвоста.

— Утя! — завопил пират.

— Чего тебе? — долетел из каюты дерзкий голос.

— Ты зачем отрубила швартов?!

— Ну конечно! — проворчала Утя, появляясь на палубе. — Если где-то что-то ломается — это обязательно я!

Мир, разумеется, не думал исчезать. Палуба качалась, что ясно доказывало: под кораблем есть вода. Хоть и похожая на молоко. Такого тумана Утя в жизни не видела: где право, где лево, где верх, где низ? Рядом хлюпала носом дрожащая Мыша, прозванная так не за масть (масти она была рыжей), а за характер.

— Холодно? — поинтересовалась Утя.

— Ссстрашно! Ик!

— Это просто туман. И море. Чего тут можно бояться? Мы же пираты. И у нас есть настоящий корабль.

— О нет! — поправил Утю Скелет. — Мы два ребенка и один не слишком-то умный матрос, плывущие в открытом море на уменьшенном макете настоящего корабля.

— Зачем ты ее пугаешь? — возмутилась Утя и встряхнула икающую подругу за плечи. — Мыша, а ну не дрожи! На меня посмотри! Глаза мои видишь? Какого цвета?

— Зз… ик! Зеленые…

— Точно, зеленые! А знаешь почему? Потому что я колдунья. Все девочки с зелеными глазами — колдуньи.

— Скелет, это правда? — недоверчиво спросила Мыша, но икать и дрожать перестала.

— Кто ее знает, — пожал плечами матрос и меланхолично добавил: — Дитя вулкана!

— Верно! — подхватила Утя, разглядывая обрывок каната, который связывал корабль с землей: кто-то небрежно перерезал его ножом. — А знаешь, как я родилась? Раскаленная лава хлынула на поверхность и, сжигая деревья и хижины, понеслась к Кошачьему морю. А наверху, оседлав черно-красный поток, мчалась рожденная я. Так что вулкан Бешеного Патрика — мой отец.

— Обожаю эту историю! — признался матрос. — Как Весельчак ее рассказывал — не то что команда, РЫБЫ молчали и слушали!

Без сомнения, Утя — самая необычная девочка. Кто еще мог найти себе дом на корабле под черным флагом, а вместе с ним заполучить в безраздельное пользование дюжину бесстрашных пиратов? Ровесница Мыши, к своим небольшим годам она избороздила Кошачье море, наоткрывала уйму земель, а уж подсчитать потопленные ею шлюпки вам не хватит и пальцев на четырех лапах! В честь Ути-Пути названы архипелаг, мыс и пролив. Так почему бы на самом деле ей не родиться в вулкане?

Вот почему Мыша перестала дрожать: рядом с Утей совсем не страшно. Даже тому, кто за всю свою жизнь совершил лишь один отважный поступок. Но все-таки она уточнила:

— А мама твоя кто?

— У меня ее не было, — отрезала Утя.

— Неправда! Так не бывает!

— Бывает! Колдуньи рождаются сами по себе, без мам. Путем извержения вулканов.

Позже, когда подруга укрылась в каюте, Утя сбила с ног зазевавшегося Скелета и, удерживая в долгом туше́ (то есть с впечатанными в палубу лопатками), грозно прошипела:

— Это наш с Мышей корабль! Его построили для нас двоих! Как ты вообще тут оказался?

— Ты что, не знаешь? — попытался оправдаться Скелет. — Я слушаю сказки, которые Весельчак рассказывает вам на ночь!

— Да-а-а? — подозрительно протянула Утя. — И про что же была вчерашняя?

Несмотря на не слишком удобную позу: в положении лежа, больно упираясь в доски лопатками, — пират мечтательно улыбнулся:

— Про исчезнувшую цивилизацию гигантов, приручивших железных драконов… Честно: заслушался и уснул!

— А потом отвязал корабль, чтобы отправиться на поиски цивилизации?!

— Э-э-э… а разве не ты его отвязала?

— Совсем спятил? — Утя провела удушающий прием. — И зачем я это сделала?

— Да об этом же все говорят, — просипел, задыхаясь, Скелет. — Ты влюблена в капитана Воробушка! Я подумал…

От удивления огромные глаза Ути стали еще больше, захват ослаб, и начавший уже стучать по палубе пират (что на языке борьбы означает «сдаюсь, отпустите, ХВАТИТ!») быстро отполз на безопасное расстояние.

–…Что ты убежала за капитаном-легендой.

Утя пристально вгляделась в хилого «случайного попутчика». В белый туман за кормой, и не думавший рассеиваться. В дверь каюты, где спряталась Мыша. Окинула взглядом шаткий, почти игрушечный кораблик, который наверняка развалится при ветре в тридцать узлов, и задумчиво произнесла:

— Да уж, по всему выходит: это сделала именно я.

* * *

— Это была плохая идея! Глупее не придумать! — вопили полдюжины пиратов. — Как она могла показаться тебе блестящей?

— Ну, я ведь как подумал, — оправдывался Весельчак, — пока мы чиним «Кошмар», почему бы девчушкам не пожить на его макете? Он ведь славный вышел, почти настоящий: и пушечки есть, и паруса! Все ребятишки любят, когда у них есть игрушечный домик…

Но команда «Ночного кошмара» глядела на добродушного пирата с презрением: «Подумал! Да с чего ты взял, что умеешь думать?»

Весельчак и сам уже сомневался в своей способности мыслить. Подарить как игрушку «почти настоящий» корабль — разве не самый скудоумный поступок на свете? Можно было построить шалаш, вырыть им нору, сплести гнездо, наконец! Так нет же: он хотел воспитать настоящих матросов! (Ну и чтобы они прыгали от радости и целовали его в обе щеки!) И что теперь? Все, что осталось на месте швартовки макета, — кусок пенькового каната да записка: «Мы ушли искать Цывыли Затцую», подписанная чем-то вроде ржавчины.

— Этого только не хватало! — Корноухий отложил записку и пристально посмотрел на Железного Когтя. — Ты знаешь, где капитан?

Помощник капитана, держа за спиной огромные лапы, и правда украшенные грозными железными когтями, стоял в тени, словно и сам был ее частью — большой и опасной тенью.

— Я? Нет. А ты?

— Да откуда ж! — хмыкнул Корноухий и снова повернулся к команде. — Итак, что мы имеем. Вернее, чего у нас нет. У нас нет корабля. У нас нет капитана. У нас пропали трое матросов. В сложившихся обстоятельствах капитаном временно буду я.

— А почему это именно ты? — возразил кто-то из пиратов.

— Потому что у вас такая судьба, а у меня — карма.

Если бы Весельчак не так сильно тревожился за Утю, мысленно себя распекая, он бы непременно задался вопросами. Капитан Джен пропала! Так почему эти двое — ее верный помощник Железный Коготь и отец Корноухий — не снаряжают поисковую группу? Не несутся прочесывать леса и вершины? Или хотя бы не рвут на себе волосы?

Но Весельчак был очень занят. В уме он как раз делил море Тысячи Островов на квадраты, прикидывал количество рифов на сотне возможных маршрутов, отмечал на умозрительной карте десяток ближайших берегов, пытаясь угадать, где окажутся Мыша и Утя… И конечно же, рвал на себе волосы.

— Я только одного понять не могу, — сказал Корноухий, прожигая взглядом Весельчака, — что они решили найти? Какую, пиранью тебе в ухо, «Цывыли Затцую»?

Дюжина торчащих из-под повязок ушей (половина из них — украшенная золотыми кольцами) развернулась к Весельчаку.

— Эту историю я слышал от отца, — борясь со смущением, начал пират, — он — от моего деда, а дед…

— Понятно, — перебил Корноухий. — Это ОЧЕНЬ ДРЕВНЯЯ ЛЕГЕНДА. Давай только суть!

— Гм, хм. В общем, в стародавние времена здесь, в Тысячегорье, обитал народ гигантов. Гигантам полюбились высокие горы: на их заснеженных склонах они возводили замки из камня. И хотя на одну вершину приходился всего один замок, благодаря подземным ходам и секретным мостам каждый гигант, соскучившись, мог отправиться к соседу в гости.

Так как гиганты любили уединение, было среди них немало мудрецов, способных дать неглупый совет, написать книгу на шкурах двух сотен быков и превратить обыкновенный лед в настоящее золото.

Книги они хранили в высоких башнях, служивших кладовыми и библиотеками, и еще неизвестно, какие сокровища были более ценными: те, что сверкали под лучами солнца на вершинах гор, или те, что пылились в тени, прикованные к полкам цепями.

Многие хотели заполучить богатства гигантов. Трем плохо обученным воинам удалось бы завладеть любым из замков без утомительной осады. Гиганты — народ очень мирный, и все, что нужно захватчикам, — теплый шарф и стойкость к морозам (прочих еще на подступах косила ангина).

Однако древний народ одомашнил железных драконов. Драконы кружили в окрестностях, изрыгая огонь на непрошеных рыцарей, и тот, кто запаздывал скинуть доспехи, прожаривался, покрываясь румяной коркой.

Со временем жаждущих встреч с драконами становилось все меньше, и гигантов оставили в покое. Они научились повелевать огнем и водой, распоряжаться дождем и ветром, став по-настоящему великой цивилизацией. И все же она исчезла.

Как, когда, почему — не знает никто. Иногда на какой-нибудь вершине находят покрытый льдом и разрушенный ветром замок. Но куда ушли гиганты или от чего погибли, до сих пор неизвестно…

— Я тоже хочу искать этот налод, — шепнул Корноухому Громила.

Корноухий окинул взглядом пейзаж. Тысячегорье — вот оно, значит, как. Большой хвастун был, видать, ваш картограф. То ли заленился считать, то ли в душе был поэтом, но тысячей тут и не пахнет. Хоть и поднимаются горы так часто, что образуют заслон, утыкаясь в небо белыми пиками. Где, говорите, обитала цивилизация? На заснеженных склонах?..

Рано или поздно кораблик с салагами — к гадалке не ходи — прибьет к одному из подножий. Даже «Ночной кошмар» не прорвался сквозь этот «забор», что уж говорить о макете! Значит, отряду пиратов предстоит совершить несколько дюжин подъемов и спусков, и все это — в темпе атакующей армии.

— Собрать теплые вещи и провиант! — скомандовал Корноухий. — В полдень выступаем на поиски. В лагере остается Коготь — ждать возвращения Джен.

— Но, кэп, у нас нет корабля! — напомнил Снежок, показывая на дырявую развалюху, в которой с трудом угадывался когда-то великолепный «Ночной кошмар». Сейчас сорокапушечный барк валялся на берегу с величием пожеванной калоши.

— Зато полно огрубевших лап, — парировал капитан и не без ехидства поинтересовался: — Слушай, Весельчак, а эти твои гиганты исчезли вместе с драконами или без?..

Весельчак безмолвствовал. За пару мгновений до этого он размышлял, кто виноват в случившемся. Так и эдак у него выходило одно: во всем виноват сказочник. Удрученный этим открытием, пират поклялся отныне и впредь не рассказывать ни легенд, ни сказок. Если это поможет найти Утю и Мышу, он даже возьмет обет молчания! Едва подумав об этом, Весельчак поверил, что обет непременно сработает. Так что вопрос капитана так и повис в воздухе.