Семь. Гордыня

Антонио Морале, 2023

Это история борьбы за власть, за выживание, история про людей, находящихся на самой вершине пищевой цепочки, которым, казалось бы, нечего уже желать и хотеть, но они хотят ещё большего: власти, богатства, бессмертия…Что происходит между такими людьми, готовыми пойти на всё, лишь бы получить желаемое? Когда у них нет никаких моральных границ и этических барьеров. Когда они пресытились сексом, и секс для них такое же рутинное дело, как перекусить в придорожном кафе или выпить чашечку кофе. Здесь нет слабаков, им тут не место. Здесь только сильные личности. Умные, безжалостные и похотливые. Секс для них – одно из любимейших удовольствий, впрочем, как и остальные грехи.

Глава 7

На конференцию мы оставаться не стали. Не знаю, что отец написал Лизе, но та собралась с такой скоростью, что капитан в нашей академии, любивший проводить ночные тренировочные тревоги, обзавидовался бы.

К нашему семейному поместью я подогнал машину около пяти вечера. Подождал, пока Лизка выгрузится и забежит по ступеням в дом, достал телефон и ещё раз набрал знакомый номер, сохранённый у меня под именем «Большой Б». Как и предыдущие пять раз — безрезультатно.

Задумчиво покрутил телефон в руке и сунул его обратно в карман. Браун трубку не брал. А ведь у нас с ним намечался контакт и взаимопонимание. Я бы даже сказал, полное взаимопонимание. Мы с ним неплохо так поболтали последний раз, и что-то не услышал в его голосе особой любви к отцу. Он явно был против этой сделки, что мне это только на руку. Нет, я допускал, что он может меня кинуть, но кто не рискует…

Казалось, всё шло по идеальному плану. Мы мило поболтали с Джоном, я намекнул о тёлке, которую отец притащит на встречу, представив её то ли своей секретаршей, то ли помощницей, то ли, не дай бог, невестой сына. Дал пару советов говнюку, как правильно себя вести, как деликатнее проехаться по самолюбию отца и вывести того из себя, чтобы папашка просрал сделку. Это было не сложно.

Отца давно пора встряхнуть, выбить из колеи, чтобы за ним тянулся шлейф неудачных решений. Старику пора на пенсию, пора уступать дорогу молодым. Нет, себя я точно не вижу в роли главы семьи, слишком молод и бестолков, но есть тот же Васька или даже Лизка, с которой у нас сложилось взаимопонимание. А отцу пора уходить — Акелла промахнулся, стал старый и беззубый. Пора заменить вожака на молодого и сильного. Возможно, это была моя месть. Да, я мстительный сукин сын, и я с этим спокойно живу.

Но если Браун игнорирует меня, значит, отец как-то разрулил это. Но как? Характер негра и его вкус я знал прекрасно, успел изучить. Длинноногие белокожие и голубоглазые блондинки. Мимо Катьки он просто не мог пройти равнодушно. Интересно…

По моему простенькому плану, два озабоченных самца должны были не поделить самочку. Если победил отец, то у него появится стойкая симпатия к Катьке, синдром защитника. После этого он точно не отдаст её мне. Если Браун окажется «сверху» и натянет Гордеева и его белокожую подружку, то… В принципе, одного этого мне достаточно — достаточно знать, что отец прогнулся и его смогли «нагнуть». Но почему Браун молчит? Может, они с отцом всё порешали между собой? Но в этот вариант верилось слабо — эти двое люто ненавидели друг друга. Была между ними какая-то давняя история.

Эх! Знать бы, что там у них произошло, и почему этот сраный черножопый не берет трубку… Ладно, позвоню ему позже, может, что-то и прояснится.

— Ну наконец! Сколько можно?! — хмуро бросил в нашу сторону отец, едва мы с Лизкой вошли в его кабинет. — Я хотел за вами вертолёт высылать.

— Не люблю вертолёты, — проворчала сестрёнка и заняла кресло напротив отца, сидевшего за своим огромным рабочим столом. — Меня в них выворачивает наизнанку.

На лице отца лежали глубокие морщины. Он был зол, задумчив и строг. Он рвал, метал, срывался на крик и нецензурную брань. Ещё бы — едва не потерял двоих детей разом. Хотя, может, это он так за Лизку переживал. Сомневаюсь, что до меня ему есть хоть какое-то дело.

Васька сидел по правую руку от отца, помалкивал и задумчиво переводил взгляд с меня на Лизку и обратно. Мы с ней находились словно под прицелом двух матёрых следователей. Не хватало только покоцанного ржавого светильника и света, бьющего в лицо.

— Кто это мог быть, и зачем? Есть мысли? — дождавшись, когда отец выговорится, задал я давно мучающий меня вопрос.

— Зачем — это и так понятно. Им нужны были разработки твоей сестры. А вот кто… Это мы могли узнать, если бы ты хоть одного оставил в живых, а не покрошил там всех, словно сраный терминатор.

— Так я ещё и виноват? — хмыкнул я. — Интересно.

— Отец! Алекс защищал меня… — попыталась заступиться за меня сестрёнка.

— Помолчи! Когда я спрошу, ты скажешь, — оборвал её отец и ткнул в неё пальцем. — Так. Ты… Ты теперь без охраны ни шагу. Поняла?

— Не нужна мне охрана, — фыркнула сестрёнка. — Алекс справится, он хорошо показал себя. Тем более, он этому обучался последние двенадцать лет.

— Во-первых, он обучался не этому, — успокоившись, тяжело вздохнул отец. — А во-вторых, я поручу ему другое дело, он не должен быть твоей нянькой и, уж тем более, телохранителем. Задача телохранителя — прикрыть тебя своей грудью и умереть за тебя. Ты этого хочешь от брата?

— Прости, папа, — виновато пробормотала Лиза. — Нет.

— Ну и в-третьих, вы там оба чуть не сдохли. Двоих детей сразу я терять не готов.

Ага, значит всё же оба. Переживает и за меня? Интересно.

— Ну вот. Вроде, всё сказал. Можете идти.

Мы с Лизой одновременно поднялись с кресел и переглянулись, словно нашкодившие котята. Хотя, мы ими и были — нашкодили мы знатно. Но в этот раз нас пронесло.

— Не ты! — ткнул в меня пальцем отец. — Ты останься, есть разговор.

Лиза нахмурилась, перевела взгляд с меня на отца, снова на меня, незаметно подмигнула, ободряюще сжала ладошки, демонстрируя, как держит за меня кулачки, и бодрой походкой двинулась на выход в сопровождении старшего брата. Я уселся обратно в кресло, дверь кабинета за моей спиной бесшумно закрылась, и мы остались с отцом наедине.

— Твою подругу я отослал. Ей больше не место здесь, — проговорил отец, глядя мне прямо в глаза и внимательно наблюдая за моей реакцией.

— В смысле? Катьку?! — я демонстративно нахмурился, набрал в грудь побольше воздуха и включил всё своё актёрское мастерство на максималку. — Зачем ты лезешь в мои…

— Хватит строить из себя дурачка, — перебил меня отец на полуслове. — Проигрались и хватит. Это было немного забавно, чуточку весело, где-то даже приятно, но не более…

— Давно догадался? — сдался я и выдохнул, поняв, что меня раскусили как ребёнка.

— Да почти сразу. Сын, там, где ты учился — я преподавал, — покровительственно произнёс он, откинувшись в своём кресле. — Я эту схему с невестой сразу просек, но попытку оценил. Это было неплохо. Одно мне непонятно.

— И что же?

— В чем смысл всей этой затеи?

— Хотел, чтобы ты почувствовал себя виноватым, — пожал я плечами.

— И всё?

— Хотел, чтобы ты женился на ней.

— Хм… А ведь я был готов, она очень умела и убедительна. Она знала о твоей схеме, или ты использовал её в тёмную?

— В тёмную. Она думала, что это её план.

— Интересно, — отец довольно улыбнулся. — И? Тебе какой прок с этого? С нашей женитьбы.

— Я бы потрахивал свою новую мачеху периодически, и ставил тебе рога. Это лучшая награда.

— Нет! — отец нахмурился и помотал головой. — Она бы не стала рисковать и трахаться с тобой… Или стала бы?

— Стала бы. Я уверен в этом. У тебя были бы очень хорошие, ветвистые рога, отец.

— Хм. А ты хорош! Действительно хорош. Мне было бы очень неприятно узнать об этом.

— Ты бы и не узнал. По крайней мере, не сразу. Мне достаточно того, что знал я.

— А ведь неплохая схема, сын. Неплохая. Сделать отцу побольнее. Хм… Могло получиться. Если бы я был полным идиотом и верил каждой шмаре, — отец хмыкнул, побарабанил пальцами по столу и ненадолго задумался. — Забавно, что ты не стал отпираться и мы с тобой сейчас спокойно об этом говорим. Ванька бы врал и отпирался до последнего.

— А Васька?

— А Василий бы никогда не пошёл против меня. Ладно! — преувеличено бодро произнёс отец. — Нужно направить твою злость и изобретательность в нужное русло, тем более, Лиза о тебе хорошо отзывается и смотрит на тебя влюблёнными глазами. Ты знаешь, она редко выбирает себе кумиров, а если выбирает, то редко ошибается.

— Я просто удачно прикрыл её во время нападения, — пожал я плечами.

— Ну-ну… Пожалуй, я дам тебе один наш заводик, посмотрим, что ты с ним сможешь сделать. Если и там проявишь смекалку… В общем, посмотрим, — отец подвинул в мою сторону папку с бумагами. — Документы я приготовил — завод «Титан» теперь твой. Лично. Это не актив семьи, а твоя маленькая премия. Сделай из него конфетку, ну или угробь. Мне плевать. В первом случае ты снова меня удивишь, во втором подтвердишь, что твои идеи провальные и ты не стоишь моих усилий.

— Какой же ты гандон!

— Какой есть, — равнодушно пожал плечами отец. — А от этой шлюхи избавься.

— Совсем?

— Совсем. Она провела с нами слишком много времени, могла что-то такое услышать, что посторонним слышать не положено. Ей не нужно знать, что творится в нашей семье.

— Хорошо, — я поднялся с кресла, собираясь уйти.

— Запомни, сын. Семья — это главное! Что бы не случилось, как бы мы не срались и не ругались, мы всегда стоим один за одного. Иначе без семьи ты не протянешь в этом мире и дня. Усвой этот урок, сын!

Кивнул, развернулся и двинулся на выход из кабинета.

— И кстати… — задумчивый возглас отца застал меня уже в дверях.

— Да?

— Джону Брауну не звони. Он не ответит. Больше никому не ответит.

— Понял…

Я вышел из кабинета отца и задумчиво побрёл в сторону своей комнаты, сжимая в руке документы на свой первый актив — завод «Титан». Интересно, что это за завод? Чует моя задница, там не всё так просто. Ох не всё!

А ведь эта схема с Катькой казалась весьма годной. Где я налажал, интересно? В чём прокололся? Обхаживал и потрахивал эту дуру целый год. Смешная такая — я прекрасно знал, что она затеяла, с самого начала. Наверное, считала себя охотницей, роковой женщиной, хищницей. А на самом деле, на хищницу всё это время охотились хищники покрупнее. Бывает и такое.

Да уж, Акелла оказался не таким уж беззубым и глупым. Ладно, хрен с тобой, отец, поруководи ещё немного, пока я наберусь ума и опыта. Может, лет через пять попробую ещё разок. Так даже лучше, мы разобрались, кто из нас чего стоит, и кто на что способен. Почему-то я думал, отец будет действовать жёстче, а не просто пожурит своего нерадивого сынка. Да и за Лизку он действительно переживал. Видимо, семья для него всё же не совсем пустой звук. Вопросов у меня больше нет, как и обид. Я умею признавать поражение.

* * *

Высокий, седой, но ещё крепкий и властный мужчина расхаживал по своему кабинету, держа в руках плеть.

— Как? — он остановился перед девушкой, скромно сидящей на краю стула, и посмотрел ей в лицо. — Скажи мне, как в очередной раз ты умудрилась всё просрать?

— Не знаю, отец, — тихо произнесла блондинка.

— Я разработал план, просчитав всё до мелочей, устроил тебя в эту сраную академию, задействовал все свои старые связи и подкупил этого сраного ректора. Так как?

С последним высказыванием девушка была категорично не согласна. Ректора военной Академии подкупили явно не обещания отца, а самый банальный секс. Ладно, не самый банальный — старик был тем ещё извращенцем, но без него план отца застопорился бы уже на самом начальном этапе. Но своему драгоценному родителю она этого говорить, конечно же, не будет.

Он не кричал, не оскорблял и не брызжал слюной, он разговаривал почти шёпотом, и это пугало Екатерину больше всего. Уж лучше бы кричал, ругался и крушил мебель. Или избивал её. Разочаровать отца — для неё самое страшное, самое плохое наказание и проклятие.

— Не знаю, пап. Я делала всё, как ты говорил.

— Тогда почему ты до сих пор не замужем за Гордеевым или хотя бы за его сраным тупым сынком? Я изучил психологический портрет каждого, дал тебе чёткие указания, что и как делать, на каких струнах сыграть. Я всё сделал! Ты совсем дура?! Где ты напортачила?

Я! Я! Я! Такое впечатление, что он думал только о себе, и девушка, осознав это, непроизвольно поморщилась.

— Прости. Не знаю, — Катя обречённо опустила голову и сцепила руки до побелевших в костяшках пальцев.

— Ты спала с курсантом? — подозрительно спросил мужчина. — Ну! Чего заткнулась?

— Да, — призналась блондинка.

— Сука! Я же запретил! Никакого секса с проходными персонажами! Дура! Гордеев-старший был нашей целью, не его сын! Ты должна была беречь себя для него. Неужели нельзя немного потерпеть?! Да что у тебя за ненасытная похотливая дырка между ног?!

— Не знаю, как так вышло. Он выглядел таким потерянным и жалким… Я хотела утешить его.

— Один раз?

— Что?

— Один раз трахнулась с ним? Один раз утешила?

— Нет…

— Сука! — прошипел он. — Рассказывай всё по порядку, в деталях, может, ещё можно что-то исправить. Сначала ты трахнулась с младшим, пару раз или…

— Постоянно, — выпалила Катя на одном дыхании, словно кинувшись в омут с головой, и упрямо посмотрела в лицо отца. — Последние полгода мы трахались постоянно. Иногда после занятий, иногда на перерыве, очень часто во время наших сеансов психотерапии, в моём кабинете. В кабинете было приятнее всего!

— То есть, ты жила полноценной половой жизнью… — сделал вывод отец Кати. — Ладно. Дальше? Ты трахнулась с Гордеевым-старшим. А потом снова с младшим? Ты их меняла как перчатки?

— Нет, — девушка задумалась. — После старшего у меня ни разу не было секса с младшим. Словно… Словно он знал и избегал меня.

— Он знал, — уверенно кивнул отец.

— Ты думаешь? Но его поведение и отношение ко мне не изменилось.

— Он знал! Дура! Он тебя использовал! — выкрикнул мужчина в лицо дочери и тут же взял себя в руки. — А что со старшим? Он легко пошёл на контакт?

— Очень легко.

— И как часто?

— Очень. Михаил втянулся в игру и иногда принуждал меня к сексу. Думал, что принуждает, — поправилась блондинка.

— Как вы расстались? Какие слова были сказаны?

— Мы не расставались. Просто… Мне вызвали машину, посадили и, ничего не объяснив, выпроводили из поместья.

— Кто? Младший или старший?

— Не знаю. Старший, наверное. Алекса не было дома.

— Дура! Ладно, ещё не всё потеряно, разыграем ещё одну пьеску. У нас есть ещё одна козырная карта. Но прежде… Задирай юбку и снимай трусы, ты должна понести заслуженное наказание. Как же я устал от тебя и от твоей тупости…

— Но ты говорил, больше не будешь бить, — девушка послушно поднялась со стула и, с надеждой в испуганных глазах, посмотрела на отца.

— Я? Точно… — он зло выругался. — Ты же от этого получаешь удовольствие… Дрянь!

Мужчина кинул плеть на стол, внимательно посмотрел на дочь, покачал головой и снова взял орудие экзекуции в руку.

— В этот раз я сделаю так, что ты запомнишь этот урок надолго. Сто ударов! Как тебе такое?

— Не нужно… папа… Пожалуйста! Я столько не выдержу, правда!

— Сто двадцать! — он посмотрел в глаза дочери с ненавистью, и девушка под его пристальным взглядом послушно стянула трусики, повернулась задом и приняла покорную позу для наказания.

В тишине кабинета успело прозвучать два хлёстких удара, прежде чем входная дверь тихонько приоткрылись и в неё бесшумно проскользнул высокий, симпатичный молодой человек в строгом деловом костюме.

— Забавные в вашей семье развлечения, Антон Павлович, — произнёс Алексей, тщательно прикрыв за собой дверь. — Вам не кажется, что ваша дочь уже переросла это? Ей не семь лет. Наказывать таким образом — это прерогатива её мужа или партнёра, но никак не отца.

Катя обернулась, встретилась взглядом со своим женихом и стыдливо опустила глаза в пол. Сейчас она пребывала не в лучшем виде: задратая юбка, спущенные до щиколоток тоненькие трусики, голая задница, из глаз катятся слёзы, на правой ягодице аллели два красных рубца.

— О! Алекс, мой будущий зять. Я рад тебя видеть! — радостно воскликнул отец Кати. — А я тут дочь воспитываю. Ты прав, она взрослая, но ума как у школьницы. Вот как прикажешь дурь из её головы выбивать? Если она тебя обидела чем-то, то это не со зла, поверь.

— Выйди, — коротко приказал Алексей девушке. — Нам нужно поговорить с твоим родителем.

Катя растерянно натянула трусики и торопливо вышла из кабинета, оставив мужчин наедине.

— Когда там уже ваша свадьба, мой дорогой зятёк? Я устал в одиночку тянуть это ярмо. Ты муж, ты и воспитывай её, — шутливо хмыкнул Антон Павлович, прошёл за свой стол, вальяжно уселся в большое кожаное кресло и приглашающе указал Алексу в кресло напротив. — Присаживайся, поговорим обо всём, обсудим детали.

— Боюсь, господин Мамонтов, свадьбы не будет, — пожал Гордеев-младший плечами, проигнорировав приглашение сесть в кресло.

— Что?! — театрально возмутился и удивился отец Кати. — Почему, Алекс?

— Ваша дочь оказалась слабой на передок, — вздохнул Алексей.

— Да что ты говоришь?! Как так?

— Мамонтов, хватит изображать дурачка. Я всё знаю.

— Что всё? Я не понимаю, о чём ты, — хозяин кабинета нахмурился.

Алекс не спеша прошёлся по кабинету. Проверил пальцем пыль на книжной полке, вытащил одну из книг, внимательно изучил корешок, хмыкнул и поставил её на место, сунул руку выше, что-то достал и пошёл дальше. Остановился у картины, поправил её и снова что-то снял с рамки, сунув в карман брюк. Подошёл вплотную к хозяину кабинета, внимательно посмотрел на него и коротко приказал:

— Отодвинься.

Мамонтов послушно убрал руки со стола и сдвинул коленки вбок. Молодой человек прошёлся рукой под столешницей, что-то поскрёб там пальцем, выудил тонкую самоклеящуюся полоску под цвет мебели с небольшим, едва заметным бугорком, и демонстративно кинул её на стол.

— И давно ты прослушиваешь меня? — нахмурившись, поинтересовался отец Катерины.

— Давно. Как только твоя дочь пришла работать в военную академию и принялась строить мне глазки. У нас этих штук в учебке очень много, мы как-то сдавали тест по прослушке, незаметному внедрению и обнаружению. А эти штучки такие маленькие — постоянно теряются, постоянно куда-то пропадают…

— Я ведь могу засудить тебя и твоего отца за это. У меня ещё остались связи на верхах.

— Нет у тебя никаких связей, Антон Палыч, — вздохнул Алексей. — Да если бы и были, мне на это глубоко насрать.

— И что теперь?

— Ничего. Ты умрёшь, как и твоя дочь. Вы больше мне не нужны.

Бесшумный выстрел в висок разнёс Мамонтову половину затылка, забрызгав противоположную стену грязно-серой массой. Алекс бережно подхватил голову мужчины, уложил на стол, вложил пистолет в мёртвую руку, и отошёл в центр кабинета. Ещё раз задумчиво огляделся, развернулся и вышел. Дело сделано.

— Алекс, — в коридоре стояла побледневшая Катя.

— Да, Кать?

— Ты меня использовал?

— Серьёзно? — хмыкнул парень. — Ты использовала меня, Кать, я тебя.

— Ты… Я… Я не знаю, почему я такая. Прости. Мне было хорошо с тобой, но… Но я не знаю. Нужно было остановиться, сказать «стоп», просто наслаждаться жизнью и тобой… Но я просто дура.

— Это всё воспитание. Нашу психику формируют родители, не мне тебе рассказывать, — тяжело вздохнул Алекс. — Ты недополучила любовь своего отца и ищешь эту любовь в объятиях других мужчин. Ты искала его одобрения, похвалы, а он просто пользовался тобой, как хотел. Твой отец никогда тебя не любил, Кать. Но у меня есть для тебя две новости. Первая — он больше никогда не будет тобой командовать, избивать тебя и заставлять делать то, что тебе противно…