Педагогика и политика

Антонио Менегетти

Сборник статей итальянского ученого Антонио Менегетти посвящен проблемам образования и политики. В него вошли материалы журнала Nuova Ontopsicologia и тексты выступлений Антонио Менегетти на международных конференциях в ЮНЕСКО в 2006 и 2007 годах, а также другие материалы. «Все системы обучения, как классические, так и современные, существующие у так называемых примитивных народов, или существовавшие у народов, живших более пяти тысяч лет назад, по существу являются попытками получше втиснуть новых учеников в общество людей […] Взрослые должны быть дальновидными и понимать, что наилучшим выходом будет предоставить ребенку обучаться на том месте, где он оказался. Это весьма действенный инструмент развитийного самопознания. Нужно предоставить самому создать себя, самому отыскать свое место в жизни, самому постичь все правила той игры, в которой он обретает свое «Я», свою личность, и которая происходит здесь и сейчас.

«Дайте жизни воплотиться в вашей личности…»

Интервью с президентом Международной Ассоциации Онтопсихологии профессором А.Менегетти

Вопрос: Что Вы думаете об уровне развития психологии в России?

А.М.: Если говорить об академическом, университетском аспекте развития этой науки, то я бы не сказал, что уровень ее достаточно высок, может быть, потому, что в течение 70 лет ее развитие было изолировано от всего, что происходило в остальном мире. Она не участвовала в научном и культурном обмене, который так активно происходил между учеными других стран. Современная психология в России и других республиках бывшего СССР отстает от уровня европейской и американской психологии. Тем не менее многие из современных психологических концепций появлялись в работах русских мыслителей на рубеже XIX–XX веков, и сейчас они обретают новую жизнь.

Вопрос: Что Вы думаете о русском менталитете и его отличиях от психологических особенностей других культур?

А.М.: Бесспорно, Россия остается естественным эпицентром для многих стран, включая Украину, государства Балтии, Польшу, да и Чехословакию. В свою очередь, эпицентром России является Москва, определяющая необыкновенную силу притяжения этой страны, действующую на территории от Польши до Тибета. Это страна огромного интеллектуального потенциала, необъятной психической силы, которая в значительной степени пребывает в состоянии лености. Этот интеллектуальный потенциал недостаточно формализован и, хотя благодаря ему был достигнут значительный прогресс в различных областях точных наук, включая исследования атома, а также космические исследования, российская наука осталась далеко позади в применении последних достижений современной рациональной психологии, начиная с прикладной психологии, использующей компьютерную технологию, до средств массовой информации, современной психиатрии и анализа индивидуального и коллективного поведения. Россия отстает, но может наверстать упущенное, пользуясь огромным интеллектуальным потенциалом, о котором часто сама не подозревает, потенциалом, который, без сомнения, превосходит потенциалы многих других народов.

Вопрос: Значит ли это, что то, что принято считать советской психологией, начиная с Павлова, было отходом от тех возможностей, которые открывались перед российской наукой на рубеже веков, благодаря интроспективному характеру русского менталитета?

А.М.: У Павлова была совсем другая психология, чем это принято считать. Его опыты с условными рефлексами у животных — всего лишь конкретная, может быть даже грубая, попытка подтвердить статус психологии как точной науки. Это была попытка сделать критерии психологии максимально наглядными. В то время, как инструменты, применяемые в медицине, технике, химии доступны физическому восприятию, психология оперирует в сфере сознания, и ее инструменты не столь наглядны. Эта наука не для всех, и ее инструменты должны быть более точными, чем в любой науке.

Что касается Павлова, то его психология была гораздо более глубокой, чем ее экспериментальный аспект, который был использован большевистским экстремизмом. Большевизм ухватился именно за тот аспект, который был гораздо ниже и самого Павлова, и русской науки в целом.

Вопрос: Каковы перспективы онтопсихологии в России и других бывших советских республиках?

A.M.: Онтопсихология рассматривает личность как единство действия, а сознание — в его целостности. Ей не свойственно рациональное изучение стереотипов как внешних факторов, что столь характерно для современной американской психологии, в которой все сводится к чисто техническому анализу внешних явлений.

Русский народ и близкие к нему народы обладают цельностью, глобальностью сознания, у них рациональное восприятие на уровне рассудка плавно переходит в чувственное восприятие. На первый взгляд русский характер кажется грубоватым, но затем начинаешь ощущать его цельность, гармоничность, свежесть. Поэтому, как мне кажется, русский менталитет очень предрасположен к восприятию научной серьезности онтопсихологии. Благодаря своей динамичной целостности он имеет преимущество перед менталитетом таких народов, как немцы или американцы, которые более склонны к нигилизму по отношению к сущности, для которых слово, логос, предшествует внутренней устремленности Ин-се. Может быть, это обусловленно географическими и климатическими условиями, национальным архетипом, коренящимся в природе этой страны, может быть, даже большевистским тоталитаризмом, который в чем-то препятствовал распространению западных стереотипов.

Вопрос: Что бы Вы хотели пожелать нашим читателям?

А.М.: Прежде всего, не отрекаться от своей великой культуры, от своих корней, от своей истории, даже если временами она бывала жестокой. Дерево может достичь максимальной высоты, только если его корни держатся за родную землю.

Кроме этого, я бы посоветовал скорее проснуться и стряхнуть с себя инертность, в которой вы пребывали до этого времени. Это необходимо, чтобы пробудить в себе индивидуальность. Природа едина, но каждая личность — это присутствие Бытия в личности, позволяющее ей добиться положения лидера в любой сфере. Творчество — это то, что позволяет жизни воплотиться в данной личности, сделать ее полезной прежде всего для себя самой, и затем для общества в целом.

Январь 1994 г.