Встречная-поперечная

Антонина Циль, 2023

Народная смута так и не разгорелась – угасла стараниями великих магических родов Российской Империи. Но мир остался прежним. Как раньше, имеется в нем святое Вдолье и темное, мистическое Поперечье.Маша плохо помнила покойного отца. Знала лишь, что был он вдольского роду, женился против воли отца и семья от него отказалась.Хорошо, что теперь у Марии имелась профессия. Жила она в шумном красивом городе, далеко не впроголодь, но скромно. Поэтому свалившееся на нее наследство – старую усадьбу в заповедных лесах Приречья – оценила… неоднозначно. Однако и в усадьбах люди живут: у соседей обедают, гуляют, тайны разгадывают… влюбляются иногда.И дом вполне может стать ее собственностью, вместе с землей и яблоневым садом, только нужно выполнить одно условие…

Глава 6

Глава 6

Маргарита Романовна ждала гостью на крыльце дома. Это была высокая статная женщина, одетая в строгое платье по моде прошлого десятилетия.

При взгляде на ее лицо у Маши екнуло сердце: отца она помнила плохо, но, видимо, было что-то в чертах его сестры, что отозвалось в памяти. Глаза, наверное. Но у отца они точно были живыми, смеющимися, а у тети — напряженными, без тени улыбки.

И Маше она кивнула как-то по-деловому, произнеся приличествующие случаю слова:

— Мария Петровна, добро пожаловать в «Тихие версты». Как доехали от станции?

Маше сразу полегчало. Она понятия не имела, что бы делала, набросься на нее тетушка с лобзаниями и объятьями. Тетушка же демонстрировала, что выполняет свой долг, и родичаться до хруста костей с новоявленной наследницей не собирается.

При этом она была вежливой и даже приветливой, пока разговор шел в пределах нейтральных тем. Такое положение дел Марью Петровну более чем устраивало.

Она заверила Маргариту Романовну, что доехала отлично, по хорошей дороге и быстро.

— Повезло, — одобрительно кивнула тетя. — Дождем тянет. У нас так часто: весь день вёдро, а к вечеру — как из ведра. Скоро закат. Не будем ждать, поедем в «Осинки». Я заранее послала слуг, как только Федор Терентьевич телеграмму отбил, — просушить перины и подушки. Дом уже два года стоит нежилой.

— Но Федор Терентьевич сказал, что… — слово «бабушка» Маше произнести было сложно, — Татьяна Варфоломеевна скончалась четыре месяца назад.

— Все правильно, — помедлив, ответила Маргарита Романовна. Смуглая девица в строгой форме подала ей капор и накидку. — После смерти отца мама жила у меня.

Маша кивнула. Почему-то тревожно кольнуло сердце.

Они сели в двуколку. В дороге Маргарита Романовна говорила мало. Спрашивала о путешествии в поезде, кивала на проплывавшие мимо пейзажи:

— Вереева поляна, Датские луга, Мельников овраг. Вон то — поместье Абрамцевых, там нынче гостят брат и сестра Абрамцевы, Сергей и Елизавета, племянники Софьи Сергеевны. Представлю вас. Лизонька весьма охоча до гостей. Вон там начинаются земли вдольских князей Левецких, сами они давно в Петербург перебрались, однако имение поддерживают в порядке.

От красоты видов у Маши кружилась голова. Пахло то яблоками, то речным илом, то прелой листвой. Рощицы нарядились в желтое и красное, вдоль дороги алели ягоды боярышника. Горизонт застлало розовой дымкой, и долина смотрелась акварельной чашею.

Колеса двуколки застучали по каменному мосту над широкой, плавной рекой.

— Велеша, — бросила Маргарита Романовна. — Неглубока, но омутами опасна.

— Значит, и водяницы в ней живут? — оживилась Маша.

— Живут, — покривившись, подтвердила тетя. — Давно пора управу на них найти, спасу от поперечной нечисти нет.

Маша кашлянула в кулачок и остаток дороги молчала, только смотрела по сторонам.

***

— Не видать? — лениво спросил Сергей, оторвавшись от книги.

— О ком ты? — фальшиво удивилась Лиза, продолжая глядеть в окно на пыльную дорогу, ведущую от поместья на холмы.

— О младом вдольском князе Иване Левецком, бессовестно не ответившем на твое… третье?… приглашение.

Лиза сбросила маску томности, в сердцах смяла пригласительную карточку Абрамцевых, дорогую, с золотым тиснением и вензелями. Бросила ее на пол. И после посмотрела с сожалением — денег на новые приглашения уже не было. И в этом была вся Лиза — гнев временами затмевал практичность и благоразумие.

Напоминание о неподвластности собственного характера еще больше разозлила Лизоньку и она направила свой гнев на господина Левецкого.

— Каков невежа, а! А еще князь! Так презреть внимание местного общества! И с кем он кроме нас и Лопушкиных планирует тут общаться? После этакой игнорации никто с ним и не заговорит даже! Прибыть тайком, с визитами соседей не объехать… Если бы не фон Лингены, я бы до сих пор не узнала, что наследник вернулся на родовые земли!

— Может, он вообще ни с кем тут общаться не собирается? Распоряжения отдаст — и в Петроград.

— Ну знаешь! Долг любого вдольского аристократа — быть в связи со своим народом. И исполнять приличествующий этикет!

— Этикету Левецкий не соблюдает, эт да, — усмехнулся Сергей. — Это я о нем слышал. Эт с ним бывает. Так ему можно-с, он вдольского рода, с Великой княгиней в родстве. Батюшка его в Парламенте заседали-с, пока живы были…

— Что еще о нем знаешь? — жадно спросила Лиза, пересев на диван к брату. — И чего молчал-то? Я тут бегаю, сплетни собираю, а ты, значит, в курсе?

— То, что я знаю, тебя ничем не порадует, — Сергей сел и с зевком отбросил книгу на софу. — Впрочем, слушай.