Из тьмы

Антон Чиж, 2016

Февраль 1901 года. На окраине Петербурга находят тела двоих рабочих со странными колотыми ранами. Великий криминалист Аполлон Лебедев и его надежный напарник Родион Ванзаров берутся за расследование этого загадочного дела. Свидетели утверждают, что рядом с трупами видели бестелесного и безликого призрака. Но сыщики не верят в сверхъестественное. Поэтому первую зацепку находят довольно быстро: убийца был облачен в черный плащ и шляпу-треуголку. Верным напарникам предстоит выяснить, кто же устроил этот кровавый маскарад. Книга также выходила под названием "Убить нельзя простить"

• 9 •

На Матисовом острове, близ места, где река Мойка впадает в Большую Неву, на участке, ограниченном речкой Пряжкой и самой Мойкой, с середины XIX века было выстроено четырехэтажное здание больницы Св. Николая Чудотворца, в которую помещали душевнобольных. Место это было печальное, но для крупного города необходимое. Душевные болезни одолевали жителей столицы все чаще. Напротив больницы стояли баржи, груженные лесом, кипела торговая и мастеровая жизнь, а за высоким забором царили тишина и покой, что считалось главным лекарством.

В восьмидесятых годах больница была передана в городское управление и перестроена, чтобы увеличить количество коек. Мест катастрофически не хватало. Даже казенные квартиры докторов отдали под палаты, оставив только одну главному врачу. Должность эту занимал уже двадцать лет уважаемый всем медицинским миром доктор Оттон Антонович Чечотт. Поляк, мечтавший о свободе любимой Польши и никогда не скрывавший своих политических взглядов, трудом и талантом сделал карьеру в столице империи. Впрочем, место главного врача он занял по конкурсу, предложив свою кандидатуру на открытую вакансию. С тех пор не жалел сил, чтобы его больница стала лучшей в столице, а значит, в России, опережая всех не только чистыми палатами, но и научными исследованиями.

Доктор Чечотт привык ложиться поздно, поэтому его не пришлось будить, когда он срочно понадобился в отделении спокойных больных.

Дежурный врач Владислав Мазуркевич при помощи надзирателя вытащил пациента, у которого случился внезапный срыв, из палаты и принял самые безотлагательные меры, чтобы успокоить его. Надзиратель же вернулся наводить порядок в разбуженном отделении.

Янек сидел на смотровой койке, обхватив колени руками, легкая дрожь пробегала по телу, немигающий взгляд уставился в кафельные плитки пола. Он раскачивался и рисковал свалиться. Мазуркевич был настороже. Не спеша затворив за собой дверь, Чечотт спросил, что произошло.

Мазуркевич доложил, что у больного случилась истерика без видимых причин, причем такая сильная, что пришлось применить силу, чтобы его изолировать. Событие это было неожиданным и крайне неприятным для Чечотта.

За Янеком Пшибишевским он следил с особым интересом, и не только потому, что тот был его земляком. Молодого человека перевели в больницу Св. Николая Чудотворца из Варшавы по его настоянию. Чечотту был крайне интересен его случай.

Янек — сын мелкого варшавского лавочника — должен был унаследовать отцовское дело. Но вместо коммерции увлекся живописью, сам пробовал писать, что вышло у него коряво и неумело. Тогда свою любовь Янек направил на изучение живописи, пропадал в картинных галереях, общался с художниками и мечтал о поездке в Рим или Париж. Все изменилось в один миг. На глаза Янеку попалась известная репродукция картины «Двое смотрящих на луну»^[3]. Янек не отрываясь смотрел на нее сутки, пока обеспокоенный отец не оттащил сына за ухо. Воля родителя оказалась бессильна. Янек забросил все интересы и проводил сутки, разглядывая картину. Терпение отца лопнуло, он обратился к врачам. Консилиум варшавских докторов пришел к неутешительным выводам: психоневроз первичной формы Melancholia^[4], в классификации Крафта-Эбинга. Лечение практически невозможно, только покой и молитва. Янека поместили в варшавскую лечебницу. Там ему стало хуже: он отказывался от еды и не позволял забирать у него картину.

Узнав обстоятельства, Чечотт решил попробовать в этом случае метод, который старательно разрабатывал. Он состоял в том, чтобы долгими беседами привести больного к пониманию своей болезни и тем самым направить на путь исцеления.

Янек не сразу пошел на контакт. Чечотту потребовалось море терпения, чтобы ухватить хотя бы краешек тайны: оказывается, Янек был уверен, что персонажи картины ждут удобного момента, чтобы передать ему некую наиважнейшую тайну. И если он упустит миг, когда они обернутся, случится непоправимое. Чечотт показал Янеку репродукции других картин Каспара Фридриха, на которых персонажи смотрели на восход луны и на закат солнца над морем, и шаг за шагом стал приближать больного к осознанию абсурдности его страха. Излечение казалось совсем близко. И вот теперь все рухнуло. Чечотту надо было узнать причину этой маленькой катастрофы. Он ласково и тихо спросил об этом Янека.

— Пусть он уйдет, — Янек мотнул головой в сторону Мазуркевича.

Извинившись, Чечотт попросил оставить их. Когда дверь захлопнулась, он повторил свой вопрос.

— Пан доктор, это случилось… это случилось… о, ужас… — затараторил Янек.

— Что случилось, дорогой мой?

— Пан доктор, они пришли за мной… — Глаза Янека были расширены, тело ходило маятником. — Все, что вы говорили, — ложь. Они живые, они пришли за мной… Они стояли передо мной…

— О ком ты говоришь?

Янек злобно фыркнул.

— Пан доктор, ну зачем вы… Мы столько говорили об этом… Я вас предупреждал, а вы меня уверяли в обратном… Это случилось… Это случилось… Они пришли за мной…

— Персонажи картины пришли к тебе в палату?

— Нет, они были в нашем саду!

— Как ты там оказался?

— Я стоял у окна… Светила луна, красная и безмерная… И я увидел, чего я ждал столько лет: они стояли там, в саду… И знаете что, пан доктор?

— Расскажи мне, Янек…

— Рассказать? Да я расскажу вам, чтобы вы убедились: я никогда не врал вам, пан доктор… Знаете, что случилось? О, как я был прав! Они обернулись ко мне.

— Ты видел их лица? — спросил Чечотт озабоченно.

— Да, я видел их лица! — закричал Янек, сбросив ноги на пол и раскинул руки, словно хотел сжать доктора в объятиях.

— Что же это были за лица?

— Вы хотите знать? Что ж пан доктор, я вас предупреждал… — Янек замер и вдруг закричал, побагровев и выпучив глаза: — У них не было лиц!!! Ночь была их лицом!!!

Янек бился в конвульсиях на полу. Потребовалась помощь Мазуркевича и надзирателя, чтобы удержать брыкающееся тело и дать снотворное. У Чечотта выбора не осталось. Пациент был переведен на четвертый этаж в палату для беспокойных больных.

Примечания

3

Картина Каспара Давида Фридриха — немецкого художника, одного из крупнейших представителей романтического направления в живописи Германии.

4

Меланхолия, или мрачное помешательство.