Из тьмы

Антон Чиж, 2016

Февраль 1901 года. На окраине Петербурга находят тела двоих рабочих со странными колотыми ранами. Великий криминалист Аполлон Лебедев и его надежный напарник Родион Ванзаров берутся за расследование этого загадочного дела. Свидетели утверждают, что рядом с трупами видели бестелесного и безликого призрака. Но сыщики не верят в сверхъестественное. Поэтому первую зацепку находят довольно быстро: убийца был облачен в черный плащ и шляпу-треуголку. Верным напарникам предстоит выяснить, кто же устроил этот кровавый маскарад. Книга также выходила под названием "Убить нельзя простить"

• 8 •

Прогулка по набережной Обводного канала ночью не входит в число традиционных столичных развлечений. Даже если поблизости толчется весь личный состав городовых 3-го участка. Ванзаров ограничил променад тем, что завел Лебедева за угол, где ни ветер, ни случайное эхо не могли предательски донести приставу случайное слово.

— Сгораю от нетерпения насладиться очередной порцией ядреного коктейля бесполезной психологики. — Лебедев непринужденно поигрывал сигаркой, как веским аргументом, от убийственного аромата которой может спасти только чудо.

— Вернемся назад, — сказал Ванзаров, разглядывая носки запачканных ботинок.

— Назад, к приставу?

— Рябчик возвращается домой навеселе… — начал он, пропуская колкость. — Бояться ему нечего, все его знают, в сапоге финка, да и кто посмеет с ним связаться? Однако что-то заставляет его повернуть…

— С чего это взяли? — насторожился Лебедев.

— Рябчик получил удар в грудь, свернув в проулок, в котором ему делать нечего. Домой он шел по набережной.

— Вы не можете это знать! — Аполлон Григорьевич предостерегающе помахал сигаркой. — Даже я следов не обнаружил.

— С точки зрения психо… — Ванзаров осекся. — Скажем так: сильно пьяный всегда выбирает кратчайший путь домой, интуитивно…

— У вас богатый опыт в этом деле?

— Всего лишь экономия сил. Рябчик шел из кабака проторенной дорожкой.

— Он мог идти переулком.

— Не мог. В том направлении нет питейных заведений. Скорее всего, Рябчик выбрался из трактира Пенкина, он тут поблизости.

— Неубедительно, но допустим. И что из этого?

— Комар тоже оказался в переулке не по своей воле, — ответил Ванзаров.

— Повезло горемыке: зарезали позже, а городовой нашел первым его.

— Забыл спросить: сколько прошло времени между двумя убийствами?

— Очень мало, полчаса, не более того… Судя по температуре тела.

— Это важный факт.

— Других у меня не бывает, коллега!

— Тогда простой вопрос: что заставило двух крепких, отчаянных мужиков бежать?

— Вы меня спрашиваете? — поинтересовался Лебедев.

— Нет, психологику, — последовал ответ.

Аполлон Григорьевич чуть не выразился крепко и витиевато, как умел, чем и заслужил почет у городовых. В самом деле, склонность его друга везде и во всем находить сложность порой утомляла. Для чего строить концепции, когда и так все ясно как белый день. Район опасный, ночь темная, всегда найдется кто-то, кто не побоится ни Комара, ни Рябчика, превзойдя их лихостью, рука его будет тверда, а желание занять трон уличного короля — нестерпимо. Да и пристав в чем-то прав: такие шустрые ребята рано или поздно найдут себе конец не ножом, так топором или пулей. В общем, поражение в пари надо принимать с достоинством, а не придумывать увертки.

— Полагаете, я излишне усложняю?

Способность Ванзарова читать мысли приводила в изумление только новичков. Лебедев давно привык и виду не подал. Он лишь заметил, что тут надо работать не его умной головой, а ногами чиновников участка. Обойти окрестности и узнать, кто был с Комаром и Рябчиком в сложных отношениях, таких сложных, что захотел от них избавиться. Скорее всего, в том самом кабаке Пенкина случился конфликт, который и закончился в темном проулке. Найти убийцу — дело двух дней, если приложить старание. А в этот раз приставу Давыдову деваться некуда: найти придется.

— Зачем же позвали меня взглянуть на рану?

На этот вопрос Лебедев и сам ответить не мог. Опыт говорил ему, что в этом убийстве есть какая-то мелочь, занозинка, которая мешает признать его окончательно примитивным. Взять хотя бы то, что криминалист не мог сразу определить, каким оружием нанесены удары. Досада его вылилась в упрямство.

— Аполлон Григорьевич, вы же знаете, что я прав.

— Нет, не знаю и знать не хочу… — резко ответил Лебедев, которому поднадоело хождение кругами. — Пока не осмотрю раны, выводы непозволительны. Тем более у нас пари. Которое вы проиграете.

— Но вы согласны, что это не грабеж?

— Ничего не слышу! — Криминалист заткнул свободным пальцем ухо. — Меня ждут трупы, которые не знают психологики.

— Тогда передайте приставу мою просьбу: собрать завтра утром в участке всех городовых, что сегодня были на дежурстве.

Это Лебедев обещал исполнить с легкостью. Он взглянул на своего друга, который насупился и в задумчивости водил ботинком по сырому снегу. У Аполлона Григорьевича заскребло на душе, и он испытал нечто похожее стыд за то, что на ровном месте проявил характер. Дальним умом криминалист понимал, что Ванзаров скорее всего прав и в этом деле далеко не все так ясно. Но нельзя же все время бегать у младшего на веревочке. Он ведь тоже в каком-то смысле — гений.

Дружески хлопнув Ванзарова по плечу, Лебедев предложил не мучить голову домыслами. Хотя бы сегодня.

— Пропал наш загул в «Данонъ», — добавил он. — Нехорошо получилось, пригласил вас и обманул. Готов загладить вину по высшему разряду.

— Дадите покопаться в свежем трупе?

— Была бы охота портить хороший материал. Нет, дорогой мой, нас ждет развлечение похлеще: приглашаю вас в театр!

— Они же закрыты, — машинально ответил Ванзаров, полагая, что его зовут в варьете, веселых и отзывчивых актрисок которых Лебедев чрезвычайно уважал.

— Не угадал! — победно заявил Аполлон Григорьевич. — Завтра идем на гастролирующих москвичей, какой-то Эм-Ха-Тэ, — проговорил он аббревиатуру из трех букв. — Говорят, молодой, но уже модный театр, билетов не достать, так мне парочку организовали. Дают представление в театре Корша. Слышал, актерки у них молоденькие и хорошенькие. Одним словом, «Масква!»

— Что за пьеса?

— Норвежского драматурга Ибсена, «Доктор Стокман» называется. Как видно, что-то социальное, из жизни врачей…

— Спасибо за приглашение, пойду с удовольствием, — ответил Ванзаров. — Жаль, что ваша дама решила порвать с вами отношения. Необдуманный поступок. Могла бы сделать это после спектакля. Счастье, что женщины не владеют логикой, иначе нам бы пришлось совсем туго. Быть нам с вами бобылями, не иначе…

— Это случайное совпадение…

— Два совпадения — закон.

В который раз способность друга узнавать скрытое произвела не самый приятный эффект. Аполлон Григорьевич не нашел слов, чтобы выразить всю глубину своей досады. А ведь он так скрывал печальную кончину очередного романа, на который возлагались определенные надежды. Да что там говорить… Жадная и глупая мадемуазель оказалась, хорошо, что вовремя осознал. К счастью, могучая фигура помогла не лопнуть от распиравшей обиды. Лебедев всего лишь скомкал невинную сигарку и швырнул в снег. И постарался сделать вид, что вообще ничего не случилось.

— Чем займетесь? — спросил он слишком равнодушным тоном.

— Поищу свидетелей, — последовал ответ.

— Это правильно. Всегда следуйте моим советам. В трактире еще можно найти свидетелей скандала.

— В трактире делать нечего, — сказал Ванзаров. — Надеюсь отыскать куда более информированных лиц.

— Это кто ж такие интересные?

— Не могу ничего сказать, пока вы не исследуете порезы. — Лебедеву нагло подмигнули. — А когда будете ими заниматься, обдумайте странную мелочь: с чего это вдруг уличных хулиганов потребовалось убивать один за другим? Когда что-то подобное случалось в таком районе? Могу поспорить: это и вам не дает покоя…

Ванзаров кивнул и удалился по набережной, оставив друга в плотном тумане недоумения.