Борец за искусство

Антон Фрадкин

Антон Фрадкин живет и работает в Москве, уже завоевал сердца читателей и критиков своей легкой, ироничной прозой. Тонко, почти незаметно балансируя между юмором и грустью, Фрадкин пишет о вечных темах русской литературы. Любовь, одиночество, жизнь русскоязычных людей в Европе раскрываются в контексте современности со всеми ее атрибутами – поп-культурой, крупными корпорациями и тиндером. Книга содержит нецензурную брань.

Сибирское гостеприимство

События, о которых мы желаем поведать читателю, разворачиваются на бескрайних просторах Западной Сибири где-то году в 2004-м или 2005-м, то есть в разгар эпохи стабильности, когда нефть, напоминаем, стоит дорого, перспективы кажутся безграничными, а настроение — преимущественно мечтательное.

Так вот, Западная Сибирь, середина нулевых. Май месяц. Если по-киношному сделать наезд камерой из космоса (так называемый zoom in), то зритель видит лишь болота да бесчисленные нефтяные вышки, которые качают и качают черную кровь из недр Земли.

Однообразные ландшафты кажутся бесконечными, лишь редко возникающие контуры небольших городов разнообразят унылую картину. В городах живут работники нефтяной и газовой промышленности со своими семьями. Живут, надо сказать, весьма благополучно. Все-таки сырьевой сектор. Просим космического оператора дать крупный план самой значительной из этих петролеумных цитаделей. Это Нижневартовск. Один из административных центров Ханты-Мансийского автономного округа. Нефтяная столица России. Героически построен рядом с гигантским месторождением Самотлор комсомольскими энтузиастами второй половины 60-х.

Камера приводит нас в аэропорт Нижневартовска, и мы видим красиво приземляющийся лайнер на фоне оранжевого закатного солнца. Несколько минут самолет выруливает, к нему подъезжает трап, и пассажиры бодрым ручейком скатываются вниз. В это время в зале ожидания наблюдается некоторая растерянность и даже беготня. Это суетятся представители управляющего офиса главной местной нефтяной компании. Чиновники, охрана, пиар-служба. Всего пара десятков человек. Нервничают. Распоряжение от московских шефов, известных весьма жестким стилем управления, свалилось совершенно неожиданно. Как снег на голову. Принять, разместить и ознакомить с производством группу студентов института нефти и газа из шотландского города Абердина. Проявить гостеприимство. Кормить и развлекать. Оберегать. Отвечаете головой!

— Хлёпана плять! Что я буду делать здесь с англичанами? Какого дьявола мне нести за них ответственность? — волнуется начальник службы охраны Орлов.

— Не с англичанами, а с шотландцами. Не дергайся, пробьемся! — успокаивает коллегу директор службы пиара Константин, пытаясь скрыть собственную нервозность. — Вообще, это ж интересно! Парни в юбках. Волынки. Шотландские девицы огненно-рыжие… Схватишь такую, а тело у нее белое-пребелое, все в веснушках. Кельты, одним словом. Северяне.

— Ты хватал, что ли? — удивляется Орлов.

— Нет, но не отказался бы, — мечтательно вздыхает Константин. И возвращается в реальность: — Ленка, Танька, держите транспарант выше! Вдруг мы их упустим! Вообще за такую надпись в Шотландии сожгли бы на хрен!

Тощие Ленка с Танькой поднимают табличку с логотипом компании, на которой какой-то офисный недоумок нацарапал: «We love England in general and Aberdeen in particular!»

А из толпы между тем выделяется группа пассажиров и уверенно шагает к встречающим. Их человек тридцать. Вид у них странноватый, совсем не шотландский. То есть вполне себе иностранцы, но какие-то не европейские. Скорее африканские. Черные, как смола. Местные недоумевают. Может, ошибка какая-нибудь? Немного отходят назад. Озираются. Глазами ищут в толпе рыжих шотландцев в клетчатых килтах. Негры между тем дружелюбно улыбаются и надвигаются на наших. Среди черных лиц материализуется несколько более светлая физия, и от группы отделяется паренек с баклажанообразным носом, большими ушами и чудовищно грязной головой. Он подруливает к россиянам и радостно выстреливает черноморским акцентом:

— Пгивет, я Миша! Мы к вам пгиехали из Абегдина, смотгеть Сибигь и пить водку!

— Ты чего-нибудь понимаешь? — спрашивает Орлов у Константина.

— Сложно сказать… Судя по всему, эти негры почему-то студенты. А еврей у них за главного, — шепотом делает предположение продвинутый пиарщик.

— Час от часу не легче! У нас тут таких смуглых никогда не видели. Как бы не вышло чего! Ладно, везем их сначала на площадь Покорителей Самотлора, а потом в гостиницу. Добро пожаловать, дорогие друзья! — это уже темнокожим.

Гостей в результате оказывается двадцать восемь. Средний возраст — года двадцать три. Британское студенчество представлено гражданами Анголы, Эфиопии, Замбии и Бурунди, а также Мишей Айснером — кишиневским евреем, очень грязным и очень общительным. Девушек всего пять. Четыре экзотичные студентки красотой, к сожалению, не блещут. У них огромные губы и приплюснутые носы. Впрочем, продвинутый гурман наверняка одобрит их очевидную дородность и манящие большие зады. Ценители интимных свиданий с неславянскими дамами, а тем более с представительницами племен, обитающих у рек Окаванго, Замбези и на просторах Эфиопского нагорья, от таких вариантов термоядерной близости, скорее всего, не откажутся. Что касается пятой студентки, то она просто феерична! Веса в ней килограмм сто пятьдесят. Рост под два метра. Взгляд томный, рот приоткрытый, груди необъятные, а задница неизмеримая. Пахнет сия прелестница нездешним потом и типично африканскими эссенциями, среди которых выделяются дурманящие запахи дерева иланг-иланг. Зовут ее, как выясняется, Мандиша Себе-Океке. Константин, конечно, не знает, что это запахи именно дерева иланг-иланг, но совершенно балдеет и, пока автобус едет, смотрит на африканку с растущим воодушевлением. Та кокетливо поерзывает на двух сиденьях.

У памятника Покорителям Самотлора, расположенном на въезде в Нижневартовск, студенты выгружаются и хмуро слушают краткую лекцию о пионерах нефтедобычи. Затем они фотографируются всей группой. А вокруг постепенно растет толпа любопытных горожан. Уже человек с полста остановилось. Рассматривают гостей. Слышен восхищенный шепот: «Негры! Смотрите, живые негры!» Десятки рук тянутся к испуганным африканцам. Всем хочется потрогать их волосы, плечи, другие места и выпуклости. Орлов растерянно замирает. Однако опасности никакой нет. Вскоре начинается братание, фотографирование и ощупывание друг друга. Местные пихают в руки студентам своих онемевших детей. Все с удовольствием позируют. Дружба народов в действии. Недоволен лишь один начальник охраны. Он вообще не любит нестандартных ситуаций. Вот и сейчас озабочен: как бы не вышло чего — на ногу наступят иностранцу или сопрут бумажник у какого-нибудь доверчивого визитера. Публика ведь разная. Не только передовики и отличники.

— А ну, граждане, расступаемся, — кричит беспокойный Орлов. — Прощаемся с дорогими гостями! Они устали с дороги. Расстаемся! По-быстренькому закругляемся!

Студенты возвращаются в автобус, который уже через пару минут подъезжает к небольшому мотелю. Южане выстраиваются в очередь у стойки регистратора. Константин зачитывает им программу на ближайшие дни. В нее входят посещение месторождения, местной городской администрации, офиса компании «Самотлоргазонефть» и другие протокольные и образовательные мероприятия.

Студенты начинают шептаться, хмуриться и в конце концов выталкивают вперед Мишу:

— Гебята интегесуются, а когда мы будем тусоваться?

— Что конкретно вас интересует? — вмешивается нервный начальник охраны.

— Нас интегесует night life, клубы, пгиключения, you know, sir? Экскугсии и встгечи это хогошо! Но мы хотим отгываться и танцевать! Общаться со свегстниками! — чеканит Миша.

— Приехали! — тревожно шепчет Константину Орлов, разбухая от волнения. — Если их куда-нибудь пустить, то мы себе приключений на жопу наживем точно! Ты наших парней знаешь! Они непохожих не любят. Негров видели только по телевизору. Они и так друг друга мудохают около «Мегаполиса», когда нажрутся, а уж этих-то просто поубивают. И тогда кранты нам с тобой, Костик! Сказано же: развлекать и оберегать!

«Мегаполис» — единственный в городе ночной клуб. Выстроенный на нефтяные деньги, он прекрасно оснащен и вмещает две тысячи гостей. Гости, правда, попадаются разные. В Нижневартовске не самая идеальная аудитория для достойного ночного заведения. Бурильщики, геологи и водители на отдыхе не все поголовно беседуют о новых веяниях в мире искусства, потягивая шартрез из тонких бокалов. Некоторые, из числа менее культурных, стаканами хлещут водку, а затем пляшут под песни группы «Дюна» со своими дамами, после чего устраивают из-за них кулачные бои, не брезгуя при этом лягаться ногами. Поэтому в клубе и на улице полно охраны.

— Ну и не пустим их никуда! Ни сегодня, ни завтра. Официальную программу проведем, город покажем, а вечером в гостиницу — милости просим. Три дня продержимся!

— А как мы им объясним-то? — волнуется Орлов. — Иностранцы же, демократы, фля. Не привыкли небось взаперти сидеть…

— Мы им скажем, что нет у нас развлечений в городе.

— Давай попробуем…

И наступает вечер. Студентов кормят пельменями, желают им спокойной ночи и оставляют в мотеле. Тут выясняется, что условные шотландцы прекрасно подготовились к поездке и знают о существовании в городе большого клуба. К десяти вечера вся группа собирается у выхода в предвкушении ночного приключения. Но дорогу им неожиданно перекрывают мужественные охранники нефтяной компании, а также несколько привлеченных омоновцев, вооруженных дубинками. Ясное дело: любое ЧП приведет к самым печальным последствиям для гостеприимных хозяев.

— Ноу, ноу, дорогие гости! Нот тунайт! Всем немедленно разойтись по номерам! — увещевает студентов Константин.

— What the fuck? — удивляется темнокожая молодежь.

— Завтра у вас сложный день. Бизи дэй!

— Не имеете пгава! — кричит Миша. — Пустите нас танцевать!

— А у нас нет на это разрешения руководства. Завтра получим, может быть. Если очень надо потанцевать, то можете здесь… прямо у входа в гостиницу. Музыку мы включим.

Африканцы понимают, что спорить бесполезно, и вроде как расходятся по комнатам. Однако скоро начинают бодро выпрыгивать из окон первого этажа и пытаются перелезть через забор. С той стороны их нежно принимает охрана и, несильно вывернув руки, заводит обратно в мотель. Все это длится не менее получаса, после чего студенты сдаются. Лишь огромная Мандиша еще некоторое время смотрит на Константина коровьим взглядом и взволнованно дышит. Излучаемые ею флюиды проникают в каждую клетку щуплого тела начальника службы по связям с общественностью, но он мужественно держится, стараясь мантрами потушить возникший жар в паху.

На другой день хмурых студентов долго возят по предприятиям и грузят историями о развитии нефтяной промышленности в России. В разгар мероприятий Константин получает звонок из Москвы, и ему доходчиво объясняют, что брать гостей под стражу и запирать их в гостинице совершенно не соответствует изначально поставленной задаче. И предлагают исправить ситуацию любым способом, грозясь в случае провала отрезать Константину самое дорогое и необходимое.

Испуганный Константин на время забывает о Мандише. Вместе с Орловым, волнуясь и переругиваясь, они разрабатывают грандиозный план досуга темнокожих визитеров. И вечером к мотелю подкатывает автобус, который, представьте себе, везет обрадованную молодежь в «Мегаполис». Однако, зайдя туда, студенты с раскрытыми ртами смотрят вокруг и ничего понять не могут. Гигантский клуб совершенно пуст. Есть ди-джей, пара официантов и бармен. Больше никого. Нельзя же допустить контактов с непредсказуемой местной публикой! Вуаля, молодые люди! Развлекайтесь! Ни в чем себе не отказывайте. Танцевать можете хоть до потери сознания.

Выясняется, что клуб срочно арендован нефтяной компанией и предоставлен в полное и безраздельное пользование маленькой группе зарубежных гостей. Те, конечно, в полном недоумении, но в силу своего естества начинают приплясывать — африканская кровь не может не воспламениться от зажигательных ритмов хип-хопа. Затем энтузиазм, разумеется, спадает. Опять слышится уже знакомое: «What the fuck?» Студенты явно волнуются.

— Почему мы одни? Нам непонятно! Сообщим в Москву! — угрожает от имени коллектива грязноголовый переговорщик Миша. Назревает международный скандал. Что совершенно не в интересах принимающей стороны.

— Что делать будем, Костя? — нервно спрашивает Орлов, у которого начинает дергаться левый глаз.

Мозг Константина лихорадочно ищет выход. Терять работу ему совершенно не хочется. И решение неожиданно приходит: в приказном порядке на сцену направляются все присутствующие клерки и офисные дамы, числом не менее полутора десятков, а Орлов приглашает на dance floor сотрудников службы охраны и примкнувших к ним омоновцев с дубинками. Танцы кое-как возобновляются. И постепенно настроение выравнивается и продолжает расти. Восторг охватывает принимающую сторону. Глядя на скачущих темнокожих, сибиряки входят в раж. Приплясывает Орлов, вовсю дрыгают ногами офисные люди. Рядом скачет безумный Миша. Охранники заламывают кренделя, не отрывая глаз от африканских девиц, исполняющих невиданный в этих широтах страстный танец попами — знаменитый twerking, или booty dance.

А на расслабившегося Константина горой надвигается чувственная Мандиша. Она берет его в охапку и тащит на улицу. Валит на скамейку и, хлюпая, целует в губы, придавив менеджера своим трепещущим, горячим, необъятным телом.

«WHAT THE FUCK… Ведь задание руководства выполнено…» — успевает подумать пиарщик и окончательно тонет в объятиях африканской соблазнительницы.

* * *

Утро следующего дня. Довольные и усталые студенты прощаются в аэропорту с гостеприимными сибиряками. Охранники обнимаются с губастыми девицами, стараясь напоследок их еще раз как следует облапать. Успокоившийся Орлов обменивается телефонными номерами с немытым Мишей. Все улыбаются. Лишь потрясенному, бледному Константину явно не до улыбок. За одну ночь ему вдруг открылось, как велик и разнообразен мир, сколько тайн и наслаждений он таит. Мучительно захотелось отправиться в дальнее и долгое путешествие. Смотреть, общаться, учиться и любить. Но сказать, к сожалению, намного проще чем сделать… И наша камера начинает медленно удаляться (делать zoom out), пока Константин с грустью смотрит на уплывающую от него навсегда невероятную женщину Мандишу, столь непохожую на шотландку. Последнее, что мы улавливаем, это аромат нездешнего пота, смешанного с африканскими эссенциями, среди которых выделяется дурманящий запах дерева иланг-иланг.