За дверью. Часть 1

Антон Михайлович Козлов, 2008

Фэнтези-памфлет. Вы молоды и только собираетесь вступить во взрослую жизнь. Вы – последний маг в этом мире. Ваше существование противоречит научной картине мира, угрожает государственным интересам и пугает общество. Вас хотят уничтожить. Спасение только за магической дверью, ведущей в другие миры.

Глава 3. Детский мир.

…Когда я ступил на покрытый пылью пол чердака, то сразу ощутил запах старой прелой древесины. Механизм открытия магических проходов между мирами был мне абсолютно непонятен. Почему я сам, мои вещи и даже другие люди свободно проходили через открытую мною дверь, а вирусы и запахи через нее не распространялись?

Я чихнул, и никто не пожелал мне: «Будь здоров!» Я обернулся и убедился в том, что дверь между мирами закрыта. Позади меня находилась вполне обычная дощатая дверь, которая, очевидно, вела на нижние этажи здания.

Стараясь ступать аккуратно, чтобы не поднять с пола пыль, я подошел к двери и подергал металлическую ручку. Дверь не поддалась. Или она перекосилась от времени, или же, вообще, была заперта. Я пригляделся к дверной коробке и понял, что дверь должна открываться внутрь, то есть на меня. Я потянул ручку на себя, постепенно увеличивая усилие.

За дверью раздался громкий звон колокольчика, и в тот же момент она распахнулась. Я едва устоял на ногах. Посмотрев в открывшийся дверной проем, я увидел крутую деревянную лестницу, уходившую куда-то вниз. Лестница, в отличие от пыльного запущенного чердака, была чистой и казалась недавно изготовленной. Кроме того, я понял, почему дверь сперва не поддалась: к ее ручке с другой стороны была привязана бечевка, протянутая через ролик к медному колокольчику. Чтобы открыть дверь, нужно было порвать бечевку и привести в действие сигнальную систему. Значит, мое появление на чердаке не станет неожиданностью для хозяев дома.

Я осторожно приблизился к лестнице и заглянул вниз. Но моему взору был доступен лишь небольшой квадрат дощатого пола. Он был довольно хорошо освещен, но совершенно пуст.

Мне в голову не пришло ничего лучше, чем крикнуть:

— Эй, тут есть кто-нибудь?

Мне никто не ответил, но каким-то шестым чувством (возможно, не шестым, а просто магическим), я ощутил внизу присутствие кого-то живого.

— Эй, я знаю, что вы здесь! — крикнул я. — Ответьте мне!

Снизу раздался голос невидимого ребенка лет пяти-шести:

— Сейчас я сбегаю за старшими!

После чего я услышал удаляющийся топот детских ножек.

— Вот черт! — пробормотал я, а потом громко произнес, обращаясь к тем, кто, возможно, еще остался внизу: — Я спускаюсь!

Я засунул альбом в рюкзак, прикрыл дверь на чердак и медленно полез вниз. Едва моя голова оказалась ниже уровня потолка, я огляделся и понял, что попал в небольшую комнатку деревянного дома. Стены, сложенные из толстых древесных стволов, изнутри были ничем не обшиты. Одну стену комнаты занимали стеллажи с полками, на которых были расставлены глиняные горшки, стеклянные банки и пластиковые канистры. Больше в комнате ничего не было, но полуоткрытая дверь, несомненно, вела в другие помещения здания. В большое застекленное окно проникал дневной свет. Мне же, пока я находился на лестнице, были видны только трава, кусты и несколько деревьев.

Я спустился на пол, посмотрел в окно и увидел голубое небо с редкими облаками, поле с пересекавшей его грунтовой дорогой и далекий лес. В общем, вполне земной, мирный, пасторальный пейзаж. Словно я очутился не в Детском мире, а где-нибудь в Подмосковье. Правда, кусты и деревья возле дома были мне незнакомы. Они скорее походили на южные растения. И еще: несмотря на красоту местной природы, я не мог поставить ее вровень с яркими, сочными красками пейзажей Изначального мира.

Пока я разглядывал местность за окном, в соседней комнате послышался вполне взрослый мужской голос:

— Так ты говоришь, к нам явился гость из другого мира?

— Да, да! — отвечал уже знакомый мне детский голосок. — Сначала я услышал колокольчик, а потом кто-то спросил, есть тут кто-нибудь или нет.

Уверенные шаги приблизились к двери. Я напрягся. Дверь открылась, и передо мной предстали два человека. Старшему было лет восемнадцать. Он был чуть повыше меня, худощавый, русоволосый, голубоглазый. Второму, как я и предполагал, едва ли исполнилось больше шести лет. Его волосы были еще светлее, а глаза имели зеленовато-серый оттенок. Оба были одеты в куртки и брюки из некрашеного полотна, покроем напоминающие традиционную китайскую одежду. Увидев меня, и старший, и младший обитатели Детского мира застыли. Повисла пауза, в течение которой мы пристально разглядывали друг друга.

Первым прервал молчание старший:

— Добро пожаловать! Давно нас не посещали гости, являющиеся в дом через чердак. Последний раз это происходило тогда, когда я сам находился примерно вот в таком же возрасте. — Он показал на младшего. — Так что не обессудь, странник, если наш прием показался тебе не слишком торжественным. Мы уже разучились встречать подобных гостей.

— Да, ладно, — пожал плечами я. — Я и сам не вполне понимаю, куда и зачем попал.

На лице старшего отразилось легкое удивление.

— Ты — маг? — спросил он.

— Я маг по крови, если тебе это о чем-нибудь говорит.

— А-а-а! — облегченно вздохнул старший. — Тогда понятно, как ты оказался на чердаке.

— Здорово, что хоть кто-то что-то понимает!

— Я забыл представиться, — сказал старший. — Меня зовут Варинамин. А это Сашрин.

Младший парнишка, когда его назвали, важно кивнул головой.

— А я… Калки, — первый раз я назвал свое истинное имя.

Варинамин, похоже, не был знаком с индуистскими мифами, по крайней мере, со списком аватар Вишну.

Я решил внести уточнения в ситуацию:

— Меня направил к вам боблин Отшельник. Он сказал, что где-то в вашем мире обитает маг по имени Вечный Ребенок.

Варинамин задумчиво произнес:

— Да, мне доводилось слышать об этом маге… Но у нас его чаще называют Маркандеей.

— Маркандея?! — это имя тоже было мне знакомо. Согласно индуистским мифам, оно принадлежало святому мудрецу, йогу, который достиг просветления и встретился с самим Вишну. Вишну раскрыл Маркандее тайны рождения и гибели мира.

Варинамин заметил мое волнение:

— Ты с Маркандеей встречался раньше?

— Нет. Только слышал о нем… или о его тезке. Думаю, нам с Маркандеей или с Вечным Ребенком есть о чем поговорить. Ты не подскажешь, как его найти?

Варинамин призадумался, а потом сказал:

— Я точно не знаю, где он живет. Кажется, где-то на берегу озера Лотосов. Может быть, в заливе Наездников на крокодилах.

— Это далеко? — спросил я.

— Порядочно. Пешком дней двадцать.

— То есть, можно и не пешком?

Варинамин посмотрел на меня с нескрываемым удивлением:

— Ты же маг по крови? Так? Разве ты не умеешь летать?

Теперь пришел черед удивляться мне:

— Летать? Я?! Никогда даже не думал об этом. О том, что я маг, я узнал только вчера. Собственно, меня и направили к Вечному Ребенку для того, чтобы я набрался у него ума-разума.

— Понятно, — сказал Варинамин. — Пойдем. Скоро все соберутся на обед. Вместе подумаем, как тебе помочь.

Маленький Сашрин радостно захлопал в ладоши: «Обед, скоро обед!» и выскочил за дверь.

— Пойдем, маг, — махнул рукой Варинамин и улыбнулся, — посмотришь, как мы тут живем.

Соседняя комната была просторной, но уютной. В ней находились четыре широкие кровати и два больших шкафа. Вся мебель была деревянной, надежной, сработанной на долгие годы. Не какая-нибудь современная земная фанерно-картонная подделка.

Мы прошли через общую спальню и оказались в столовой. Посередине этой комнаты стоял большой стол, рассчитанный на два десятка человек. В нескольких застекленных шкафах были сложены стопки тарелок, блюдец, чашек. На видном месте были выставлены старинные изделия — из тонкого фарфора или стекла, расписанные тонкими узорами. Но большая часть посуды была явно изготовлена недавно, причем детскими руками. Она отличалась простотой и практичностью, так же, как и мебель.

В столовой было пусто, но из-за следующей двери доносились громкие женские (в смысле — девчоночьи) голоса:

— Гость?

— Маг?

— Как интересно! А как он выглядит? Он взрослый?

— Ой, девочки, я боюсь входить.

Варинамин улыбнулся и сказал мне:

— Видишь, Калки, как давно у нас не было гостей.

Потом он громко крикнул:

— Хватит щебетать! Выходите, поздоровайтесь с нашим гостем.

За дверью на несколько мгновений воцарилась мертвая тишина, которая затем взорвалась дружным смехом. Дверь раскрылась и в комнату, хихикая и толкаясь, ввалились три девчонки — приблизительно десяти, одиннадцати и четырнадцати лет. Увидев меня, они застыли, и только их глаза блестели от неуемного любопытства.

— Здравствуйте, меня зовут Калки, — сказал я.

Должно быть, девчонки ожидали увидеть и услышать что-то гораздо более значительное: необыкновенно-волшебное и потрясающе-чудесное. На их лицах отразилось некоторое замешательство и разочарование.

Варинамин решил взять ситуацию под контроль:

— Познакомься, Калки, это Гварна, Рамдана и Здария. Сегодня они дежурят на кухне, но, кажется, забыли о своих обязанностях. Я прав?

Последний вопрос был обращен к девочкам. Задан он был нарочито суровым тоном. Гварна, Рамдана и Здария тотчас же перестали на меня пялиться и по очереди назвали свои имена. Я трижды кивнул головой, что можно было расценить и как поклоны, и как подтверждение принятия информации.

Когда знакомство состоялось, Варинамин сказал девочкам:

— С нашим гостем мы подробно поговорим за обедом. А сейчас вам пора накрывать на стол.

Оглядываясь на меня и постреливая глазками, девочки удалились.

Варинамин обратился ко мне:

— Боюсь, что если мы здесь останемся, то обед задержится на полчаса. Давай, выйдем на улицу.

В столовой было три двери. Через одну мы вошли, за второй слышался возбужденный шепот девчонок, звон посуды, шипение кипящего масла и бульканье кипятка. Оттуда же доносились запахи готовившейся пищи. Несомненно, там располагалась кухня. Третья дверь была выше и шире остальных. Пройдя через нее, мы оказались в небольшой затемненной прихожей, а уже из нее попали на улицу.

Теперь я смог снаружи рассмотреть дом. Он чем-то был похож на старинную дворянскую усадьбу: массивное двухэтажное центральное здание, сложенное из толстых бревен, и расходящиеся в обе стороны более легкие крылья-пристройки. Мы с Варинамином вышли не из центрального здания, а из боковой пристройки. Чердак, на который я попал через магическую дверь, снаружи не был заметен. Он располагался под высокой двускатной крышей.

Прямо перед домом был разбит огромный сад, где одновременно цвели несколько видов растений. Это меня несколько удивило, так как на Земле и в Изначальном мире уже явно ощущались все признаки осени. Я сперва решил, что сезоны в разных Отражениях не совпадают, но потом увидел зреющие на отдельных деревьях плоды и понял, что окончательно запутался во временах года.

— Красиво тут у вас… — издалека начал я подготовку к выяснению своего времени и места пребывания.

— Да, красиво, — бесхитростно согласился Варинамин, — с любовью и гордостью осматривая окрестности дома. — Я как раз подрезал кусты, когда Сашрин сообщил о твоем появлении.

— Я что-то не пойму: у вас весна или осень?

— Что?

— Ну, я имел в виду, какое у вас время года?

— Что значит «время года»?

— Вот смотри: на одном дереве цветут цветы, а рядом — на соседнем — висят красные спелые плоды. Так быть не должно!

Варинамин недоуменно посмотрел на указанные мною деревья:

— Почему не должно? У нас всегда так — одни растения цветут, другие плодоносят, третьи набираются сил.

— То есть, у вас на всей планете постоянно тепло?

— Нет. Просто мы живем в такой климатической зоне. К северу становится холоднее, к югу — жарче. А нам нравится тут.

— Здорово! — я готов был от души позавидовать местным жителям, если бы постоянно не помнил о том, как недолговечно их пребывание в этом Эдеме. — Наверное, от желающих тут поселиться нет отбоя?

Варинамин пожал плечами:

— Почему же? Кто-то больше любит жаркий климат, кому-то нравится там, где прохладнее. К сожалению, у нас есть возможность выбора.

— Почему «к сожалению»?

— Нас слишком мало, — Варинамин вздохнул, — а мир слишком огромен.

— Понятно… — я из вежливости немного помолчал, но потом решил продолжить расспросы: — Ты, кажется, сказал, что до меня тут уже бывали маги. Если не секрет, кем они были?

— Это не секрет, но вряд ли я смогу сообщить что-то для тебя полезное. Сам я видел только одного мага. Вернее, это была девушка. Она долго не задерживалась в нашем доме. Она тоже искала Маркандею и, наверняка, нашла его. По крайней мере, этой дверью между мирами она больше не пользовалась.

— Как ее звали?

— Она назвалась Браспастой.

Я первый раз слышал это имя, и никаких ассоциаций оно у меня не вызывало. Единственное, что я понял — я не единственный маг в мире. По крайней мере, десять лет назад подобных мне существ насчитывалось немало. Но сколько нас осталось нынче?…

Варинамин прервал мои размышления, радостно воскликнув:

— А вот и все наши идут!

За углом здания послышались звонкие голоса, а вскоре показались и те, кому они принадлежали — пять парней и восемь девчонок в возрасте от шести до восемнадцати лет. Все они были похожи, как братья и сестры: светловолосые, худощавые, загорелые, одетые в костюмы и платья из грубого домотканого полотна.

Из-за густых кустов и ветвей деревьев местные жители заметили меня не сразу. И не удивительно! Из центрального входа в дом выскочили встречающие — семь малышей, а сними две нянечки — десятилетние девочки.

— Мама! Папа! Мама! Папа! — разноголосый детский писк вспугнул всех птиц в саду.

Широко раскрыв объятия и выкрикивая имена детей, самые старшие ребята побежали к дому. Я замер от изумления. Те, кто выглядел, как мои ровесники, уже успели обзавестись одним-двумя малышами!

Пока родители обнимали и целовали своих детей, их спутники помладше наконец-то обратили на меня внимание. Они направились к нам с Варинамином. Мальчишки и девчонки с любопытством и без всякого страха или смущения разглядывали меня с ног до головы.

— Это Калки, наш гость из другого мира, — представил меня Варинамин. — Он пришел через чердак и скоро нас покинет. А пока этого не произошло — мойте руки и идите в столовую!

Негромко переговариваясь и оглядываясь на меня, жители Детского мира направились в дом.

— Пойдем и мы, — сказал мне Варинамин, — наверняка, обед уже готов.

Мы вернулись в столовую. Действительно, Гварна, Рамдана, Здария, Сашрин и еще двое малышей уже закончили расставлять на столе посуду.

— Наконец хоть кто-то появился! — воскликнула, увидев нас, Рамдана — самая старшая из девочек. — Помогите принести кастрюли с кухни!

Я не сразу понял, что эти слова адресованы мне и Варинамину. Поэтому скорее автоматически, чем сознательно, я пошел на кухню следом за своим провожатым. Только когда Варинамин взялся за одну ручку большой кастрюли, я сообразил, что вторая ручка предоставлена мне. Ну, что ж… Мы подняли тяжеленную емкость, вынесли в столовую и водрузили на середину стола.

— Благодарю! — Рамдана присела в шутливом реверансе и одарила меня благодарным взглядом живых озорных глазок.

Гварна сняла с кастрюли крышку, и по комнате распространился восхитительный аромат, сочетающий в себе цветочные, фруктовые и пряные запахи. Кроме горячего, на столе были выставлены блюда со свежими плодами. Некоторые из них напоминали земные яблоки, манго, дыни и ананасы, но большая часть была мне незнакома.

Столовая начала быстро заполняться людьми. Народу набилось более тридцати человек — больше, чем было мест за столом. Сюда пришли и самые старшие ребята (у двоих на руках были грудные младенцы), и малыши, и подростки.

— Вообще-то обычно мы обедаем по очереди в две смены, — сказал мне Варинамин, — но, похоже, никто не смог усидеть в своих комнатах, когда узнал о появлении мага.

Я не слишком уютно чувствовал себя под пересечением трех десятков пар глаз. Некоторые самые храбрые малыши дошли до того, что начали ощупывать мою одежду и рюкзак. Я улыбался (боюсь, что это выходило довольно натянуто и глупо) вместо того, чтобы шлепнуть им по рукам.

Варинамин еще раз представил меня, а потом назвал имена всех обитателей дома. Я с первого раза запомнил меньше половины, но переспрашивать из вежливости не стал. Кроме того, я не собирался надолго задерживаться в этом месте, поэтому продолжительного знакомства не планировал.

— Все вы знаете, — обратился Варинамин к своему народу, — что на нас возложена почетная обязанность — встречать пришельцев из других миров. Последний раз это событие произошло давно, и многие из вас знают о нем только из моих рассказов. Теперь вы своими глазами видите мага Калки, который пришел к нам, чтобы отыскать Маркандею. Мы должны ему помочь. Кроме того, вы, младшие, должны запомнить все происшедшее и передать знания своим детям. Пусть не прервется нить нашей жизни!

— Пусть не прервется нить нашей жизни! — нестройным хором отозвались все присутствующие в комнате.

Одна из старших девушек (ее звали Нарастоей, у нее было двое детей — одного года и трех лет) сказала:

— Я хорошо помню Браспасту. Она тоже искала Маркандею. Старшие тогда указали ей дорогу к озеру Лотосов. Браспаста силой своей магии заставила подняться в воздух большую корзину, в которой мы хранили запас орехов. Так в корзине она и улетела.

Рассказ Нарастои удивил только меня. Все остальные, наверняка, слышали его уже много раз.

— Калки не просто ищет Маркандею, — сказал Варинамин, — он еще не научился использовать свой магический талант. Я правильно тебя понял, Калки?

Я кивнул головой:

— Увы. Все навалилось на меня так неожиданно…

Почти не желая того, я подробно поведал благодарным слушателям историю о том, как из обычного московского школьника всего за один день превратился в мага Калки, которого враги преследовали по всем Отражениям. Наверное, мне надо было обязательно выговориться, чтобы привести в порядок собственные мысли и впечатления.

Я почти не удивился, узнав, что обитателям Детского мира было хорошо известно о существовании других обитаемых Отражений. Точнее, они знали, что не одиноки во Вселенной, но понятия не имели о том, что происходит в других мирах. Мой рассказ заинтересовал детей, разжег их любопытство, и мне пришлось ответить на множество вопросов о Земле и об Изначальном мире. Пока мы беседовали, обитатели дома непринужденно брали со стола еду, сидя или стоя жевали свежие и вареные плоды. Я едва успел подключиться к этому процессу, вовремя сообразив, что отдельно потчевать гостя никто из хозяев не собирается.

Еда закончилась, но разговор продолжался. Старшие ребята рассказали мне о Детском мире. Младшие тоже с удовольствием еще раз повторили неоднократно услышанные истории. Собственно, об истории этой планеты я не узнал почти ничего сверх того, что уже сообщил мне Отшельник. Более шестидесяти лет назад в Детском мире произошла война, в ходе которой был применен «Вирус старости». Так рухнула создаваемая тысячелетиями цивилизация. На ее руинах возникла новая жизнь: юная, светлая, но, к сожалению, недолговечная.

Впрочем, почему «к сожалению»? Детский мир избавился от многих взрослых качеств, которые и привели людей к гибели. Детям неведомы были жадность, зависть, ревность, тщеславие. Они знали о том, что все равны перед скорой неотвратимой смертью. У них не было нужды копить богатства и обустраивать личное благополучие, так как не было возможности ими воспользоваться. Они не стремились к власти, так как в Детском мире не было правительств и правителей. Наоборот, заботясь о своих младших товарищах, они обретали уверенность в том, что их собственные дети также получат добро, внимание и ласку.

«Пусть не прервется нить нашей жизни!» — говорили обитатели Детского мира. В этих словах был заключен основной принцип их существования. От старших ребят к младшим передавались знания и умения. Письменность была почти забыта, радио и телевидения не существовало. За шестьдесят с лишним лет сменились несколько поколений, так что довоенная жизнь казалась нынешним обитателям Детского мира чем-то легендарным, примерно как современным землянам — времена фараонов. Дети не представляли себе другой жизни, кроме той, которую вели. У них не было «детства» в привычном земном понимании. Едва войдя в сознательный возраст, они на равных трудились вместе со старшими.

Почти все обитатели Детского мира жили небольшими общинами численностью от десяти до ста человек. Они в основном питались растительной пищей, но яйца, мясо и рыба также входили в их рацион. Особенно популярным было мясо крокодилов и больших ящериц, которых добывали в южных озерах и болотах. Община, в которой я оказался, получала мясо рептилий в обмен на сушеные фрукты, грибы и орехи (деньги ушли в прошлое наравне с прочими «достижениями» взрослой цивилизации).

Я подумал, что в Детском мире практически воплотились идеи Дао: «Если не почитать мудрецов, то в народе не будет ссор. Если не ценить редких предметов, то не будет воров среди народа. Если не показывать того, что может вызвать зависть, то не будут волноваться сердца народа.…Когда будут устранены мудрствование и ученость, народ будет счастливее во сто крат; когда будут устранены человеколюбие и «справедливость», народ возвратится к сыновней почтительности и отцовской любви; когда будут уничтожены хитрость и нажива, исчезнут воры и разбойники.…Нужно указывать людям, что они должны быть простыми и скромными, уменьшать личные желания и освобождаться от страстей (см. Примечание 1)»

Лао-цзы, наверняка, был бы счастлив, узнав, что по крайней мере в одном из миров кто-то следует его учению, даже не подозревая о существовании книги «Дао-дэ-цзин». Но были две вещи, которые поразили меня больше всего и которые мало соответствовали основным постулатам Даосизма.

Первое: от детей не скрывали правду об их судьбе. Они знали, что умрут, едва став взрослыми. Первые признаки действия «Вируса старости» проявлялись в виде темных пигментных пятен на коже. Получив такие «черные метки», повзрослевшие дети уходили в старые заброшенные города. Они не хотели причинять своим родственникам и друзьям боль. Города стали своеобразными лепрозориями и кладбищами, где обреченные на смерть люди доживали остатки своих дней. Смерть наступала примерно через два-шесть месяцев после появления первых пигментных пятен на коже. За это время пятна разрастались, покрывая всю поверхность тела. Плоть становилась рыхлой, кости — хрупкими. К счастью, умирающие не чувствовали боли, так как нервные окончания разрушались в первую очередь. Создатели «Вируса старости» некогда цинично называли его «гуманным оружием».

Меня пробирала дрожь, когда Варинамин спокойно и отрешенно рассказывал о том, что ближайший город-могильник находится всего в двух днях пути от этого дома. Туда ушли его родители и старшая сестра. Туда через год-другой предстояло отправиться и ему. Для младших детей территория городов являлась своеобразным «табу». И дело тут было не в каких-то запретах и наказаниях. Просто дети сами не хотели огорчать своих родителей, присутствуя при их кончине и разрывая их сердца слезами и душевными страданиями.

Вторым удивительным для меня открытием стало отношение обитателей Детского мира к продолжению рода. Здесь действовал принцип: «Что естественно — то не стыдно». Постоянные пары были большой редкостью, обитатели дома-общины вступали друг с другом в перекрестные связи, но при этом все четко помнили, кто кому каким родственником приходится. Это позволяло избегать рождения детей от близких родственников. Кроме того, и юноши, и девушки практиковали своеобразные секс-туры в соседние поселения, которые способствовали перемешиванию генов.

Нельзя сказать, что жители Детского мира не ведали любви. Просто их любовь распространялась на всех, а не замыкалась на ком-то конкретном. Общее хозяйство, совместное воспитание детей, родственные связи превращали в единую семью не только одну отдельную общину, но и всех людей в округе.

И снова я вспомнил слова Лао-цзы: «В древности те, кто следовал Дао, не просвещали народ, а делали его невежественным. Трудно управлять народом, когда у него много знаний. Поэтому управление страной при помощи знаний приносит стране несчастье, а без их помощи приводит страну к счастью.…Когда в стране существует Дао, лошади унавоживают землю, когда в стране отсутствует Дао, боевые кони пасутся в окрестностях. Нет больше несчастья, чем незнание границы своей страсти, и нет больше опасности, чем стремление к приобретению богатств. Поэтому, кто умеет удовлетворяться, всегда доволен своей жизнью.»

Детский мир был чист и светел, хотя в нем не исчезли болезни и смерть. Но люди были счастливы оттого, что не задумывались о том, счастливы ли они. Идеальное общество, о котором на Земле мечтали многие философы и мыслители, было почти воплощено в Детском мире… Но за это была заплачена очень высокая цена…

Разобравшись с устройством детского общества, я понял, что путешествие к озеру Лотосов, где, по слухам, обитал Маркандея или Вечный Ребенок, будет безопасным, сравнительно легким, но довольно продолжительным. Если бы я, подобно Браспасте, мог сотворить какой-нибудь летательный аппарат… Но, увы, я понятия не имел, с какой стороны подступиться к этой задаче. Так что приходилось надеяться только на свои ноги.

Как не приятно мне было находиться в гостеприимной общине, нужно было отправляться в путь. Я сообщил об этом хозяевам дома и начал вежливо прощаться.

— Куда же ты собираешься идти на ночь глядя? — удивился Варинамин.

Я посмотрел в окно и убедился в том, что тени деревьев уже смешались с первыми сумерками. Странно, мне показалось, что разговор длился не более одного-двух часов, а, оказалось, уже приближалась ночь.

— Есть и еще одно незавершенное дело, — сказала Нарастоя. — Калки, ты, наверное, не слышал об этом ранее, но у нас каждый гость оставляет свою кровь. Я имею в виду, каждый гость мужского пола.

— А?! — я сначала не понял, о чем она говорит.

Нарастоя и другие старшие девушки (вернее, женщины) заулыбались, а девочки помладше захихикали.

Варинамин объяснил мне:

— Мы нуждаемся в притоке свежей крови. Мы были бы очень благодарны тебе, если бы ты счел возможным оставить нам свое потомство.

Теперь я понял, очень хорошо понял, чего от меня ожидали. Это было настолько неожиданно… Но отказаться я не мог, да, честно говоря, и не хотел. Я пытался что-то сказать, но мое горло пересохло, так что я просто кивнул головой. Вся женская половина общины оживилась.

Варинамин повернулся к Нарастое:

— Ты готова?

Та с сожалением покачала головой:

— Нет. Боюсь, у меня осталось не так много времени. Я не успею выносить и выкормить ребенка. Скоро я уйду в город.

Она произнесла это совершенно спокойно, словно говорила не о приближавшейся смерти, а о пригоревшей на плите каше. И никто из членов общины не выразил жалости или сочувствия. Это произвело на меня впечатление еще большее, чем предложение стать отцом. Стойкость и мужество обитателей Детского мира превышали все мыслимые пределы.

А девушки тем временем решали, кто из них станет моими партнершами. Кормящие матери и те, кто уже ждал ребенка, выбыли автоматически. Многие девочки еще не достигли детородного возраста. В итоге выбор остановился на троих. Двое — Партрана и Карабира — уже имели по одному ребенку и еще до моего появления присматривали себе подходящих партнеров. Третьей стала Рамдана, знакомая мне повариха.

— И где мы… так сказать… будем продолжать род? — спросил я.

Я боялся, что члены общины устроят из этого процесса общий ритуал.

Но Нарастоя меня успокоила:

— Обычно мы уединяемся в своих комнатах. Партрана и Карабира живут в отдельных комнатах вместе со своими детьми. Детей я возьму к себе, чтобы они вам не мешали. Рамдана до сегодняшнего дня жила в общей спальне с младшими девочками. Теперь и ей пора переселяться в отдельную комнату.

Приктор, двухлетний сынишка Партраны, подергал меня за рукав, и пролепетал:

— Сделай мне б’атика или сест’енку!

— И мне братика! — закричал еще один мальчуган.

Но Гарана, его мать, ласково взъерошила ему волосы и сказала:

— Братика ты получишь очень скоро.

Ее округлившийся живот подтверждал правдивость этого обещания.

Никому даже не пришло в голову поинтересоваться, имею ли я опыт общения с женщинами. Должно быть, подобные вопросы просто не приходили на ум обитателям Детского мира. Для них отношения между полами являлись такими же естественными, как съедание пищи. К счастью, мы с Маришкой уже изучили азбуку любви, так что я не боялся показаться неграмотным или неумелым.

Карабира предложила мне:

— Давай, Калки, пойдем в мою комнату прямо сейчас. Моя Карная привыкла спать вместе со мной в одной кровати. Так что ночь я хотела бы провести с ней, а не с тобой.

Карная, годовалая дочь Карабиры, в это время сидела у нее на коленях и с любопытством меня рассматривала.

— Да, да, идите! — сразу подхватила Нарастоя. — До ужина еще есть время. Я пока подготовлю комнату для Рамданы. А на кухне Рамдану заменит Керамана.

Все произошло естественно и как-то буднично. Вначале мы с Карабирой совершили предварительные гигиенические процедуры (в доме имелись несколько туалетов и ванных комнат; воду вручную заливали в большой бак на крыше, где она нагревалась на солнце и потом самотеком поступала в водопровод). Потом по запутанным коридорам и межкомнатным переходам мы отправились в покои Карабиры. Старшие и младшие члены общины занимались своими хозяйственными делами и совершенно не обращали на нас внимания. Ну, разве только совсем чуть-чуть. Самые младшие с непринужденным любопытством разглядывали мою необычную одежду, а то, что мы собирались уединиться с Карабирой, их совершенно не волновало.

Комнатка, куда привела меня Карабира, была маленькой и уютной. Из мебели в ней присутствовали только шкаф для одежды и широкая кровать. На этой-то кровати мы с Карабирой и выполнили все действия, необходимые для зачатия ребенка. Карабира была мягкой и податливой, но на мои попытки разнообразить процесс реагировала без особого энтузиазма. Я не стал настаивать, и постарался побыстрее закончить работу.

Затем мы вновь отправились в ванную, а потом вернулись в столовую, где Здария и Керамана поднесли нам большие стаканы свежевыжатого сока.

— Спасибо, Калки, я, пожалуй, пойду, уложу спать Карнаю, — сказала Карабира… и ушла.

Здария, девчушка лет одиннадцати-двенадцати, налила мне еще один стакан сока и, подсев на соседний стул, деловито спросила:

— Калки, ты придешь к нам еще раз?

— Еще раз?

— Ну, года через два. Мне бы тоже хотелось родить от тебя ребенка.

Я уже почти свыкся с местными нравами, так что допил сок, даже не поперхнувшись. Потом я сказал:

— Здария, милая, я даже не знаю, где буду находиться и что буду делать завтра вечером! Мне бы хотелось тебя… обнадежить, но, увы, я не могу тебе ничего обещать.

Девчушка с совершенно серьезным видом произнесла:

— Ты уж постарайся! Я буду тебя ждать ровно два с половиной года. Если ты не появишься, я пойму, что ждать больше нечего, и рожу ребенка от кого-нибудь другого.

Из кухни высунулся Сашрин:

— От меня!

— Ты не успеешь вырасти!

— Успею!

— Не успеешь!

— Успею!

Здария вскочила со стула и шутливо погналась за мальчиком:

— Сейчас я тебе покажу, как ты успеешь!

Они исчезли на кухне. Оттуда послышался звон посуды и заливистый детский смех. Из-за этих громких звуков я не услышал, как за моей спиной появились Нарастоя и Партрана.

— Карабира забрала у меня свою дочь, — сказала Нарастоя. — Она сказала, что ей с тобой было хорошо.

— Мне тоже, — я вопросительно посмотрел на Партрану: — Ты следующая?

— Наверное, да. Рамдана еще устраивается в своей новой комнате. Она хочет, чтобы все было красиво. Понимаешь, Калки, ты будешь у нее первым.

Мне еще не доводилось становиться «первооткрывателем». У Маришки я был не первым и, как подозревал, даже не вторым.

— Я буду осторожен с Рамданой, — пообещал я.

— Хорошо, — улыбнулась Нарастоя. — Иного ответа я и не ожидала.

Я посмотрел на свои часы (на самом деле это было бессмысленно, так как они показывали половину третьего, а за окнами дома уже сгущались сумерки) и спросил:

— Ну что, Партрана, успеем до ужина?

Та одарила меня многообещающим взглядом и ответила:

— Не будем торопиться. До ужина осталось слишком мало времени.

Действительно, работа на кухне была в самом разгаре. Выглянув из двери, Здария распорядилась:

— Чем без дела сидеть, помогли бы тарелки расставить!

Не прошло и десяти минут, как стол был накрыт. К этому времени в столовой начали собираться члены общины. Вновь пришли все, кто жил в доме. Никто не хотел пропустить встречу с магом из другого мира, причем, возможно, единственную в их короткой жизни. Я опять отвечал на вопросы о жизни на Земле. Мои истории воспринимались в Детском мире, как сказки о далеких волшебных странах. Керамана ворчала, что ужин готовили на одну смену, а явились сразу обе. Но никто не жаловался на голод или на недостаток пищи.

Вскоре стемнело настолько, что пришлось зажечь фитильные лампы в бумажных абажурах. Масло для заправки ламп добывали из особых растений. Станок для отжима и перегонки горючей жидкости сохранился еще со старых времен и являлся предметом особенной гордости членов общины.

Разговоры за столом, наверное, могли бы продолжаться всю ночь, если бы Варинамин не положил им конец:

— Ладно, пора готовиться ко сну. Завтра у нас много дел. Калки, Партрана, вы можете идти, а мы пока распределим работы на завтрашний день.

Когда мы выходили из столовой, за спиной я слышал два голоса.

Варинамин говорил:

— Давайте решать, кто чем займется. Нужно собрать яблоки, постирать одежду, сходить в лес за грибами, залить воду в водонапорную вышку…

А маленький Приктор в это время гордо сообщал другим малышам:

— Ско’о у меня будет маленький б’атик или сест’енка!

— У тебя общительный сын, — сказал я Партране, чтобы завязать разговор.

— Да уж, — согласилась она. — Приктор — непоседа и болтун.

Произнесено это было с такой теплотой и любовью, что моего сердца коснулась волна нежности. Пока я и Партрана шли по безлюдному дому (все его обитатели остались в столовой), мы болтали о всяких забавных пустяках. Комната Партраны находилась в другом крыле дома. В ней сразу ощущалось присутствие двухлетнего мальчишки. Наверное, порядок, который пыталась навести его мать, не мог продержаться дольше получаса. Даже сейчас по полу были разбросаны старые игрушки, а маленькая кроватка Приктора выглядела так, словно по ней промчалось стадо гиппопотамов.

— Это еще ничего, — с извиняющейся улыбкой произнесла Партрана. — По утрам мне приходится искать рубашку Приктора на шкафу, а штанишки — под кроватью.

— Здесь очень мило, — сказал я. — Главное, что для нас есть местечко.

— Тогда не допустим, чтобы оно пустовало! — Партрана сдернула со своей кровати покрывало.

В отличие от Карабиры, Партрана была игривой и изобретательной. Этим она напомнила мне Маришку, которая также любила поэкспериментировать, вычитав в новом номере какого-нибудь «журнала для девочек» интересные рекомендации.

— Жалко, что ты завтра уйдешь, — сказала Партрана, когда мы, приятно утомленные, лежали рядом. — Следовало бы повторить зачатие. Вдруг с первого раза не получится?

— Можно повторить прямо сейчас… То есть, минут через десять.

Партрана понимающе улыбнулась, но отказалась от моего великодушного предложения:

— Нет. Тебя ждет Рамдана. Нехорошо получится, если ты не сможешь доставить ей столько же удовольствия, сколько доставил мне.

— У меня хватит сил и на Рамдану, — не без гордости сказал я.

Партрана немного поколебалась, но потом с заметным сожалением произнесла:

— Нет, Калки. У Рамданы это будет в первый раз. Она должна получить от тебя всю возможную ласку и нежность. Так что одевайся и пойдем в столовую. Тебе надо подкрепить силы.

В доме еще никто не ложился спать. Группками по несколько человек члены общины играли в разнообразные игры, похожие на шашки, нарды и карты. Кто-то читал, кто-то вырезал из дерева фигурки, кто-то разучивал с малышами стишки и песенки. В общем, жизнь обитателей Детского мира с раннего утра и до позднего вечера была заполнена всевозможными делами. Они не скучали, потому что постоянно находили для себя работу по душе и для общей пользы.

Мы с Партраной приняли душ, а потом через весь дом прошли в столовую. Остатки ужина были убраны, посуда вымыта и убрана в шкафы. Все дежурные по кухне разошлись, осталась только Рамдана, которая ожидала нашего появления. Встретив ее взгляд, я прочитал в нем нескрываемое предвкушение. Она жаждала приобщиться к одному из самых замечательных таинств взрослой жизни. Впрочем, почему именно взрослой? В Детском мире взросление означало конец жизни, а не ее начало.

Конец ознакомительного фрагмента.