Было бы на что обижаться

Антон Дмитриевич Постников, 2020

В не столь отдалённом будущем человечество, успешно пережившее вторжение иной цивилизации, существует в едином государстве «всеобщего благоденствия». С помощью приобретённых в результате вторжения технологий удалось разрешить целый пучок глобальных проблем. А ещё появились немногочисленные архонты – очень удачливые люди, которые не стареют и не умирают по естественным причинам. Архонту Старобогатову попадают в руки загадочные дневники «товарища по счастью», чья жизнь неожиданно и таинственно оборвалась. Не без труда разрешив загадку дневников, главный герой оказывается перед более сложной задачей – ему нужно как-то распорядиться полученным знанием, которое одновременно является очень важным и никому не нужным. Словно подтверждая сложность внезапно возникшей перед Старобогатовым головоломки, благополучное общество активно осваивает материально-ощутимое наследие ушедшего архонта, действуя по своим жестоким законам. Первая часть трилогии.

Долотов. Захват духа

В это же утро старший магистр-архивариус Долотов переживал события гораздо более приятные. Прежде всего, он перестал быть старшим магистром-архивариусом, возвысился сразу на четыре служебных ступени и оказался руководителем отдела по обеспечению исследований возможного негативного влияния внешних технологий исторической информацией, а также сопутствующего сбора архивных образцов. В отдел надлежало принять четырех сотрудников, одного секретаря и занять три кабинета, ранее используемых для хранения всяческой рухляди и стратегических запасов пыли.

Пока новое обиталище освобождалось от старья, Андрей Леонидович заручился согласием заведующего и разослал в несколько кадровых агентств запросы о подборе кандидатуры личного секретаря, разумеется, женского полу. Долотов решил, что его будущая помощница должна обладать навыками делопроизводства в электронной, а также бумажной форме, умением работать с каталогами и образцами. И свободно владеть английским языком. Честно говоря, пункт про знание языка Андрей Леонидович вписал для солидности, потому что предмет занятий возглавляемого подразделения представлялся ему весьма туманным. Конечно, присутствовала вероятность участия в международных конференциях и прочие научные пряники…. Под каким же предлогом прикажете тащить незаменимую сотрудницу на симпозиум, если она не владеет языками?

Выбор соратников для достижения неопределенных целей оказался сложнейшей задачей! За полчаса напряжённых размышлений новоиспеченный руководитель перебрал в уме знакомых ему работников Архива и всех решительно отверг. Некоторых даже с негодованием. Он уже совсем было собрался отправиться за советом к Эсперанскому, но тут посыпались уточняющие вопросы от кадровых агентств, и визит к начальству пришлось отложить.

Нуждающемуся в секретаре Андрею Леонидовичу пришлось уточнить цвет волос, возраст и семейное положение претендентки. Определиться с ростом, размером бюста, весом, условиями и местом проживания. Долотов так увлёкся описанием желаемых характеристик, что даже рявкнул на рабочего, присланного оказать помощь при переселении.

Переехать оказалось совсем несложно. Помещения под создаваемый отдел оказались заботливо укомплектованы новенькой мебелью, среди которой расхаживал довольный замзав. Аркадий Евгеньевич сердечно поприветствовал коллегу, призвал обращаться без церемоний в случае чего и замолвил словечко за балбеса-племянника. По словам заместителя, родственник был редкостным шалопаем, правда, не лишённым определенных способностей и очень нуждался в чутком руководстве, дабы из него вышел толк.

Андрею Леонидовичу стало неудобно отказывать, и он обещал тщательно подумать над предложением Аркадия Евгеньевича как только определит и согласует поле будущей деятельности. Замзав дружески хлопнул Долотова по плечу и доверительно сообщил, что через десять — самое большее пятнадцать — минут к новому руководителю повалят все без исключения молодые специалисты архива, жаждущие карьерного роста и научных почестей. Аркадий Евгеньевич посоветовал их внимательно выслушать, заставить сочинить план будущей деятельности, а затем отобрать самых толковых. Если будет их слишком много — а так и будет — то пообещать место после расширения отдела. Главное, не обнаруживать растерянности — и дело пойдёт.

Восхищённый Андрей Леонидович крепко пожал волосатую руку заместителя, тот радостно поведал о скорой доставке новой техники, посоветовал старую оставить в прошлом и удалился.

Долотов быстро разложил свои небогатые пожитки, но огромный стол остался возмутительно пустым. Вскоре привезли технику, причем сразу на весь будущий отдел. Андрею Леонидовичу достались: здоровенный моноблок с голографическим эффектом, клавиатура со встроенным диктографом, два электронных микроскопа различной мощности, которые он безуспешно пытался выпросить себе раньше, ультрамодный коммуникатор, спектрограф и хронометр, определяющий орбитальное время с точностью до одной тысячной секунды. Стало намного уютнее, а, главное, солиднее и научнее.

Андрей Леонидович перенес свою учётную запись и едва успел возобновить консультации по подбору помощницы, как раздался нерешительный стук.

— Войдите! — недовольно гаркнул Долотов.

— Здравствуйте… — раздалось из-за двери. — У меня не получается открыть…

— На себя тяните.

Дверь совершила ещё несколько судорожных подёргиваний и нехотя впустила в комнату младшего научного сотрудника Скомородского. Андрей Леонидович не мог вспомнить его имени-отчества, потому что Скомордский был личностью незаметной, серенькой и неопрятной. Настоящий гадкий утёнок, только лишённый всяческих перспектив на прекрасную будущность. Перебирая в памяти работников Архива как потенциальных будущих подчинённых, новоиспеченный руководитель даже не стал задерживать своего внимания на столь незначительной персоне.

— Садитесь! — резко приказал Долотов. — С чем пожаловали?

— Я вот… поздравить хотел и вообще… спросить… — тихонько начал посетитель, запинаясь через слово и пытаясь пригладить сальные вихры. — Вы же сотрудников набирать будете? Я думал… Может, пригожусь вам…

— Ну что же. Расскажите, чем, по вашему мнению, вы можете оказаться полезным в нашей области исследований?

— Я на всё сгожусь… Что прикажете… То и буду… Я усидчивый… очень…

— Мы не в курятнике с вами, — изрёк Андрей Леонидович, любуясь собой в отражении стеклянной дверцы пустого шкафа, — здесь одна усидчивость решительно ничего не принесёт. И не в парикмахерской. Оставьте свою голову в покое. Если у вас есть желание работать над новым и перспективным направлением рука об руку с лучшими специалистами, — Долотов горделиво огладил пиджак, — вам надлежит крепко и серьёзно задуматься над тем, как именно вы видите свою работу, подходить к ней творчески и отдаваться ей без остатка.

Последние слова грозный Андрей Леонидович произнёс, глядя на экран, где высветился профайл весьма недурной особы, предлагавшей себя в секретари, поэтому прозвучали они особенно убедительно. Он рассматривал её портрет около минуты, чувствуя на себе искательный взгляд просителя. Затем, как бы прерывая нить важных размышлений, неожиданно хлопнул ладонью по столу. Раздался звук похожий на выстрел. Скомородский побелел и проявил намерение лишиться чувств от страха, сам хозяин кабинета тоже слегка испугался — столь мощного шумового эффекта он не ожидал.

— Предлагаю поступить так. Вы хорошенько обдумываете, в чём можете оказать действительную помощь отделу, составляете докладную на моё имя, а я внимательно её рассмотрю, — Долотов говорил тоном, не допускающим возражений, стремительно входя в роль руководителя. — Только не ждите от меня манны небесной. Если ваш план окажется хорош — продолжим разговор предметно, если нет — я не стану рисковать авторитетом Архива ни по личным причинам, ни по каким-либо ещё. Успехов!

Скомородский старательно изобразил полное понимание, согласно кивая. Он резво вскочил, с грохотом уронил стул, неуклюже повозившись, поднял его, бормоча извинения отступил к двери и после нескольких попыток открыть её на себя, наконец, покинул кабинет.

«Работнички…» — раздражённо прошипел Андрей Леонидович и уже совсем было вернулся к своему занятию, но тут к нему без стука вломился второй заместитель отдела по работе с утратившими силу международными договорами и соглашениями Теодор Ложкин. Он был полной противоположностью предыдущего визитёра: ухоженный, белокурый и голубоглазый, со спортивной фигурой. Ложкин считался главным сердцеедом Архива, пропадал в далёких командировках и относился к большей части коллег с нескрываемым презрением. Визитёр приветственно помахал рукой, без приглашения плюхнулся на стул и принялся осматриваться. Судя по его физиономии, обстановочка была так себе… На троечку с плюсом, не больше. Долотов сверлил его взглядом, сдерживая внезапный приступ первобытной ярости и желание выгнать наглеца вон.

— Поздравляю, старик, — жизнерадостно заявил Ложкин. — Свезло тебе, не скрою зависти, но везёт сильнейшему, как известно. Иду к тебе первым заместителем, когда велишь приступать?

— Кто же это вас послал настолько далеко, Теодор Батькович? — ядовито поинтересовался хозяин кабинета. — Не настолько велик сей отдел, чтобы была нужда двух или более заместителей заводить. Да и вот какая штука… Здесь работать придётся, много работать, пахать целину, можно сказать. Поездок в заморские края не предвидится в ближайшее время, так что вряд ли приживётесь вы тут…

— Ты чего скрипишь, старик? Работать — это всякий сможет, а тебе руководство предстоит! Дело хлопотное, конечно, но всяко лучше, чем номера переклеивать и пыль сдувать. Кто ж тебе поможет, если не я? — Теодор стукнул себя кулаком в грудь, примирительно улыбнулся и продолжал. — И насчет поездок ты это зря. Как же, Вы, шеф будете разрабатывать свою перспективную тему, объединяющую наших отказников с ихними дауншифтерами и этими… как их… бразильскими тунеядцами короче, ежели лично не убедитесь в первопричинах того и другого социального явления? А места они выбирают, я тебе скажу!.. — Ложкин возвел очи к потолку. — А девки у них!..

Восхищение сластолюбца Теодора было столь велико, что его глаза полностью закатились под веки. Теперь физиономия посетителя производила жутковатое впечатление.

— Любопытно было бы узнать, причём тут историческая, а тем более архивная деятельность?

— То есть как это причём? Этим же движениям по триста лет с гаком! А бразильцам и того больше! Вот и станем хронологию событий прослеживать и примитивными предметами не менее примитивного быта Архив набивать. Кому ещё, кроме нас, даровано почётное право копаться в прошлом? Работы — непочатый край, социологи подтянутся как миленькие… — Ложкин понизил голос и задушевно прошептал. — Я в нашей бухгалтерии сегодня ассигновку на твоё направление смотрел. На такие деньжищи можно ещё один Архив отгрохать, честное благородное слово даю! Так что смотри — не зевай, коллега.

При всей неприязни к Теодору, Андрей Леонидович отметил про себя, что тема про отказников вполне себе недурна, а новость о щедром финансировании доставлена своевременно. Казнить гонца, принесшего добрую весть, на всём протяжении истории человечества было не принято, и Долотов немного смягчился.

— Тема сомнительная, тут осторожность нужна, знаешь ли, — заговорил в Андрее Леонидовиче стремительно оперяющийся руководитель. Он задумчиво почесал подбородок и ещё раз полюбовался своим отражением. — Учёные мужи народ ушлый и дотошный. Что мы как результат исследований миру явим? Живого отказника припрём? Да нам за такое Сергеич головы набекрень свернёт.

— Се речь не мальчика, но мужа! — одобрительно кивнул головой Ложкин. — Тогда полагаю, что следует параллельно усиленно заняться разработкой второй Вашей, ещё более перспективной темы по ретроспективному отслеживанию изменений в технологиях… — Теодор задумчиво повертел пальцами в воздухе, — … медицинского назначения! По-моему, шикарно. Изучать будем применительно к разным климатическим поясам, в местных архивах. Санитарочки!..

— Остынь давай! — уже совсем миролюбиво и окончательно переходя на «ты» изрёк Долотов. — И зенки не закатывай, а то смотреть страшно. Иди и пиши план на обе темы. Если ещё чего взбредёт, тоже пиши. Эсперанского на предмет неусыпного научного руководства прощупать стоит. Согласует — твоя взяла. А теперь прощевай, мне помощницу искать надо. Только смотри у меня, — Андрей Леонидович покачал здоровенным костлявым кулаком, — будешь клинья подбивать…

— Ни-ни… Да чтоб мне лопнуть! — заверил Ложкин, и они расстались практически друзьями.

Следующие два часа прошли в полном соответствии с предсказаниями многоопытного Аркадия Евгеньевича. Темы будущих трудов сыпались как из рога изобилия. Предлагалось исследовать историю изменений в энергетике, пищевой промышленности, индустрии развлечений и массовых коммуникаций, возможное негативное воздействие на обороноспособность, освоение космоса, окружающую среду и многое другое…

Вершиной же горы, на которую стоило взобраться жрецам науки, являлась проблема негативного влияния внешних технологий на функции современного государства как явления коллективного разума. Эту притащил, как не странно, Скомородский, но был высмеян и с позором изгнан, поскольку не смог подобрать для собственного детища научного метода исследования. Долотов напомнил младшему научному сотруднику, что умозаключения и выводы, являющиеся основой научного метода познания, делаются с помощью правил и принципов рассуждения на основе эмпирических — то есть наблюдаемых и измеряемых — данных об объекте. Основой для получения данных, как известно даже младшим научным сотрудникам, являются наблюдения и эксперименты. Эксперименты над государством чреваты, а наблюдением за ним занимаются совсем иные структуры, причём с целью сугубо практической. Скомородский слёзно выпросил себе ещё одну попытку и сгинул.

Андрей же Леонидович, интуитивно узрев потенциальную теоретическую и тем более демагогическую ценность вопроса, решил приберечь столь многообещающую тему лично для себя. На будущее. Когда нагуляется научный вес. О погружении нейроинтегрирующихся преобразователей в воду он больше не вспоминал.

Когда поток сообразительных и не очень ходатаев иссяк, Долотов, наконец, смог завершить начатое утром дело, отобрав пять кандидаток и назначив им собеседование на завтра. Оставшуюся часть дня Андрей Леонидович осваивал технику, принимал в письменном виде планы грядущих исследований, по наущению Ложкина охмурял Аллочку из бухгалтерии на предмет составления сметных ведомостей, пил чай у Станислава Сергеича, выклянчил у Аркадия Евгеньевича набор мягкой мебели со столиком под графин.

Посмотреть на старый коммуникатор у него решительно не было времени (собственно, особого желания тоже не было), поэтому сообщение с приглашением на гражданскую панихиду по Илье Петровичу Сидоренко Андрей Леонидович не прочитал.