Битва за Свет

Антон Волков, 2013

Слишком цивилизованным и спокойным казался мир времён нашей юности – какая война? «Война, такая большая и разрушительная, как Вторая Мировая, никогда больше не может повториться», – так рассуждали мы. «Мы на новой ступени эволюции. Правительства стран не допустят больше такого кошмара. Шишки на лбу набиты и получать их снова никто не захочет». Но, увы, нам пришлось встретить лицом к лицу не просто войну, а настоящий ад. И, хотя, лично мы с Андреем пока толком-то и не видели этого ада в глаза, нам было не по себе от мысли его неизбежности…

Глава 2. Начало конца

Афганцев, разодравших 16 мая пограничников, искали несколько суток, но тщетно. Они как будто растворились. Их следы в виде сгустков запёкшейся крови оборвались в лесу за КПП, километрах в двух от него. Никто не мог дать объяснение случившемуся. Группа пересекших границу афганцев представляла беспрецедентную угрозу. В Узбекистане было объявлено чрезвычайное положение.

27 мая были зафиксированы атаки, подобные предыдущей, но в разы более массированные, унесшие жизни нескольких десятков пограничников. Группы нелюдей на этот раз достигали сотни «человек». Через несколько часов после пересечения границы афганцы напали на приграничные деревни, где истребили несколько сотен мирных жителей. Регулярная армия Узбекистана, а точнее, два взвода по двадцать пять человек, настигла две из пяти групп афганцев, синхронно прорвавшихся через границу на почти стопятидесятикилометровом участке, и вступила с ними в ожесточённый бой. Афганцы по-прежнему не были вооружены. Пехотинцы, отчаянно стрелявшие по бегущим на них толпам неизвестного происхождения «людей», не успели расстрелять даже по два АКМовских рожка, как были зверски перебиты нечистью. Пули её почти не брали. Максимум десять-пятнадцать афганцев были сражены военными перед тем, как те невероятно быстро настигли взводы и растерзали их.

Контроль над границей был потерян к первому июня, когда несметные толпы афганцев, перебегая границу и сметая всё живое на своём пути, углублялись на территорию Узбекистана и сеяли там панику и смерть. Затем последовал Казахстан. Его власти организовали сначала первую линию обороны, но её прорвали, затем вторую, более плотную. Была стянута тяжёлая техника, артиллерия… Но и достаточно мощная вторая линия продержалась всего несколько дней. Нечисть «вычищала» сёла, деревни, города. Люди в панике бежали в сторону российской границы, кто на машинах, кто на лошадях. Но твари, всё напирающие со стороны Афганистана и обладающие невиданной физической силой и иммунитетом к боли, потере крови и каким-либо эмоциям, настигали практически всех беженцев.

Вести о сложившейся в Узбекистане и Казахстане ситуации заставили российское правительство в кратчайшие сроки перекрыть государственную границу с Казахстаном и стянуть к ней немыслимое количество военнослужащих, техники, в том числе и несколько вертолётов…

— Что Вы думаете о ситуации в Узбекистане? Что это может быть? — с явной тревогой спросил Шталенкова Андрюха.

— Точно уж не талибы… — протянул Шталенков, который как заворожённый не мог оторваться от экрана телевизора, — я в мистику никогда не верил и сейчас не поверю! Спасибо, парень, за кассету. А ты этих тварей — хоть одну — живьём видел?

— Думаю, если б увидел, то я бы тут с Вами не сидел, они бы мной поужинали… — напряжённо пошутил Андрей. Видно было, что повторный просмотр кассеты по-прежнему заставляет его сердце сжиматься от страха. Он был весь бледный.

— Ну, а если не мистика, что же? Я не могу найти для себя никакого ответа. Жутковато… Что дальше? Кто бы они ни были, чего им нужно? Узбекистан? Ближний Восток? — Андрей пытался выведать у полковника ФСБ Шталенкова Дмитрия Юрьевича хоть что-нибудь, что могло бы удовлетворить его возбуждённый разум.

— Да я почти уверен, что это — дело рук американцев. Давай рассуждать логически, — поставив видеомагнитофон на паузу, Шталенков повернулся к Андрюхе. — «Конец света» плюс катастрофическая ситуация в самих штатах плюс прошлогодний разрыв дипломатических отношений со всеми странами евразийского континента… Разве тут могут быть сомнения?

Дмитрий Юрьевич был для Андрея, да и для меня тоже, непререкаемым авторитетом. Этот человек в 1980-х воевал в Афганистане, был контужен. В конце 90-х в звании капитана был назначен на службу в ФСБ старшим лейтенантом и к 2011-у дослужился до полковника. Помимо военного прошлого, этот человек обладал безупречным логическим мышлением, эрудицией и умел располагать к себе. Андрей познакомился с ним, когда ещё только вставал на ноги как журналист, начиная свою работу на радио, году в 2006-м, кажется. Андрей приехал на Лубянку, чтобы записать тридцатиминутное интервью с Дмитрием Юрьевичем. По окончании интервью Андрей уже считал Шталенкова почти своим товарищем, в какой-то степени эталоном человека с большой буквы — настолько тот поразил его историей своей жизни и невероятной харизмой. Андрей тогда понял, что рано или поздно он непременно будет работать под началом Дмитрия Юрьевича. К тому же, по его словам, Шталенков тоже проникся глубоким уважением к нему как к человеку и высоко оценил его талант. Да и было у них что-то общее… Вероятно, Шталенков узнал в Андрее себя в том возрасте, когда сердце рвалось из груди в бой, когда он хоть уже и не был юнцом-максималистом и идеалистом, но его жизненные взгляды пока ещё не до конца сформировались. Именно тогда, в свои двадцать-двадцать два года, он и нашёл для себя единственную верную тропу, которой он хотел следовать — военную. Андрюха же был в одном шаге от окончательного избрания своего призвания, своей профессии… До того интервью. А после он уже знал на сто процентов, что он станет военным журналистом — благодаря Дмитрию Юрьевичу Шталенкову. Я же познакомился с ним спустя два года, в 2008-м. К тому моменту Андрей уже работал на ФСБ журналистом, не раз бывал в горячих точках. Шталенков был в восторге от его сюжетов, от Андрюхиного подхода к делу, поэтому довольно быстро принял его в тесный круг своих товарищей. Несмотря на разницу в возрасте, они всегда находили общий язык, вместе ездили как в горячие точки, так и на шашлыки — в свободное от работы время. На один из таких пикников в Подмосковье Андрей пригласил и меня. Все рассказы Андрея об этом человеке подтвердились: дядя Дима и на меня произвёл невероятнейшее впечатление. С тех пор он стал и моим авторитетом.

— Я с Вами полностью согласен, но ведь эти головорезы — не люди! У меня в голове совсем никаких мыслей нет на этот счёт… Может, у них броня какая-то особая, что хрен прошибается, а сами они накачены какой-то «дурью», которая и придаёт им силищу невиданную, — уже более хладнокровно, не на взводе, продолжал рассуждать Андрей.

— Ну да, — взорвался хриплым смехом Шталенков, — броня, ха-ха-ха! Нет, не броня это никакая. До «Конца» света», да и после, в принципе, тоже, наша разведка-то не на печке валялась и задницу грела, тоже ребята ухо востро держали. Нет и не было у америкосов ничего подобного. Поверь, я знаю наверняка.

— Вы ещё скажите, что они зомби! — ухмыльнулся Андрей.

— Да, Андрюш, это зомби.