Пробуждение

Антон Васючков

Борьба за престол разрывает Фарию на куски. В Аберонии возникает и быстро завоевывает последователей радикальная секта. Жителям Эльгаска угрожает мифический Всадник.Все это звенья одной цепи, последствие свержения Бога-правителя, державшего в своих руках закон и порядок. Низвергнутый и лишенный силы Бог Аркес стремится остановить хаос и найти ключ к разгадке происходящих событий.Но там ли он ищет своего врага?

Глава 2. Колдунья

Цель достигнута, я больше не нуждаюсь в нем, поэтому Всадник станет началом Конца этого мира. И что бы Творец ни сделал — все будет служить мне. Валмир Панис получит оружие, которым Аркес освободит меня.

Грозовые тучи пришли с севера и накрыли последнее пристанище илийцев. Могущественная империя ныне была низвергнута до пределов Ордена и клочка земли. Собственно, она превратилась в то, чем изначально являлась. В своей гордыне илийцы настроили против себя жителей Империи, и те подняли мятеж. Пламя беспорядков разрушило страну, многие из славных воителей погибли. Когда все поуспокоилось, остатки Ордена вернулись на свою историческую родину: область между Стылыми горами и Анталонским лесом.

Илийцы — это темноволосые, высокие и зеленоглазые люди. В большинстве своем они выглядят именно так, ибо не привыкли сочетаться браком или иметь какие-либо близкие отношения с другими народами. То был своего рода эксперимент Бога Аркеса и, надо сказать, он с треском провалился. Они построили большую империю, столицей которой стал Ксирд, объединив множество народов, но продолжая замыкаться только лишь в своей культуре и своих городах. Они не хотели меняться. Но время того требовало. И вот Илийская Империя рухнула из-за внутренних усобиц.

Ныне у илийцев был один город, окруженный небольшими поселениями в радиусе полсотни лиг. Сам город представлял собой собрание каменных строений, возведенных на руинах и остатках древней столицы. Широкие мощеные улицы, величественные арки мостов, высокие дозорные башни по периметру, и строго одетые местные жители — все это характеризовало членов Ордена, как людей педантичных, консервативных и размеренных. Тут привыкли думать, прежде чем делать. А ошибки прошлого не остались забыты. Все эти люди продолжали жить в тени своих великих предков, свято веря, что отгородившись от мира, они защитят себя от влияния извне.

В одном из самых высоких строений, на летней веранде, сидели пожилой рыцарь и средних лет дама. Оба собеседника, без сомнения, являлись весьма примечательными личностями, и одного взгляда хватало, дабы понять это. Мужчина в серебристых латах, начищенных до блеска, глядел на лицо женщины с явным желанием разгадать ее. Его седые волосы были коротко острижены, тонкие пальцы рук теребили небольшую бородку в форме клина. Человек нервничал. Женщина улыбалась. Но лицо и глаза лгали. За тысячелетия она привыкла к этому, только так и никак иначе.

— Я могу вам доверять?

Обычно так спрашивают, когда хотят доверить что-то важное. Но зная эту женщину, сэр Валмир Панис, скорее мог предположить иное. Дать иллюзию тайны, снабдить ложной информацией, чтобы направить на нужный ей путь. В отличие от аберонцев, которые почитали ее одной из ипостасей Творца, магистр Ордена обладал несколько большей информацией. Достоверной. Некоторые говорили, что это Эвелина, другие убеждали — колдунья из Башни Рейли, но все сходились на одном: лучше молча кивать и не давать точных ответов — себе дороже.

— Сэр Валмир? — Женщина улыбнулась, одарив рыцаря снисходительным взглядом. Будь он на десяток лет младше и не знай, кто перед ним, попытался бы флиртовать и всячески ухаживать за этой женщиной. Ее красота происходила не от мира сего, и вроде сказать сложно, чем именно она так привлекала, но это было.

Нужно что-то сказать. Она ждет.

— Безусловно, моя госпожа, Илийский Орден всегда являл собой хранителей тайных знаний, вы можете довериться мне.

— Вот и чудесно, а то я уже подумала, что вы ненароком заснули.

Между ними на столе стоял небольшой позолоченный сундук. Стоял с самого начала встречи и заставил магистра перебрать уже ни один десяток предположений, что там. Ножки сундука представляли собой лапы дракона, а крышка исписана непонятными символами.

Эвелина или кем бы она ни была, положила руку на сундук, и слегка кивнула:

— Здесь оружие. Я хочу оставить это у вас. Но с условием.

— Оружие против кого?

— Всадника Пустоты.

— Вы верите в эти слухи?

— Слухи становятся фактами, когда тысячи людей говорят об одном и том же, а города бесследно исчезают вместе со всем населением.

Валмир вздохнул и наконец, перестал теребить свою бороду. Рука его легла на перекрестье меча.

— Разумный довод. Мы дали клятву защищать этот мир от любого Зла.

— Это Зло вам не по силам. Возможно, вообще никому.

— Поэтому вы принесли оружие…

— Нет. В этом и заключается условие. Этот сундук должен быть передан лично Аркесу. Сами не открывайте ни в коем случае.

Илиец кивнул так, словно уже ничем его было не удивить.

— Значит и эти слухи верны: Бог воскрес, — он помолчал некоторое время, вертя какую-то мысль в голове. — Этим оружием он одолеет Всадника?

— Именно. Я надеюсь, вам хватит благоразумия сделать в точности, как я сказала.

Повисло молчание, и только шум торговцев на рынке прерывал тяжелую тишину. Какая-то молодая женщина упорно пыталась сбросить цену на крашенную ткань, увещевая, что она того не стоит. Продавец вяло сопротивлялся.

И тут грянул дождь. Да не просто дождь, а ливень, застучавший о крыши домов и мостовую, словно топот, идущего на приступ воинства. Люди забегали, прячась под навесами и внутри домов. Поднялся ветер, раскидав рыжие волосы на плечах Эвелины. Она озорно рассмеялась и поднялась.

— Ветер говорит, что нам пора, мой благородный рыцарь. Прощайте, — и грациозно откланявшись, она внезапно поспешно зашагала к лестнице.

Сначала он хотел остановить собеседницу, потом передумал. Торопливые шаги уже звучали по лестнице. Взгляд рыцаря переместился на стол. Сундук с вызовом противостоял каплям. Там, где он стоял, дождь попросту расступался. Ни одна капля не замочила позолоченные ножки.

Сэр Панис осенил себя знаком Древа, подхватил сундук, и со своей ношей устремился в кабинет. Он не увидел, как дождь закончился, а над городом взошла радуга. Темные тучи остались в его душе, и еще долго не покидали.

************

Стылые горы место неприятное. Здесь всегда дует пронзительный ветер, а их вершины покрыты шапками снега. Говорят, заклятие лежит на них. Сделано это было Богом, чтобы дать развиваться каждому народу в изоляции и не подвергаться нападкам соседей. Конечно, маленькие группы людей пересекали горы, но ни одному войску еще не удавалось подобное. Многое рассказывали у костров по вечерам, еще большее ведали менестрели.

К примеру, однажды властитель Фарии, воинственный и молодой Дерот привел двадцатитысячное войско к порогу города Фира. Здесь Стылые горы имеют самую низкую высоту, и менее привередливы. И вот, когда юный король повел за собой своих людей — случилась беда. Не просто метель встретила их в горах, на армию набросилась настоящая ледяная буря! И это в начале июля. Несколько тысяч вернулись в Фир на следующий день, остальные сгинули безвозвратно. Никто и никогда более не слышал о Дероте и верных ему воинах.

Переход нелегко дался для группы Эльзы: они потеряли четверых. Трое сорвались со скал, один — был разорван неизвестных зверем. Но эти люди беспрекословно слушались ее — это хорошо. Уже позже их настигли слухи, что в крепости заговор с целью свержения Кристофера. Ему, однако, удалось бежать. Понимая, что найти своего повелителя будет почти невозможным занятием, отряд решил немедленно заняться последним его поручением. Тем паче, в Зеленой крепости им стало находиться опасно. Теперь там заправлял Роберт.

Вчера был пройден последний рубеж и Хребет Грез, он же Стылые горы, остался позади. Перед глазами до сих пор стояли миражи, которыми он пытался остановить путников. Так было всегда и чем больше темных мыслей в душе человека, тем сложней ему давался подобный переход. Некоторых он сводил с ума, других — убивал. Кто-то вообще не видел иллюзий. После всего пережитого Эльза старалась отвлечься разговорами.

— Давно ли вы служите Лорду Эл-Вадуку?

Могучий рилский воин на мгновение задумался, словно перебирая в голове воспоминания прошедших лет.

— Три года. Сразу после Краха. Перемены я не одобрял, а Лорд дал мне работу. — Великан пожал плечами, бугры мышц были видны даже под кольчугой. — Сначала мне казалось все это неправильным. В аббатстве нас учили, что применять силу и наши знания против мирских — зло. Но после… их предательства, я решил, что это меньшее зло.

— Меньшее зло? Это в аббатстве вас научили таким выражением? Зло всегда зло.

— Да что вы знаете о зле? Вы когда-нибудь покидали Кодар?

— Детство я провела в Лотарингии.

— Окружающий мир — он большой. Многие вещи выглядят по-разному, смотря с какой стороны взглянуть. Вы ведь не судите по одному человеку о всем народе?

Эльзе не нравился этот спор, не нравилось ей и когда указывали на ее ограниченность в знаниях или возраст, поэтому она постаралась как можно быстрей перевести тему.

— Добро, зло… Чушь. Сейчас людей беспокоит, чем накормить собственную семью, чью сторону принять, чтобы обезопасить жизни близких. Более материальные вещи. Какое уж тут «меньшее зло»…И давай уже перейдем на «ты». А то чувствую себя почтенной дамой…

— Хорошо, но мир духовный тоже важен.

— Что же еще мог сказать монах, — рассмеялась девушка. — Ты с детства в аббатстве?

Монах поведал ей без прикрас всю историю. Его, как и многих жителей монастыря, подкинули на порог еще ребенком. Он никогда не пытался найти своих родителей, или выяснить, кем они были. Почти все детство он провел в аббатстве, занимаясь садом и помогая главному конюшему в разведение пород.

— Не представляю тебя садовником! — категорично заявила Эльза. — Хотя кто знает, возможно, мир потерял больше, чем приобрел.

— Из меня выходил никудышный садовник. Я рушил и губил — все до чего прикасался. В конце концов, меня отправили в Кел. По поручениям я пару раз бывал в Кодаре, там и познакомился с Кристофером. По сути, я перевозил для него бумаги. Затем меня вновь вернули в Рил. Так прошло еще несколько лет… Тебе скучно?

— Есть немного, — призналась девушка, позевая.

— А что ты ожидала от истории жизни аберонского монаха?

— Мне рассказывали, что Аберония полна чудес.

— Тебя обманули. Это скучное место. Все там слишком предсказуемо, все определяется твоим статусом — игли.

— Что еще за игли?

— Хочешь послушать еще одну скучную историю?

— А что еще делать? — Девушка пожала плечами. — Спать, пока не хочется.

Игли — статус семьи решал все. Чем более высокое место в церковном рейтинге занимали твои предки, тем больше прав и свобод ты имел. Людей, родственники которых не служили непосредственно церкви, считали практически рабами. Ни одно аббатство ни взяло бы такого человека даже на самую грязную работу. Получался замкнутый круг. Жизнь аберонца в большинстве своем была связана в выполнении заданий и постулатов церковных служителей. Правил страной епископ, ему подчинялись три аббата, которые могли устанавливать локальные законы для своих территорий, предварительно испрашивая разрешения у Всеотца. Последние годы Аркес избрал политику невмешательства, позволяя народам и их правителям самим выбирать. Возможно, именно это решение привело к Краху.

Девушка лишь кивала, она прекрасно понимала, каково это, когда в один миг мир оказывается совсем не таким, как ты его воспринимаешь, а еще недавно близкие люди, умирают или предают. Раскол потряс не только Аберонию, но и весь континент. Наверное, все это было лишь предпосылкой, началом еретичества, повлекшего Богоубийство. Но тогда никто этого еще не понимал.

Началось все с предательства, Раскола. Епископ Анорион, не поддерживающий царящие среди некоторых священников еретические мысли, оказался отравлен. Анархия захлестнула Аберонию, общество раскололось на Помнящих и меруитов или как их позже стали называть — мораистов. Первые стояли за сохранение традиций, вторые отрекались от Пути Аркеса, признавая над собой лишь власть Рыцаря Пустоты. Единственное, что спасет этот мир и сделает его совершенным это очищение полным уничтожением — так считали они. Вождем их выступал настоятель аббатства Рил — Меруи. Шел третий год после смерти Бога. Аберония лежала в руинах.

— Кристофер — человек честный. Я рад, что вы также приняли его предложение, — воин улыбнулся и протянул огромную ручищу для рукопожатия. Эльза по-шуточному потрясла его за руку.

Его звали Патрик, и если бы не длинные светлые волосы, как у всех аберонцев, он бы походил на илийских рыцарей древности. Высокий, статный, на нем был синий шерстяной плащ поверх легких лат. На первый взгляд Патрик представлялся человеком простым, даже грубоватым, но при более близком знакомстве, становилось понятно, что человек он скрытный, привыкший больше молчать и действовать. В последние годы Эльза мало общалась с подобными ему. Аристократы, на которых она работала, любили чрезмерно болтать, плести интриги, пить и веселиться. И в то же время, взглянув на него, сложно было представить этого человека в роли монаха, тратившего большую часть дня на медитации и молитвы. Хотя кто знает, чем именно они там занимаются в своих обителях? Вряд ли молитв бы так боялись другие народы.

Их осталось семеро. Хорошее число для легенд, героических битв. Они мечтали лишь выполнить свое задание и побыстрей вернутся в Фарию. Хотя никто из отряда пока не задумался, что делать потом. Эльза могла бы легко сбежать, избавившись от службы Эл-Вадуку, но его предложение и обещание запали ей в сердце. Не может же она всю жизнь шпионить и доносить? Отец не простил бы ей, отказ от шанса вернуть былое могущество роду Дель Рей. Хотя о каком роде можно говорить, когда она осталась последней? С ее замужеством — Дом Дель Рей окончит свои дни. От этой мысли девушке стало еще грустней, и она призналась себе, что не очень-то и хотела выходить за кого-то. Разве что за Лорда Харта. Чтобы иметь удовольствие прикончить его во время брачной ночи.

Северный Эльгаск — это бесконечная степь с редкими низкорослыми лесами, куда ни глянь везде один и тот же скучный пейзаж. Но стоит дойти до городов эльгасков, как степь сменяется пустыней. Собственно на краю степей местные жители и возвели свои поселения. Опал и Онера — города родственные, основанные двумя сестрами, в честь которых и были названы. Между ними чуть больше сотни километров. Ольх от них разделяет Пустыня Хлои. Путешественники, идущие в этот город, делают крюк и обходят ее стороной. Эльгаски верят, что там обитают песчанники и их королева — Хлоя, которые чужды людям и очень их не любят. Легенды говорят, что некогда эльгаски и песчанники вели бесконечные войны, но так как летописи южане не хранят, подтвердить этот факт никто в точности не может.

Все это Эльза знала еще с детства, ее всегда интересовали культуры разных народов. Но за пределы Фарии она никогда так и не выбиралась. Отец был помешан на ее безопасности и поэтому девочку воспитывали бабушка с дедушкой, в Тувире, вдали от политических интриг столицы. А уж речи о том, чтобы выезжать куда-то за пределы страны и быть не могло.

Детство Патрика, как и следовало ожидать, было наполнено чтением различных книг и молитвами. Но, кроме того, он принадлежал к тем монахам, что выполняли различные задания аббата, странствуя в основном по Аберонии.

— Не все знают, — продолжал Патрик, задумчиво глядя на северо-восток, туда, где за хребтом находилась Аберония. — Но почти все монахи обучаются нескольким видам боевого искусства. Каждый монах еще и отличный воин, но применять силу против мирских без крайней необходимости запрещено.

— И кто же определяет, когда наступит эта «крайняя необходимость»?

— Каждый брат сам волен выбирать. Но в дальнейшем тебя вполне могут осудить на смерть за подобное. Законы в Аберонии суровы, поэтому мы редко пользуемся своими навыками.

— Я слышала о том, что аберонских детей убивают, если ребенок рождается без крика и выглядит слабым и болезненным?

— Это правда. Зачем обществу нужен слабый и неприспособленный к жизни ребенок?

— Дети, в принципе, до определенного возраста неприспособлены к самостоятельной жизни, и…

— Но здоровый вырастет и послужит обществу! О слабом и больном придется заботиться всю жизнь или тратить на него гораздо больше усилий!

— Все равно — это мерзко и противно, — не сдавалась Дель Рей. Она-то думала, что все это слухи. Может, и другие разговоры имеют под собой реальные факты. — Вы лишаете жизни и называете себя самым верующим народом. Вы служите Богу, создающему жизнь, а сами эту жизнь без зазрения уничтожаете.

— Бог не только создает, Эльза. — Лицо монаха сделалось суровым, брови нахмурились. Видно было, что ему не по нраву этот разговор. — Бог также карает, ставит перед нами испытания и много чего другого.

Девушка хмыкнула, и осталась при своем мнение. Можно подумать, что они верили в разных Богов. В том-то и проблема: каждый народ по-своему видел замысел Творца, по-своему трактовал его слова. Мораисты так вообще не признавали…

— Постой! — внезапно встрепенулась Эльза. От внезапной мысли она даже схватила монаха за руку и посмотрела прямо в глаза. — Ты ведь из Рила. А ведь в этом аббатстве правят мораисты…

— Я не одобряю происходящее, Эльза. Я не сменил свою веру, как и многие, я лишь прикидываюсь служащим мораистам и отвергающим путь Аркеса. Нет, я… — Патрик застопорился. Он вдруг вспомнил, как тех, кто не отрекся от Аркеса согнали в сарай и сожгли заживо. А он стоял и смотрел. Их крики до сих пор звучали в его голове, но монах старался не вспоминать весь этот ужас. Ведь он отрекся от своей веры на словах, пусть и не в сердце. Он спасся такой ценой. И что толку не одобрять что-либо, если ты ничего не делаешь для того, дабы изменить это? Он просто трус, который побоялся смерти и поэтому выбрал сторону победителей. В аббатстве Кел еще оставались верные Аркесу, готовые вести неравный бой до последней жизни. А он продолжает делать вид, что ничего не изменилось, живет, как жил.

— Что с тобой?

Патрик все это время до боли сжимал кулаки и не дышал. Придя в себя, он резко вырвал свою руку и решительно пошел прочь. О многом стоило подумать в одиночестве. Почему он раньше не видел? Наверное, потому что не хотел. Так легче. В его стране завершалась гражданская война, и проигрывали те люди, взгляды которых он разделял, хоть и старался не думать об этом.

Настал вечер. Путники расположились у костра, греясь и ожидая пока сварится похлебка. Яркие звезды здесь казались ниже, местность представляла собой бескрайнюю каменистую степь. В паре лиг на юг лежали земли Рейли. Меньше всего кто-либо из них желал попасть к тамошних правителям. Поэтому возвращение разведчика встретили с воодушевлением.

— Путь свободен! Правда, мы оказались заметно восточней, чем думали! — с этими словами воин ножом подцепил из котелка кусок мяса, и хотел уже сунуть в рот, но железные пальцы Патрика сжались на его руке.

— Ни один ты голоден, дружище Рорри. Имей терпение!

Разведчик — шустрый, невысокий парень состроил мину, но тут же отшутился и уселся рядом с Дель Рей. Через секунду он уже вовсю флиртовал с девушкой, одновременно порицая Патрика в том, что он рискует уморить голодом единственного тут здравомыслящего.

Через пару часов с ужином было покончено, пятеро воинов мирно посапывали в палатке, а Эльза и Патрик дежурили. Говорил он мало и по делу, что подкупало. Не было тут заискивающей манеры Рорри, не было и непроходимой прямоты Фрамна. Изначально она, конечно, опасалась за себя в компании мужчин-вояк. За последние три года, ей много чего довелось повидать. Она научилась улыбаться человеку и мило беседовать, а через мгновение перерезать горло. Нельзя верить никому, ведь люди — рабы своих желаний и страхов.

Огонь догорел, оставив после себя тусклые угли, которые пока еще грели. Так приходит война, оставляя за собой подобие жизни в разрушенных городах и селах. В Фарии междоусобицы длились три года, а в Аберонии и Эльгаске и того больше. Бог мертв, надежды больше нет. Но сердце говорило другое. Ведь она помнила человека, спасшего ее в Ульмо. Там бы она и осталась, в темном дурно пахнущем переулке, если бы…

— Он врет, — сказанные шепотом слова, встрепенули ее. — Не знаю почему, но сомнений нет.

— Возможно, — предположила Эльза, но она не понимала мотивов. Рорри же должен понимать: ошибка приведет их к колдунам и навсегда оставит там. Никто не выходит оттуда.

— Предлагаю разбудить его и допросить.

— Согласен.

Они тихо двинулись к палатке. В обманчивом свете звезд и луны, сидел Рорри. Самострел держал их на прицеле, а глаза лукаво усмехались.

— Советую не поднимать шум. Уйдем тихо, и никто не пострадает. Тем паче, что лагерь окружен. Ваши друзья умрут, если вздумаете артачиться.

Патрик спокойно кивнул, словно бы его не брали в плен, а приглашали посетить винный погреб. Дель Рей полагала, что у него все же есть какой-то план.

— Мы пойдем, чародей. С Рорри все будет в порядке?

Лицо Рорри стало безжизненным, живая маска покинула тело.

— Вернется сюда, не помня ничего. Идем же, мсье Патрик и мадам Эльза.

И они пошли. В реденьком лесу было тихо, только изредка доносились странные шорохи: кто-то шел неподалеку, одним с ними курсом. Рорри молчал. Патрик прятал взгляд, хоть она и пыталась вызвать его на разговор. Путь явно лежал в Башню Рейли. Место, где оживают страшные сказки, и безжалостные колдуны превращают людей в послушных рабов.

Лес раскрылся глубокой долиной, из центра которой высилась Башня. Строение было столь высоким, что казалось, подпирало небеса, а верхушка уходила выше облаков. Никаких защитных сооружений, никакой охраны. Никто в здравом уме не сунется в Земли Семи.

Говорят, некогда они пользовались уважением, их превозносили наравне с Творцом. Но упившись властью, возгордившись, они пожелали большего — править всем миром. И они бросили вызов Богу. Возможно, именно от них он возвел Хребет Грез. Чародеи потеряли возможность покидать пределы своих земель, так говорила молва. Но здесь они были Богами. И потому Эльза Дель Рей с трудом держала себя в руках. Она, как и многие дети, наслушалась в детстве страшных историй о некромантах, которые похищают детей, ставят над ними опыты, превращая в полузверей, или заключая на сотни лет в неодушевленные предметы.

Она была так поглощена собственными размышлениями, что не заметила знаки Патрика. А тот явно намеревался бежать. Мгновение, и воин уже мчался на север, обратно в лес, призывая ее с собой. Девушка вроде бы дернулась, но разряд боли молнией вонзился в тело и парализовал, кинул ее на землю. Судя по вскрику, Патрика ждала подобная участь. Рорри рывком заставил Эльзу встать и подтолкнул в сторону обители чародеев. Башня ждала.

Огненные руны зажглись на идеально ровных стенах, затем проступили очертания гигантских ворот, которые медленно открывались. Наемница дрожала всем телом. Патрик был бледен, и больше и не помышлял о бегстве. Обреченно они шагали вперед, ужас пронизывал сам воздух. Рорри исчез. Неведомая сила направляла «гостей» по извилистым и зловещим коридорам башни, вверх и снова вверх. Внутри она была еще больше, чем выглядела снаружи. Две букашки, ползущие по приказу Богов, оскорбляющие само это место своим жалким присутствием. Так велели им думать местные обитатели. От мыслей о собственной ничтожности невозможно было отделаться. Все предыдущая жизнь, внешний мир потеряли отныне свою значимость. Было только это место — извечная Башня Рейли.

На вершине их ждали еще одни необъятные врата, окованные железом, приглашающе открытые. В полутемном зале овальной формы сидели чародеи. Семь магов за полукруглым столом встретили их в безмолвие. Лица их были открыты, и в глаза бросалось невероятное отличие от обычных людей. Эти лица не отражали чувств, имели одно и то же выражение. Безразличия. Глаза — бездонные колодцы тьмы.

— Приветствуем вас, Эльза и Патрик. Не скажу, что здесь вам рады, однако у нас есть предложение, от которого никто не сможет отказаться. — Противная ухмылка отразилась на семи лицах одновременно. — Потому что отказавшись, вы в тот же миг умрете.

— Заманчивая перспектива избавиться от вашего общества, — Патрика по-видимому напугать не сильно удалось. Уверенным шагом воин приблизился вплотную к столу хозяев Башни. — Кто из вас Рейли?

— Каждый. И никто в то же время, — семь ртов ответило разом одним голосом. — С тобой говорит объединенный разум, человечек, мы все связаны.

— Замечательно! И как же к вам обращаться? Впрочем, не важно. Говорите свое приказание, и мы, так уж и быть подумаем, дабы побыстрей избавиться от вашего общества! Потом вы нас отпустите?

— Никто не уходил из Башни Рейли. Вы останетесь здесь. Это и будет наш дар — жить рядом с нами, что есть великая честь для любого.

Ответить Патрик не успел. Семеро чародеев поднялись и зал пропал. Эльза и он парили высоко над землей. Стояла ночь, под ними раскинулась небольшая деревенька. Лаяли собаки, молодая пара беседовала в темноте у крыльца, журчал ручей.

— Мы все еще в Башне, — прошептала Дель Рей.

Ее спутник кивнул, хотя ответ и не требовался. Они вглядывались во тьму, ища цель своего пребывания здесь. Цель не заставила себя долго ждать. Сначала наступила сверхъестественная тишина. Собаки забились по конурам и углам. Свет факелов и лампад в домах потускнел. Молодая пара насторожилась. Взгляд всех внезапно привлекло русло ручья. Оттуда шла тьма, словно туман, наползая на местность и закрывая ее своим саваном.

Когда ручей полностью исчез, девушка закричала. Она уже разглядела тени, которые двигались впереди. Они стремительно приближались к дому, а за ними стелилась Пустота. Парень с девушкой успели укрыться в доме. Но это тьму не остановило. Тень попросту пожрала деревню, не оставив ни травинки, ни ручья.

Эльза только сейчас поняла, что пронзительно кричит. Вопит с тех самых пор, как увидела Пустоту. Патрик сжимал ее руку и как завороженный смотрел туда, где было поселение. Страшные сказки оживали на их глазах.

— И придет Всадник Пустоты, и Тень накроет всех от мала до велика. Дарующий — да отнимет все. И ни будет ничего, кроме Пустоты от края до края, — процитировал голос Рейли.

Картины рассеялись и два спутника вновь стояли в зале семи чародеев. Те, глядели на них и ждали.

— Что это было?

— То, что ждет всех нас. Оно движется с юга, поглощая поселения эльгасков одно за другим. Позавчера исчез Опал и погиб наш последний соглядатай, картины которого вы и видели.

— Это ужасно, — подал голос бывший рилский монах. — Мораисты были правы. Он существует.

— Рыцарь Пустоты? Больше похоже на сказку. Скорее кто-то воспользовался ей, чтобы навести страх на мир, а затем прибрать его к рукам.

— Но вы же видели!?

— Все мы видели то, что нам хотели показать. — Голос Рейли был категоричен и вместе с тем в нем появились нотки раздражения. — Возможно, это Аркес. Он хочет нас уничтожить. Именно поэтому вы немедленно отправляетесь в Онеру!

— Ведь это целых четыре дня пути! Мы придем слишком поздно! — возразила Эльза.

— Эту задачу уж оставьте нам, — высокомерно заявил Рейли семя ртами, жестикулирую семью парами конечностей. Все это выглядело странно, если ни сказать жутко.

Когда их все-таки отпустили передохнуть перед дорогой и они шли по бесконечным коридорам, Патрик приблизился к ее лицу и прошептал:

— Я кое-что скрыл от тебя.

— Да?

— Я не бывший монах из Рила. Бывших просто не бывает. Слишком велика та сила и те знания, что обретают за время обучения там. Я заслан в Кодар, чтобы шпионить. Последнее, что мне приказали — узнать об угрозе с юга, и это просто совпало с приказом герцога Эль-Вадука.

— И зачем ты это мне говоришь?

— Мы в большой опасности. Чтобы выбраться живыми, нужно действовать сообща. Поэтому нужно доверять друг другу…

— Как скажешь.

— Ты ничего не хочешь рассказать?

— Нет.

Мужчина открыл рот, но передумал говорить, видя угрожающий взор Дель Рей.

— Как знаешь.

Они шли еще долго, спускались по лестницам, пересекали крытые галереи, следовали через полутемные коридоры. Вел их волшебный огонек, посланный властителями сего места. Башня явно находилась в разных измерениях. Монах из Рила слышал нечто подобное раньше, но не верил в сохранность подобных мест. Рассказывали, что возводили их еще Извечные, строя мир вместе с Аркесом. В таких древних местах нельзя было полагаться на глаза, доверять ушам или каким-либо чувствам. Законы внешнего мира здесь не всегда соблюдались.

Огонек впереди шмыгнул под мраморные пыльные двери, которые тут же растворились, приглашая. Внутри было не очень просторно и комфортно, как можно было предположить. Одна кровать, небольшой столик с парой стульев, да старая лютня без нескольких струн, прислоненная к платяному шкафу.

Стоило «гостям» сесть за стол, как огонек вернулся. Тут же перед ними выросли блюда с разными яствами, горячими, словно только что приготовленными. Не откладывая, Патрик и Эльза приступили к ужину. Их проводник какое-то время висел над их головами, а затем вдруг начал мерцать и принимать очертания человека. Через пару мгновений перед ними стоял один из семерых в одеждах из золотистой парчи, с живым взглядом и взволнованным лицом.

— У нас мало времени! — прошептал он, тревожно поглядывая по сторонам. — Пока Рейли занят, мы можем поговорить.

— Эээ… Как воспринимать вашу шутку? Не вы ли полчаса назад говорили с нами и называли себя тоже «Рейли»??

— Это он так хочет думать. Но мы еще не до конца утратили себя. Порой одному из нас удается выбраться…

Монах и девушка переглянулись. Если их и дурачили, то непонятной оставалась цель.

— Он обманул нас! Рейли был сильнейшим, он обещал нам власть и бессмертие, а в итоге мы стали его послушным орудием, — видя сомнения в лицах, он продолжил. — Он пользуется нашей силой и знаниями, и большую часть времени мы просто марионетки. Я пришел помочь вам.

Патрик рассмеялся.

— Постой, постой! Я угадаю, что вы попросите взамен. Помогаете нам, а мы помогаем избавиться вам от Рейли?

— О! Об этом все мы мечтаем, но никто, не сможет одолеть его. Подобные мгновенья свободы очень кратки, мы не успеем уйти далеко… Был бы жив Аркес… Но увы. Мы это прекрасно понимаем и просим о другом. Что бы ни приближалось с юга — оно должно уничтожить это место. Вы обязаны это пообещать.

— И вы умрете вместе с ним?

Колдун решительно кивнул.

— Это окончит наше существование, которое приносит только зло этому миру.

— Что ж… Благородно. Мы попытаемся что-нибудь придумать.

Чародей покинул их так же внезапно, как и появился. Хмыкнув, Эльза принялась за картофель с индюшатиной, запеченный в горшках. Пора было перестать всему удивляться. А может быть они все еще там — на Хребте Грез и это очередные иллюзии.

*************

Свергнув с престола Бога, я поставлю своих правителей — каждый из них будет плясать под мою дудку, вносить в мир хаос и приближать назначенный срок.

Младший из рода Эл-Вадук восседал на герцогском троне. Короткие русые волосы украшал золотой обруч, надменная ухмылка не сходила с лица. Место брата давно волновало его ум. И вот, наконец, свершилось! Более того, то чего так долго добивался старший брат, вскоре удастся осуществить Роберту. Этому предшествовали долгие месяцы подготовки. Кодар недоумевал. Много аристократов нынче покинуло столицу. Некоторые так и не успели, погибнув от рук наемников и предателей. Все понимали, что кто-то ведет игру и метит в короли.

Роберт только загадочно улыбался и молчал на все вопросы о своей причастности. Помимо Молодых аристократов у Роберта был и один таинственный союзник. Колдун. Кто был этот доброжелатель, особенно не волновало. Когда в его руках сосредоточиться вся власть, вряд ли какой-то выскочка сможет использовать его или сместить. Чтобы стать королем, необходимо было устранить еще несколько кандидатов, и тогда народ и другие аристократы перестанут роптать, ибо выбирать будет не из кого. Кристофер исчез. Роберт распространил слухи, что его убили бежавшие предатели — монах-шпион и девушка, из некогда аристократического рода. Далеко не все поверили этим вестям.

— Следы убийц моего брата так и не обнаружили? — вопрошал повелитель со своего золоченного помоста. — Они опять от вас ускользнули?

Генералы молчали, понурив головы. Ответ был слишком очевиден. Посланные на юг отряды так и не схватили беглецов. Молчание затянулось, и заставило Роберта повторить вопрос, уже обратившись к своему канцлеру — Ирвину Браэдо. Молодой человек быстро продвигался по должностной лестнице, подставляя своих соперников. Уроженец приморского города Аркес, черноволосый с зелеными хитрыми глазами — он мало кому нравился. Но ныне власть держали другие: более изворотливые, расчетливые, подлые и жестокие, поэтому личные симпатии ничего не значили. Роберту он нравился, хотя Эл-Вадук питал некоторые опасения на его счет.

— Увы, Ваше Высочество, — отозвался Браэдо, выскользнув из толпы. — Но зато нам удалось поймать гвардейцев вашего брата. Они сознались в заговоре, и признали, что во главе предательства стояли Эльза Дель Рей и аберонский шпион Патрик. Как говорит молва, они угодили в плен к владетелям Башни Рейли.

Придворные услышав слова канцлера, тревожно загомонили. Всем было известно, что оттуда не возвращаются. Роберт изобразил недовольство, но в душе ликовал. Концы удалось сокрыть, все складывалось слишком гладко. Роберт погрузился в свои мысли, велев придворным расходится и оставить его. Признаться, его беспокоило то, что он сделал с братом. Он искал другой путь, но Кристофер не отдал бы власть добровольно, сам предрешив свою участь. Впрочем, он еще жив… И зная его характер можно предположить, что вернется. Вот тут нужно было что-то предпринять.

Они остались вдвоем с Ирвином. Аристократ уселся у окна и протирал свои очки.

— Кристофера по-прежнему не обнаружили? — тревожно спросил герцог.

— Я бы сказал вам, Ваше Высочество. — Они продолжали играть в эту игру. Формально Роберт Эл-Вадук еще не был коронован, но все слуги и присутствующие во дворце обращались к нему, как к правителю Кодара. Хотя он и герцогом-то не мог считаться, пока жив Кристофер. — Есть одна весьма неприятная новость.

— Лорд Харт?

— Нет. С Богоубийцей все более-менее ясно. Старая аристократия. Им не нравится, что в последнее время Малые Лорды приобрели большое влияние. Они боятся, что с вашим приходом на трон, все только усилится. Ситуация неприятная… Они подначивают народ на бунт против вас. Уже случилось парочка стычек. Старая аристократия требует аудиенции.

— Требует?! — Роберт спрыгнул со своего насеста и принялся расхаживать от трона к двери и обратно. — Что ж… Это должно было рано или поздно случиться. Ты предупреждал меня. Пора действовать жестко. Я уже почти король, а аристократы не должны указывать королям.

Браэдо согласно кивнул и надел очки.

— Я взял на себя ответственность и назначил им встречу на сегодня.

Роберт опешил и резко остановился.

— Конечно, вы на встречу не придете, это выглядело бы, как унижение для короля, — поспешил заверить советник.

— Конечно же, не приду… — непонимающе повторил Роберт. Он старательно разглядывал в глазах Ирвина ответ на невысказанный вопрос. Затем стремительно подбежал и дружески похлопал его по плечу. — А ты гений, Ирвин! Собрать всех несогласных в одном месте и одним ударом!

— Да. В тяжелые времена нужно действовать жестко.

— Но что скажут люди?

— Люди скажут, что вы сильный и решительный правитель. Именно такой им сейчас нужен.

— Да-да, ты прав. — Немного подумав, герцог принялся ходить кругами и рассуждать вслух. — Сожгите здание, где они соберутся. Отправьте родственникам записки с угрозами, чтобы они убирались из моей столицы, а лучше вообще из Фарии. В новом королевстве нам предатели не нужны.

— Тогда мне следует покинуть Ваше Высочество и все подготовить — времени осталось ни так много! — с этими словами Ирвин Браэдо взмахом опорожнил бокал с вином и решительно зашагал прочь.

Советник ушел, а Роберта по-прежнему терзали сомнения. Всюду ему чудился заговор, он даже Браэдо не доверял. Слава за уроженцем приморского Аркеса ходила дурная, но он имел хорошие связи и именно он служил связующим звеном с Малыми Лордами. А без них Роберт никто. Старая аристократия его ненавидит и только ждет шанса, чтобы разделаться. Он избавиться от этих зазнавшихся снобов, как только взойдет на престол. От Браэдо тоже стоит отделаться, слишком амбициозен этот человек.

А что потом? Роберт чувствовал одиночество. У него не было ни друзей, ни приятелей, все завидовали его положению и богатству. Дом Эл-Вадук всегда считался правой рукой короля Фарии, а все остальные аристократы лишь прихлебатели, временно появляющиеся на сцене и так же внезапно исчезающие. Они все подлизывались к нему, старались заручиться поддержкой, ведь вскоре он станет королем. Кругом лжецы и лицемеры. От всех этих раздумий у него опять начинала раскалываться голова. Надо побыстрей заварить лекарство…

Роберт позвонил в колокольчик и тут же вбежал встревоженный слуга. Выслушав своего повелителя, он откланялся и стремительно ускользнул. Прислуга нервничала. Если за Кристофером ходила слава справедливого и мудрого герцога, то за его младшим братом — жестокого и вспыльчивого. Ни дня не проходило, чтобы кто-нибудь из слуг или приближенных Зеленой крепости ни пострадал от Роберта. За нерасторопность — новый герцог сек слуг, за разговорчивость — запирал без еды и воды. Последний случай привел в негодование всех без исключения. Герцог прослышал, как одна из служанок состоит в романтических отношениях с офицером и пригласил обоих в зал аудиенции. После длинной речи о недопустимости подобных отношений Эл-Вадук приказал раздеть парочку под смех и улюлюканье полного зала. Некоторые слуги и солдаты в знак протеста разорвали договоры службы с герцогом. Но Роберта это ничуть не затронуло и ничего в его душе не изменило. А уж о жестокости, граничащей порой с безумностью, герцога ходили легенды.

Обстановка в Зеленой крепости накалилась до предела. Больше тут нельзя было услышать смех или радостные голоса. Люди переговаривались шепотом. Стали поощряться доносчики. Власть Роберта была непоколебима.

Слуга вернулся с горячей чашей варева, поставил перед герцогом и мышью скрылся за дверью. К тому времени, закатное солнце уже коснулось горизонта, и потому не освещало зал с высокими окнами под потолком. Роберт собирался вскоре уходить, слуги не смели побеспокоить господина и зажечь свет. Он пил лекарство и глядел на последние лучи солнца на стене, когда едва уловимый шорох заставил правителя резко обернуться.

Фигура возникла совсем с другой стороны, словно принесенная внезапно появившимся порывом ветра. Реакция его спасла. Острие клинка было в паре дюймов от головы незнакомца в фиолетовом плаще с капюшоном.

— Негоже встречать друзей клинками, — воскликнул пришелец и откинул плащ с головы, оказавшись красивой женщиной.

— Ты кто?

— Твой друг.

— Это уж я сам решу.

Гостья рассмеялась. Что-то жуткое было в этом звуке. Роберту стало ни по себе и он уже начал подумывать, а не позвать ли стражу?

— Никто не придет. Я наложила заклятие тишины.

Но он попробовал. Прошло несколько минут, но стражи так и не появились. Он пробовал снова, хоть и выглядело это жалко. Эл-Вадуком овладел ужас, потому что гостья непрерывно смеялась, пока он пытался звать помощь.

— Говорю же, никто не придет.

Видя, что герцог обреченно вздохнул и осел на свой трон, она продолжила:

— Друзьям не стоит ссориться. Чем меньше недоразумений ты будешь совершать, тем меньше проблем будешь иметь. Власть можно и отобрать.

— Так это ты! — закричал Эл-Вадук вскакивая. Нет, он больше не пытался тыкать в незнакомку мечом. — Ты тот колдун, который помогал устранять этих старых аристократишек! Который снабжал меня записками с указаниями!

— Я вижу, ты делаешь успехи, — откликнулась женщина. Карие глаза приковали герцога к трону. — А теперь сядь.

Аристократ опустился против своего желания.

— Ты можешь делать, что тебе заблагорассудится, — начала она мирно и улыбнулась. Ее глаза из карих стали зелеными, черты лица разгладились и стали будто бы моложе. — Но порой я буду наведываться, и кое-что тебе говорить. Лучше делать все с первого раза и именно так, как я говорю. Мне бы не хотелось делать из тебя бездумную марионетку. А я могу. Достаточно меня разозлить.

Будущий властитель Фарии тяжело сглотнул. Желание сопротивляться пропало само собой. Да и признаться, он боялся так, что все тело трясло. Может быть, видел отблески невиданной силы в зеленых глазах, а может, понимал, что женщина эта не какой-то там маг-мошенник.

— Я Эвелина, — подтверждая его мысли, произнесла колдунья. — Обо мне ты должен молчать. Это тоже одно из условий твоего пребывания на троне.

— Но как же Лорд Харт?

Эвелина недоуменно свела брови.

— Я, что по-твоему должна сама за тебя все делать? Расправься с ним. У него мало людей и совсем нет поддержки оставшихся аристократов.

Она отвернулась и взмахнула руками. Факелы и свечи на стенах и потолке запылали, покорные ее воли. У Роберта еще долго потом перед глазами пылали эти огоньки. Он понимал, что в случае неповиновения может сам так запылать.

Эвелина ушла. Мрачный правитель прошмыгнул в личные покои, велев принести себе ужин и бутыль вина. Будущего правителя Фарии не покидало предчувствие, что им вертят, как марионеткой. Ему стоило многое обдумать.

*************

После смерти Аркес будет полагать, что утратил свою Божественную силу. Если во что-то поверить всем сердцем — так и будет. Особенно, если ты Творец.

Аббатство Кел окружал древний хвойный лес. Говорили, что стоит он еще с первых эпох. Только два человека могли подтвердить или опровергнуть истинность этих слов. Один из них как раз в этот самый лес сейчас входил. Ему пришлось немного поменять внешность, чтобы не сильно бросаться в глаза. Одно дело, когда он бродил вдали от городов и селений, растрепанный и грязный — никто даже не обращал внимания на оборванца. Теперь Аркес привел себя в должный вид. А темные волосы с помощью хны стали огненно-рыжими. Зеленые глаза так и остались зелеными, с этим он ничего не мог поделать. Тот, кто знал его раньше, конечно же, узнает и сейчас. Это мало беспокоило Аркеса. Ибо все знали: Бог умер. Ничто не заставить их думать иначе. И уж точно ни рыжий менестрель, странствующий вместе с фарийским купцом. Кристофер сменил свой черный мундир на кожаную куртку и штаны. Лицо у него было простоватым, ни то что у типичного аристократа Лорда Харта, поэтому мало кто смог бы заподозрить под личиной торговца — герцога. Порой лучшая маскировка — ее отсутствие.

— А кто такая Эвелина все же? Легенды утверждают, что одно из воплощений Бога, как и вы? — вопрошал герцог Эл-Вадук.

— Я не знаю, что тебе ответить, — повел плечами Бог. — Она дала мне силу. Мы заключили договор, одним из пунктов которого была память о моей предыдущей жизни и что-то еще… Я хочу получить ответы. Сперва, я хотел отказаться от всего, оставить все как есть. Но сейчас… понял, что не могу просто вот так сложить с себя ответственность за этот мир. И, похоже, только я в силах восстановить равновесие здесь.

Их окружала суровая Аберония, где законы больше запрещали, чем разрешали. Где вся твоя жизнь определялась положением твоей семьи. Аберония — страна глубоко верующих людей. Бог триедин, Аркес, Эвелина и Всадник Пустоты. У разных народов роль и родство Эвелины определяется по-разному. Где-то она мать, где-то сестра, где-то женская ипостась Создателя. Вместе они посадили Древо на пересечение Хребта Грез. Древо питает землю, заставляет цвести растения, плодоносить землю, размножаться животным и многое-многое другое. Но если еще пару лет назад местные жители непоколебимо чтили Аркеса, и верили в эту легенду, то сегодня многие отрицали власть Бога. Всадник Пустоты стал объектом мольбы и почитания. Но мало кто до конца понимал, кто он, мало кто верил, что он действительно придет, дабы уничтожить мир, очистив от Зла. За такой короткий период целый народ не мог бы таким кардинальным образом поменять веру, которой следовал многие годы. Фанатики со всей жестокостью принялись насаждать новую веру. Это быстро принесло свои плоды. Даже неверующие во Всадника — сделали вид, что верят. Хотя многие в тайне продолжали молиться Аркесу, пускай и погибшему. Законы Аберонии стали еще более жестокими, и все чаще наказанием становилась смертная казнь. Люди продолжали играть роли, отведенные им другими, сами того не понимая.

А погода благоприятствовала путешествиям. На ясно-голубом небе изредка проплывали белые облака, солнце согревало путешественников в течение дня, костер — ночью. Порой они останавливались ночевать в домах и трактирах, платя за постой новостями, музыкой, а иногда и монетами Кристофера. Аркеса не узнал никто. Дороги были небезопасны, поэтому Кристофер прикупил ножны к мечу, найденному в подземельях Зеленой крепости. После смерти Аркеса мир поглотил хаос. Банды разбойников открыто нападали на караваны и путников, князья устраивали междоусобицы, брат шел на брата. Больше не существовало божественной силы, которая всегда знала виновника, и наказание теперь не всегда настигало преступника. Менестрель только в крайнем случае использовал оружие, но владел им непревзойдённо. Герцогу уже пришлось увидеть, что Аркеса-менестреля не берут ни стрелы, ни мечи. Раны быстро зарастают, приводя разбойников в такой ужас, что порой даже этого было достаточно, чтобы обратить их в бегство.

В Аберонии стоило опасаться не столько разбойников, а мораистов. Еще до Краха тут произошел переворот, и уже несколько лет шла гражданская война. Мораисты настаивали на ошибке веровать более в Аркеса и служить его идеям, ведь он оказался слаб, раз был убит обычным смертным. Они теперь служили Всаднику Пустоты, как символу очищающего разрушения этого загнившего мира. Ему приносили в жертву консервативных последователей убитого Бога. И надо сказать мораисты побеждали. Три крупнейших аберонских города были в их руках и два из трех аббатств. В этом-то и заключалась главная опасность их путешествия к мятежному аббатству Кел, которое не желало признавать новые порядки. И за то должно быть стерто с лица земли.

Пока Аркесу и Кристоферу удавалось избегать встреч с воинствующими мораистами. Однако, страна полнилась жуткими рассказами простых людей о том, что делали эти самые революционеры с теми, кого подозревали в симпатиях к последователям Аркеса. Удивительно как быстро людская вера может угасать и превращать объект любви в объект ненависти.

Аркес надеялся пробраться в Кел и переговорить с местным аббатом, который поддерживал общение с Эвелиной. Вероятно, он знал, как ее найти. Аркес со времени своей смерти искал ее повсюду, но колдунья словно бы намеренно ускользала от него. Кристофер ее ни разу не встречал, только был наслышан. Фарийцы не так религиозны, как аберонцы. Поэтому в Фарии говорили о колдунье, как о советнице Бога. Но никто не видел, чтобы она что-либо создавала. В Аберонии отвергалась сама идея магии. За разговоры о колдунах можно было оказаться на костре еще до Раскола. Эвелина здесь была одной из ипостасей Творца.

Очередной изгиб дороги принес неприятности. Впереди стояла телега с мужчиной и двумя женщинами, которую остановила группа вооруженных и явно агрессивно настроенных воинов. Церемониться они не собирались.

— Мы только лишь мирные путники, идущие в Эук! Мы безоружны! — оправдывались люди на телеге. Затем последовал истошный женский визг. — Мы одной с вами веры! Прекратите!

Солдаты казалось, не обращали внимания на крики женщины. Мужчину скинули с телеги. Он пытался сопротивляться, на копья безжалостно опустились на него. Это и стало причиной женских криков. Женщин видимо ждала та же судьба. Не сразу.

То-то они удивились, когда путь им преградил рыжеволосый менестрель с лютней за спиной. Удивление быстро прошло. Солдатам противопоказано долго удивляться, это может стоить жизни. Но рядом с музыкантом уже стоял крупный мужчина с клинком наперевес.

— Ваши умы омрачены ересью и страхом. Одумайтесь! — примиряющим тоном сказал Аркес.

Можно не быть пророком, чтобы понять, что никто не послушал его. Воины сделали шаг вперед и копья скрестились с мечами. Силы оказались не равны. Так виделось в первые мгновенья, но клинок менестреля был стремительней молнии, обезоружив троих, и ранив четвертого. Герцог за это время серьезно ранил только одного. В отличие от Аркеса, он не ведал жалости. Через пару минут все кончилось. Только один успел бежать, остальных прикончил Эл-Вадук, не обращая внимания на осуждающий взгляд своего Бога. Это следовало сделать. Загноившую конечность подобает отсекать без жалости. Учение мораистов он считал ничем иным, как болезнью, затуманившим рассудок аберонцев.

Плащ Аркес был пронзен в нескольких местах. Кровь лилась из серьезных ран на груди и животе. Кристофер бросился к своему Богу, желая помочь, но Аркес жестом велел оставить его в покое. Менестрель опустился на колени, обнажил торс, закрыл глаза. На глазах у пораженного герцога раны зарастали, не оставляя даже шрамов. Аркес, наконец, открыл глаза и улыбнулся.

— И так каждый раз.

А тем временем, светловолосая женщина припала к телу своего убитого спутника и рыдала. Вторая — скорбно глядела вдаль. Ее лицо пересекал свежий шрам, а в волосах начала появляться седина, хотя на вид она была достаточно молода. Тяжело всего приходилось простым жителям. Какую бы сторону они не выбирали все равно приходилось страдать, а зачастую терять свой кров и близких.

Аркес уже принял решение. Он положил руку на плечо своего спутника, взглянул вглубь его глаз и сказал:

— Ты должен помочь им добраться до города.

— Но один вы не управитесь! Аббатство окружено!

— Вот поэтому ты и идешь с ними, — покачал головой Демиург. — Для меня раны не страшны, скрытно или в лоб я смогу проникнуть туда. А ты же смертен и скорей всего погибнешь в этой попытке. Нет. Ты пойдешь в Эук, я не могу обрести этих женщин на смерть, так же как и тебя.

Видя глубокую печаль, что покрыла лицо Лорда, Аркес добавил:

— Мы встретимся на этом самом месте. На третьи сутки, в полдень. Я жду до вечера, затем иду на твои поиски.

— А если не будет Вас я…

— Отправишься своей дорогой! И это не требует обсуждения.

— Мой Бог жесток, — с насмешкой откликнулся Эл-Вадук.

— Куда уж менестрелю рассуждать о милости Богов? — Аркес поправил лютню за спиной, чтобы не билась о плечи. — Желаю тебе доброго пути, герцог Эл-Вадук! Ты всегда был на хорошем счету у Бога, и надеюсь, поможешь ему вернуть мир на эту землю.

Кристофер поклонился, пожелал удачи, и не вымолвив ни слова, отправился к телеге с женщинами. А Бог еще долго смотрел вслед, понимая, что больше они вряд ли увидятся. По крайней мере, в его планах Кристофер отсутствовал.

*************

Ветер принес запах дыма, заставив путников затаиться в зарослях ольхи. До Онеры оставалось пару миль, всего лишь преодолеть один холм и они там. Но продвигаться стоило с осторожностью: враг должен быть поблизости. Хотя они и не представляли, как он выглядит. А может и не враг он? Или никакого врага и нету?

Патрик пригнувшись, двинулся вперед. Какое-то внутреннее чувство принудило девушку остаться на месте и наблюдать. Впереди расстилались вересковые луга, и лишь на вершине холма стоял одинокий ясень. К нему и шел монах. Похоже, кто-то уже занял удобное местечко: Эльза увидела едва заметное движение в листве и замерла в нерешительности. Ее спутник тоже приметил что-то подозрительное. Стая дроздов, тревожно щебеча, вспорхнула с дерева. Вслед с верхней ветки вылетела стрела и вонзилась у правой ноги Патрика.

— Ни шагу! — донесся неуверенный голос из листвы.

— Ты кто таков будешь, лучник?

— Ни твое дело. Я не вторгаюсь с оружием наперевес на чужие земли!

Монах примирительно вернул двуручный топор в чехол у себя за спиной и развел пустыми руками:

— В столь опасное время даже крестьяне вооружаются.

— Ты что-то не похож на крестьянина, — отозвался стрелок, его черная голова на мгновения мелькнула возле верхушки ясеня.

— Не стану спорить, мой юный господин. Тебе ведь лет пятнадцать, так? Как доверили тебе стоять на страже?

— Ни твое дело говорю! — завизжал подросток.

— Ах так ты еще и девчонка!

Теперь и Эльза уловила в голосе женские нотки, а так же то, что терпение у нее иссякало. У Дель Рей на поясе висела глисса, но отравленный шип не достал бы лучника, да и стрелять в ребенка не позволяло что-то внутри. Однако, нужно было действовать, поэтому Эльза метнулась вправо, обходя по краю вересковое поле.

Тем временем, Патрик решил, что бояться девчонку не стоит. С улыбкой он сделал пару шагов навстречу ясеню и вдруг вскрикнул от боли. Стрела со стуком вонзилась в его левую ногу, опрокинув монаха. Лучница услышала много интересного про себя, что ей наверняка слышать еще не приходилось. Но ее внимание сейчас было слишком поглощено ругающимся и охающим Патриком.

Полной неожиданностью стал для нее прилетевший в ребра камень, пошатнувшись, она чуть не свалилась со своего насеста. Колчан слетел с плеча и упал к основанию дерева. Там возвышалась гордая женщина с пронзительным строгим взглядом и высокими скулами.

— Слезай-ка, малышка! Не заставляй меня скидывать тебя с ветки!

Девчонка нахмурилась и плюнула в сторону Эльзы.

— Не дождешься! — сорвала ветку и принялась затачивать ее ножом.

Лезть наверх было проблематично. Поэтому вверх полетел еще один камень, но на этот раз разминулся с лучником.

Патрик в этом время уже подковылял к ясеню и тоже смотрел на черненькую. Он зло подмигнул Дель Рей и прицельно метнул камешек. Тот угодил точно в колено лучнице, которая с громким «ой» полетела кубарем вниз. По счастливой случайности, она зацепилась за сук и повисла в нескольких метрах над землей.

Они связали пленницу и вернулись обратно в заросли ольхи, вынули стрелу из ноги монаха и перевязали. Девчонка оказалась упрямой, ни в какую не соглашаясь рассказывать, что-либо об Онере. Черноволосая с раскосыми карими глазами и загорелой кожей, она походила во многом на Эльзу. Только лишь формы ее отчетливо указывали, что она еще подросток. Монах переводил взгляд с одной девушки на другую. Он, конечно, уже знал, что в роду Дель Рей были эльгаски, но только сейчас ее сходство с южанами стало бросаться в глаза. Монах много необычного слышал об этом народе. Во-первых, все важные решения принимали женщины. Начиная с самой малой ячейки — семьи, заканчивая — вопросами государственной важности. Поэтому зачастую эльгаски вели себя очень властно и были более образованны, чем мужчины. В Эльгаске одна женщина обычно официально имела несколько мужей, а вот обратную возможность закон запрещал. Во-вторых, когда случались войны, оружие в руки брали, как мужчины, так и женщины. Но никакого равенства здесь не было. В то же время, нельзя сказать, что южанки не уважали или плохо относились к своим мужчинам. Просто оба пола воспринимали действующее положение, как единственное возможное. В-третьих, союзы с другими народами здесь были под запретом. Детей, рожденных от смешения крови, на юге очень не любили. Долгие столетия с ними поступали довольно жестоко, несмотря на волю Аркеса. Творец как мог, сглаживал это отношение к полукровках, но не далеко ушел. Знал ли Кристофер Эл-Вадук, какой опасности подвергает Эльзу, посылая сюда? Хорошо, что встреч с местными они пока избегали.

Непонятным оставалась цель присутствия девчонки на дереве. Да и в городе вполне должно хватать взрослых мужчин, чтобы охранять подступы. Или все это ловушка? Терзаемый тревогами, Патрик постарался быть вдвойне внимательным. Следующая стрела может прилететь в горло.

Темнело. Скоро они могли проверить, что же происходит в столице Эльгаска. Естественно монаху придется остаться караулить их маленькую лучницу, хотя он и вяло противился этому. В молчание перекусили остатками сыра и куском лепешки. Лучи солнца в последний раз озарили холм и скрылись за горизонтом. Это стало сигналом и Эльза Дель Рей поднялась. Спутник пожелал ей удачи. Она кивнула, проверила легко ли вынимается клинок, пересчитала заряды для глиссы, спрятала пару ножей в одежде.

Эльгаски уже давно были в дружеских отношениях с Фарией. Торговые караваны активно сновали из одной страны в другую. И хоть войн между странами не было (об этом позаботился Аркес), но некоторая напряженность в отношениях раньше была. И Эльза бы ни кралась, как последний вор, подбираясь к городской стене, если ни события последних лет. И здесь тоже должен царить хаос после смерти Бога. А значит вооруженные группировки, предательства и отравления. Картина, представшая перед ней, отнюдь не соответствовала ожиданиям. Ворота города открыты настежь, словно приглашая. Дома спешно брошены, лишь ветер играет ставнями и створками дверей. Страшной была та тишина. Эльза старалась тише дышать и медленно-медленно продвигаться вглубь города. Она постоянно ожидала ловушки. Но улицы действительно оказались пусты. Жители бежали. А значит враг близко. Становилось еще более непонятно, что делала девчонка на дереве, если охранять здесь некого. Если она хотела укрыться, то выбрала странное место и повела себя необъяснимо. Вопросы, вопросы…

В одном из домов Дель Рей отыскала немного вяленого мяса, свежих яиц, каравай хлеба и охапку овощей. Выходя, она нос к носу столкнулась с щербатым мужчиной с длинной желтой гривой волос на голове. За плечами его была полная котомка. Тот опомнился первым и замахнулся коротким мечом. Девушка скользнула под удар и ударила противника по опорной ноге. Тот покачнулся, потерял равновесие, но на ногах устоял. Этого мгновения хватило Эльзе, чтобы обнажить свой клинок. Они встали в стойке друг напротив друга.

— Ты что здесь делаешь? — возмутился мужчина.

— Зашла узнать, что здесь твориться. Почему город покинут?

— Ты не местная, — слова прозвучали, как обвинение. — Все знают, что скоро здесь будет Всадник. Ни один эльгаск бы не задал такого вопроса. Повторяю: кто ты и что здесь делаешь?

В ответ Эльза стремительно атаковала, чуть не выбив клинок у него из рук. Эльгаск спохватился и дал решительный отпор. Он бил сверху, прямолинейно, но очень сильно. От каждого удара девушка чувствовала, как все больше немеют ее руки. Она стала отступать. Торжествуя, мужчина бросился в прорыв, вкладывая в удары последние силы. К сожалению, девушка зацепилась о корень дерева. Пошатнувшись, она увидела, как вражеский клинок вышибает оружие из ее рук. Сама же она больно ударилась копчиком о камни, а затем опрокинулась на спину.

Противник безжалостно дернул ее за руку, поднимая. Острие меча было приставлено к ее горлу. Мужчина самодовольно ухмыльнулся и потащил свою добычу в ближайший дом. Дель Рей уже поняла, что этот человек отнюдь не местный житель, а один из мародеров, что всегда любили позариться на чужую. Такие не чураются любой подлостью. О своей дальнейшей судьбе она догадывалась. Однако, его ждал сюрприз: она старалась прикидываться подавленной и сдавшейся.

Мужчина пинком отворил дверь и бросил ее на пол.

— В конце концов, без разницы кто ты. Хорошо, что ты сюда заглянула. — Он не опускал клинка. Резким движением другой руки, он порвал пряжку на ее плаще и откинул его прочь. Затем грубо разорвал блузку и склонился над ней. О намерениях гадать не приходилось.

Эльза ударила молниеносно. Изогнутый стилет насквозь пробил левую ногу. Вдобавок мародер получил плотный и точный удар в лицо, какому бы многие мужчины позавидовали. Пока он не опомнился, она оттолкнула негодяя и побежала.

Свой меч она нашла там же, где его выбили. Быстро подобрала, периодически оглядываясь. Мужчины не было видно. В ее сердце горело желание вернуться и разделаться с ним или хотя бы связать, чтобы уберечь других от его посягательств. Но ее внимание привлекло какое-то движение на юго-западе. Там стена вдруг подёрнулась пеленой тьмы и раздался треск. Потом она увидела тени. Они беззвучно скользили через брешь в стене, стремительно приближаясь. В них угадывались очертания воинов, но в то же время, в них не было объема, и все это казалось странным и завораживающим. Впереди двигалась огромная фигура Всадника. Следом, словно плащ тьмы, шло его войско. Эльза, наконец, поняла, что город стремительно терял свои очертания там, где проходила призрачная армия. Там попросту оставалась Пустота. Еще ей казалось, что Всадник смотрел на нее. В голове зарождался панически ужас.

Она пришла в себя только, когда стены Онеры скрылись за спиной. Девушка дрожала и продолжала бежать. Мысль о том, что это существо видит ее и идет следом никак не желала покидать голову. Видимо такой ужас застыл на ее лице, что Патрик и девчонка сразу все поняли. Лучница больше не сопротивлялась и не ругалась. Она помогла монаху подняться, и втроем, они насколько было возможно быстро — устремились на восток и шли всю ночь, а на рассвете упали и заснули мертвым сном.

Чародеи доставили их прямиком к городу, но вот обратно им, похоже, придется топать пешком. А это немало миль. Поэтому последующие два дня шли очень быстро, редко делая остановки. Дель Рей вечно чудилось, что Всадник Пустоты следует за ними по пятам. Она просыпалась в холодном поту, с криком на устах. Монах как мог успокаивал ее, поил какими-то травами, после которых сны исчезали. Путники мало говорили, каждый был погружен в свои мысли. Эльгаская девчонка перед сном отходила от лагеря, садилась и смотрела в задумчивости на звездное небо. Здесь оно выглядело совсем иначе, как будто больше и ближе. Патрик каждый раз разведывал дальнейший путь. Но, несмотря на его старания, дорога привела их к Башне. Они оставляли ее позади, идя на северо-восток, и снова возвращались к обители колдунов. Даже если они шли в противоположном направлении. Наложенное заклятие было очень могущественным, поэтому трем фигурам пришлось подчиниться и вернуться. Эльза сначала хотела оставить девочку здесь, и не показывать чародеям, но Патрик высказал мысль о том, что те уже и так о ней знают. Предположение было не лишено смысла. Да и заставить Алису остаться казалось нелегко.

Вечером третьего дня они пришли. Башня изменилась. Стала словно бы мрачнее и выше. Стоило путникам приблизиться, как внизу ее образовался проход. Там уже стояла одинокая фигура, держа в руках факел. Один из семерых в одеждах из золотистой парчи. Тот самый, что был откровенен и просил о помощи.

— Ну что вы узнали? Мы должны узнать первыми, до того, как расскажете все Рейли!

— Вы снова свободны? — удивилась Эльза.

— Ненадолго, — мрачно отозвался чародей. — Рейли в неважном настроении. По-моему он начинает понимать, что мы хоть и слуги, но не совсем верны.

Они шли медленно по длинной винтовой лестнице. Узкие ступени были мокрыми, а сама Башня периодически слегка подрагивала. На мгновенье Эльзе Дель Рей привиделось, что по ступеням потоками течет кровь. Ох уж эти коварные отблески огня факела!

— Это не Аркес. Что-то чуждое и могущественное. При нас эта сила уничтожила Опал. Благо население заранее покинуло город. Сейчас там Пустота. И она стремительно приближается. Я думаю, Онеры больше нет, — сказал Патрик и потрясенно вздохнул.

— Мы умолчим о том, что видели Рейли, — вмешалась Эльза. — Если вы, конечно, не передумали умирать здесь вместе с ним.

Чародей пронзительно расхохотался.

— Каждый раз кто-нибудь верить в эту сказку, — его лицо расплылось в самодовольной усмешке. — Мы единый организм. Никакой несогласованности, никакого бунта, нет никаких недовольных порабощением чародеев.

Эльзе так и хотелось вмазать по этой противной физиономии, но инстинкт самосохранения противился.

— И какова же цель этого цирка, что вы затеяли? — поинтересовался Патрик.

— Мы еще недостаточно овладели вашими телами, чтобы свободно считывать мысли и подчинить их себе. Вы могли чего-то не сказать. А теперь рассказали правду. Это замечательно. Рейли еще подумает, чем вы сможете послужить!

Свет факела внезапно погас, а сам чародей растворился в воздухе. Стены сжались, закружились, отражая ужасный безумный хохот. Эльза сама того не желая прижалась к Патрику, и обняла дрожащую девочку. А мир все ускорял свое кружение, пол исчез, как потолок и стены чуть позже и они повисли в холодной пустоте. И прошло, казалось, целая вечность прежде чем, кто-либо из них решился подать голос.

— С кем вы разговаривали? — наконец подала голос девочка и отстранилась.

— Колдун, один из семи. Теперь мы все в ловушке, — Эльза попыталась нащупать в кромешной тьме девочку, но вместо этого ударилось лбом о стену.

— Какой ловушке? — в ее голосе слышалось немалое удивление. Ее рука ухватилась за руку Дель Рей и потянула. — Идемте вниз и уйдем побыстрей из этого плохого места!

Спутники не противились, явно ничего не понимая. Никакой лестницы, никакого пути не было — они просто топтались в темноте. Ни проблеска света, ничего. Через некоторое время раздался протяжный скрип открываемой створки и им в глаза ударил пронзительный свет.

Патрик и Эльза закричали от неожиданности и удивления.

— Как? — выдохнул монах. — Как ты увидела путь во тьме?

— Тьме? В Башне довольно светло. И лишь одна лестница!

— Но… — и тут его озарило.

Для Алисы никого из чародеев не существовало. Башня была заброшенной и пустой. Однако здесь был свет, и никакая чародейская темнота не удерживала ее взор. Она просто не верила в Рейли и колдуны не имели силы над девочкой. Выходит вся их сила лишь манипуляции над сознанием, иллюзия. Он потрясенно покачал головой и оглянулся на мрачную громадину Башни. На вершине ее высились семь теней, и бессильно наблюдали, как девчонка переиграла их в игре, которой им удавалось одурачить даже Творца.

************

На кромке исполинского соснового леса стоял серый монастырь с двумя круглыми башнями и парой ветхих построек у ворот. Само здание было возведено из базальта, а внутри представляло собой довольно аскетичное убежище, продуваемое зимними ветрами. Рядом протекала небольшая речка, на которой, скрипя, вертелось водяное колесо мельницы.

Старая дорога, пересекавшая лес, вела прямо к порогу жилища монахов. Никакой охраны, никаких стен, лишь небольшой заборчик, чтобы овцы не покидали установленные границы. Странным было наблюдать вооруженный лагерь, разбитый в паре сотен метров. Хотя нечто подобное и ожидал Аркес. Поэтому он пробрался с противоположной стороны от леса: здесь кольцо солдат было не столь велико. Аббатство Кел находилось в осаде мораистов и уступать никто не желал.

Человек несведущий поразился бы, почему монастырь до сих пор не взят, ведь стен он не имел. Но аберонцы знали, что когда нужно монахи способны защитить свое жилище. Невидимая стена держалась лишь на вере защитников, удерживаемая ежедневными молитвами, словами силы и разными ритуалами. Тот, кто назвал бы это магией, рисковал расстаться с жизнью за еретичество. Ибо, как известно магии в мире не существует, есть лишь сила, что дарует Бог. Хотя Аркес с этим мог поспорить, ведь знал другой ответ. Раз он утратил свою силу, а монахи по-прежнему откуда-то ее берут, значит, существовал другой источник.

Чем больше Аркес странствовал по миру после Краха, тем больше он узнавал. Тысячелетия он являлся Богом, руководил десятками цивилизаций, создавал горы, озера и леса, но многие вещи не замечал. Эвелина иногда советовала ему, как поступить или о чем-то просила, но она никогда не вмешивалась в устройство мира. Она также отказывалась объяснять свои цели и прошлое Аркеса. Временами все это приводило к раздумьям. Но положение дел не меняло. Мир стремительно изменился. Увы, это он заметил, только потеряв свою силу.

Осада аббатства Кел длилась больше месяца, но зная, какие усилия требуются для подобного щита, Аркес понимал, что все закончится не позже чем через неделю. Один лагерь тех, кто желал войти и перебить защитников, другие — спасали свои жизни, продлевая неизбежное Увы, спасти никого было на этот раз ни в его силах. Утративший могущество, он уже смирился с этим, как бы больно это ни воспринималось. Все, что требовалось, это ответ на вопрос.

Это утро выдалось холодным. Сменщики не спешили менять часовых, предпочитая тепло и сухость походных палаток. Всю ночь, не прекращаясь, моросил противный мелкий дождь. Факелы вокруг лагеря до сих пор чадили, центральный костер уже догорал. Это был самый удачный час для того, чтобы пробраться мимо для одинокого лазутчика.

Аркес последний участок перед забором полз, замирая и не дыша, как только кто-то смотрел в его сторону. Зеленый плащ давно насквозь промок и слился цветом с окружающей мокрой растительностью. В наплечной сумке находилась и другая одежда, если она конечно еще не промокла. Правда, больше он беспокоился за лютню. Кожаный чехол, как обещал мастер, должен был надежным защитником от влаги, но у Бога уже имелся печальным опыт с музыкальными инструментами. Их он очень любил. Свою жизнь он тоже любил, но откровенно говоря, понимал, что сейчас самое страшная для него участь — это угодить в плен. Смерть не помешает ему вернуться снова, хотя и больно умирать.

На пути к аббатству остался единственный охранник. Лысеющий мужчина, слегка полноватый, и вечно ругающийся вслух на свою жизнь. Аркесу пришлось выслушать длинную тираду о том, как того притесняет жена с тещей, не дают спокойной жизни, а командующий никак не может войти в положение и повысить выплаты. Вот он стоял и вздыхал, а обойти мораиста казалось проблемным. Другие часовые кучковались.

Но вот чудо свершилось: толстяк увидал своего сменщика и побежал за ним с криком. Тот же стремительно двигался в противоположную сторону, к котлу с остатками вчерашней похлебки, делая вид, что ничего не слышит.

Бог припустил бегом, уже не заботясь о том, что его заметят. У самого забора он с размаху влепился в невидимую преграду: сумка и лютня полетели в разные стороны, изо рта вырвался удивленный вскрик. Барьер должен был ограждать только от недоброжелателей. Тех, кто желает зла монахам Кел. Но отчего-то действовал и на него. Увы, времени думать совсем не оставалось. И если его перемещения еще не были замечены, то вскоре будут.

Солнце, тем временем, полностью поднялось из-за горизонта, освещая серый промокший мир и безмерно сокращая время на спасение Аркеса. Люди из лагеря мораистов уже заметили одиноко стоящего человека и поспешно приближались, а лучники брали на прицел. Раньше, когда он был Богом, одна лишь мысль могла раскидать всех их по поляне или заставить окаменеть. Но сейчас… От отчаяния горе-демиург представил перед собой купол, охраняющий монастырь. Воображение добавило незамысловатую деревянную дверь. Он потянулся к ручке и повернул — дверь открылась и Аркес шагнул внутрь. Все это он проделал с закрытыми глазами в своем воображение.

Какого же было удивление, когда мораисты натолкнулись лбами о невидимую преграду, а летящие стрелы остановились прямо перед лицом. Он прошел внутрь! Но времени думать, как это удалось, совсем не было. Стук копыт возвестил о том, что и защитники аббатства узрели странного гостя. Два всадника немного неуверенно приближались, не зная чего ожидать от нагрянувшего. По виду они не являлись монахами, об этом же говорили первые, произнесенные ими слова.

— Я тебе, тварь дьявольская, голову щас отлохмачу! Как проник сюда, бесовское отродье, — говори быстро!

Воинствующие всадники замерли в паре метров от Аркеса, наставив на него копья. Оба боялись. Страх был в их глазах, страх закрался глубоко в души. Вся страна уже несколько лет объята им. Гость искренне и широко улыбнулся.

— Я друг. Ведите меня к Магнусу, он знает, кто я таков.

Всадники переглянулись. Тревога отразилась на лицах.

— Он не знает. Значит точно не от них.

— А может притворяться вздумал! Они уже все способы перепробовали!

— Но внутрь еще никому не удалось проникнуть! Этот первый! — запротестовал другой.

И как по сигналу оба уставились на Аркеса.

— О чем вы говорите? Ведите, говорю к настоятелю, он разберется.

— А нет его.

— Как это нет? — удивился Бог.

— Предательство среди братьев, — хмыкнул короткостриженый юноша. Видимо он в чем-то недавно провинился, потому как для аберонцев короткие волосы считались знаком позора или рабства. — Его выкрали свои же и сдали.

Что-то внутри него оборвалось после этих слов. Весь этот длинный путь оказался напрасен. О том чтобы освободить Магнуса из лап мораистов не могло быть и речи. Уж эти упрятали монаха в самое сердце, и приготовили ему показательную смерть. А значит и ответов Аркесу не найти, придется продолжать свои бесплодные поиски Эвелины по всему миру. Если бы только у него были силы сбросить оковы мораистов с Аберонии, спасти тысячи жизней…

— Вы, случаем ни Аркес? — притворно улыбаясь, проговорил второй — черноволосый, большеглазый. — У нас есть для вас послание!

— Послание?

— От той, кого вы ищите.

Бог глядел и не верил. Определенно, в этом мире он понимал все меньше.

— Ведите!

Внутри было тесно: кто только не ютился здесь! Крестьяне, бежавшие целыми деревнями, от убивающих без разбора фанатиков. Дезертиры, которые не желали убивать невиновных людей, либо людей, которые не разделяли взглядов нынешней власти. Особое место занимали высокие темноволосые паладины — добровольцы из Илийского Ордена. Их лица были словно выточены из камня — суровые и решительные. Немногочисленные, но стоящие многих сотен солдат. А уж о верности их ходили легенды! Ближе к алтарю ютились собственно монахи. Пристрои рядом с основным зданием тоже наполнены были под завязку. Всем этим людям нужна вода и еда. Если с первым проблем тут никогда не имелось, то снедь подходила к концу. Все-таки запасы обитателей аббатства рассчитаны на совсем другое число жителей.

Его провели на самый вверх. В келье Магнуса стояла тьма. Все пространство занимали полки с книгами, небольшой столик со стулом и грубая кровать. Кто-то рылся в рукописях на столе и книгах на полке, переворошив все. Магнус же любил абсолютный порядок.

— Что же за послание? — полюбопытствовал Аркес, оглядывая беспорядок.

Сильные руки толкнули в кабинет, а дверь следом захлопнулась.

— Она велела держать тебя здесь!

— Эвелина? Ты говоришь о ней?

— О ней самой, самозванец.

— Почему ты называешь меня так?

Из-за двери послышался издевательски смех.

— Ты думаешь, кто-то поверил тебе? Аркес? Бессмертный Бог и Творец? Ага, щас! Умер Демиург! Все это видели!

— Я воскрес!

— Ну да. Тогда тебе должны быть не составит труда выбраться отсюда и наказать нас! Желаю удачи!

И вслед донеслись поспешные шаги, уходящего прочь мужчины. Аркес еще долго прислушивался, надеясь, что кто-нибудь придет поговорить с ним. Надежды оказались напрасны. Когда солнце поднялось в зенит: понял, что он здесь надолго. Неизвестно будут ли кормить. Мучительной смерти это не означало, ибо он уже был свидетелем того, что смерть более не властна над ним. Но ощущение голода и боли будут вполне себе реальны.

Окно зарешетили. Но близкие Магнусу знали другие пути. В любом монастыре Аберонии имелась масса потайных дверей, которыми, как правило, владел лишь настоятель. Но кому, как ни Богу доверять свои секреты? Аркес взял с верхней полки том с ярко желтым переплетом. «История земли турингов» сама по себе была достаточно интересна, но больший интерес сейчас представлял ключ, лежавший прямо за книгой.

И вот ключ вставлен в едва заметную скважину на стыке двух плит стены. Мгновение ничего не происходило, заставив на миг Демиурга усомнится, что дверь откроется. Последовал протяжный скрежет и стена поддалась. Во тьме он уже шагал без сомнения.

Предатели! Кругом одни предатели, готовые на любую мерзость лишь бы сохранить свою никчемную жизнь или немного обогатится. Ни тому, он столько тысячелетий учил смертных. Увы, каждая цивилизация доказывала ему это. И каждый раз с новыми силами он пытался изменить суть людей. Кончилось тем, что они попытались забрать его силу. Только из-за того, что Творец отказал им в бессмертие. Неслыханно!

Но что же хочет Эвелина? Она всегда являлась мудрой советницей, что вела его на этом трудном пути. Всегда поддерживала и помогала. И все же так мало он знал о ней. Как Бог может утратить свою силу? Или к этому приложила руку именно она? Вопросы, вопросы, а ни одного ответа Аркес так и не нашел. Он никогда не представлял себя в подобной ситуации, никогда не глядел на создаваемый мир со стороны обывателя. И это очень помогло ему понять простые вещи. Насколько важно смертным быть счастливыми. Как дороги им воспоминания. Как ценят они родственников. Все это Творцу казалось нелепым и чуждым раньше. Теперь он видел мир совсем иным.

В темноте временами попадались освещенные участки. Как правило, они проходили в непосредственной близости от других помещений. Здесь ютилось слишком много людей. Даже позорная сдача аббата Магнуса не спасла им жизнь. Что ждет их теперь? Насколько жестокими могут быть люди к тем, кого еще недавно называли братьями? Увы, история знала ответ. Нет страшней войн, чем развязанных из-за веры.

Лабиринт уходил резко вверх, и там дорогу перегораживала сплошная стена. К выдаче Магнуса подготовились основательно и закрыли единственный путь из кельи. На всякий случай он пару раз въехал с разбега плечом в каменную кладку. Не поддалась. Понурый Демиург вернулся обратно. А значит, придется смириться со своей участью и ждать. А может быть во всех его предыдущих неудачах замешана тоже она? Может колдунье не выгодно, чтобы человеческая цивилизация обрела мир, спокойствие и войны прекратились? Что ж… Он подождет. Но свои ответы получит. Аркес чувствовал, как темное чувство рождается глубоко в нем, заполняя, но не стал противиться на этот раз.

************

Проклятье! И почему я сразу не дочитала эту книгу до конца? Теперь нельзя рассчитывать на Валмира. Слишком мало времени… Нужно найти Аркеса до того, как Всадник уничтожит этот мир — иначе я останусь тут навеки. Он должен узнать правду, которая освободит меня.

Эук встретил их закрытыми воротами и группой потрепанных стражников на стенах. Едва телега с двумя девушками и герцогом приблизилась — их окрикнули. Арбалеты недвусмысленно указывали на то, что ждет, если они сейчас развернутся и попытаются скрыться. Сама идея не нравилась Эл-Вадуку. Но выбирал не он.

Солдаты в кожаных панцирях, видавших лучшие времена, стали обыскивать и допрашивать путников довольно грубо. В сторожке едва чадила лампада. Было тесно. До рассвета оставалось несколько часов.

— Говорите, вы не шпионы еретиков и сами всем сердцем преданы Рыцарю Пустоты? — в сотый раз вопрошал усатый мужик, засыпая на ходу.

— Наш дом разрушили, отца убили и мы страху натерпелись, много дней не ели, а вы…

— Потише дамочка! — махнул рукой другой стражник. — Времена нынче тяжелые. Кругом замышляют против нас еретики. Порушить хотят государство.

— Но ведь еще недавно Богом вашим был Аркес, а еретичеством считалось поклонение Всаднику Пустоты? — случайно озвучил свои мысли Кристофер Эл-Вадук.

Мрачно посмотрели на него солдаты. Усатый положил свою внушительную ладонь на плечо фарийца и кивнул:

— Что было, то было. Люди ошибаются и поклоняются ложным Богам. Главное, что сейчас мы поняли свою ошибку. А тебе, чужеземец, ни пристало тут рассуждать. Так уж и быть, мы не доложим о твоих словах начальнику караула, хотя и должны бы по уставу, но предупреждаю: подобные мысли в Аберонии караются смертью. Будь ты даже чужеземец. Я бы на твоем месте покинул город немедленно. Прямо сейчас.

Эл-Вадук намек понял. Бросил взгляд на девушек — те кивнули. Мол, иди, все в порядке.

— Их вы пропустите?

— Вроде придраться не к чему. Разве, что якшаются с такими сомнительными типами, как ты… Но тебя мы не видели. Доспать свои сны хочется, а не разбираться с проходимцем… Так что иди, фарииц.

И так случилось, что был рассвет. Герцог шел на северо-восток и задумчиво оглядывался назад. Вдоль дороги стояли виселицы. Нет, приглядываться к фигурам он боялся. Порой лучше не углубляться во все эти ужасы. Особенно, когда сделать ты уже ничего не можешь. Солнце освятило то, что скрыло ночное путешествие. Опустевшие поселения, убитые, догорающие останцы, брошенные вещи.

А ведь когда-то эта страна являлась сердцем мира. Роскошь и убранство трех городов Аберонии поражали любого. Рынки были переполнены экзотическими товарами со всего необъятного континента. Люди здесь всегда считались мудрыми и рассудительными. Привыкшие сначала думать, а потом делать, они редко затевали войны. Власть всегда твердо держал епископ. Сценарий падения здесь случился тот же, что и везде. Паника, крушение старых идеалов, чувство вседозволенности у части населения. Бог умер. Больше никто не накажет, никто не узнает о грабежах, убийствах, изнасилованиях, мошенничествах. Так они думали. Аркес отчего-то полагал, что если люди живут в достатке и справедливости они меняются. Было время, герцог Зеленой крепости пытался убедить его в истинности вещей, но Демиург был слеп и воодушевлен своим грандиозным замыслом. Теперь все потеряно для этого мира.

Обратная дорога заняла гораздо меньше времени, чем он рассчитывал. Третьи сутки едва начались, как герцог добрался до изгиба дороги. Именно здесь уговорились встретиться. Но смутные тревоги терзали сердце всю дорогу. Задумка Аркеса была опасной. Убить его, конечно, не могли: Бог уже не раз показывал, что смерть не властна над ним.

Желудок, в который раз напоминал о себе. Еда кончилась, а лука, чтобы поохотиться не было. Времени до встречи оставалось много, поэтому мужчина углубился в сосновый бор, надеясь отыскать каких-нибудь съедобных ягод. Найти удалось едва ли горсточку, и то особой уверенности в их безопасности он не чувствовал. Вроде и похожи, а вкус иной… Ягоды только распалили аппетит, но благо он наткнулся на ручей и заполнил желудок хотя бы водой.

Тем временем, набежали тучи и закрыли солнце. Эл-Вадук сел на землю и оперся спиной о ствол вяза. Отсюда открывался хороший вид на дорогу, и в то же время путники не сразу могли бы разглядеть его в переплетениях зелени.

Конец ознакомительного фрагмента.