Чёрный зайчик

Антон Анатольевич Кирьянов, 2023

Где-то очень далеко на просторах России, среди бескрайних степей, густых лесов и высоких гор, есть воображаемая автономная Республика. На ее территории живут ставшие оседлыми кочевники. Этот народ свято чтит свой жизненный уклад, традиции и бережет фольклор. Древние предания передаются из уст в уста, от поколения к поколению.Среди этих преданий сохранилась одна старая легенда о Черном Зайчике, Духе Степей, мрачная и пугающая. На первый взгляд кажется, что это всего лишь устаревшие верования, построенные на предрассудках. Но, возможно, и нет…Нескольким людям в наши дни предстоит проверить, может ли стать явью жуткая сказка и можно ли столкнуться с темным духом степей.

2.

«Все течет, все меняется, и только в Банкашах ветер носит тоску по степи» — говорят люди в Режинбае. Им ли в райцентре не знать? Ведь больше половины из них переехало из окрестных деревень, и кто его знает, сколько из самих Банкашей.

Молодому пастуху заняться есть чем круглый год. В сезон паси стадо, считай овец, стриги шерсть, убирай загон, чини забор. Паши от рассвета до заката.

Вечером можно посидеть на завалинке с друзьями или поваляться на сеновале. Если повезет, и со щекастой селянкой, вечно хохочущей по поводу и без, пышущей здоровьем и энергией, с крепкими белыми ногами под простой хэбэшной юбкой да в резиновых сапогах на три размера больше нужного.

Можно поковырять машину, купленную у деда в соседней деревне. Предмет гордости хозяина и зависти приятелей.

Пацаны же все на моциках катаются. Кому-то брат оставил коня, пока служил в армии, а по возвращении обженился и забыл о железном коне. Кто-то сам купил у соседей. Кому-то батя вручил за заслуги в учебе или примерную работу по хозяйству и в поле.

Ну а тут тачка! Старенькая семерка синего цвета в самом лучшем состоянии, какое только можно представить на деревенской базе при почти ежедневной работе по хозяйским нуждам.

Новый владелец распоряжается аппаратом еще бережнее. Поездки — только по особенным делам. Приятелям, просящим порулить, сразу отказ. Пьяных и с папиросою — на пушечный выстрел. Девицам только трудно отказать… Хотя зачем тебе авто, если ты их не катаешь? Видимо, не к чему…

И в плане обслуги — с любовью и вниманием. Масло всегда лучшее. В нужное время замена. Бензик приличной марки. Все резиночки, железячки, пластиковые штучки поменяны. Салон чистый. Торпедо без единой пылинки.

****

Орсед примчался на своем древнем ижаке и так резко попытался развернуться перед двором Албая, что не удержал моцик да полетел на грунтовку, подняв густые клубы пыли.

Хозяин, увидевший всю произошедшую акробатику, сощурил глаза усмешливо, но лицом остался спокоен.

— Дарова, браатан! — пыльный друг протянул неотряхнутую лапу.

— Дарова.

— Там… Это… — от избытка чувств слова покинули мотоциклиста на некоторое время.

— Где «там»? Что «это»? — пастух в принципе отличался флегматичным характером, но на фоне взволнованного приятеля казался просто гранитной скалой.

— Свадьба у Мархановых!

— Знаю. Мы в одной деревне живем! — сказал теперь с легкой усмешкой.

— У, дурак! К ним гости приехали!

— На свадьбу всегда гости приезжают. Ты сам дурак-на!

— Да не о том я! Там девки из Усть-Бы!!! От!

— Теперь понимаю. Мне-то что до того?

— Не знай. Поедем на тачке… Туды…

Автолюбитель быстро смекнул выгоду самопрезентации перед столичными барышнями на блестящей семерке. Ход, конечно, понятный, и мысль хорошая. Каков братан догада!

Искусно имитируя задумчивость, Албай повернулся и пошел к воротам. Отворил створку. Вошел во двор. Оставил ее открытой. Пошел вглубь, бормоча под нос.

Орсед остался снаружи — переминаться от избытка эмоций и нетерпения с ноги на ногу.

Потом сообразил пойти за хозяином внутрь.

— Поедем, — сказал владелец шикарного транспорта, не оборачиваясь, когда товарищ чуть было не воткнулся ему в спину носом. — Толька ты омоесся да переоденисся!!!

****

Забавно выглядел пассажир, подъехавший к короткой веренице украшенных по-свадебному автомобилей. Пиджак на размер больше, острый ворот так же слишком свободной бежевой рубахи и бесформенная матерчатая кепка.

Водитель выглядел похоже, но одежда была, как казалось, по размеру.

Тачку аккуратно припарковали и вышли наружу.

Отдельно от толпы, поздравляющей молодоженов, хотя и довольно близко к ней, стояла группка местной молодежи. Среди них были заметны пара-тройка приезжих. Они были просто одеты иначе и бросались в глаза.

Кто-то из толпы приметил приехавших и начал махать им руками. Вскоре все парни и девушки переключили внимание на крутых ребят рядом с машиной. Они в свою очередь еще постояли в нерешительности и отправились в направлении их зовущих земляков.

****

Она была как с другой планеты.

Распущенные светлые волосы соломенного оттенка, сквозь которые пробивались лучи яркого солнца и только усиливали эффект. Хрупкая, с ослепительно белой кожей. Ему всего лишь до плеча ростом. Светлые глаза и неописуемой изящности лицо.

Она подошла с лучезарной улыбкой и, протянув ему руку, неземным голосом сказала:

— Привет! Меня Аня зовут. А как вас?

Молодой пастух опешил. На несколько мгновений он потерял дар речи.

И обрел его от тычка приятеля в спину:

— Я Албай. А это мой друг Орсед.

— Как замечательно. А вы родственник жениха или невесты?

Парни переглянулись.

— Я просто меснай. А вот он… — и ткнул в неловкого мотоциклиста пальцем.

— Да, — отозвался в свою очередь он. — Я в братовьях двоюродных с женихом.

Анна искристо засмеялась.

— Как вы интересно говорите! Всегда так?

— Наверное, — ответил смущенный Албай.

Она так легко, открыто, наивно и совершенно без какой-либо насмешки поинтересовалась, что это было скорее приятно или забавно, чем обидно. При мысли об этом парень слегка смутился, но вида не подал.

Еще долго они непринужденно болтали. Она делилась какими-то впечатлениями с дороги, от их деревни и своей жизни в столице республики. Албай слушал с открытым ртом и время от времени добавлял слово-другое от себя. В основном, разумеется, слушал.

Весь остаток дня и весь вечер он по пятам следовал за ней, позабыв обо всем на свете. И уже в сумерках, когда проводил девушку до ворот у дома, приютившего гостей на время торжеств, он ушел к себе домой пешком. Даже не вспомнив о машине.

Наутро Орсед стучал в створку ворот своего друга.

Заспанный хозяин выглянул в окошко. Задумчиво посмотрел на раннего визитера и вышел наружу.

— Ты чего?

— Это ты чего? Ушел вчера с этой. И на машине не покатал.

Автовладелец внезапно вспомнил об оставленной вчера у чужого двора тачке и метнулся было за ней, но сразу вспомнил о ключах. Вернулся. Взял. И бегом помчался за своей ласточкой.

Друг остался стоять в недоумении у открытых ворот.

****

Три недели — это целая жизнь для одних и короткий миг для других.

Парень просто прилип к юной столичной красотке. Всюду ходил с ней. Таскал ей разные подарочки. Оказывал другие знаки внимания. Все это было очень деликатно — даже без намека на что-нибудь, способное оскорбить ее светлый образ.

А она и не возражала. С радостью принимала его ухаживания и продолжала общаться как с хорошим старым другом.

Он забавлял ее своей простотой и детской наивностью в разных вещах. Порой удивлял рассказами о диких зверях, живущих рядом с горами, где он водил подчас свое стадо.

В это время он будто переключился в какое-то трансовое состояние.

Стал мало есть. Позабыл о делах и заботах, забросил овец. И даже машина пылью покрылась во дворе.

Ровно через двадцать один день все подошло к концу.

Аня попрощалась с новым, как ей казалось, другом и, хлопнув дверцей машины, умчалась в столичную даль.

Албай остался один. Подавленный и опустошенный.

Как будто выключился свет. Как будто исчезли вкусы и запахи. Как будто в одно мгновение закончилась жизнь.

Потерянный и разбитый горем, он бродил по деревне из края в край. Иногда выходил в степь и шарахался там, пялясь опустошенными глазами вдаль.

Жители села с испугом обходили его, если встречали случайно. Ходили слухи о злом духе, вселившемся в молодого пастуха и поработившем его.

На все вопросы о нем его близкие отмахивались и сохраняли молчание, не поддерживая ни одну из озвучиваемых версий о состоянии страдающего юноши. Сам же он не мог ни с кем внятно общаться и заниматься осмысленной деятельностью.

Отец с младшим братом взяли на себя обязанности «заболевшего» — так между собой родственники стали называть парня.

По мнению деда, в чем его поддержал и отец, через неделю-другую перебесится. Забудет и станет как прежде.

Прошло два месяца. Албай начал подавать признаки сознания, общаться с близкими, есть и ложиться спать дома. Но ситуация ухудшилась.

Раздражительный и нервный, он отказывался заниматься заготовками на зиму. Пасти стадо почти перестал. Скандалил по каждому поводу и пытался доказать старшим, что живут они неправильно и во всем неправы.

Родственники в основном мужского пола по возможности избегали прямых конфликтов с потерявшим адекватность, но женщины собачились почем зря, осложняя и так плачевную ситуацию.

Так тянулось еще месяц. Потом деды сговорились и решили всем собраться, надоумить юношу и поставить на место окончательно.

В самом большом доме расставили лавки вдоль стен. Рассадили всех родственников. Женскую часть разбавили крепкими инициативными мужчинами для подавления возможных скандалов или протестов от барышень. Старикам выделили особо почетное место по старым традициям.

Послали младшего брата за пастушком, который от избытка эмоций уединился за ближайшим сараем. Так что до общего собрания вести его пришлось недалеко.

Выйдя в центр комнаты, «больной» почуял неладное. Вышел из себя, начал оскорблять всех попавшихся ему на глаза присутствующих. Произошло это так внезапно, что собравшиеся обомлели и растерялись.

Албай быстро и резко «прошелся» еще по нескольким родственникам и напоследок выкрикнул:

— Ну и Уарликан³ с вами! Я уезжаю к ней!

Взбешенный, он выскочил во двор. Препятствовать никто не стал.

Собирать в дорогу было нечего. Немного денег. Сменная одежда. Теплые штаны и куртка обязательно. В степи осенью можно крепко замерзнуть, если не озаботиться. На этом и все.

Постоял еще минутку: прикинул, все ли собрал. И прыгнул за руль, хлопнув гневно дверью.

Он знал только улицу в Усть — Беркаше, на которой живет его Анечка. Проспект Алаза Манжаева.

Примечания

3

Злой дух, похититель овечьего приплода из фольклора народа Республики. Его имя запрещено произносить, чтобы избежать беды, связанной с его приходом.