Новые сказки. Том 3

Антология, 2015

Дорогой друг! Ты наверняка знаешь, что люди стали придумывать сказки давным-давно, много сотен лет назад. Но почему они стали это делать, как ты считаешь? Наверное, потому что перестали удовлетворяться тем, что имели в своей жизни, и научились мечтать о том, что им хотелось бы иметь: о коврах-самолётах, о скатертях-самобранках, о волшебных палочках. Народная фантазия выдумала зеркальце, которое по желанию его владельца могло показать, что делают другие люди; блюдечко, заглянув в которое, можно было увидеть, где находится твой суженый; волшебный клубочек, который мог всегда указать правильную дорогу и помочь выбраться из дремучего леса. Люди стали мечтать о том, чего не было в их жизни, и сочинять об этом различные истории. Многое из того, о чём говорилось в старинных народных сказках, уже воплотилось в жизнь, и вы, дорогие читатели (я просто уверена в этом!) без труда угадаете, что именно. Но ведь и в современных авторских сказках, как и в старинных, содержится много фантазии, в них, как и в фольклоре, живут наши мечты о вещах, обладающих волшебными свойствами! Как знать, не сбудутся ли наши мечты через несколько лет? Всё возможно, надо только не останавливаться и фантазировать дальше – надо писать сказки!

Для детей младшего школьного возраста

Прищепки

Марьям Аверина

г. Энгельс, Саратовская область

Прищепки проснулись в уютной кладовке

На длинной капроновой тонкой верёвке.

Потом во дворе на другую верёвку

Они перепрыгнули дружно и ловко.

И тут началась у прищепок работа:

Держать что есть сил полотенца, колготы,

Носки, свитера, джинсы, кофты, пелёнки…

Откуда берутся такие силёнки?

Их ветром холодным качало, кружило,

Их снежною вьюгою припорошило.

Под вечер прищепки вернулись в кладовку

И крепко уснули на тёплой верёвке.

И снились им птицы, и снилось им лето,

И солнца весёлые лучики света.

Рубен Абсалямов, 12 лет

Похождения Ужика

Анна Анакина

г. Новосибирск

С чего всё началось — вступление

— Лизка, беги сюда! — закричал семилетний Сашка, наклонившись над чем-то интересным.

Кустарник раздвинулся, и появилась лохматая голова с повисшим над левым ухом бантом. Задорные глазки трёхлетней Лизки с любопытством посмотрели на брата, а носик весь в веснушках смешно зашевелился.

— Циво? — широко улыбнувшись, спросила девочка. — А?

— Во, смотри, — он указал на какое-то месиво, лежавшее внутри трухлявого пня.

— Это циво?

— Я ещё не понял, — ответил Сашка и запустил туда руку.

— А? — смотрела на брата Лизка с надеждой.

Мальчик что-то нащупал.

— Чё-то там есть.

— Циво? А?

— Не знаю, — ответил Сашка. Он осторожно достал что-то мокрое, мягкое и тёплое.

— Циво это? — стараясь рассмотреть, Лизка от усердия высунула язык.

Сашка осторожно обтёр находку.

— Это яичко! — торжественно произнёс он.

— Иичка? А зацем оно тута лизит?

— Не знаю.

— А циё оно?

— Откуда я знаю. Я его нашёл, теперь будет моё.

— А моё?

— Иди и найди себе.

— А де?

— Нигде, пошли домой.

— А?

— Домой, говорю, пошли, — Сашка поднял вверх яйцо и посмотрел через него на солнце.

— А мине, — дёрнула его за рубаху Лизка, прищурившись.

— На, смотри, — Сашка поднёс находку к лицу Лизки. — Смотри наскрозь.

— Как?

— Ну, через него на солнце смотри.

— А, — Лизка вся сморщилась от напряжения и солнца, слепящего глаза.

— Тама кто-то сивелится, — сказала она.

— Ага, — Сашка вновь поднёс яичко к своему глазу. — Живое.

— А?

— Пошли.

— Куда?

— Домой. Дай мне платок.

— На, — вынув платочек из карманчика на платье, Лизка протянула руку брату.

Он аккуратно завернул яичко и спрятал на груди под рубахой.

— Ты меня не толкай, надо осторожно идти, а то упаду и раздавлю. Поняла?

— Ага, — кивнула Лизка.

Сашка направился к дому, широко шагая босыми ногами. Он быстро удалялся от не поспевающей за ним сестры. Лизка семенила следом. Так быстро она идти не могла, да ещё резиновые сапожки, что мама заставила надеть, всё время норовили свалиться.

— Саска! — крикнула девочка.

— Чиво, — остановился он и повернулся к Лизке.

— А ти забиль либу.

— Потом заберу.

— А?

— Пошли, — он повернулся и вновь зашагал через луг к дому. Пройдя несколько метров, Лизка вновь его окрикнула:

— Саска!

— Ну, чиво тебе? — недовольный остановился он и повернулся к сестре.

— А ти забиль челвей.

— Потом заберу.

— А?

— Пошли уж.

Пройдя ещё несколько метров, Лизка вновь окликнула брата:

— Саска!

— Да чиво ещё-то?

— А ти удочку забиль.

— Да я потом всё заберу, — потряс свободной рукой Сашка. — Пошли скорее.

— А?

Надув щёки, Сашка громко выдохнул:

— Фу-у-у-ух, — потом повернулся и ещё быстрее зашагал к дому.

— Ма-а-ам! — закричал Сашка, заметив мать во дворе. Она, помыв крыльцо, выполаскивала тряпку. — Смотри, чиво я нашёл, — он вынул яичко из-за пазухи и высоко поднял руку с ним.

— Что там ещё?

— Тама иичка-а-а-а! — как можно громче закричала Лизка, стараясь, чтобы и её похвалили за находку.

— И что вы на этот раз нашли? — спросил папа, выходя из дома.

— Вот! — гордо показывая яичко, Сашка шагнул на крыльцо.

— Ну-ка, — мама остановила его, стащив за плечо с крыльца. — Я только помыла. Ноги оботри, и где калоши посеял?

— Тама, — махнул Сашка свободной рукой. — На речке, потом заберу.

— Понятно, — кивнула мама, понимая, что придётся покупать новые калоши.

Лизка добежала до крыльца, но мама и её остановила. Раскидав сапожки в разные стороны, девочка быстро юркнула в дом.

— Интересно, чьё оно? — внимательно глядя на яичко, лежавшее на кухонном столе, сказал папа. Мама, Сашка и Лизка сидели рядом и тоже с интересом смотрели на необычное яйцо.

— Может, перепёлкино? — спросил Сашка.

— Нет, не похоже, — папа осторожно дотронулся до него пальцем. Яичко качнулось и треснуло.

— Ой! — вскрикнула Лизка и зажала ротик обеими ладошками.

— Кто-то лезет, — удивившись и испугавшись одновременно, Сашка выпучил глаза.

— Сиплёнок? — тихо сказала Лизка.

— Нет, — улыбнувшись, ответила мама и погладила дочку по голове.

— Да это же… — папа не успел назвать того, кто усиленно выбирался из яйца. Лизка, обрадовавшись, что поняла, закричала:

— Это чельвя-я-як!

— Нет, — вновь погладив её по голове, сказала мама. — Это уж.

— Уж? — удивился Сашка.

— Ус! — обрадовалась Лизка.

— Ага, — подтвердил папа. — Ужик.

Маленький Ужик испуганно крутил головой, стараясь скорее выползти из яйца всеми своими пятнадцатью сантиметрами.

Внутри было так уютно и тепло, а тут столько шума.

«Надо скорее спрятаться, но куда?» — он юркнул к краю стола и скатился по скатерти на пол. Несколько ловких движений — и вот оно, укрытие. Пыльный угол под буфетом спрятал маленького Ужика. Лизка быстро бросилась на пол и на четвереньках добежала до буфета, легла и стала выискивать малыша, крутя глазками в разные стороны.

Что-то, сверкая, смотрело на Ужика. Он всё больше сворачивался, стараясь спрятаться.

— Нада дастать, — Лизка потянулась к Ужику рукой.

— Не надо, — мама подхватила её с пола. — Пусть успокоится и уползёт.

— Куда?

— Туда, откуда вы его принесли, — ответил папа.

— Нет, пусть у нас зивёт, — твёрдо сказала Лизка.

Дарья Мартышева, 10 лет

— Не получится, — знающе заявил Сашка. — Это же тебе не кошка.

— А? — повернула Лизка голову к брату.

Папа с мамой ушли по своим делам, Сашка отправился на речку, а Лизка осталась ждать у буфета.

— Не выползал? — спросила мама, заглянув в кухню.

— А? — обернулась Лизка.

— Он там? — мама кивнула на пол.

— Ага.

— Давай ему молочка дадим, — достав банку с молоком, мама налила немного в крышку. Поставила её на пол перед буфетом, а потом ногой задвинула поглубже.

Лизка сразу распласталась на полу, надеясь увидеть, как Ужик будет пить.

— Ты пугаешь его, — мама подхватила Лизку на руки и унесла с кухни.

Первый день

Ужик осторожно выполз из своего укрытия. Молоко так приятно пахло, а в животике урчало. Он медленно приблизился к крышечке и попробовал языком.

— Молоко, — прошептал Ужик слово, сказанное Сашкиной мамой. — Вку-у-усно.

Наевшись, Ужик выполз на середину кухни. Никого не было. Осмотревшись, он пополз дальше. Дверь, крыльцо, трава…

Через несколько минут его уже нельзя было увидеть в высокой траве. Он быстро пополз туда, куда его сильно тянуло. Дорога оказалось долгой, но Ужик не сдавался. Он, не сворачивая, быстро полз вперёд.

Приятный аромат камышей и воды — вот он, его дом. Он не понимал, откуда знает это, но знал точно, что ему нужно именно сюда.

Вот и вода. Ужик остановился и посмотрел. Кто-то проплыл мимо.

— Ты кто? — крикнул ему Ужик.

Незнакомец посмотрел на него большими глазами.

— Я Ужик, а как тебя звать?

— Буль-буль-буль, — ответил кто-то с большими глазами и, махнув хвостом, уплыл.

— Эх, — вздохнул Ужик и пополз вдоль запруды, надеясь ещё кого-нибудь встретить.

Трава впереди зашуршала, и оттуда высунулась чья-то зелёная голова.

— Ты кто? — крикнул ей Ужик.

Голова, заметив его, широко раскрыла глаза и, открыв рот, издала: «Ай!» — и тут же исчезла.

— Подожди! — закричал Ужик и пополз следом. Но никого не увидел в траве. Он вернулся к воде и посмотрел на своё отражение.

— Я что, такой страшный? Почему никто со мной не хочет знакомиться?

— Буль-буль-буль, — послышалось вновь. Мимо проплыл кто-то с большими глазами и хвостом.

— Буль-буль-буль, подожди! — крикнул Ужик. — Давай дружить.

Но кто-то уже был далеко.

Вздохнув, Ужик свернулся клубочком и, вспоминая то, что с ним произошло, и надеясь, что завтра обязательно найдёт себе друга, — уснул.

Буль-буль-буль…

Солнышко ярко светило, скользя лучиками по маленькому Ужику. Он потянулся и открыл глаза.

— Буль-буль-буль, — послышалось из воды. Ужик повернул голову и посмотрел.

Кто-то с большими глазами оставался на месте и не спешил уплывать.

Ужик подполз ближе.

— Привет! — сказал он.

Кто-то не ответил.

— Давай будем дружить? — предложил Ужик. — А то так скучно, когда никого не знаешь.

— Буль-буль-буль, — ответил кто-то.

— Ты согласен? — обрадовался Ужик и вытянулся вверх, насколько смог.

— Буль-буль-буль, — подтвердил кто-то.

— Хочешь, мы с тобой поплаваем?

— Буль-буль-буль, — согласился кто-то.

— Только я не знаю, умею плавать или нет, — покачал головой и кончиком хвоста Ужик.

— Буль-буль-буль, — постарался подбодрить его кто-то.

— Думаешь, надо попробовать?

— Буль-буль-буль, — согласился кто-то, покрутив большими глазами.

Ужик смело пополз в воду. Оказалось, что он очень хорошо умеет плавать, это почти так же, как ползать по траве.

Новый знакомый держался в стороне. Ужик проплыл в одну сторону, потом в другую и крикнул:

— Давай наперегонки?

— Буль-буль-буль, — ответил кто-то и осторожно приблизился. Целый день они веселились в воде, а потом Ужик сказал:

— Я устал, и что-то в животе урчит.

Кто-то покрутил глазами и молча, быстро уплыл.

— Ты куда? — крикнул Ужик, но кто-то не отозвался.

«Наверно, он тоже проголодался», — подумал Ужик и выполз на травку.

«Молоко», — вспомнилось вкусное слово. Ужик покрутил головой, но молока нигде не было.

— Наверно, оно есть только там, — грустно сказал Ужик, вспомнив, как пил молоко в доме. Но возвращаться туда было страшно. И, свернувшись клубочком, Ужик решил лечь спать голодным.

«Может, завтра я найду и тут молоко», — засыпая, думал маленький Ужик.

Возвращение в дом

— Буль-буль-буль, — послышалось над водой.

Ужик приподнял голову и сладко зевнул.

— Уже утро? — осматриваясь, удивился он.

— Буль-буль-буль.

— Ты уже тут? — обрадовавшись, Ужик подполз к воде. Вчерашний знакомый сделал круг и вновь уставился на Ужика.

— Ты как-то изменился, — Ужик наклонил голову вправо, потом влево.

— Буль-буль-буль.

— А, я понял! — радостно воскликнул Ужик. — У тебя появились… эти… как же их звать? — задумался Ужик.

— Буль-буль-буль, — булькая, он усиленно начал плавать кругами.

— А, знаю, это лапки! — сказал Ужик.

— Буль-буль-буль, — обрадовался глазастый, теперь уже имеющий не только хвост, но и лапки, и подпрыгнул над водой.

— Ух ты! Я не знал, что ты умеешь так прыгать, — удивился Ужик.

— Буль-буль-буль, — ещё несколько прыжков — и булькающий поплыл от берега.

— Подожди! — закричал Ужик и быстро пополз в воду.

Ужик плыл, а булькающий прыгал через него. Солнце ярко светило, переливаясь разными цветами в брызгах воды.

— Ой! — остановившись, сказал Ужик. — Кажется, мне надо подкрепиться. А то я уже второй день ничего не ел.

— Буль! — воскликнул булькающий и, сделав глаза огромными, резко исчез.

— Ты где? — крикнул Ужик. — Наверно, тоже отправился подкрепиться, — сказал Ужик и выполз на траву. Кроме молока он не знал другой еды. Но молока у запруды не было. Подумав, решил вернуться в дом.

Дорога оказалась очень длинной. Может, потому что Ужик сильно хотел есть?

Вытянув как можно длиннее шею, чтобы голова стала выше травы, он посмотрел на дом. Было страшно приближаться к нему, ведь там жили такие огромные люди. Но там было и молоко.

Осторожно он дополз до крыльца. Осмотрелся и пополз дальше. Кухонная дверь, и вот он — знакомый пыльный угол под буфетом. Ужик свернулся клубочком и решил немного отдохнуть, но случайно уснул.

Знакомство с котом

Ужик открыл глаза. Огромная лохматая голова просунулась под буфет и, шевеля носом с большими усами, нюхала его.

— Ты кто? — испуганно прошептал Ужик.

— Фыр, — ответила неизвестная голова, стараясь напугать Ужика.

— Ш-ш-ш-ш, — прошипел Ужик и покрутил перед носом головы своим раздвоенным язычком.

«Я же не должен быть вежливым, если на меня фырчат, поэтому с полным правом могу шипеть», — подумал Ужик.

Голова издала: «Мяу», — и попятилась назад.

Ужик осторожно выбрался из пыльного угла и выглянул из-под буфета. Кроме фырчащего и мяукающего, рядом никого не было.

— Я тебя не боюсь! — смело сказал Ужик.

— Фыр, — ответил незнакомец.

— Я Ужик. А ты кто?

— Я Мур-р-рзик! Кот я! И я тут живу! — гордо ответил кот и важно прошёлся по кухне.

— А я везде живу, — ответил Ужик.

— Так не бывает, — сказал Мурзик.

— Бывает, ш-ш-ш, — ответил Ужик.

— Фыр, — рассердился Мурзик. — Зачем ты сюда пришёл?

— Я не умею ходить, я только умею ползать и плавать, — ответил Ужик.

— Фыр, плавать? Какая гадость.

— А мне нравится.

— Фыр. Я не люблю воду.

— А у меня есть друг. Я не знаю, как его зовут. Он не умеет говорить, только буль, буль, буль. И мы с ним плаваем.

— Буль, буль, буль? — задумался Мурзик. — Кажется, я знаю, кто это.

— Кто? — обрадовался Ужик.

— Это рыбка. Я очень люблю её есть.

— Есть? — испугался Ужик. — Пожалуйста, не ешь моего друга.

— Ну не зна-а-а-аю, — протяжно сказал Мурзик и, сев, стал облизывать лапку. — Иногда так хочется рыбки. Мур-р-р. Молоко уже надоело, и сметана надоела, а вот рыбка… — Мурзик прикрыл глаза и облизнулся.

Светлана Матвеева, 6 лет

— Ой, ой, не надо его есть. Он совсем маленький, ты им не наешься, — сказал Ужик.

— Ну ладно, сегодня не буду. Сегодня я уже сытый, — и Мурзик важно пошёл к двери, подняв и распушив хвост.

«Молоко», — вспомнил Ужик слова кота.

— А где тут найти молоко? — крикнул ему Ужик.

— Да вон оно стоит, мур-р-р, — кивнул головой Мурзик на миску под столом и вышел во двор.

Ужик быстро подполз к миске и, наевшись, лёг рядом.

— Ой, как хорошо, — сказал он, чувствуя, что засыпает. Но резко поднял голову и подумал, что лучше уползти из дома. Животик был сыт, и ползти совсем не хотелось. Он опять заполз под буфет и, свернувшись в углу, уснул, решив, что к запруде можно вернуться и завтра.

Щенок

Ужик проснулся, услышав странные звуки.

— Тяв, тяв, — разносилось по кухне.

Ужик поднял голову и осмотрелся. Рядом лежал Мурзик. Он с трудом влез под буфет и следил за кем-то глазами.

— Что это? — испуганно спросил Ужик.

— Щенок. Сашка откуда-то притащил. Фыр, такой противный и постоянно тявкает. Мало ему Шарика, так ещё и этого притащил.

— Это он так кричит? — спросил Ужик.

— Фыр, мя-я-яу. Конечно, он. Кто же ещё, — ответил Мурзик.

— А кто такой Шарик? — спросил Ужик.

— Пёс. Он живёт во дворе. Ужасный такой и злой. Всегда на цепи сидит, и домик у него маленький. И ест кости.

— Я его не видел, — разочарованно произнёс Ужик.

— А я его вижу каждый день. Он всегда хочет меня поймать, но у него цепь короткая.

— Мне надо возвращаться к запруде, — сказал Ужик и, развернувшись, пополз из-под буфета.

— Ну и иди, — ответил Мурзик.

— А этот, как его… Щенок… меня не укусит? — спросил Ужик.

— Не знаю. Он глупый. Вон как бегает. Миску перевернул, молоко пролил и визжит постоянно, фыр, — ответил Мурзик.

— Молоко пролил? — сказал, расстроившись, Ужик.

— Мя-я-яу. Да, вон лапами весь пол измазал.

Ужик осторожно выполз из-под буфета и, глядя на постоянно бегающего и тявкающего щенка, крикнул:

— Привет! Я Ужик.

Щенок остановился и с удивлением посмотрел на Ужика, смешно наклонив голову на бок.

— Тяф, — громко сказал он. — А я Дружок. Меня так мальчик назвал.

— А тут ещё есть Мурзик, — повернув голову к коту, сказал Ужик.

— Тяф, я знаю. У меня нос давно вас учуял.

Мурзик медленно выполз и, посмотрев Дружку в глаза, спросил:

— А ты не будешь кусаться?

— Нет, — ответил Дружок. — Я ещё не умею. Тяф.

— Тогда давайте все дружить, — сказал Ужик.

— Давайте, тяф, — обрадовался Дружок.

— Ну, хорошо-о-о, мур-р-р, — ответил Мурзик.

Ужик подполз к миске. Там оставалось ещё немного молока. Он поел и, попрощавшись с новыми друзьями, отправился к запруде.

А Мурзик с Дружком ещё долго и весело болтали.

Возвращение к запруде

Ужик выполз из дома и, подняв высоко голову, осмотрелся. Недалеко от забора стоял маленький домик.

— Наверно, там живёт Шарик, — тихо сказал Ужик и опустился в траву. — Я не поползу к нему, вдруг он и меня захочет поймать.

Ужик пополз по траве, быстро удаляясь от дома. Кто-то пробежал перед ним.

— Ты кто? — крикнул Ужик, остановившись и сильно вытянув шею, чтобы лучше рассмотреть.

Кроме шуршания травы никаких других звуков не было.

Ужик пополз дальше. Вскоре кто-то вновь быстро пробежал перед ним.

— Кто тут? — спросил Ужик. Он остановился и стал осматриваться. Прямо перед ним из травы выглянула зелёная голова с большими глазами.

— Я видел тебя раньше, — сказал Ужик.

Голова так же быстро исчезла, как и появилась.

— Как тебя зовут? — крикнул Ужик. Но тот, кому принадлежала голова, уже убежал.

— Ох, — вздохнул Ужик. Ему так хотелось познакомиться, найти нового друга. У него уже были друзья. Тот, кто не умел говорить, а только булькал.

— Это первый, — сказал Ужик, подумав о нём.

Кот Мурзик, который сказал, что тот, кто умел только булькать — рыба.

— Это второй, — посчитал Ужик.

И щенок — Дружок.

— Это третий, — прибавил Ужик.

Из травы вновь показалась голова. Ужик так был занят подсчётом друзей, что не сразу заметил её.

— Ты вернулся? — обрадовался Ужик, увидев голову, и стал махать кончиком хвоста, приветствуя незнакомца. — Меня зовут Ужик, а тебя?

— Я Василиска, — ответила голова.

— Давай дружить? — предложил Ужик.

— Ещё чего, — ответила Василиска и, выпучив глаза, добавила: — Вовек такого не было, чтобы ящерица дружила со змеёй.

— А кто такая ящерица? — спросил Ужик.

— Я ящерица, — ответила Василиска. — Чего тут непонятного? Ящерица Василиск. Но я девочка, поэтому — Василиска. Понял?

— А-а-а, — задумчиво протянул Ужик. — Понял. А кто такая змея? — поинтересовался он.

— А! — ещё больше выпучив глаза, вскрикнула Василиска. — Ты змея, и ты меня не догонишь, — ящерица быстро скрылась в траве.

— Я змея? — удивился Ужик. — А я не знал.

Он пополз дальше. И вскоре увидел воду. Но плавать не хотелось. Ужик устал. Потому что дорога была длинной, и сытый животик тяжёлый, и ещё мысли об оставшемся в пруду буль-буле и Василиске. Он свернулся клубочком у воды, решив помечтать, и уснул.

Квак

— Ква-а-а, ква-а-а, — Ужик открыл глаза, услышав новые звуки.

— Ква-а-а, ква-а-а, — разносилось вокруг. Ужик поднял голову и осмотрелся. Недалеко от него сидел маленький зелёный и с очень большими глазами. Он подпрыгнул и крикнул:

— Ква-а-а.

— Это ты так кричишь? — спросил Ужик.

— Я, — вновь подпрыгнул новый знакомый. — Ква-а-а.

— А ты кто? — поинтересовался Ужик.

— А ты не узнаёшь меня, ква-а-а? — он вновь подпрыгнул.

— Нет, — ответил Ужик и внимательно посмотрел в глаза незнакомцу. — Мне кажется, я уже видел тебя, но не помню где.

— Ква-а-а, я был маленьким, и мы с тобой играли.

— Играли? — удивился Ужик. — А когда?

— Ква-а-а, мы плавали, и я прыгал через тебя.

— Это ты? — обрадовался Ужик. — Ты буль-буль?

— Да, ква-а-а. Я тогда не умел говорить, а теперь умею. Я вырос. Ква-а-а.

— Я знаю, ты — рыба. Мне кот Мурзик сказал.

— Ква-а-а, ква-а-а, — рассмеялся бывший буль-буль. — Я не рыба, я лягушонок. А когда был маленьким, то был головастиком.

— Да? — радостно удивился Ужик.

— И теперь меня звать Квак, ква-а-а, ква-а-а, — Квак вновь подпрыгнул.

— Квак? Какое красивое имя, — сказал Ужик. — А мы ведь будем дружить дальше?

— Конечно, — ответил Квак и прыгнул.

— А почему ты постоянно прыгаешь? — спросил Ужик.

— Потому что все лягушки прыгают, мы так ходим. Ква-а-а.

— А-а-а, — удивился Ужик. — Наверно, это интересно.

— Да, — ответил Квак и прыгнул. — Попробуй, тебе понравится, ква-а-а-а, ква-а-а.

Ужик собравшись в клубок, постарался подпрыгнуть. Он совсем немного смог оторваться от земли.

— У меня не получается, — грустно сказал Ужик.

— Ква-а-а, ты научишься, — ответил Квак.

Ужик и Квак ещё долго разговаривали. Ужик пытался научиться прыгать и, хотя у него не очень получалось, но Квак всё время хвалил друга. А потом Квак сказал, что ему пора домой, и упрыгал. А Ужик свернулся клубочком и уснул, вспоминая, как они весело провели день с Кваком.

Комары и мухи

Ужик проснулся и, потянувшись вверх, зевнул.

— Что-то Квака нет, — осмотревшись, сказал он и тут же услышал:

— Ква-а-а, ква-а-а, — лягушонок высоко прыгал и радостно квакал.

— Я тут! — крикнул Ужик.

— Я вижу, — отозвался Квак. — Я высоко прыгаю. Ква-а-а, ква-а-а. И мне всё видно.

Квак прыгнул совсем рядом с Ужиком.

— Давай прыгать, — крикнул Квак.

— Нет, — ответил Ужик. — У меня после вчерашних прыжков живот болит.

— Живот болит? — прыгнув близко к Ужику, спросил Квак. — Может, ты проголодался?

— Нет, — ответить Ужик. — Когда я хочу есть, у меня по-другому болит.

— Ква-а, Ква-а, — сказал Квак. — А у меня болит только когда есть хочу, а больше никогда.

— А сейчас болит? — спросил Ужик.

— Ква-а, — прислушался к своему животу Квак, закатив глаза. — Совсем немного. Надо подкрепиться, а то потом сильно начнёт болеть. Давай ловить комаров?

— Давай, — согласился Ужик. — А зачем их ловить?

— Ква-а-а, есть их будем, — ответил Квак.

— Есть? А они вкусные? — спросил Ужик.

— Очень, — ответил Квак и, улыбнувшись, облизал губы. — Ква-а-а-а, Ква-а-а-а, — протяжно заквакал он от удовольствия.

Ужик посмотрел вокруг.

— А где они, эти комары?

— Да вот же, — сказал Квак, и очень быстро вытянув длинный язык, поймал комара и проглотил.

— Ой, какой у тебя язык большой, — удивился Ужик.

— Вкусно, — ответил Квак, улыбаясь, и погладил лапкой свой живот. — Теперь ты лови.

— Я? — Ужик посмотрел вокруг. — А у меня получится?

— Конечно, — ответил Квак и указал лапкой на комара, пролетающего мимо: — Вон он, вон. Лови, лови, а то улетит.

Ужик постарался вытянуть сильнее шею и языком дотянуться до комара. Но у него ничего не получилось.

— Эх, — махнул лапкой Квак. — Такого жирного комара упустил. Смотри, показываю ещё раз, — Квак резко выбросил вперёд язык и, поймав на лету комара, быстро отправил себе в рот. — Вкуснятина, ква-а-а, ква-а-а, — проглотив, сказал он, и тут же ещё один выброс языка, и на этот раз пойманная муха отправилась в рот к Кваку.

— Это не комар, — успел заметить Ужик.

— Ква-а-а, это муха, она ещё вкуснее. Теперь ты пробуй.

Ужик попробовал, потом ещё раз и ещё, но так и не смог поймать ни комара, ни муху. А Квак не промахнулся ни разу.

Солнышко стало уходить на ночь, и Ужик, зевнув, сказал:

— Я так устал сегодня, хочется спать.

— Ква-а, хорошо. Я тоже устал и наелся на три дня, — сказал Квак.

— А я не наелся, — грустно ответил Ужик, но Квак уже не услышал, он, прыгнув высоко, крикнул Ужику: «Спокойной ночи!» — и исчез в высокой траве.

Ужик свернулся клубочком и уснул, вспоминая дом, молоко и друзей.

Вот ты какая — рыба!

Ужик проснулся от капель начинающегося дождя. Огромная серая туча нависла как раз над тем местом, где он уютно, свернувшись клубочком, спал.

— Эй, эй! — закричал Ужик и отполз в сторону. Но тучка была очень большой, и дождик продолжал капать на маленького Ужика.

— Эй, я так не хочу. Я хочу солнышко! — крикнул Ужик тучке и отполз к самой воде. Дождик не собирался заканчиваться. Капли становились всё крупнее и чаще падали на землю. Налетевший холодный ветер заставил Ужика задрожать. Ужик подумал и решил, раз уж всё равно придётся мокнуть, так лучше он поплавает, чем такие большие капли будут больно его хлестать по телу.

Ужик быстро юркнул в воду, и тут раздался сильный грохот.

— Ой, — выглянул Ужик из воды.

Ветер, гром, молнии… — всё это сильно напугало Ужика, и он нырнул как можно глубже.

Под водой было тихо и даже тепло после холодного ветра.

Мимо кто-то проплыл, большой и красивый.

— Ой! — булькнул Ужик и поплыл за незнакомцем. — Кто ты? — хотел спросить Ужик, но под водой получилось что-то напоминающее бульканье Квака, когда тот был головастиком. А неизвестный обернулся и сделал несколько кругов вокруг Ужика.

— Я Ужик! — снова попытался заговорить Ужик, но вместе с выскочившими из его рта пузырьками воздуха в воде пробулькало что-то невнятное.

Незнакомец внимательно посмотрел в глаза Ужику и несколько раз открыл рот. Но никакого звука не издал, лишь кучка пузырьков побежала столбиком к поверхности воды.

Что-то рядом плюхнулось. Ужик обернулся и увидел Квака.

Лягушонок, поняв, что Ужик пытается познакомиться, рассмеялся, и из его рта тоже побежали пузырьки вверх.

Квак позвал Ужика, махнув ему лапкой, и поплыл вслед за своими пузырьками.

Ужик вынырнул, обрадовавшись яркому Солнышку. Дождь закончился, и вновь стало тепло. Ужик выполз на берег вслед за Ква-ком и спросил:

— А ты знаешь, кто это там был?

— Конечно, знаю. Это рыба.

— Рыба?

— Да. Это большая рыба, о-о-очень большая.

— Вот ты какая — рыба, — обернувшись и посмотрев на воду, сказал Ужик. — Теперь я знаю, кто такая рыба. А почему она не стала со мной разговаривать?

— Да потому что это рыба, — рассмеявшись, ответил Квак. — А рыбы не разговаривают.

— Да? — удивился и расстроился Ужик. — А как же мы будем с ней дружить?

— Никак, — ответил Квак. — Рыбы ни с кем не дружат.

— Да? — удивился Ужик.

— Да, — ответил Квак. — Они важничают и никогда ни с кем не дружат.

Когда наступил вечер и Квак упрыгал к себе домой, а Ужик, свернувшись в клубочек, лёг спать, то очень долго думал о рыбе.

А рыба преспокойно плавала на глубине…

Осенняя сказка

Оксана Буслюк

г. Тверь

Мама-кошка часто рассказывала котёнку одну и ту же красивую сказку: «Однажды зелёный сад за домом станет огненно-рыжим, и прилетит красивая жар-птица. Она сядет на ветку и пропоёт грустную песню. И тогда все деревья в саду сбросят свои листья, и наступит зима».

Котёнок не понимал, как зелёный сад, в котором так весело играть и гоняться за бабочками, может стать огненно-рыжим? Вот он, котёнок, серый! И как бы ни старался, он не может стать ни белым, ни чёрным. Только грязным, и то не специально! И как это деревья могут сбросить свои листья? Вот он никогда не сбросит свою мягкую шкурку. Она ему очень нравится. И хвостик он тоже никогда не скинет. Пушистый хвостик был котёнку лучшим другом. С ним можно было поиграть в догонялки, подразнить птиц или просто подложить под голову, когда спишь.

Мария Коваленко, 12 лет

Котёнку нравилось просыпаться ясным солнечным утром под пение птиц. Они залетали в сад, задерживались ненадолго и радовали своими трелями. И вот однажды:

— Каррр!

В суженных зрачках котёнка мелькнуло недоумение. На ветке берёзы сидела большая иссиня-чёрная птица с большим клювом.

— Ты кто?

— Каррр! — Чудо-птица тряхнула головой.

Только тут котёнок заметил, как изменилось всё вокруг. За одну ночь зелёные листья превратились в пёстрое покрывало. Каждое дерево было похоже на свечку, которая горела красным, жёлтым или пёстрым огоньком.

— Я тебя знаю! — подпрыгнул котёнок.

Ворона свесила голову, с любопытством рассматривая маленькое надоедливое чудо.

— Ты — Жар-птица! — котёнок нетерпеливо бегал вокруг дерева.

Ворона от удивления даже клюв раскрыла. Был бы сыр — и упрашивать петь не пришлось бы.

— Давай играть! — предложил котёнок.

Вороне играть было недосуг. И где это видано, чтобы большая гордая птица возилась с маленьким глупым котёнком?

— В догонялки!

Ворона клацнула клювом и отвернулась.

Но котёнок уже знал, что острые когти природа дала ему не только для игры. Он стал ловко карабкаться по стволу дерева. Как учила мама. Сначала подтянуться на передних лапах, потом подобрать задние и хвост: передние, задние, хвост… и не перепутать! Легко!

Ворона равнодушно наблюдала полуприкрытыми глазами.

— Мама говорит, что я — прирождённый охотник! — котёнок уже видел перед собой свисающий с ветки синий хвост и большую мягкую птицу. Ещё рывок. Прыжок — и…

— Каррр! — взмахнула крыльями ворона.

Котёнок, кувыркаясь, плюхнулся в мягкую пожелтевшую листву. В зубах он сжимал иссиня-чёрное перо.

— Мама не поверит!

А в саду стояла настоящая золотая осень. Котёнок думал о том, что сказки сбываются. Значит, скоро мама расскажет новую волшебную историю. Интересно, а каким будет сад в этой сказке?

В это время где-то на дереве сидела чёрная ворона и вздыхала. А ведь чудеса случаются, раз этот маленький глупый котёнок сумел разглядеть в ней не просто Ворону, а большой яркий внутренний мир прекрасной Жар-птицы!

Грибы

Павел Великжанин

г. Новосибирск

1.

Этот дождик так мал,

Он почти что и не был.

Он не шёл, а хромал,

Еле капая с неба.

Мы не прятали лбы

От бесшумной капели,

И одни лишь грибы

Дружно шляпы надели.

2.

Под берёзой — подберёзовик,

Под осиной — подосиновик,

Между ними в шляпке розовой

Мухомориха красивая.

Влез на пень опёнок маленький.

Грузди (в каждом пуд —

хоть взвешивай!)

Грузно сели на завалинку

У избушки старой лешего…

Мария Трушникова, 10 лет

Почему кошки не летают?

Вел Гвор

г. Москва

Ветер часто уговаривал Кошку полетать с ним. Но Кошка отказывалась. Она говорила, что лапами ходить удобнее и приятнее. Но однажды нахальная птица села на ветку дерева и стала дразнить Кошку:

— Почему кошки не летают? А потому что у них нет крыльев! Ха-ха-ха!..

Это так надоело Кошке, что когда Ветер ещё раз предложил ей полетать, Кошка согласилась. Ветер осторожно взял Кошку в свои ладони и поднял её. Для того чтобы Кошка привыкла, Ветер сначала облетел дерево и подлетел к нахальной птице. Птица спала на ветке. Ветер поднёс Кошку поближе к птице, и Кошка тихо сказала:

— Мяу-мяу.

Увидев Кошку, висящую в воздухе, птица распахнула глаза и раскрыла клюв (ведь она не могла увидеть ветер), но так ничего сказать и не смогла.

Ветер с Кошкой стали подниматься всё выше и выше. Кошка с интересом смотрела, как её дерево становится всё меньше и меньше. Дорога, которая проходила рядом, становилась всё уже и уже. Облака, которые с земли казались пушистыми громадами, становились туманом и снова обретали величественный вид, но уже сверху. Над облаками, с гордым блеском в глазах, парил орёл.

Ветер с Кошкой догнали и поравнялись с ним. Орёл их не замечал, пока Кошка не спросила, не знает ли орёл, на какой высоте они летят.

Но орёл ничего не ответил, только изумлённо щёлкнул клювом, суматошно замолотил крыльями и стал быстро снижаться.

— Это потому что у меня шкурка намокла и растрепалась, — решила Кошка. Она попросила, чтобы ветер отнёс её обратно к дереву. Они быстро спустились, и, легко спрыгнув с ладоней ветра, Кошка остановилась около надоедливой птицы. Птица сидела на земле и изумлённо слушала удивлённого и возмущённого орла:

— Когда в небе и кошки летают, то орлам там тесно уже.

Кошка подошла к птице и сказала:

— Ты хотела знать, почему кошки не летают? Потому что орлов жалко, падают.

И, гордо подняв хвост, отправилась к себе на ветку. Ведь у неё столько дел — её, Кошкиных.

Максим Бородай, 12 лет

Котик Мявсик

Александр Головко

г. Ессентуки, Ставропольский край

* * *

Где-то в центре Вселенной царила огромная планета Оум. Загадочно мерцая миллионами лампочек, она состояла из тысяч проводов и микросхем.

Это был великий Супер-пупер Компьютер, управляющий планетами и звёздами, всем живым и сущим в огромном Космосе. Супер-пупер Компьютер планеты Оум был настолько могуществен, что мог зажигать и тушить звёзды, следить, чтобы, например, на маленькой планете Земля жизнь шла по установленным природой законам. Чтобы вставало по утрам Солнце, ночью светила Луна, чтобы размножались животные, птицы, рыбы, как предначертал сам Господь Бог!

Но даже у Великих и Ужасных бывают невидимые глазу враги. Кто мог выступить в такой роли против могущественного Супер-пупер Компьютера? Представьте себе, есть такие, это вирусы. Против них бессильны и люди, и компьютеры…

Однажды из тайных глубин Космоса на планету Оум занесло крохотный вирус по имени Шустрик. Недолго думая, он внедрился в тело Оум и стал тихонечко делать своё нехорошее дело: разводить кругом сырость, отчего появлялась ржавчина, выходили из строя контакты, портились провода, микросхемы.

Супер-пупер Компьютер не замечал вредительство Шустрика, пока вирус не нанёс ему большого урона. Вначале в Супер-пупер Компьютере сбилась программа на сайте «zemlja.ru». Потом и вовсе оборвалась связь с самой планетой. Стали происходить разные странности: в семье Лесника в большом лесу, где они жили, исчез пятилетний Власик.

Целыми днями отец мальчика бродил в окрестностях, разыскивая единственного сыночка, долгими ночами плакала его мама, моля, чтобы малыш нашёлся. Но мольбы её были тщетны…

Странно, но именно в этот день ко двору Лесника приблудился котёнок. Хозяйка удивилась неожиданному гостю, он жалобно мяукал и словно о чём-то пытался сказать, или что-то искал, бегая по большому дому. Вскоре он успокоился, чувствуя к себе ласковое отношение со стороны хозяев. Его назвали Мявсиком за его «разговорчивый» нрав.

Полосатая шёрстка, умильная мордочка и неуёмный задор позволили ему вскоре подружиться с обитателями двора. Их было немало: заботливые и вездесущие куры, громогласные и важные гуси, хлопотливые утки. В хлеву жила корова с телёнком, а в свинарнике — пятнистая свинья с выводком из семерых поросят. Но главным и строгим законодателем двора был лохматый чёрный пёс по кличке Дозор. Его все побаивались и обходили стороной. Он чутко дремал в деревянной будке, следя одним глазом, чтобы ничто не нарушало покоя хозяйского двора.

Елена Гумерова, 13 лет

Мы знаем, что кошки очень любопытны, поэтому скоро двор оказался Мявсику тесным. Котёнок просто вышел однажды за забор усадьбы и стал осматривать и обнюхивать всё, что попадалось ему на пути. Густая трава, если приглядеться, не очень-то и скрывала своих обитателей. Котику всё было ново и интересно. Вот на пути Мявсика встала большая куча, шевелившаяся сама собой странным образом. Присмотревшись, он увидел снующих туда-сюда чёрных маленьких существ, словно перевязанных ниточкой в тонкой талии. Их маленькая головка с коротенькими усиками держалась на тонюсенькой шейке. Перебирая ножками, они карабкались вверх по куче, таща каких-то букашек, червячков. Мявсик вспомнил, что во дворе он уже видел этих существ, их называли муравьями, но здесь они были крупнее. Вот несколько муравьёв выбрались из травы, таща лохматую гусеницу. Она извивалась, сопротивлялась, но это ей не помогало. Медленно, но неуклонно муравьи её тянули на копошащуюся кучу. Муравьёв было так много, что у него замельтешило в глазах. Гусеница всё скатывалась и скатывалась, и ему надоело это зрелище. «Экие бестолковые работники!» — подумалось Мявсику.

Что это — они ползут по его лапкам! Он брезгливо встряхнул одной, другой, даже попытался схватить муравья зубами, лизнул красным язычком, но их это вовсе не смущало. О ужас! — один оказался у него на самом уязвимом месте — на носу… Котик фыркнул, тряхнул резко головой. Муравью это не понравилось, и он укусил Мявсика за нос. Подскочив от боли, Мявсик бросился прочь. Известно, бег — первое средство для котов от всякой напасти!

От быстрого бега Мявсик заскользил по траве, притормаживая, и оказался на дорожке, ведущей к усадьбе Лесника. Он вдруг вспомнил о голубенькой миске с молоком, что ждала его на веранде дома. Настроение поднялось, он, не раздумывая, большими прыжками помчался, как тигр, к заветной миске, перепрыгивая через препятствия.

Бабочка

На другой день котик снова путешествовал за воротами среди пахучей травы и полевых цветов. Терпкий ветерок приносил из недалёкого леса какие-то необыкновенные запахи, которые завораживающе манили к себе.

Солнышко только выбралось из-за леса и озорно подмигивало котику из капелек росы, отражаясь солнечными лучиками, которые переливались янтарным блеском, словно капельки мёда. Мяв-сик лизнул одну росинку, потом другую — вкусно!

В это время огромный коричневый жук с длинными усами стал деловито переползать через дорожку. Котик потрогал его лапкой, но жук, кажется, не обратил на это внимания, продолжая ползти по своим жучиным делам.

Прилетела огромная бабочка. Мявсик видел бабочек и раньше во дворе усадьбы. Они садились на поленницу дров, на перила веранды, на забор. Эта бабочка была бесподобно хороша, просто великолепна! Разноцветная, с махровыми крылышками, на которых,

как глаза, на Мявсика «смотрели» не мигая два ярких ободка — чёрные зрачки-пятнышки посередине крыла. Изящные усики торчали на голове, словно антенны.

Сев неподалёку на красный цветок, бабочка стала деловито перебирать лапками, шевелить усиками, что-то выискивая в середине цветка подвижным хоботком.

Котик замер, но вскоре медленно, как это умеют только кошки, начал осторожно приближаться к бабочке. Подкравшись совсем близко, он коротко взмахнул лапой, но на мгновение бабочка опередила его и улетела. Мявсик бросился за ней, пытаясь схватить, подпрыгивая и кувыркаясь в траве. Бабочка словно дразнила его, то поднималась выше, то летела над самой его головой. Котик снова догнал её и — хвать когтями. Бабочка куда-то исчезла, озадаченный Мявсик посмотрел налево, направо и услышал тоненький, звонкий голосок словно над самым ухом:

— Не шевелись, я сижу у тебя на голове.

Котик притих, а голос продолжил:

— Думаешь, это ты со мной играешь? — нет, это я благодаря тебе упражняюсь в ловкости. Нам, бабочкам, просто необходимо быть ловкими, чтобы не погибнуть от таких вот шалунишек.

Странно, что Мявсик понимал язык бабочки, а она продолжала:

— Ну а как тебя зовут — Власик?

— Нет, Мявсик, — наконец пришёл в себя наш герой.

— Ладно, пусть будет Мявсик, потом разберёмся, — загадочно и серебряно пропела она. — Ну что, поиграем ещё?

— А как зовут тебя? — нашёлся Мявсик.

— Бабочкой. Нас все так называют, для других мы все на одно лицо, зови и ты меня так.

И она полетела впереди. Он помчался за ней, пытаясь схватить, но уже не старался очень, чтобы нечаянно не навредить своей новой знакомой.

Так они играли некоторое время, носясь по полю и перекликаясь на ходу. Котик был очень рад — наконец-то нашлась подруга, с которой можно было перемяукнуться о том о сём…

Волчьи глаза

Они встречались теперь каждый день. Как-то к вечеру Мявсик играл с Бабочкой у самого леса. Он готов был позволить ей садиться даже на нос, хотя это было очень щекотно, но зато не больно, по сравнению с укусом муравья. И она села на его влажный носик. Он резко пустился бежать, а Бабочка закружилась у его головы. Играя, они оказались посреди высоких деревьев. Мявсик заблудился.

Бабочка присела ему на спину и пискнула тревожно: «Стой! Смотри — из-за деревьев на нас глядят чьи-то глаза, будь осторожней!»

Она взмыла к вершинам деревьев. Мявсик ничего не понял, поводил головой туда-сюда и увидел, что из-за ближних кустов на него уставились жёлтые немигающие Глаза! А вот ещё… Они окружили его со всех сторон. Котик попятился, но Глаза, словно преследуя его, становились всё ближе и ближе! Мявсику стало не по себе. Шёрстка на спине вздыбилась, спинка выгнулась дугой, и весь он напружинился. Глаза же всё приближались…

Мявсику стало так страшно, он зафыркал, как тигр, а потом, высоко подпрыгнув, вцепился во что-то, что стояло совсем рядом. Это был огромный серый волк, один из стаи волков.

Котик не знал, что волки проходили краем леса в поисках добычи и, учуяв запахи жилого двора, стали подбираться ближе. Ненароком они наткнулись на странного зверька, самозабвенно мяукающего и кувыркающегося на опушке леса. Видимо, это зрелище позабавило волков, они остановились понаблюдать за ним. Мяв-сик, играя с Бабочкой, забежал в лес, и тут охотничий инстинкт подтолкнул волков сделать так, как они привыкли делать: встали вкруг добычи, чтобы схватить её и съесть. Только чудо могло его спасти.

Но неожиданная и дерзкая атака, острые, как бритва, когти Мявсика ошеломили волка. Тот взревел от боли и кинулся прочь. Остальные собратья ретировались следом в чащу.

От резкого движения волка Мявсик отлетел в сторону и быстро-быстро вскарабкался на ближайшее дерево.

Едва опомнившись, он огляделся с высоты, но ничего подозрительного внизу не заметил. А вот и Бабочка прилетела, весело крича:

— Мявсик, ты как маленький тигр — разогнал целую стаю кровожадных хищников! Я всё видела и восхищена, ты — настоящий герой! Мне приятно дружить с таким смельчаком!

Котик приободрился и ответил:

— Спасибо, Бабочка, что вовремя предупредила!

Он стал спускаться с высокого дерева, что оказалось гораздо труднее, чем заскочить на него. Спустившись, он деловито промяукал:

— Уже темнеет, а я сильно проголодался…

Попрощавшись с Бабочкой, котик направился в усадьбу, чувствуя себя настоящим героем.

Но во дворе его никто торжественно не встречал, как подобает в таких случаях. Куры уже уселись на насест в сарае, Дозор лениво грыз свою любимую косточку. Казалось, всем обитателям двора его поступок был совершенно безразличен. Мявсик не мог предположить, что они просто не догадываются о его приключениях. Немного взгрустнув, он вспомнил про заветную мисочку и поторопился на веранду в предвкушении сытного ужина.

А в это время над двором словно невзначай пролетела Бабочка. И там, где у неё были усики, похожие на маленькие антенны, что-то сверкнуло и зажужжало, словно заработала небольшая кинокамера, снимавшая сверху двор и Мявсика. Бабочка сделала круг и, мигнув круглыми зрачками, исчезла в вышине…

Жизнь двора

Прошло несколько дней, Бабочка не прилетала. Мявсик загрустил. Обитатели двора его не интересовали. Гуси слишком важничали, к ним не подступиться. Только и слышно:

— Га-га-га, гы-гы-гы.

Куры — глупый народец — целыми днями копошились в навозе, выискивая своих мерзких червяков. Главнее Петуха для них в целом свете не было никого. Они считали, что даже солнце без ведома Петуха не в состоянии взойти над лесом. Предводитель кур важно расхаживал по двору и назидательно вскрикивал: «Ко-ко-ко!» А если был недоволен чем-либо, то кричал: «Ка-ка-ка!»

Ко всему ещё — этот несносный Дозор, Мявсик недолюбливал его. Стоило зазеваться чуть, как пёс срывался подобно чёрной молнии и летел на всякого, гремя железной цепью. Бр-р-р, того и гляди разорвёт… Но Мявсик всегда успевал отскочить на безопасное расстояние. Однажды Дозор всё-таки застал его врасплох в углу между домом и верандой. От страха Мявсик, как всегда, взъерошил шерсть, пронзительно зафыркал и гнусаво завыл. Дозор нехотя отступил к своей будке. Осклабившись, будто улыбаясь по-собачьи, примирительно пролаял:

— Ну по-шу-тил слег-ка. Мне на-до-е-ло го-нять глу-пых кур. Ну прос-то не с кем по-за-ба-вить-ся. Ме-ня боят-ся, я же охра-няю всех. Обид-но…

Котик поднял хвост трубой и, проходя мимо, ответил с достоинством:

— Ох и шутки у тебя! Хозяевам так готов руки лизать, а тут — пошутил…

Ему вдруг вспомнились ласковые руки хозяйки, которая иногда брала его на колени и гладила по светлой шёрстке. При этом слёзы выступали на её глазах, она шептала: «Власик, мальчик мой родной, где же ты…»

Мявсику было не по себе в этот момент, он будто ощущал себя её сыном и потому тёрся ушками, носиком о её шершавые, пахнущие молоком, добрые руки. Если бы мог, то заплакал бы от состраданья и невозможности стать её дорогим Власиком.

Свободных минут у Хозяйки мало, зато много дел ждало её в доме и во дворе. Необходимо было приготовить еду, накормить животных и птиц, убраться всюду. Да разве сочтёшь все заботы деревенского быта…

Конец ознакомительного фрагмента.