Новые сказки – V. Том 2

Антология, 2016

«Правда же, иногда очень хочется задать подобный вопрос некоторым слишком взрослым и слишком многознающим людям? О таких думаешь, что они никогда не были детьми, не шалили, не ошибались, не плакали, не смеялись заливисто и звонко и, конечно, не читали сказок. А читать сказки – очень приятное занятие, даже если ты, дорогой друг, пока знаешь не все буквы и тебе читают вслух мама, папа или бабушка. Поверь, для них – это тоже удовольствие, потому что после или даже во время чтения можно обсуждать интересные моменты и даже спорить. Взрослые в такие минуты (я это знаю по себе) очень хотят снова оказаться в прекрасной поре детства. Давайте вместе откроем красочную, увлекательную, интересную-преинтересную книгу сказок. Уверяю: вы не только развлечётесь, повеселитесь или переживёте непростые моменты вместе с полюбившимися героями, но и получите много хороших советов. Поймёте, почему так полезна и во всех отношениях привлекательна манная каша, почему общение с домашними животными очень полезно для здоровья. Вы узнаете, как опытные строители бобры могут спасти пересыхающее озеро. Вы заинтересуетесь процессом съёмки фильма и поймёте, как это важно: сделать удачный крупный план кошачьей морды. Не сомневаюсь, что вы захотите ещё и ещё раз побывать в прекрасной стране Филобутонии и на удивительных Полушляпных островах…» В формате pdf A4 сохранен издательский дизайн.

Алексей Баев, г. Йошкар-Ола

Вова, Катя, лисичка и колобок

(волшебно-детективная история)

Я — Вова.

Мне шесть лет, и почти все считают меня почти взрослым. Это совсем не удивительно, ведь через полгода я пойду в школу и, наверное, перестану верить в сказки.

Почему? — спросите вы. Потому что у меня есть старшая сестра Женя, ей десять, она считает, что сказки — ерунда, и все говорят, какая она большая: и папа, и мама, и даже бабушка, которая хоть и взрослая, но ведет себя иногда как маленькая.

А история, которую я хочу вам рассказать, произошла… Впрочем, обо всём по порядку.

В прошлую пятницу в нашем садике начался конкурс на лучшую фигурку из пластилина. Не очень-то я его хотел, если честно. Но тут уж ничего не поделаешь.

Моя бабушка считает, что я неплохо леплю, но я почему-то все равно ей не верю. Мама с папой о моих поделках ничего не говорят. И даже Женька молчит. Почему? Потому что взрослые не любят огорчать детей. А у меня хорошо получаются только колбаски и колобки…

Так вот, позавчера все дети из нашей группы свои работы сдали. Валя Матвеева сделала белого гуся, Андрей Иванов — синий танк со спичкой вместо дула, Вася Семенов — красную рыбу, Оля Серегина — домик с трубой, Катя Галкина — оранжевую лисичку… Даже мой друг Сережка слепил своего знакомого бегемота!

А я… Я так ничего и не придумал.

Воспитательница Марина Александровна всех похвалила. Даже меня.

Сказала, что я еще обязательно себя покажу. И зачем-то добавила:

— Не в скульптуре, так в живописи.

Как будто пластилиновые фигурки — это памятники, а мои смешные каля-малякалы на бумаге — настоящие картины. Я не глупый. Понимаю, что она просто хотела меня утешить.

Мой папа говорит, что я хоть и не взрослый, но уже мужчина. А настоящий мужчина никогда не покажет, как он расстраивается.

Я и не показывал, что мне грустно. Но все почему-то и так заметили. Наверное, я пока не настоящий мужчина. Хорошо еще, что никто не обзывался и не дразнился. Группа у нас дружная. А Катька Галкина подошла ко мне, взяла за руку и сказала:

— Ты, Вова, очень хороший мальчик. И если ты хочешь, я помогу тебе слепить что угодно. Хоть слона. Хочешь?

Я сначала обрадовался, а потом мне стало стыдно. Я вытащил свою ладошку из Катиной и тихонько ответил:

— Спасибо, Галкина. Ты тоже хорошая. Но если ты мне слона слепишь, это будет не взаправду моя фигурка. А я не хочу никого обманывать.

— Не надо никого обманывать, Вова, — сказала Катька. — Давай мы с тобой двойную фигурку сделаем — мою лисичку и… Ты ведь колобков здорово лепишь, правда?

И тут я все понял!

Сама по себе Катькина лиса красивая, но не очень-то интересная. Мой же колобок — это интересно, но что в нем красивого? А так — получится настоящая сказка!

— Катя, я согласен! — обрадовался я.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Галкина. — Ты пока лепи своего колобка, а я картонку вырежу, куда мы его с моей лисичкой посадим.

И убежала в другой конец зала, где в шкафу лежат всякие полезные штуки для аппликаций. Ножницы там, картонки, бумага цветная…

Я взял со стола желтый кусок пластилина, отломил от него половину и быстро в ладошках скатал настоящего колобка. Потом незаметно вытащил из синего Андрюшкиного танка спичку и этой спичкой нарисовал на колобке глазки, ротик и носик. Потом так же незаметно вернул дуло танку.

А тут и Катька вернулась с овальной зеленой картонкой.

— Ну что, — спрашивает меня, — скатал?

Я ей вместо ответа на ладошке своего колобка протягиваю.

— Ух ты, какой хорошенький! — осторожно взяла его своими пальчиками Галкина.

Потом мы посадили ее лисичку и моего колобка на зеленую картонку, и у нас получилась настоящая композиция! Это трудное слово мне давным-давно мама сказала, она у меня архитектор, красивые дома придумывает.

Марина Александровна посмотрела на нашу с Катькой работу, покачала головой, потом собрала вокруг себя всех ребят и сказала:

— Вот, дети, посмотрите на работу Кати и Вовы. Они объединили свои фантазии и показали, как настоящая дружба может привести к победе. Катя! Вова! Ребята! Мне кажется, что «Лисичка и колобок» — это первое место в нашем конкурсе!

— Да, — сказали почти все ребята, — нам тоже нравится. Только Андрюша Иванов тихонько прошептал:

— Все равно мой танк лучше.

И ему присудили почетное второе место.

Вечером, когда нас забирали из садика, мы с бабушкой и Катька со своим дедушкой шли домой вместе. То есть мы с Галкиной бодро шагали впереди, а ее дедушка с моей бабушкой медленно плелись за нами.

Я не говорил, что мы с Катей живем в одном доме? Только подъезды у нас разные. У меня — третий, а у нее — первый. Мы даже иногда гуляем вместе. Зимой — на горке, летом — на качелях. Только это когда во дворе других мальчиков и девочек нет. А вообще мы с Галкиной тихонько дружим. Уже давно, с прошлой зимы еще. Но никто об этом не знает — засмеют и задразнят женихом с невестой. Потому что все считают, что мальчики должны дружить только с мальчиками, а девочки — с девочками.

Так вот, мы с Катькой шли впереди и радовались своей победе на конкурсе пластилиновых фигурок. О том, как мы составили из ее лисички и моего колобка настоящую сказочную композицию. И еще о том, что мы правильно заняли первое место, потому что Андрюше Иванову его синий танк папа слепил (он сам об этом моему другу Сереже по бо-ольшому секрету сказал).

А еще мы с Галкиной договорились дружить теперь не тихонечко, а по-настоящему, громко. Пусть все видят. И пусть обзываются, если хотят. Ведь кто как обзывается, тот сам так и называется…

Следующим утром, когда моя сестра Женя привела меня в садик, я, переодевшись, бегом бросился к столику, на котором вчера Марина Александровна устроила выставку наших пластилиновых фигурок. Катька, которая пришла раньше меня, уже там стояла и молча глядела на наши работы. Увидев меня, она даже не поздоровалась, а сразу сказала, указав пальцем на нашу работу:

— Посмотри, Вовка… Ты чего-нибудь понимаешь?

Я проследил взглядом за ее пальцем и… На зеленой овальной картонке моего колобка не было. Зато Катькина лиса сидела с таким животом, будто она проглотила воздушный шарик. Шарик?! Не может быть!

— Кать, она что, съела моего колобка? Но… она же…

–…понарошечная! — воскликнула Галкина. — Я ее сама из пластилина лепила!

Потихонечку к нам присоединялись ребята, которых приводили в садик позже. Все они становились рядышком и молча смотрели на жирную Катькину лису и то пустое место, что осталось от моего колобка. А Иванов сказал, что так нам и надо. Он до сих пор обижался за то, что не победил в конкурсе.

Мы не сразу заметили, как подошла Марина Александровна. А когда она спросила: «Вы чего здесь столпились? Любуетесь?», то Галкина ей все рассказала.

Сначала воспитательница нам не поверила, но потом, внимательно посмотрев на Катину лисичку. Она сняла очки, потерла нос и произнесла:

— Мда… Удивительное дело… Или… чья-то глупая шутка, — и обвела всех ребят строгим взглядом.

Но никто в глупой шутке не признался. И не покраснел. Значит, оставалось «удивительное дело». Катькина лиса действительно съела моего колобка. Наверное, ночью. Пока никто не видел.

— А вы… Знаете что? — сказала Марина Александровна.

— Что? — спросили мы с Галкиной в один голос.

— А вы… слепите еще одного колобка, — улыбнулась воспитательница. — Володя, тебе ведь это не трудно?

— Нет, Марина Александровна, — весело сказал я, — мне не трудно! И, открыв ящик, взял последний кусочек желтого пластилина.

Ротик, носик и глазки пришлось опять рисовать дулом Андрюшкиного танка. Но этого никто не заметил, потому что все, кроме нас с Катей, уже разошлись по своим делам: кто в куклы играть, кто — в машинки. А нянечка Лена уже накрывала столики к завтраку.

Колобка я смастерил быстро. Посадил его на прежнее место, рядышком с сильно растолстевшей лисичкой. Мы с Галкиной немножко полюбовались восстановленной композицией и, когда всех позвали на завтрак, пошли кушать манную кашу с молоком и пряниками…

На улице было холодно, поэтому мы все утро до самого обеда провели в группе. Катька с другими девчонками играла то ли в школу, то ли в дочки-матери. Мы с Сережей сначала покатали машинки, потом построили из кубиков крепость, а потом вместе с другими мальчиками играли в «Сыщиков и вора». Я был главным сыщиком, а Иванов, тот самый, которому папа слепил синий танк, вором. Он как бы украл запасные очки у Марины Александровны. И я его довольно быстро поймал. А Сережа заставил Андрюшку признаться. Он у меня настырный, может вывести на чистую воду кого угодно.

Время от времени я подходил к столику с выставкой пластилиновых фигурок, чтобы посмотреть, как там поживает наша парочка — лисичка и колобок. Все было в порядке. Растолстевшая после первого колобка лисичка сидела посреди картонки, новый колобок весело улыбался рядышком.

Потом мы обедали. Наконец-то дали суп без капусты — гороховый. И мы с Сережкой ему радовались, как старому приятелю.

После обеда настал тихий час. Марина Александровна прочитала нам сказку про тараканище, и мы мирно уснули.

Если честно, уснули мирно все, кроме меня и Катьки. Не могу сказать почему, но мне казалось, что должно с нашими питомцами — я имею в виду лису с колобком — что-то произойти. Почему не могла заснуть Катя? Догадайтесь!

Но, в конце концов, и меня сморило.

Когда тихий час закончился и нас разбудила Валентина Антоновна, пришедшая на смену Марине Александровне, я оделся и первым делом побежал к нашей выставке.

Катька уже была там. Заметив меня, она задумчиво произнесла:

— Ничего не понимаю, Вова…

Я посмотрел на нашу поделку и, не удержавшись, вскрикнул:

— Ой!

Посреди зеленой картонки сидела толстенная, еще толще, чем утром, Катина лиса. Второй колобок бесследно исчез.

К нам подошел Сережа. За ним следом подтянулись и другие ребята.

— Так вам и надо, — злорадно сказал Андрюша Иванов. — Сделали хищницу, теперь она всех слопает!

— А вот и не всех! — обиделась Катя. — А вот и не слопает!

— Иди отсюда! — заступился за нас с Катей Сережа. — У людей и так большое горе.

Иванов махнул рукой и отошел. Сережа похлопал меня по плечу. Я легонько щелкнул Катю по носику, и она успокоилась.

— Не переживай, Галкина, — сказал я, — сейчас мы сделаем черного колобка, его лиса есть не станет. Подумает, что подгорелый.

Так мы и поступили…

Сегодня утром, когда меня привели в садик, я, переодевшись, первым делом бросился к нашим пластилиновым фигуркам. Кати еще не было, зато Сережа уже оказался на месте.

— О, Вовка! — весело крикнул он, увидев меня. — У вас тут новый фокус. «Фокус» я уже разглядел и без него.

Нет, вы не подумайте, черный колобок никуда не исчез. Как я его вчера положил на картонку, так он и лежал.

Пропала лисичка…

— Вов, ты ведь умеешь читать, чего там написано? — спросил Сережка.

Матвеева Светлана, 7 лет

И тут я заметил, что на зеленом овальном поле, которое вырезала Катька под нашу с ней сказочную композицию, что-то написано. Простым карандашом и мелкими корявыми буковками. Я прочитал по слогам:

— «Та-ко-и ни ем. Па-шла за ры-бой. Ле-са».

А тут и Галкина подошла.

— Мальчики, привет, — вежливо поздоровалась она. — Опять нашего колобка съели?

— Хуже, — ответил я и перечитал ей записку, оставленную лисой.

— Постойте! — вскрикнула Катька. — У нас же здесь была одна рыба! Ну?

Вася Семенов слепил…

Васина красная рыба бесследно исчезла. Вместо нее на бумажке тем же почерком, что и на нашей картонке было написано: «Отчень вкусна, но слишкам мала. Пашла ескать писчю. Леса».

Рыбу слопала и пропала. Вот хитрая хищница!

Мы всей группой искали Катину лису почти до самого обеда. Заглядывали под шкафы и кровати, перевернули вверх дном все ящики с игрушками, излазили подоконники, смотрели под ковром… Не нашли.

Лисичка исчезла бесследно.

А после тихого часа к нам в группу пришла воспитательница из старшей группы. Мы с Сережкой рядом с ней и нашей Мариной Александровной строили из кубиков башню, поэтому слышали, о чем они говорили:

— Представляешь, Марин, — говорила чужая воспитательница, — у нас в группе с выставки пластилиновых фигурок пропал зайчик, и какой-то негодяй оставил записку. Так, где она? А, вот!

Воспитательница достала из кармана бумажку и прочитала:

— «Вкусный был заец, но чюток малават. Леса». Шутник! Еще и безграмотный.

— Ты, знаешь, Наташ, в нашей группе…

О чем они дальше говорили, мы не слышали, потому что Марина Александровна вывела чужую воспитательницу в раздевалку.

Нам и так все было ясно. Катькина лиса пошла по садику в поисках добычи. Посмотрите, какой прожорливой оказалась!

Катя, когда я рассказал ей по дороге домой про разговор воспитательниц, тяжело вздохнула и ответила:

— Ладно, Вовка. Мы с тобой первое место заняли, и это главное. А если будет еще какой-нибудь конкурс, мы лучше бабочек слепим. Они пыльцой с цветов питаются.

— Или — моль, — ответил я. — Пусть наш ковер ест — он большой и старый. И его не жалко.

— Точно! — рассмеялась Галкина. — И не нужен скоро будет!

— Почему не нужен? — удивился я.

— Потому что весна через три дня начинается, тепло придет, — ответила Катя. — А когда тепло, всегда ковры убирают… Или… не убирают?