Россия-мама, или История одного солдата. Повесть

Анри Визард

Повесть «Россия-Мама, или История одного солдата» рассказывает о жизни студента, неожиданно попавшего в армию, где с ним происходят разные приключения, от романтической любви со случайно знакомой девушкой, до ужасных событий времен локальных военных конфликтов, в гущу которых он оказывается втянут.

Эпизод 4

«Прыжок»

Прошел месяц….

— Рота, подъем! — словно детонатор, голос дневального взорвал казарменную тишину учебного центра.

— Выходи строиться для получения оружия! — скомандовал тот же голос. Так начался день первого, парашютного прыжка. Еще через пару минут третья рота двадцать шестого полка учебной дивизии ВДВ была на плацу в полной боевой выкладке, влившись в дивизионный строй. После краткой, напутственной речи командира дивизии, по команде, темная масса, заполняющая почти весь плац, глухо бряцая амуницией, растеклась по таким же темным в ночи КАМАЗам, а через полчаса полевой аэродром принимал полусонных курсантов, уже с трудом вспоминающих, кто они были на гражданке.

— «Бля»! А если не раскроется?! — надевая парашют, пробормотал один из курсантов, — Тогда чё?

— Да, ни чё, досрочный ДМБ, минуя всю суету сразу на тот свет! — не отвлекаясь от процесса подготовки, словно, между прочим, ответил командир отделения сержант Трошин. Затем взглянув на подчинённого и увидя неподдельный страх в глазах, он усмехнулся и добавил, — Да, не ссы ты! Все раскроется, ты только рыжую не проморгай, а то не разблокируешь запаску вовремя, так на двух куполах спускаться будешь, как «лох».

Алекс уже с трудом вспоминал, что совсем недавно он был свободным и отвязным студентом. Сейчас его руки и ноги выполняли приказы командира быстрее, чем он успевал их услышать и понять. Состояние безразличия к себе, ко всему происходящему и предстоящему пропитывало его разум насквозь.

— Отделение, на право, в самолет бегом марш! — скомандовал лейтенант Самойлов, командир взвода Алекса.

«Дикий Сэм» подпольная кличка, которая сразу закрепилась за контуженым лейтенантом после его возвращения из Чечни, раскрывала всю его теперешнюю сущность в двух словах. Пять минут спустя, самолет с курсантами на борту уже был в воздухе и плавно покачиваясь на поворотах, набирал высоту. Выпускающий пилот открыл дверь и жестом указал на сидящего с краю Алекса. Он встал с места и подошел к распахнутой двери самолета. Свежий ветер и небесная пустота за порогом дверного люка будоражили его кровь. Алекс изготовился к прыжку, левая ступня была на обрезе дверного люка, под носком его ботинка уже была бездна и только смутно видневшиеся, далекие макушки деревьев, освещенные прорезавшейся во мгле утренней зарёй, давали понять, что земля все-таки есть. Самолет продолжал, слегка покачиваясь, срезать нижнюю кромку облаков и словно кусочки полупрозрачной сахарной ваты они пролетали под крылом. Через грохот двигателя, Алекс услышал противный звук бортовой сирены и почувствовал легкий хлопок по плечу выпускающего. Он автоматически сделал отработанный шаг в никуда. «Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три» пронеслось в его мыслях, «кольцо, пятьсот четыре, пятьсот пять, купол». Резкий рывок после заученной фразы остановил его падение. Он взглянул вверх, парашют раскрылся и был наполнен набегающим потокам воздуха, словно огромный белый зонтик, а высоко вверху, из самолета еще продолжали сыпаться грозди белых куполов, на фоне голубого утреннего неба. Алекс разблокировал прибор запасного парашюта и натягивая клеванты, развернулся лицом к месту приземления, где был выложен, ярко освещенный прожектором, белый крест. Приземлившись, как положено с перекатом, он снял подвесную систему, собрал парашют в сумку и двинулся к месту сбора. Там уже стоял Дикий Сэм со своим парашютом и еще парой курсантов.

— Фамилия, — рявкнул Сэм в сторону подбежавшего Алекса

— Курсант Званый, — выпалил Алекс.

Сэм сделал какую-то запись в планшете и не поднимая глаз продолжил,

— Где остальные аборты? Времени совсем нет!

— Не могу знать товарищ лейтенант! По пути никого не встретил.

— Здравия желаю, товарищ лейтенант! — гаркнули хором подбежавшие с парашютами два курсанта.

— Фамилии?

— Курсант Климов!

— Курсант Шалаев!

Через пять минут весь взвод был в сборе.

— Становись! — неестественно спокойно скомандовал лейтенант.

— Становись! — продублировали командиры отделений, подпинывая присевших на землю, — А ну подорвались все, упали быстро в строй! Равняйсь, смирно!

— Командирам отделений проконтролировать погрузку парашютов в машину! — громко произнес Сэм.

— Нет, нет товарищ лейтенант, нельзя грузить! — раздался голос водителя с явно восточным акцентом, торопливо выскакивающего из кабины, — Я не ваш КАМАЗ, да! — продолжал он причитать, подбегая на полусогнутых к Сэму. — Вы с двадцать шестого полка, да? А, я с восемьдесят пятого жду здесь, да! Товарищ лейтенант грузить никак нельзя я своих жду, а ваш КАМАЗ сломался по дороге. Я сам видел!

— Отставить погрузку! — стиснув зубы, выдавил Сэм.

— Отставить погрузку! — громко продублировали командиры отделений.

— Шустрее, вытаскиваем парашюты, команда отставить выполняется в два раза быстрее! — подстегнул зам комвзвода сержант Трошин которого курсанты между собой называли «Троха».

— Внимание! Взвод! — обратился Дикий Сэм ко всем присутствующим, вытягиваясь и без того в безупречной выправке.

Все повернулись к нему лицом, и замерев по стойке смирно, хором продублировали команду,

— Взвод!

— Слушай мою команду! — продолжил Сэм, — Сержантам распределить груз по отделениям. Все взять в руки. В колонну по два, за мной, в направлении части, бегом, марш!

Холодным, как лед взглядом, Сэм окинул свое суетящееся подразделение, повернулся и побежал.

— Быстро, все взяли в руки! — со злобой отплевываясь, закричали сержанты. — Бегом, марш!

— Ээ, слоняры, команда бегом была! — зарычал в негодовании Трошин, пиная отстающих.

Увешанные амуницией, курсанты, молча, двинулись бросковым маршем за своим командиром по ухабам незнакомой местности.

Лейтенант Самойлов своим отношением к жизни полностью оправдывал свою подпольную кличку «Дикий Сэм». Он не любил легких решений и частенько повторял; «Чем сложнее путь, тем легче бой»! Короче типичный россиянин. Сначало он создавал проблемы, а потом героически их преодолевал.

— Слышь, Алекс? — сдерживая дыхание, пробормотал Роман. В тот момент это был, пожалуй, единственный человек в подразделении на которого Алекс мог положиться как на друга, — А до части-то километров двадцать отсюда будет, и это если наш контуженный на всю голову азимут не перепутает.

— Не переживай. — выдохнул Алекс, — У него пуля в башке лучше стрелки компаса на азимут реагирует! Видишь, рассвет справа, ща мы точно на север движемся!

— Ага, слышь? — продолжил Роман, — Как в том мультике про Маугли «А мы пойдем на север, а мы пойдем на север».

И друзья, в такт броскового шага в унисон забормотали фразу из детского мультфильма «А мы пойдем на север, а мы пойдем на север».

Через тридцать минут бега лямки парашютной сумки уже так врезались в плечи, что Алекс с трудом терпел эту боль. Нужно было как-то на ходу изменить положение груза, тогда он подтянул автомат на грудь и просунул его между плечами и лямками, что значительно облегчило бег.

— Клин! — обратился он к изнемогающему от такой же боли Роману, — Ты ствол под лямки пусти, как я, легче будет.

Прошло еще два часа и этот незапланированный марш-бросок, с небольшими перекурами уже шел к концу, когда из леса в направлении части, параллельно растянувшемуся взводу дикого Сэма, показалась еще одна группа с такой же экипировкой, волоча на себе свои парашюты, видимо по той же причине, подумал Алекс.

— Слышь, Алекс? — тяжело отдувался Роман, — Это по ходу те с восемьдесят пятого полка, тоже водилу своего не нашли.

— Походу, да. — также в тяжелой одышке ответил Алекс, — Это их, наверное, та чумазая обезьяна ждала, только затупила чуток и на наше место приехала, сука!

— Даа! — добавил Роман, — Порвется сегодня его очко на восемьдесят пять полковых кусочков!

Друзья засмеялись обессиленным смехом.

— Отставить смех! — задыхаясь, проскрипел зубами сержант Трошин, — Кому тут, сука, весело? Климов, Званый, заткнулись оба!

— Взвод, шире шаг, — скомандовал Сэм, явно намереваясь обогнать соседнее подразделение.

— Ээ, подтянулись, ускорились! — продублировали сержанты.

— Чё он нас др… чит, козёл?! — бормотал Роман, — Мы и так их обгоняем, у них вон, в конце строя, видишь кто-то упал.

Действительно в соседнем двигающемся подразделении кто-то упал и лежал без движений. Было отчетливо видно, как один из сержантов вернулся, пнул пару раз упавшего, но эффекта не последовало. Боец лежал на животе и не двигался. Колонна остановилась, подошел офицер и нагнулся над лежащим, явно пытаясь до него докричаться. Что происходило дальше ни Роман, ни Алекс уже не могли видеть, так как все это оставалось позади, а их марш близился к завершению и все мысли были лишь об одном, остановиться и прилечь неважно, где и на что. Позже, в расположении, когда все пошли мыться к казарменному умывальнику, Алекс заметил, что более-менее целыми плечи были только у него и Романа, лишь синяки от автоматов, а у всех остальных курсантов кожа была стерта до крови и тельняшки отрывались от тела вместе с запекшейся кровью и кожей. Обращаться за помощью в медицинский пункт полка (МПП), с потертостями, ссадинами, синяками и порезами, негласно, считалось дурным тоном, и тот, кто хотя бы однажды это делал, в глазах сослуживцев превращался в «косаря» (уклониста), так как ни к какой деятельности подразделения он уже не привлекался, а со стороны это выглядело, что прячется за спинами своих товарищей. Еще минут тридцать крики в умывальнике не смолкали, пока курсанты зализывали свои раны, перевязывая друг друга.

— Слышь, Алекс? — умываясь и отплёвываясь, заговорил Роман, — Пацан с восемьдесят пятого, на броске упал который, помнишь?

— Ну, и чё? — наслаждаясь водной процедурой и смачивая синяки холодной водой, ответил Алекс.

— Да, уже ни чё. Помер он! Прям там, когда упал. — не отрываясь от умывания, произнес Клин.

— Да ладно?! — выпрямился Алекс.

— Вот те и ладно! Я сам слышал, как Дикий Сэм с их дежурным по громкой связи разговаривал. Разрыв сердца. Не выдержал такой нагрузки. И прикинь, что обидно, там бежать то оставалось метров восемьсот, ну остановись они чуть раньше, глядишь живой был бы!

— Да, Ромыч. — вытирая синие и припухшие плечи, выдохнул Алекс, — Хреновая новость этого хренового дня, но мы все еще живы!

— Да, Санёк! — поддержал Роман, — И эта, хорошая новость, меня радует!