Истребление монстров. Для слабаков

Аннетт Мари, 2019

Оставшись без родителей, Робин переезжает к дяде, который, как выяснится позже, ловит демонов и порабощает их. Робин, конечно же, сует свой нос в его дела, помогает пленникам и однажды, спасая свою жизнь, заключает с одним из них договор. Ей предстоит узнать о магических гильдиях, пересечении мира людей и мира магов, и о том, что демоны – не всегда то, чем они кажутся. Теперь она должна найти способ вернуть демона в его мир, скрыть тот факт, что их связывает незаконно заключенный контракт, и разобраться в своих чувствах.

Глава 6

— Привет, киска, — промурлыкала я, — как ты себя чувствуешь?

Опустившись на колени перед просторной собачьей клеткой, я протянула через решетку кошачье лакомство. Внутри была мягкая лежанка, несколько игрушечных мышек, лоток, поилка с водой и мисочка с засохшим куриным паштетом. Жертва вампира забилась в угол, глядя на меня зелеными глазищами и распушив хвост так, что он казался вдвое больше.

— Все хорошо, малышка, — проворковала я. — Хочешь поесть? Смотри, какая вкусная штучка. Тебе нужно есть, чтобы скорее поправиться.

Перепуганный котенок враждебно зашипел. Вздохнув, я протолкнула лакомство сквозь прутья, немного отползла и только тогда встала на ноги. Ветеринар сказал, что кошке требуются отдых и питание, но прошло уже двадцать часов, а она не съела ни крошки.

Не то чтобы я собиралась приютить эту кошку, разве что показать ее ветеринару, раз она выжила. Должен же был хоть кто-то о ней позаботиться. Ветеринар (для которого я выдумала историю о несчастном зверьке, найденном в парке) убедил меня, что у меня дома у котенка больше шансов выжить, чем в приюте… но что было проку от моего ухода, если он отказывался от еды?

Повернувшись к двери, я вздрогнула от неожиданности. Там, прислонившись к косяку, скрестив руки на груди, стоял Зуилас. На его наруче играл солнечный зайчик.

— Зачем ты попусту тратишь время? — негромко и ехидно спросил он.

Не ответив на его вопрос, я протиснулась мимо него и вышла в самое большое жилое пространство нашей квартиры. Оно тоже было невелико: с одной стороны крохотная кухня с небольшим столом и парой табуреток, а с другой — что-то вроде гостиной с единственным диваном, журнальным столиком и маленьким телевизором на дешевой подставке.

Телевизор был подержанным. Сначала Амалия купила новый, мы настроили его, и кузина строго объяснила Зуиласу, что обращаться с телеком надо осторожно. Не прошло и десяти минут, как он ударил по экрану зазубренным хвостом.

Развлекать скучающего демона было непросто. Он сумел продержаться несколько дней, ничего не делая, но потом терпение кончилось. А если демон не может и пяти минут посидеть спокойно, это разрушительно.

Он говорил по-английски, но не умел читать. Следовательно, книги не подходили. А экраны Зуилас почему-то ненавидел. Расспросив его, я выяснила, что частота, с которой сменялись кадры, незаметная для человеческого глаза, ему казалась неприятной чехардой. Так что телевидение, фильмы и видеоигры были исключены. А чем еще можно было развлечь закаленного в сражениях демона в квартире общей площадью восемьсот квадратных футов?

А тут еще мой грипп… Как только мне стало немного легче, я дала Амалии свою кредитную карту и попросила ее купить все игры, какие она сможет найти в ближайшем супермаркете. К большинству из них Зуилас не притронулся, но когда Амалия высыпала на пол пазл из пятисот фрагментов, он подошел посмотреть.

Амалия потратила четыре часа на сборку, потом снова разбросала кусочки и с вызовом кивнула на них Зуиласу, предложив собрать его быстрее. Демон разложил все детали изображением вверх, как делала и моя сестра, и десять минут просто смотрел на разобранный пазл, не отрывая взгляда.

Когда и я, и Амалия начали сомневаться в том, что он вообще понял, в чем суть игры, он взял два кусочка и соединил. Потом взял еще один из четырехсот девяноста восьми разбросанных по полу фрагментов и положил на место. Потом следующий. И следующий. Один за другим он собрал все части пазла, и только пару раз поменял два или три фрагмента местами, чтобы найти правильный. Если фрагмент не подходил, он снова клал его на то место, откуда взял. Потеряв от изумления дар речи, мы наблюдали, как он собрал пазл за считаные минуты.

На следующий день Амалия принесла новый пазл, из тысячи деталей. С ним Зуилас поступил точно так же. Он долго рассматривал детали — даже не рассортировав их для начала, — после чего молниеносно собрал пазл, словно следуя невидимой инструкции. На наших глазах он собрал еще четыре пазла, и только тогда я поняла, как он это делает.

Он запоминал фрагменты. Каждый из них — его цвет, форму и местоположение. Потом, начав собирать головоломку, он вспоминал кусочек, который может подойти именно сюда, и находил его среди сотен других.

Я и раньше понимала, что у него великолепная память, но способность почти мгновенно запоминать тысячи мелких деталей — это не укладывалось у меня в голове. Решись я вооружить его новыми знаниями и навыками, он бы научился в считаные часы. Он мог запоминать буквы и слова быстрее любого человека. Цепкая, как стальной капкан, память объясняла и то, как Зуиласу удавалось так быстро приспосабливаться к чужому для него миру.

Интересно, забывает ли он хоть что-нибудь, думала я.

Амалия, убрав светлые волосы в небрежный пучок, устроилась за кухонным столом с документами, которые мы взяли из сейфа дяди Джека. Я подсела к ней, не обращая внимания на Зуиласа, который буквально дышал мне в затылок.

— Нашла что-нибудь? — спросила я.

— О конспиративных квартирах или убежищах ни полслова. — Она с досадой хлопнула себя по коленям. — Все эти документы — сплошь юридические: контракты и деловые соглашения со всеми, с кем папа вел дела. Гильдии, контракторы, призыватели, отступники и изгои, уголовники, фальшивомонетчики…

Я машинально подергала висевшую на шее цепочку с инферно.

— Либо твой папа хранил в сейфе только это, либо тот, кто его взломал, забрал все остальное. Как по-твоему, что они хотели найти?

— То же, что и мы — место, где прячется папа. Он…

Одним прыжком Зуилас легко и непринужденно вскочил на разделочный стол и уселся, глядя на нас непроницаемыми алыми глазами. Одной ногой он упирался в столешницу, небрежно опершись рукой о колено, другую свесил и покачивал ею передо мной.

Раздраженно взглянув на демона, Амалия продолжила:

— Папа не делает глупостей. Как правило. Но у него есть слабость к деньгам. Он никогда бы не признался такой гильдии изгоев, как «Красный Ром», что знает новое имя демона. Но я уверена, что слухи уже просочились, особенно после того, как твой кровожадный приятель убил стольких изгоев из «Красного Рома».

От воспоминаний об этом меня бросило в дрожь.

— Думаю, папу многие сейчас ищут в надежде заполучить это самое имя демона, пока он не продал его слишком много раз и цена не упала.

Ничего удивительного, что дядя Джек ударился в бега и скрывается. Подобные типы готовы убить за гораздо меньшее, чем десять миллионов долларов.

— Оно не может быть продано, — хриплый голос Зуиласа заставил нас с Амалией замолчать. Он растянул рот в злобной усмешке. — Больше никто из hh’ainun не должен его узнать.

— Мы стараемся, — тихо ответила я. — Если у нас получится вовремя найти гримуар, больше никто из призывателей не узнает имени твоего Дома.

— А если и призовут других демонов из твоего Дома, почему это тебя так волнует? — раздраженно буркнула Амалия. — Тебя-то, если вернешься в свой мир, больше никогда уже не призовут.

Я удивленно заморгала. Если Зуилас вернется, его нельзя будет призвать заново?

Демон уставился на Амалию, потом наклонился вперед и небрежно смахнул меня с табурета. Как только сиденье освободилось, он ударил по табурету с такой силой, что он врезался в табурет Амалии, и тот зашатался. Амалия успела вскочить и едва устояла на ногах, а табурет рухнул на пол.

— Зуилас! — возмущенно крикнула я, извиваясь всем телом и пытаясь вырваться, потому что одной рукой он крепко схватил меня за талию. Не слушая моих криков, он посадил меня к себе на колени, спиной к своей груди. От него исходило тепло — тело демонов на несколько градусов теплее человеческого.

Я подергала его за запястье, но так и не смогла сдвинуть его руку с места. Он был нечеловечески силен.

— Немедленно отпусти меня!

Сжав руку еще крепче, он ткнулся лицом в мои волосы.

— Зуилас! — Я мотнула головой. — Прекрати! Отпусти меня!

Он негромко рассмеялся хрипловатым смехом, и у меня по спине пробежали мурашки. Он подул мне на волосы, растрепав их. Я стиснула зубы. Еще пару дней назад я была бы бессильна и не смогла бы его остановить, я была бы полностью в его власти.

«Деймон, исихазэ», — подумала я как можно отчетливее.

Как только прозвучала эта неслышная команда, по телу Зуиласа пробежало алое свечение. Его тело исчезло — о-очень странное ощущение, ведь я только что сидела у него на коленях, — и я больно ударилась копчиком о стойку.

Энергия Зуиласа вернулась в инферно — и тут же снова вылетела из него. Демон материализовался прямо передо мной с оскаленными зубами и горящими алыми глазами.

— Отпускай меня, когда я тебе говорю, чтобы отпустил! — выкрикнула я, не давая ему заговорить первым.

— А ты мне не приказывай! — угрожающе прорычал Зуилас, приблизившись. — И не контролируй меня!

Меня охватил панический страх.

«Деймон…»

Он схватил меня за свитер на груди и резко дернул вверх, так что мне пришлось приподняться на цыпочки. Из головы вылетели все мысли. Я похолодела от страха. Мы молча смотрели друг на друга, наши лица разделяла пара дюймов. Он смял в кулаке воротник моего свитера, а я из последних сил сжимала инферно.

Что окажется быстрее? Проворный демон или простейшее заклинание из двух слов, которое может отправить его назад в инферно?

— Не вынуждай меня использовать заклинание, — тихо сказала я, — и я не буду его использовать.

Когти с треском разодрали мой свитер. Воздух вокруг нас накалился от его ярости, его руки засветились алым. Возможно, нашего непонятного контракта было недостаточно, чтобы помешать ему причинить мне боль — что ж, кажется, мне предстояло выяснить это на собственном горьком опыте.

Зуилас поморщился и разжал руку, я опустилась на пол. Щелкнув хвостом, он ушел в мою комнату.

Я прерывисто вздохнула — в ушах грохотали удары пульса — и снова забралась на табурет. Амалия постояла еще мгновение, подняла свой табурет и тоже села.

— Это было… не слабо, — пробормотала она.

— Д-да уж… Я н-никогда еще… — Я подавила дрожь в голосе и попыталась начать снова: — Я никогда раньше не вела себя с ним так вызывающе.

— Молодец. У тебя хорошо получилось. — Она понизила голос. — Он устраивает все это дерьмо — трогает тебя и тому подобное — только потому, что хочет тебя позлить. Но что, если он захочет пойти дальше, чтобы посмотреть, как ты отреагируешь?

От ужаса меня будто окатили ледяным душем. Я хотела бы сказать, что он не может такого сделать, но весь ужас был в том, что я и сама понятия не имела, что он может, а чего не может. Наш контракт был опасно прост: он меня защищает, а я для него пеку. И с моей стороны было трагическим упущением не дать точного определения слову «защищать», а это значило, что Зуилас мог вкладывать в него тот смысл, какой сочтет нужным. Я не считала, что демон способен произвольно менять это определение — он наверняка был связан некой интерпретацией этого слова. Но я понятия не имела, какова она, эта интерпретация.

Когда Амалия заметила мою реакцию, в ее глазах отразился страх. В основном дело с Зуиласом имела я, но меня хотя бы защищал какой-никакой контракт. У Амалии же не было ничего, кроме обещания Зуиласа не убивать ее, пока она нам помогает. Какое мужество от нее требовалось, чтобы день за днем возвращаться в эту квартиру, не зная наверняка, что могущественный жестокий демон не разорвет ее в клочья!

Прочистив горло, Амалия вернулась к разбросанным на столе бумагам.

— Ладно, все эти юридические бумажки совершенно бесполезны, но кроме них я нашла и кое-что ценное.

Подвинув ко мне какой-то документ, она ткнула в него пальцем.

Я пробежала глазами первые строчки.

«Настоящее соглашение составлено и заключено между Джеком Харпером, проживающим на Блэкберн-Роуд, дом 2936, и Клодом Мерсье, проживающим на Теодор-Уэй, дом 302, в дальнейшем именуемыми Партнерами».

— Адрес Клода, — торжествующе объявила Амалия.

— Мы не ищем Клода… — я резко выпрямилась, — зато Клод ищет дядю Джека.

Клод, загадочный и вероломный деловой партнер моего дяди, открыто говорил мне, что годами трудился, чтобы заполучить демона Двенадцатого дома. Он так хотел заполучить мамин гримуар для себя, что ради этого чуть не угробил детей своего партнера. Выходит, их отношения были не такими приятельскими, как нам всем казалось.

— На что спорим, что это Клод взломал сейф? — возбужденно спросила Амалия. — Он знал, что там то, что ему нужно, а ты говорила, что при нем был демон на незаконном контракте. Может, он и использовал магию демона, чтобы взломать сейф.

Я кивнула.

— Значит, займемся Клодом?

— Мы перевернем вверх дном весь дом этого ублюдка и выясним все, что ему известно о моем папе — и обо всем, что еще он заграбастал своими грязными ручонками.

Я усмехнулась, пытаясь держать в узде расшалившиеся нервы.

— Недурной план. Я поговорю с Зуиласом. Если нам, возможно, снова придется столкнуться с Клодом и его демоном, ему нужно заранее продумать план атаки.

— Иди, поговори с ним. Может быть, стычка с другим демоном его развлечет и утихомирит, и он оставит нас в покое хоть на несколько дней. — Амалия мечтательно смотрела в пространство, словно вспоминая, какой чудесной была ее жизнь, пока не пришлось делить жизненное пространство с демоном. — Схожу в магазин. Хочешь, куплю тебе чего-нибудь?

— Спасибо, не надо.

Я спрыгнула с табурета, впервые за несколько недель чувствуя прилив сил и энергии. До сих пор мы продвигались вперед мучительно медленно. Во-первых, я болела и потеряла почти две недели из-за температуры и слабости. Потом Зуилас выгнал меня из исторической библиотеки Арканов, и мне пока не хватало духу вернуться. И вот, в конце концов, наметился хоть какой-то прогресс.

За Амалией захлопнулась входная дверь, и я вошла в свою комнату. Полностью погрузившись мыслями в предстоящий штурм дома опасного призывателя, я оказалась не готова услышать шипение.

Я остановилась как вкопанная.

Повернувшись спиной к двери, Зуилас сидел на корточках на крыше клетки для животных, балансируя на пятках. Сталь прогибалась под его весом. Котенок внутри забился в дальний угол, шипел и пищал от ужаса.

— Зуилас! — крикнула я, бросаясь к нему. Я схватила его за руку. — Отойди от нее!

Как обычно, мои усилия не увенчались успехом. Он только раздраженно хлестнул хвостом по клетке. Кошка выгнула спину и зашипела еще громче. Бедняжка была напугана до безумия. Зуилас, наклонив набок голову, сверху наблюдал за маленьким, насмерть перепуганным существом сквозь прутья решетки.

Яростно бросившись на защиту, я даже не подумала применить заклинание инферно. Выпустив его руку, которая не сдвинулась ни на миллиметр, я обеими руками ухватила демона за хвост и изо всех сил дернула.

В следующий миг я очутилась на полу, прижатая горячим и тяжелым демоном к пыльному ковру. По лицу разливалась пульсирующая боль.

Потом тяжесть исчезла, а уши заполнил какой-то странный, двойной звук — высокое, тонкое шипение и низкий рык. Лицо почему-то было мокрым.

— Payilas zh’ūltis! Eshathē hh’ainun tādiyispela tūiredh’nā ūakan!

Надо мной нависло лицо Зуиласа с горящими глазами. Я прижала пальцы к ноющему носу. Пальцы окрасила кровь. У меня кровотечение?

Я приподнялась на локтях. Когда я потянула Зуиласа с клетки, он свалился на меня и своим до ужаса твердым затылком ударился о мое несчастное, хлипкое человеческое лицо. Я осторожно ощупала нос, но, кажется, он был цел. Не сломан, хвала небесам.

— Что с тобой не так? — его рокочущий бас переплетался с писком и шипением котенка в нескольких футах от нас. — Ты дернула меня за хвост.

В его голосе звучала неподдельная обида. Губы дрогнули, и я бы точно рассмеялась, если бы лицо так не болело.

Моя рубашка все равно была безнадежно испорчена, так что я, скомкав подол, приложила его к носу и поднялась на ноги. Взяв Зуиласа за руку, я выволокла его из комнаты. Он прошел за мной в ванную и остановился в дверях. Я взяла пачку бумажных салфеток. Он невольно морщил нос от отвращения: Зуилас ненавидел запах человеческой крови.

— Что с тобой не так? — повторил он. — Зачем ты это сделала?

Я обернулась к нему, снова впав в ярость.

— А ты мучил котенка! Что с тобой не так?

Зуилас оскалился.

— Я просто смотрел.

— Она тебя боится, и ты это отлично понимаешь! Ты нарочно ее пугал!

— Ты зря теряешь время. — Его багровые глаза вспыхнули нетерпением. — Ты ничего не делаешь — только впустую тратишь время. Ты обещала помочь мне вернуться домой. Обещала найти гримуар и стереть название моего Дома. Ты ничего этого не сделала.

— Я предупреждала, что это займет много времени.

— Я думал, что будет долго, потому что это сложно, а не потому, что ты совсем не стараешься.

— Я как раз стараюсь! — Я выбросила в мусорный бачок окровавленные салфетки и промокнула лицо влажным полотенцем. Руки дрожали. — А ты не помогаешь! Издеваешься над Амалией, постоянно меня отвлекаешь, а теперь ты еще и мучишь котенка!

— Котенок бесполезен. Он отвлекает.

— Спасение жизни не бесполезно! — Я с усилием сглотнула, чувствуя во рту привкус крови. — У тебя совсем нет сердца, Зуилас? Ты что, неспособен к сочувствию?

— Я не знаю этого слова.

— Еще бы! Конечно!

Вытирая с лица кровь, я решила, что завтра отвезу котенка в приют для животных. Лучше пусть будет там, чем мозолит глаза непредсказуемому Зуиласу.

— Оставь кошку в покое. Утром я увезу ее, чтобы она не «отвлекала».

Он наблюдал за мной с порога.

— Что такое сочувствие?

— Ты не поймешь.

— Я способен понять все, что понимаешь ты.

Я бросила на него ледяной взгляд.

— Как тебе это понять, ты же демон.

— Объясни, — прорычал он.

— Нет.

— Почему?

— Потому что если ты подумаешь, будто в этом нет никакого смысла, то скажешь zh’ūltis! и решишь, что это я тупица, даже если проблема будет в тебе.

Я сполоснула полотенце и повернулась к двери.

— Дай мне выйти из ванной.

Зуилас не сдвинулся с места, глядя на меня с непонятным выражением лица.

— Скажи мне, что такое сочувствие.

Вот упрямый демон. Скрипнув зубами, я скрестила руки на окровавленной рубашке.

— Сочувствие — это способность понимать и разделять то, что чувствуют другие.

Он растерянно поднял брови.

— Разделять то, что чувствуют другие?

— Да.

Я толкнула его в грудь, защищенную доспехом, и он отступил, позволил мне переступить порог и вернуться в свою комнату. Но шел за мной по пятам.

Измученный котенок, съежившись на своей подстилке, настороженно смотрел на нас зелеными глазами.

Я открыла шкаф и наугад схватила первую попавшуюся рубашку.

— Отвернись. Я переоденусь.

Демон повернулся ко мне спиной, и я сняла окровавленную рубашку. По крайней мере, в этом мы практически сразу достигли цивилизованного компромисса. Делить комнату с демоном было достаточно неприятно из-за полного отсутствия уединения. Он мог слышать половину моих мыслей, но он не смотрел, как я раздеваюсь.

Это обещание я получила от него в обмен на то, что научила его пользоваться душем.

Душ ему очень понравился. Я была почти уверена, что в чрезвычайной ситуации душ он бросится спасать раньше, чем меня, с контрактом или без.

Я надела чистую рубашку и одернула подол.

— Все.

— Объясни подробнее, — потребовал он, снова повернувшись ко мне лицом.

Я не могла понять, раздражает меня эта его настойчивость или дает надежду на то, что он не совсем безнадежен.

— Когда ты напугал котенка, я представила, что котенок при этом чувствовал — как это ужасно, если ты маленький и слабый, оказаться в ловушке, совсем рядом с огромным опасным хищником.

Садясь на кровать, я чуть не пропустила стремительный взгляд, брошенный Зуиласом на клетку с котенком.

— И, — продолжила я, — поскольку я чувствую страх котенка, это для меня почти такие же ужасные переживания, как если бы ты пугал меня, а не его.

Демон переводил взгляд с меня на котенка и обратно, его лоб под спутанной прядью черных волос напряженно морщился.

— Это zh’ul…

— Вот! Я так и знала! — снова вскипела я, возмущенная до глубины души. — Я знала, что ты не поймешь и обзовешь меня глупой!

— Но это и есть глупость! — взревел он. — Это dilēran.

Увы, он был безнадежен. Безнадежен окончательно и бесповоротно.

— Глупость то, что я могу заботиться о другом живом существе, а не только о себе? — уже кричала я, срываясь на хрип. — Да если бы я была такой же бессердечной эгоисткой, как ты, ты бы умер в этом круге вызова, потому что мне бы в голову не пришло помочь тебе!

— У тебя были причины.

— Какие причины? — Я замотала головой. — Помогая тебе, я всегда только попадала в неприятности и чуть не погибла. А теперь мы вынуждены быть вместе, пока я не отправлю тебя домой.

— Я защищаю тебя.

— Но, если бы не ты, мне бы не требовалась защита. Никто не собирался причинять мне вред. — Я взяла книгу с прикроватной тумбочки. — А сейчас, в нагрузку к твоей защите, я должна терпеть твой отвратительный характер, постоянные оскорбления и твое неуважение. Сущие пустяки!

Его глаза сузились.

— Так что забудь о сочувствии, — устало сказала я. — Тебе никогда этого не понять. Да и зачем тебе это? Ведь забота о других — это пустая трата времени, верно?

Я чувствовала на себе его внимательный взгляд, но, проигнорировав его, открыла книгу на заложенной странице. Правильно было сказано в том руководстве по психологии демонов. Зуилас не заботился ни о ком, кроме себя, а всех остальных считал или эгоистами, как он сам, или никчемными тварями, как этот котенок. На глаза навернулись непрошеные слезы, и я поспешно вытерла их, боясь, что Зуилас заметит, но, когда я подняла взгляд, его в комнате уже не было.