Кот недовинченный

Анна и Сергей Литвиновы, 2005

Давным-давно великий мастер Леонардо да Винчи работал над уникальным изобретением, которое так и не смог довести до совершенства… В наши дни великий компьютерщик Антон развил его идею и создал компьютерную программу стоимостью в миллионы долларов… Катин племянник Ленчик прибежал к тетке за помощью: пропал его друг. Перед тем как исчезнуть, Антон спрятал свою программу где-то в Интернете. А пути-наводки разослал по адресам дамочек, вышедших замуж за иностранцев через брачное бюро, где он подрабатывал. Тетя с племянником отправляются в Европу, а там выясняется, что у них есть весьма опасные конкуренты. Каскад погонь и приключений безостановочно несет Катю и Ленчика через венецианские каналы, узкие улочки Вероны, проспекты Мадрида, снежные горы Сьерра-Невады… Все дальше и дальше – на поиски чуда…

Глава 1

Москва.

Наши дни.

25 февраля.

Катя Калашникова

Катя любила своего непутевого племянника Леньку Коноплева.

К сожалению, эта любовь не была взаимной.

Нет, наверное, Ленька испытывал по отношению к своей тетке теплые чувства. И если б его, предположим, спросили, любит ли он ее — племянник, конечно, ответил — с искренним удивлением: мол, о чем базар?! Есессенно, люблю! Однако в Ленькиной жизни, переполненной тусовками, девочками, зачетами, лабами и зарабатыванием денег, Катерине просто не находилось места.

Он появлялся у тетки на день рождения, под Новый год или на Восьмое марта, с видимым удовольствием сметал салатики и прочие яства, что ему подносилось, — а потом исчезал и снова появлялся лишь к следующему празднику. Кате оставалось только с ностальгией вспоминать, как они лет десять назад вместе со старшей сестрой Дашкой и ее сыном — маленьким Ленчиком — отдыхали под Геленджиком. Тогда Катя, еще студентка, учила десятилетнего Лелика прыгать на тарзанке, кувыркаться в воде, а также просвещала его насчет современного американского сленга.

А теперь Ленчик вырос, бороду бреет, на авто разъезжает, и никто из родни ему не нужен. Иногда, правда, он о тетке вспоминал «внепланово», не под праздник. Когда ему, например, ключи от квартиры неотложно требовались.

Или — если у него что-то случалось.

Вот и сейчас слегка истерическая «эсэмэска», пришедшая от Ленчика, свидетельствовала, что с ним опять, похоже, что-то стряслось:

«Тетенька, хотел бы срочно с тобой увидеться. Согласен на любые условия. Напиши, когда, где».

Катя только что отпустила последнюю группу ученичков и стала наполнять ванну. Она предвкушала пятничное вечернее расслабление: долгое лежание в хвойной пене с ленивым листанием свежего «Космополитэна». Праздничный мартовский «Космо» весил три пуда, и просматривать его можно было бесконечно, отмокая после тяжкой трудовой недели… Однако не могла же Катя отказать ради журнала любимому племяннику?! Видать, у него и впрямь неприятности. Поэтому она взяла мобильник и быстро протелеграфировала (то есть «проэсэмэсила» — так, что ли?): «Приезжай прямо сейчас! Есть паэлья, сможешь ее съесть».

Ленчик откликнулся немедленно: «Да ты поэтесса! Скоро буду».

Вот свинья, подумала Катя, насмехается над старшими. Поэтессой обозвал. И что значит: «Скоро буду»? «Скоро» — это как? Через пять минут? Пятнадцать? Или через два часа?

Н-да, такая уж привилегия у юности: быть равнодушным ко всему, что не относится впрямую к ее собственной жизни. В том числе и к своим родным. Катя сама точно такой была — всего лет десять назад.

Вздохнув, Катя выпустила воду, уже успевшую залиться в ванну, и отправилась на кухню: провести ревизию холодильника. Паэлья — паэльей, но ею дело вряд ли ограничится: Ленька метал будь здоров, что бы с ним ни случалось.

…Ленчик явился через пятнадцать минут с тремя замороженными тюльпанчиками.

— С наступающим Восьмым марта, тетенька, — пробормотал он, протягивая букетик Кате.

— Лелик, окстись! До восьмого марта еще две недели. Ты, компьютерщик, считать-то умеешь?

— Не очень хорошо, — парировал племянник. — Так, на семь-восемь, и то с калькулятором. А что, рано цветочки дарить, да? Тогда я могу забрать.

— Ох, Лелик! Наглость твоя не имеет границ.

— Я знаю.

— Ты меня своими цветами конкретно пугаешь. Я и без того думаю: что же могло случиться, чтобы ты ко мне вдруг заявился? Да еще в пятницу вечером? Неужели Машка беременна?

— Не дождетесь, — нахмурился Леня.

— Тогда что?

— А я-то думал, здесь паэлью дают, а не мозги полоскают…

— Хорошо, тогда мой руки — и давай за стол.

— Фу. Как пошло, в мамином стиле: «мой руки», «давай за стол».

— Не хочешь? Кормить не буду.

— Хочу, тетенька! Очень хочу!

Катя давно открыла секрет кормления племянника — порцию ему надо подавать ровно такую, чтобы казалось: обычный человек столько съесть не в состоянии. Однако Лелик всякий раз уминал, и с пребольшим удовольствием.

Вот и сейчас она навалила ему двойную дозу паэльи, рис аж за края тарелки высовывался — а Лелик ничего, слопал за милую душу. Срубил — и очевидно повеселел. Лицо разгладилось, зарозовело, глаза заблестели.

— Ох, хор-рошо! — с чувством произнес племянник, отвалившись от еды.

— Вкусно?

— Еще как! Супер! Просто чудеса творишь! Паэлья лучше, чем в Испании.

— А ты что, был в Испании?

— Нет, — быстро ответил племянник, — но паэлья у тебя все равно вкуснее.

— За что люблю я тебя, Лелик, — благодарно проговорила Катя, — умеешь ты сказать доброе слово.

— А что, Паша твой Синичкин не умеет?

— Куда ему! Из него простое «спасибо» клещами нужно вытягивать. Одно слово, мент — хоть и бывший.

— А где он, кстати, сейчас?

— Понятия не имею. Наверно, у себя, на Дмитровке. А может, по бабам шляется. Он у нас теперь человек свободный.

— Вы что с ним, опять поругались? — участливо поинтересовался Ленчик.

— Опять, — вздохнула Катя. — Но на этот раз, думаю, уже навсегда.

— Жа-алко. А у меня к нему дело было.

— Звякни ему сам. Телефоны знаешь.

Племянник скривился, но Катя продолжила:

— Он, наверное, даже обрадуется. Люди склонны любить тех, кому они сделали добро.

— Супер! — восхитился Ленчик.

— Что?

— «Люди склонны любить тех, кому сделали добро». Ты сама придумала? Гениально!

— Ты сегодня, Лелик, что-то подозрительно сладкий. Ну-ка, давай выкладывай, что случилось.

— Со мной — ровным счетом ничего.

— А с кем тогда? С мамой? — встревожилась Катя.

— Нет, у нее тоже все нормуль. Как всегда: занудствует да каши мне варит. — Ленчик скривился.

— Тогда у кого проблемы?

— У моего ближайшего и лучшего друга.

— Рассказывай.

— Тебе по-мужски излагать — или по-женски?

— В смысле?

— Женщины обычно повествуют по порядку: с чего началось, как продолжалось, чем закончилось. А мужики сначала выкладывают самое главное, а потом уже переходят к деталям.

— То есть перескакивают с пятого на десятое. Ладно, рассказывай как хочешь, юный спец по гендерным проблемам.

— И спрашивать не буду, кто такой этот гендер…^[1]Короче, рассказываю. В привычном тебе женском стиле.

И Леня поведал Кате следующее.

…Еще на втором курсе к ним в группу пришел новенький. Он год проболел (или прокосил, Ленчик точно не знал), брал академку, отстал на курс. Звали его Антон Старостин. Прошло достаточно непродолжительное время, и он стал Лениным закадычным другом. Во многом сему способствовало то, что Антон был мегапрограммистом — лучшим на курсе.

— Лучше тебя? — удивилась Катя.

Вопрос был неслучаен. Ленчик являлся всем известным — во всяком случае, в масштабах семьи — программистом, компьютерщиком, хакером. Казалось, для него нет ничего невозможного. Проникнуть в сеть сотового оператора и пополнить счет парой сотен долларов — пожалуйста. Взломать сайт хозарских сепаратистов — ничего нет проще. И потом, звание победителя Всемирной компьютерной олимпиады в Кейптауне (которое с гордостью носил Ленчик) тоже абы кому не дадут.

— Увы, — вздохнул племянник, — Тоха был лучше, как ни обидно признавать сей прискорбный факт. Но… Как говаривал Аристотель, Платон мне друг, но истина дороже.

— Это Сервантес говаривал, — машинально поправила Катя. — Во второй части «Дон Кихота».

— Правда? — рассеянно изумился Ленчик. — Ну, какая разница. Главное, Тоха был в наших компьютерных делах очень крут. Мы с ним не раз и не два сходились в честном поединке. И почти всегда он меня — делал… Выражаясь доступным тебе, филологине, языком: если я по компам мастер спорта или, — скромно добавил юноша, — мастер спорта международного класса — то он был гроссмейстером.

— Да ты у нас скромняга настоящий, — пробормотала Екатерина.

— Да, я такой!.. Тошка вообще, — продолжал Ленчик, — очень многоталантливый человек. Мы с ним пьесу сочинили, для КВНа, и он в ней главную роль играл. А однажды вот что было: Тоха вдруг исчез. Появился через четыре дня — небритый, немытый, глаза красные. «Где был?» — «А я, — говорит, — биотехнологией увлекся. Создал компьютерную муху с шестью крыльями». — «И где же она?» — «Улетела».

— Прямо настоящий Леонардо да Винчи, — усмехнулась Катя.

Ленчик на ее иронию не отреагировал, настаивал:

— Не, он правда реальный гений.

— Что ж мы ничего о твоем Антоне не знаем? — с легким сарказмом спросила Катя. — Почему он до сих пор не явил свои многочисленные таланты миру?

— Да потому, что Тоха — редкостный раздолбай.

— Еще больший, чем ты? — ехидненько поинтересовалась Калашникова.

— Пф-ф! Я по сравнению с ним в данном спорте вообще ребенок. Второй юношеский разряд, не больше. А он и тут — гроссмейстер.

— Могу себе представить… — пробормотала Катя.

— Нет, даже не можешь! У Тохи любимое занятие — на все забивать. На институт, на работу, даже на комп свой любимый — на все. Чтобы для КВНа роль выучил и на сцену вышел, наши артисты за ним в общагу по очереди приходили, будили и на репетиции силком волокли.

— А как он учится? — спросила Катя.

— Ф-фу! — сморщился Ленчик. — Что за вопрос! Сразу видно, что ты преподша! Доцентша!.. Да он на лекции вообще не ходит, даже на семинары забивает и ни к одному из экзаменов дольше двух часов не готовился.

— А оценки?

— Ох, ты такая же, как и мать моя! Одни оценки вам интересны! Да Тоха, если хочешь знать, с его талантами мог бы президентскую стипу получать!

— Но не получал, — закончила за племянника Катя.

— Он и обычную-то не получал.

— Чем же твой Антон вместо учебы-то занимался?

— Тупил! Тормозил. Информацию потреблял. По сети ползал, когда деньги были. Пиво пил.

— Ну, этим все студенты грешны.

— Но Тоха — в особо злостных масштабах. Знаешь, кстати, какая у него кликуха была? «Тоха-Питоха». Потом первая часть отвалилась, и он у нас просто Питохой стал. Или Питухой. Хотя на Питуху он обижался: на «петуха» похоже.

— Ясно. Все вы — утопленное в пиве поколение. Но ты ведь, Лелик, ко мне приехал не для того, чтобы к сочинению готовиться. На тему «Антон Старостин — лишний человек двадцать первого века».

— Совершенно центрально замечено! Но ты ж сама велела, чтобы я рассказывал по-женски, то есть последовательно. Стал-быть, это была только присказка. Или экспозиция, как вы, гуманитарии, выражаетесь.

— Тогда рассказывай сказку.

— Пожалуйста. Мы перешли на пятый курс, и тут Тоху как подменили. Во-первых, он работать пошел…

— Куда?

Ленчик опять скривился:

— В брачное агентство под названием «Уж замуж за рубеж».

— Что, серьезно так называется?

— Ага.

— И кем он там работал? Женихом?

Леня хохотнул — оценил шутку.

— Нет, сисадмином^[2]. Но не в том суть. Главное, Тоха опять чем-то увлекся. Сильно увлекся. Как с той мухой. Дни и ночи за компом сидел. В институте вообще не показывался.

— Увлекся — чем?

— А я знаю?!

Катя нахмурилась.

— Ты же вроде говорил, что друг его.

— А я и не отрекаюсь. Да, друг. Но он знаешь какой скрытный был!..

— Что, — прищурилась Екатерина, — ничего тебе не рассказывал? Даже за пивом?

— Не.

— А ты его спрашивал?

— Хм! Неоднократно.

— И что Антон отвечал?

— Да много всякой пурги. Но знаешь, Катюшечка, — Ленчик редко называл тетку по имени, но когда сие случалось, ее имя звучало в его исполнении особенно проникновенно, — я, конечно, проинтегрировал его ответы. И получилось у меня, что Тоха клепал на заказ какую-то суперпуперпрограмму.

— Какую программу? Для чего? Про что?

— Представления не имею. Единственное, однажды, когда он «трех топоров» (ну, портвейна «три семерки») накеросинился, начал орать, что программа его, типа, революцию произведет, а сам он миллиардером будет, круче Гейтса. И тогда меня к себе вице-президентом возьмет.

— Типичная для алкоголиков мания величия, — поморщилась Катя.

— Я б не спорил, — кивнул Леня, — когда б не знал, на что Тоха способен. Он ундервуд настоящий — то есть вундеркинд. Честно тебе говорю.

— Но ты ко мне приехал явно не для того, чтобы своего другана рекламировать. Или ты за него замуж собрался?

— Нет, — с серьезной миной помотал головой племянник, — я до противности гетеросексуален. Из-за чего и страдаю.

— Почему — страдаешь? — улыбнулась Екатерина.

— А, думаешь, легко овец в койку затаскивать?! Особенно симпатичных?

— Я думаю, тебе — легко.

— Да?! С моим-то не телосложением, а «теловычитанием» и с полным отсутствием бицепсов?

— Зато ты, Лелик, чертовски обаятельный, — без грамма иронии сказала Катя.

— Спасибо тебе, тетечка, на добром слове.

— У твоего друга, кстати, девушка была?

— Случались всякие. Одноразовые. Когда он еще в общаге жил.

— Жил? А потом куда переехал?

— Ну, формально он в общаге и числился, а фактически — в том брачном агентстве гнездо себе свил. Компы там имелись мощнейшие (непонятно, правда, зачем) — вот Тоха по ночам на них и работал. И пиво дул. Тетки брачные его обожали, ключи от офиса доверяли. Диванчик там у него стоял, он пару часов под утро прикорнет, а днем опять вокруг компьютеров шаманит…

Катя не удержалась — зевнула, обычное дело для пятничного вечера.

Ленчик посерьезнел. Сказал:

— Ну ладно, тетечка, предыстория затянулась. Пора переходить к главному. Короче, неделю назад Питоха исчез.

— В смысле — уехал куда-то?

— Не совсем.

Леня вынул из кармана штанов (настолько обширного, что туда ноутбук можно было засунуть) сложенную вчетверо газету «Молодежные вести». Кате бросился в глаза заголовок: «Загадочное преступление в брачной конторе».

Она пробежала глазами заметку:

«Удивительное преступление произошло в одной из столичных брачных контор, специализирующейся на „поставке“ московских невест на внешний рынок. Ночью в агентство (оно размещается в двухэтажном особнячке на Сретенском бульваре) проникли двое неизвестных в масках. Они „вырубили“ единственного охранника с помощью электрошокера, затем связали его, заткнули рот и вошли в помещение брачной конторы. Но спустя непродолжительное время, обыскав особняк и практически ничего не прихватив, налетчики покинули место преступления.

Секьюрити сумел освободиться от пут только через несколько часов. Он и вызвал милицию. Милиционеры, прибывшие на место происшествия, подтвердили, что из агентства похищен лишь жесткий диск одного из компьютеров. Однако в деле имеется одна странность: охранник утверждает, что в ту ночь в помещении брачной конторы присутствовал еще один человек. Это 21-летний пятикурсник Технического университета имени Баумана Антон С. Студент подрабатывал в агентстве сетевым администратором. Он был, по словам руководителей брачной конторы, чрезвычайно увлечен компьютерами и очень хорошо разбирался в них. Антон частенько засиживался в помещении агентства до глубокой ночи, а порой и спал там. В ночь нападения С. также присутствовал в офисе. Однако, как утверждает охранник, он не выходил из помещения ни вместе со странными налетчиками, ни после них. На рабочем месте также не нашлось никаких следов пребывания С., и до сих пор непонятно, куда он мог «испариться». Милиция предполагает, что молодой человек может быть связан с преступлением, и предпринимает меры по его розыску, однако ни дома, ни в институте С. не появлялся, а его мобильник молчит. Сыщики ломают голову над тайной его исчезновения».

Калашникова дочитала заметку до конца, а потом взглянула на выходные данные газеты.

— Газета сегодняшняя. А ты говорил, что твой друг неделю назад исчез.

— А он и испарился неделю назад. Непонятно, почему заметка только сейчас появилась. Как будто ее специально мариновал кто-то.

— Я думаю, не специально. У газетчиков же как? Для убийства место на полосе всегда найдется. А про ограбление, тем более такое, напишут только тогда, когда больше писать не о чем… А что, Антон и в самом деле вообще исчез?

Леня кивнул:

— Угу. Ни в общаге не светился, ни в универе. И мобила вырублена.

— Может, домой к себе уехал? Откуда он родом?

— Из Ярославля. Но я родакам его уже звонил, номер Тохин домашний знаю. Поговорил я с предками аккуратненько, чтоб не беспокоить. Я, мол, из Англии с практики вернулся, вот Старостина ищу. А они дико удивились: он, говорят, в Москве — учится.

— А ты не спросил, когда он последний раз родителям звонил?

— Спросил. Ровно восемь дней назад. Как раз в день перед исчезновением.

— И они не волнуются?

— До моего звонка не начинали. Что у него мобильник молчит, их не удивляло: Тошенька, говорят, у нас такой рассеянный, вечно забывает баланс пополнить.

— Может, он с девушкой какой-нибудь познакомился? И завис у нее?

— Как-то за ним раньше не водилось подобных зависаний.

— Все когда-то бывает в первый раз, — глубокомысленно протянула Катя, сама не очень веря в подобное объяснение. — А в милиции что говорят?

— Ищут, — развел руками Ленчик. — Сами хотят Антона допросить по факту нападения на охранника и агентство.

— Ну, всем известно, как наша милиция рьяно работает.

— Вот и я о том же.

— О чем — о том же? — прищурилась Катя.

— Да пора уже, чтобы за дело Антона взялся настоящий профессионал!

— Ты на Пашу Синичкина намекаешь?

— Именно. На него.

Тон Екатерины заледенел.

— Ну и обращайся к нему сам.

— Он же не мой бойфренд, — надул губки Лелик, — а твой.

— Он мой бывший бойфренд.

— Какая разница!

— Нет, это дьявольская разница. Не могу я после всего, что было, звонить ему, а тем более о чем-то просить.

— Катюшечка, — капризно скуксился Ленчик, — ты же понимаешь, что если я (или, допустим, мама моя) к Синичкину обратимся — нам придется ему платить. А у нас денег нет, да если б и были — мама не согласится их на Питоху тратить. А для тебя Синичкин бесплатно Антона разыщет, да еще счастлив будет, что ты его помочь попросила.

— Нет, — решительно покачала головой Катя. — Не стану я Пашке звонить.

— Ну, Ка-а-атечка!.. — жалостливо протянул Коноплев-младший.

— В конце концов, — отрубила Екатерина, — у твоего Антона свои родители есть. Пусть они к Синичкину и обращаются — или в другое сыскное агентство.

— Да не потянут они агентство! Они ж из Ярославля! Папаня у него пожарным на нефтеперегонном заводе работает, а маманя — в районной библиотеке. Откуда у них деньги, а сыскные агентства, я узнавал, в день от пятисот баксов требуют… И потом, неохота их раньше времени дергать.

— По-моему, время уже пришло.

— А по-моему, тебе, тетечка, твоя гордость важнее, чем жизнь и здоровье молодого человека — надежды отечественной науки.

— Лелик, не надо демагогии, — поморщилась Калашникова. — Никакой особенной надежды отечественной науки я, из твоего рассказа, в лице Антона не вижу. А вижу — безответственного лоботряса и керосинщика.

— Значит, раз лоботряс и керосинщик, — насупился Ленчик, — то и не человек теперь?

— Не передергивай! Ты тоже, мой дорогой, бездельник и выпить не дурак. Но ради тебя я — не дай бог, конечно, — все, что угодно, сделаю.

Ленчик растерянно заморгал, а Катя решительно продолжала:

— И делала уже. Потому что ты мне — родной. А твой Питоха мне никто. Я его даже не видела ни разу.

— Ладно, — вздохнул Ленчик, — твою позицию я понял. Извини, что побеспокоил.

Он встал из-за кухонного стола.

— Ну и куда ты отправляешься?

— Искать Антона. Сам.

— Детский сад, — якобы в сторону прокомментировала Екатерина. — Ясельная группа. Как сейчас помню: когда я в тебя манную кашу впихивала, ты такой же суровый вид принимал.

— Пусти, я пошел.

— Сядь. Сядь и успокойся. Давай попьем чаю — у меня, кстати, имеются твои любимые эклеры — и все обмозгуем.

— А что мозговать, если ты Пашке звонить не хочешь? — пробурчал Антон.

— Но мы же что-то и сами можем сделать?

— Ура, тетя Катюшечка, — просиял Леонид, — ты в деле!

Тот же день — точнее, ночь.

26 февраля, 02.50 утра.

Ленчик

Никаких действий Ленчику с Катей начать не пришлось, потому что той же ночью студенту пришло по электронной почте письмо.

Кому:Леониду Коноплеву

Адрес: [e-mail]

От:меня

Адрес: [e-mail]

Предмет: Новости π2he

Подумать только, Ленчик это «мыло» сначала чуть в мусор не выбросил! Оно и понятно: пришла депеша с незнакомого адреса, от неизвестного человека. Серверный сортировщик его в папку спама поместил — Леня такие письма обычно не глядя изничтожал. Однако сегодня он краем глаза увидел, что почтовый ящик отправителя расположен на сервере mailinator.com. Леня знал, что там регистрируют одноразовые электронные адреса. Отправил с него автор одно «мыло» — и все, ящик бесследно исчез. Тогда заинтригованный Ленчик «сабджект» прочитал. Там странное значилось: Новости π2he. Ну, «новости» — понятно. Каждый второй спаммер какие-нибудь новости тебе впаривает. (Например: «New photos! Kurnikova fucks horse!») А вот что за аббревиатура, состоящая из греческой буквы, арабской цифры, латинского местоимения?? Сначала число «пи», потом два (или по-аглицки «ту»), а затем местоимение (английское) «he», или «он». Что-то знакомое почудилось Ленчику в этой мешанине.

Да, конечно же! Как он сразу не догадался! Греческое π означает русский слог «пи», двойка — слог «ту», а английское «he» («он»), на самом деле, читать надо согласно транскрипции, то есть «хи». И что вместе получается? «Новости Питухи». Ну, конечно же, это он, Питуха-Питоха. Брат Тошка, живой и невредимый!

Ленчик нетерпеливо открыл письмо, даже не подозревая, насколько оно переменит его жизнь на годы вперед.

«Хей, чувак!

Ну че вы там, припупели в связи с моим исчезновением? Трепещете? Не трепещите! Я живой, здоровый и довольный как удав. Наслаждаюсь жизнью. А вот где я — этого вам знать не нужно. Может, в Доминикане пузо грею, может, в соседней от тебя многоэтажке хазу снимаю, а может, медитирую в Шаолиньском монастыре. Адрес, откуда я пишу, самоуничтожится практически сразу по отправлении письма, и искать меня бесполезно, не найдете, даже с твоими, Леон, талантами.

Я читал про погром в офисе «Уж замуж за рубеж». Ах, черт, проговорился. Да, я имею здесь, в Шаолиньском монастыре, доступ к русским газетам. Можете даже не сомневаться, если сомневались, — это по мою душу приходили. Крутые парни, видишь ли, решили, что я их на бабки кинул. Фактически я их и кинул. В общем, тот аванс, что они мне дали, не отработал. И им, ясен перец, не вернул.

Но ту программу, о которой я тебе, Леон, упоминал, я, в итоге, скриэйтил. Ну, или не совсем ту. Да только вот плохим парням ее не отдал. Сам решил ее продать. Клевая ведь получилась штука. Очень мощная. Эти долдоны все равно б в ней ничего не поняли.

Так вот чего я тебе, Ленчик, пишу. Программку эту, грандиозную вершину моего мастерства (хорошо сказал, а?), я им не отдал — но и с собой не взял. А знаешь че замутил? Тайма у меня было мало. Я сидел, запершись, в агентстве. По лестнице уже бухали ботинки темных мужчинок. (Сильное предложение, а?) Ну, тогда я и взял ее, мою Программу, — да и делитнул. Но, как ты, брат, понимаешь, не просто в трэш послал, а потом затер. Я еще и хард со своего компа снял и раздолбал его к бениной матери. Все! Финиш! Баста! Была Программа — и нет ее. И хрен ее кто когда восстановит.

Значит, такова, Лео, официальная версия событий. То есть так должны были думать бандюки.

Теперь слушай, что было на самом деле.

Перед тем как Программу делитнуть и хард разъ@@ошить, я пожалел плоды моих трудов. Все ж таки почти год просидел я над Программой ночами, столько сил и вдохновения вложил… (Плачет.)

И тогда я сделал вот что. Я взял мою Программень и отправил притаченным файлом (а она крохотулечная получилась, всего полгектара) по случайно взятому адресу. А знаешь, Лелик, откуда я этот адресок надыбал? Из базы данных агентства «Уж замуж за рубеж» — из числа тех овец, что за бугор замуж вышли.

Прикинь, что получается. Сидит такая Варя, хозяйка дома какая-нить из Оклахомщины, верная подруга фермера Джо. И вдруг — бац! — ей на бошку сваливается мое «мыло». А к нему полгектара^[3]чего-то там ни хрена не понятного приторочено. Че она дальше делать-то будет? Вариант «а». Она моментально отправляет мое письмишко вместе с Программой в мусорный бак. Вариант «б». Она пытается открыть Программу. Фигушки. Ни @@я у ней не получается. Потому что я запаролил Программу так, что только два человека на всем белом свете могут ее открыть. Первый — это, совершенно ясно, я. А второй — ты. (Фанфары!)

К чему это я? Ах да… Значит, открыть Программу у овцы у той оклахомской, подруги фермера Джо, ессесьно, не выходит. Значит — что? Команда «б» не проходит, вернитесь к варианту «а».

Программа летит в мусор.

Итак, что получается? Я — неизвестно где. Программа моя — тоже неизвестно где. Точнее, известно где: в ж@пе. А именно: лежит в компе, в мусорном ведре, у какой-то из овец, взятой случайным образом из базы данных «Уж замуж».

Вернее, я даже знаю, у какой конкретно овцы. Знаю, как ее звать. Знаю адрес, электронный и человеческий. Но тебе я его не скажу. Пока, во всяком случае.

Ты спросишь: чего же тогда мне от тебя надо? Ну, во-первых, чтобы ты, чувак, не волновался. (А ты ведь волновался за меня, а? Ну, скажи, что волновался!) А во-вторых, я хочу, чтоб ты ее, Программень мою, все-таки нашел. Знаешь, я тут посидел, мозгой покрутил… Начертил пару формул… Поговорил по «аське» кое с кем… Словом, вышло, что Программу мою можно продать дорого. Очень дорого. За миллионы зеленых тугриков!

А знаешь почему? Потому что она — вершина, не побоюсь этого слова, развития человечества. То, к чему оно (человечество) всю свою жизнь стремилось. Над этой темой еще твой тезка, Леонардо да Винчи, работал. Японские мудрецы в восемнадцатом веке колдовали. Говорят, в сталинских лабораториях пытались что-то подобное создать. Но ничего им не обломилось. А мне вот — удалось. Поэтому еще раз говорю: стоить будет моя Программа миллионы, если не миллиарды.

К чему я это? А к тому, что мне, мой друг, вылезать чичас из моего укрытия не резон. Схватют. А Программу получить страсть как хочется. И продать ее. Поэтому слушай мое к тебе, Леон, предложение:

1) Ты немедленно отправляешься на поиски Программы. Со своей стороны я готов гарантировать, что путешествие твое будет совершенно безопасным. Никто про тебя не знает, про местонахождение Программы — тоже. Тебе ничто не угрожает.

Итак, 2) ты находишь ее.

Затем 3) ты передаешь ее мне в безопасном месте.

4) Я ее довожу окончательно до ума (ну, или мы с тобой доводим).

5) Мы ее продаем…

6)…и выручку делим между собой. Делим — черт с тобой, я не жадный — пополам.

7) Мы отваливаем в две противоположные стороны, каждый из нас при этом как минимум на зеленый лимон становится (я гарантирую!) богаче.

Ну, как тебе мой план? Соглашайся!

Я знаю, ты согласишься. Ты ведь у нас такой, отвязный.Thrillseeker, одно слово.

Ты спросишь меня: а куда надо ехать? Где лежит Программа? Координатки овцы-невесты давай!

Не все сразу, Леон, не все сразу.

Время придет, я тебе тогда и адресочек овцы-адресата сообчу.

Ну, бывай, друже. Жму твою мужественную, накачанную (от упражнений на клаве) руку».

Примечания

1

Гендер — пол, в соответствии с которым человек строит свое поведение в обществе.

2

Сисадмин — системный администратор.

3

Имеется в виду объем информации 0,5 гигабайта (500 килобайт).