Один шаг до любви

Анна де Пало, 2016

Предательство Марисы Дэниели едва не погубило спортивную карьеру Коула Сиренгетти. И все-таки он стал известным хоккеистом. Прошло пятнадцать лет, Коул ушел из большого спорта из-за травмы, теперь он – президент семейной строительной фирмы. Мариса – преподаватель в школе, которую они с Коулом когда-то окончили. Однажды она обращается к нему с просьбой участвовать в сборе денег на строительство нового спортивного зала. Однако Коул не забыл ее предательства и, с ледяным холодом во взгляде, отвечает ей отказом. Вскоре он узнает причину неблаговидного поступка Марисы и прощает ее. Недаром говорят, что от ненависти до любви – один шаг…

Anna DEPALO

SECOND CHANCE WITH THE CEO

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Серия «Kiss»

Second Chance with the CEO

Copyright © 2016 by Anna DePalo

«Один шаг до любви»

© «Центрполиграф», 2020

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2020

* * *

Глава 1

— Коул Сиренгетти, — пробормотала она, — выходи, выходи, где бы ты ни был. Она понимала, что так обычно говорят банальные чудовища из волшебных сказок, но в последнее время хеппи-энд стал слишком редким событием в ее жизни, и потом, эти слова никому вреда не причинят.

И опять же — будь осторожен с желаниями, ибо они могут исполниться.

Она словно взмахнула волшебной палочкой: под поперечной балкой строительной площадки появился высокий мужчина.

Тоскливое чувство возникло где-то внутри. Сколько раз она пыталась сделать это, думая, что все получится, а потом мужество покидало ее? Три раза? Четыре?

Все же учащиеся школы «Першинг» полагались на нее. Все, включая ее работу, зависело от того, сумеет ли она заставить Коула Сиренгетти подчиниться.

Мариса сняла руку с руля и стиснула пальцы, чтобы остановить внезапную дрожь. Но успела заметить, что его лицо затеняет козырек желтой каски. Коул, не глядя по сторонам, направился по утоптанной дорожке к проходу в заборе из железной сетки, ограждавшей строительную площадку, где вскоре будет возвышаться четырехэтажное здание больничной администрации. Одетый в джинсы, клетчатую рубашку, безрукавку и грубые сапоги, он выглядел обычным рабочим, если бы не аура властности, исходившая от него. А его атлетическая фигура была достойна включения в календарь с изображениями самых красивых мужчин планеты.

Сердце Марисы гулко забилось в груди.

Коул Сиренгетти. Бывший игрок профессиональной хоккейной команды, вернувшийся в лоно семьи в качестве президента «Сиренгетти констракшн», смутьян и нарушитель спокойствия в старших классах школы и ее несчастная первая любовь.

Возможно ли худшее сочетание?

Мариса чуть сползла на сиденье водителя. Бинокль повис на груди. Не хватало еще, чтобы полицейский остановился у машины и поинтересовался, почему она следит за богатым плохишом — президентом строительной фирмы.

Шантаж? Беременна его ребенком? Задумала украсть его «ренджровер», припаркованный на обочине у строящегося офисного здания без всякой охраны так соблазнительно близко от нее?

Поверит ли кто-то, что правда куда более банальна? Все знали ее как мисс Дэниели, всегда доброжелательную преподавательницу школы «Першинг». Как будет забавно, если ее новая тайная жизнь в качестве преследовательницы миллионера будет стоить ей работы и репутации, когда она всего лишь пыталась помочь старшим ученикам школы, готовившей их к колледжу.

Отшвырнув темные очки, она выскочила из своего «форда-фокуса» и метнулась через дорогу. Полы расстегнутого тренча развевались на бегу.

Объект преследования тем временем добрался до тротуара. В четыре часа дня на этой стороне улицы не было прохожих, хотя вот-вот в городе Спрингфилд наступит час пик. Раньше здесь сновали рабочие-строители, но сейчас на улице не было ни души.

Когда она подошла ближе, в нос ударил «букет ароматов» строительной площадки. Здесь было грязно, и в воздухе носилась пыль, которую Мариса чувствовала даже в сыром холодном воздухе, привычном для северного Массачусетса в марте.

В желудке заурчало. Она слишком сильно нервничала из-за встречи, чтобы пообедать.

— Коул Сиренгетти?

Он повернул голову, одновременно снимая каску.

Мариса замедлила шаг, словно перенесясь назад во времени, при виде темных волнистых волос, зеленовато-карих глаз и четко очерченных губ. Теперь левую щеку пересекал шрам, соединявшийся с еще одним, поменьше, на подбородке, полученным в старших классах школы.

У Марисы сжалось сердце. Судя по новому шраму, его ранили. Тяжело.

Но все же он по-прежнему оставался самым сексуальным мужчиной из всех ее знакомых.

Она изо всех сил пыталась привести в порядок смятенные мысли, одновременно упиваясь переменами в Коуле.

Он стал выше и шире в плечах, чем был в восемнадцать, а лицо сделалось жестче. Но самой большой переменой была излучаемая им харизма, обаяние бывшей звезды НХЛ и секс-символа, который переквалифицировался в миллионера-застройщика. И хотя у него появился новый шрам, все же она не видела следов увечья, настолько серьезного, чтобы из-за него закончить карьеру хоккеиста. Он прекрасно двигался.

«Першинг» была расположена на окраине Уэстдейла, штат Массачусетс, города, который Сиренгетти называли домом, но вот странно — после окончания школы, она ни разу не столкнулась с Коулом.

От ее внимания не ускользнули оценивающий взгляд, которым он ее окинул, и медленно осветившая его лицо улыбка.

— Солнышко, даже не будь я Коулом Сиренгетти, ответил бы вам «да».

Ленивая улыбка по-прежнему растягивала губы, но цепкий взгляд остановился на ложбинке между грудями, открытой вырезом платья с длинными рукавами, а потом и на ногах, стройность которых подчеркивали босоножки на танкетке.

Коул поднял голову и улыбнулся ей.

— Вы благословенный лучик солнца после мрачной атмосферы стройплощадки.

Он даже не узнал ее!

Безумное головокружение почти одолело Марису. Она никогда не забывала его все прошедшие пятнадцать лет. Ей не давало покоя предательство, которое она совершила. А он все это время спал безмятежно, как дитя.

Она понимала, что выглядит иначе. Подстриженные до плеч мелированные волосы распущены, концы завиваются. Фигура округлилась, лицо больше не скрыто огромными, круглыми, как у совы, очками.

Мариса напомнила себе, что нужно поскорее покончить со всем этим, как бы она ни упивалась великолепной внешностью Коула.

Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

— Мариса Дэниели. Как поживаете, Коул?

Время словно замерло и остановилось.

Лицо Коула стало замкнутым, улыбка померкла.

Она нерешительно приподняла уголки губ.

— Я надеялась, что вы будете верны своему «да».

— Рекомендую подумать еще раз.

А вот это похоже на сценарий, который она мысленно проигрывала в голове. Мариса вынудила себя изображать вежливый профессионализм, не впадая в такое уж очевидное отчаяние.

— Давно не виделись.

— Недостаточно давно, — пробурчал он. — И полагаю, ты здесь не случайно… — Он поднял брови. — Если только в тебе не вспыхнуло странное стремление бродить по стройплощадкам.

Она терпеть не могла ситуаций, в которых приходилось что-то просить, и сегодняшняя не была исключением.

«Дыши, дыши глубже».

— Школа «Першинг» нуждается в твоей помощи. Мы обращаемся к нашему самому выдающемуся выпускнику.

— Мы?

Мариса кивнула:

— Я преподаю английский в десятом классе.

Коул презрительно скривил губы.

— Здешние преподаватели, как всегда, выдвигают вперед самую надежную опору.

— Единственную опору. Я глава комитета по сбору средств.

Коул насмешливо прищурился.

— Поздравляю и желаю удачи.

Он обошел ее, явно собираясь идти дальше, но она не отступала.

— Если ты только выслушаешь…

— Твои сетования? Но больше я не ведусь на томные взгляды, как пятнадцать лет назад.

Она решила подумать о томных взглядах позже.

— «Першинг» нуждается в новом спортивном зале. Уверена, что, как профессиональный хоккеист, ты в состоянии оценить…

— Бывший игрок НХЛ. Просмотри ежегодник спортсменов-выпускников школы. Возможно, увидишь и другие имена, кроме моего.

— Твое было первым в списке.

Она пробиралась по разбитому асфальту тротуара, пытаясь не отстать.

Босоножки, казавшиеся такими удобными для школы, сейчас словно гири отягощали ноги.

Коул остановился и так резко обернулся, что она едва не врезалась в него.

— Все еще на первом месте в вашем списке? — язвительно усмехнулся он. — Можно сказать, я польщен.

Мариса почувствовала, как жар обжег щеки.

Это прозвучало так, словно она опять бросается ему на шею, а он ее отвергает.

Ей фатально не везло с мужчинами — очередным доказательством этого служит ее разорванная помолвка. И черная полоса началась с Коула. В старших классах.

Унижение палило огнем.

Давным-давно она и Коул вместе склонялись над книгой. Она могла поерзать на скамье и прижаться к его бедру своим. И такое происходило не раз… а потом он коснулся ее губ губами…

Она очертя голову ринулась вперед:

— «Першинг» нуждается в твоей помощи. Через пару месяцев нам понадобится самое известное имя, чтобы собрать средства на новый спортивный зал.

Лицо Коула было абсолютно непроницаемым, если не считать плясавшего в глазах двойного пламени.

— То есть это ты нуждаешься в известном имени? Испытай свои чары на ком-нибудь еще.

— Но участие в благотворительной акции будет выгодно для репутации «Сиренгетти констракшн», — настаивала она, заранее отрепетировав все доводы. — Это прекрасная возможность укрепления связей с жителями города.

Он отвернулся. Она схватила его за руку, пытаясь остановить.

И немедленно поняла свою ошибку.

Оба посмотрели на его бицепсы, после чего она поспешно отдернула руку. Но успела ощутить, как он силен, как энергичен, как перекатываются под кожей мышцы.

Пятнадцать лет назад она провела ладонями по его рукам, со стоном выдохнула его имя, а он припал губами к ее груди.

Перестанет ли она когда-нибудь вздрагивать и загораться при одном его прикосновении, взгляде, слове?

Мариса смотрела в глаза Коула, жесткие и непроницаемые, бесстрастные, словно камни, которые укладывались в фундамент его сооружений.

— Тебе что-то нужно от меня, — холодно констатировал он.

Мариса кивнула. В горле пересохло, и, несмотря на прохладную погоду, она вся горела.

— Очень жаль, что я так просто не забываю и не прощаю явного предательства. Считай это моим недостатком, но факты навсегда отпечатались в памяти.

Мариса вспыхнула. Она всегда гадала, знает ли Коул наверняка, кто доложил директору школы о его очередной выходке, за которой последовало временное исключение, что, возможно, стоило в тот год «Першингу» титула чемпиона по хоккею. Теперь, похоже, она получила ответ.

Но у Марисы были свои причины сделать то, что она сделала, хотя очень сомнительно, что они удовлетворили бы Коула тогда или сейчас.

— Школьные дни миновали так давно, Коул, — прошептала она едва слышно.

— Верно, и прошлое — именно то время, где мы двое останемся навсегда.

Его слова больно ранили, хотя все происходило пятнадцать лет назад. Грудь Марисы стеснило, стало трудно дышать.

Он кивнул в сторону обочины:

— Твоя?

Она и не сообразила, что они стоят у ее машины.

— Да.

Он открыл дверь. Мариса сошла с тротуара.

Перед глазами все поплыло, и она пошатнулась. Но все же попыталась удалиться с достоинством. Еще несколько шагов — и она положит конец этой неприятной встрече.

Но тьма начала сгущаться, и последней ее мыслью было «зря я не пообедала»…

Она успела услышать, как выругался Коул, как его каска с грохотом упала на тротуар. Он едва успел поймать ее, она обмякла в его объятиях.

А когда пришла в себя, Коул повторял ее имя.

На секунду ей показалось, что она спит и видит сон об их чувственных ласках в школьную пору, пока в нос не ударили запахи строительной площадки. Только тогда она поняла, что случилось.

Она прижата к теплому, сильному телу.

Мариса открыла глаза, и их взгляды встретились. Золотисто-зеленые глаза Коула пристально смотрели на нее.

Она разглядывала новый шрам, пересекающий его щеку. Рана, видимо, была болезненной, но линия шрама прямая. Словно ему в лицо врезался конек.

Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до шрама.

— Ты в порядке? — нахмурился он.

Жар снова бросился ей в лицо.

— Да, поставь меня.

— Не слишком хорошая идея. Уверена, что сможешь стоять?

Каковы бы ни были последствия увечья, прикончившего его карьеру, похоже, он легко удерживал в объятиях женщину среднего роста. Он весь состоял из твердых мышц и едва сдерживаемой силы.

— Все хорошо. Правда.

С сомнением глядя на нее, Коул опустил руку. Едва ее ноги коснулись земли, он отступил.

Унижение было полным. Таким абсолютным, что она не могла об этом подумать.

— Совсем как в прежние времена, — заметил Коул с иронией.

Словно она нуждалась в напоминании.

Как-то они занимались вместе, и Мариса упала в обморок. Именно так она впервые оказалась в его объятиях.

— Сколько я была без сознания? — спросила она, отводя глаза.

— Меньше минуты.

Коул сунул руки в карманы.

— Так с тобой все нормально?

— Абсолютно. Я с детства не бывала в приемном покое.

— Но по-прежнему имеешь тенденцию падать в обморок.

Она покачала головой, глядя куда угодно, только не на него.

Неужели она настолько ошеломлена их встречей?

Мариса так ждала и одновременно боялась этого разговора, что у нее пропал аппетит, хуже того, она просто не могла есть.

— Нет, я много лет не лишалась сознания. Диагноз — нейрокардиогенные обмороки. Но они у меня бывают крайне редко.

Если не считать того, что она лишается чувств в его присутствии.

Это их первая встреча за пятнадцать лет, а она уже умудрилась повторить все, что было в школе. Представить невозможно, что он думает о ней сейчас. Возможно, считает ее законченной интриганкой, с прекрасными актерскими способностями.

Коул вдруг стал холодным и отчужденным.

— Ты не могла найти лучшего времени, чтобы разыграть бросок через все поле на последней минуте матча, — процедил он.

Она съежилась. Он намекнул, что обморок помог ей выиграть время и вызвать его сочувствие. А она слишком смущена, чтобы рассердиться.

— Ты играешь в хоккей, не в футбол. Бросок через все поле — это для футболиста. И почему я должна делать последний отчаянный ход, почти не имея шансов на успех?

Коул пожал плечами:

— Чтобы сбить с толку противника.

— И я сбила его с толку?

Он выглядел так, словно успел надеть все защитное снаряжение хоккеиста. Она действительно лишает его равновесия.

У Марисы кружилась голова от сознания своей, пусть и мгновенной, власти, хотя ноги все еще подгибались.

— Я не передумал.

Она опустила плечи и шагнула к машине.

— Ты способна вести машину? — спросил он, все еще не вынимая рук из карманов.

— Да. Я хорошо себя чувствую.

«Устала, сдалась и унижена, но чувствую себя хорошо».

— Прощай, Мариса.

Он закрыл за ней дверь много лет назад и теперь снова это делает.

Она постаралась отгородиться от неожиданно сильной душевной боли. Садясь в машину, она чувствовала мрачный взгляд Коула. А когда тронулась с места, посмотрела в зеркало заднего вида. Оказалось, что он все еще наблюдает за ней.

Ей не следовало приезжать. И все же она должна была заставить его согласиться. Не для того она зашла так далеко, чтобы смириться с поражением.

— Выглядишь так, словно тебе срочно понадобилась боксерская груша, — заметил Джордан Сиренгетти. — Готов поставить на этот раунд.

— Счастливчик! — воскликнул Коул и покрутил головой, чтобы хоть немного расслабиться. — Ты-то можешь сорвать злость, врезавшись в кого-то на ледовом поле.

Джордан по-прежнему делал блестящую карьеру в НХЛ, оставаясь одним из ведущих игроков команды «Рейзорс», сборной Новой Англии. Коулу пришлось прервать свою после полученного увечья.

Все же когда Джордан бывал в городе, они непременно встречались на боксерском ринге. Для Коула такие встречи разбавляли унылую монотонность занятий в тренажерном зале. Даже если ты президент компании, полезно оставаться в форме и подавать пример окружающим!

— Следующая игра только через три дня, — вздохнул Джордан, подходя к нему. — Слишком долго, чтобы сдерживаться. И разве у тебя нет малышки, с которой можно бы расслабиться?

Мариса Дэниели действительно была малышкой. Но будь Коул проклят, если станет с ней расслабляться. К несчастью, она слишком часто присутствовала в его мыслях… с той минуты, как в прошлую пятницу упала в его объятия.

Джордан коснулся рукой в перчатке своего боксерского шлема и расплылся в улыбке.

— Ах да, я и забыл. Вики бросила тебя ради спортивного агента — как там его?

— Сал Пьяцца, — ответил Коул, ловко уклонившись от первого удара Джордана.

— Точно. Салями Пьяцца.

— И Вики не бросала меня, — пропыхтел Коул. — Она…

— Устала от твоей неспособности сделать предложение.

Коул ударил Джордана правой.

— Она вовсе не ждала предложения. Это был идеальный флирт, не более того.

— Только потому, что она услышала о твоей репутации и поняла, что пора выбрать что-то понадежнее.

— Как я сказал, все были счастливы.

Они танцевали по рингу, не обращая внимания на шум тренажерного зала.

Даже в среду вечером освещенный лампами дневного света боксерский зал «У Джимми» был полон народу.

Джордан повертел головой.

— Сам знаешь, ма хочет, чтобы ты остепенился и завел семью.

Коул хищно ощерился.

— Ма также будет счастлива, если ты перестанешь рисковать на ледовом поле тысячами долларов, заплаченных ортодонту, но этого она тоже не дождется.

— Зато ма может возлагать надежды на Рика, — напомнил Джордан о среднем брате. — Если кто-то знает, где он сейчас.

— Насколько я слышал, на съемочной площадке в Итальянской Ривьере.

Рик был каскадером, рисковавшим куда больше остальных братьев, что о многом говорило. Их многострадальная мать клялась, что жила в приемном покое местной больницы, пока растила трех мальчишек и девочку. Они и правда постоянно ломали кости, то поочередно, то одновременно, но Камилла Сиренгетти до сих пор оставалась в блаженном неведении о самых кошмарных выходках сыновей.

— Похоже, эта площадка осаждена папарацци, — проворчал Джордан. — Не сомневаюсь, что там снимается хоть одна крутая актриса.

— Маме еще можно надеяться на Мию, хотя она в Нью-Йорке.

Их младшая сестра делала карьеру модельера, а это означало, что Коул — единственный, кто жил в Уэстдейле постоянно.

— До чего же паршиво быть самым старшим, Коул, — посочувствовал Джордан, словно прочитав его мысли. — Но ты должен признать, что лучше подходишь для управления «Сиренгетти констракшн», чем все мы.

После того как карьера Коула так трагически закончилась, Серж, их отец, перенес инсульт, став абсолютно беспомощным. Восемь месяцев назад Коулу пришлось взять в свои руки бразды правления «Сиренгетти констракшн» и больше не отпускать.

— Вовсе не паршиво, — заверил Коул. — Просто это необходимо кому-то сделать.

Он тут же воспользовался возможностью застать Джордана врасплох, снова ударив правой. Черт, как здорово хоть отчасти избавиться на ринге от досады и раздражения.

Он любил брата и не позволял себе завидовать жизни Джордана. Просто было немного обидно, что Джордан по-прежнему звезда «Рейзорс», потому что когда-то Коул тоже играл в этой команде. Да и младший брат наслаждался свободой, которой теперь не было в жизни Коула.

Отец всегда надеялся, что кто-то из сыновей, а может, и все будут продолжать семейный бизнес. И в казино жизни Коул вытащил выигрышную карту.

Он был знаком со строительным бизнесом с тех пор, как подростком работал на стройплощадках. Просто он не предполагал, что его мечты о хоккее так грубо оборвутся. Приходилось к тому же как-то объединять семью. До сих пор дела шли неважно, потому что отец не вставал с постели. Коулу приходилось играть теми картами, которые ему сдали.

Если повезет, скоро он сможет вернуть себе прежнюю жизнь. Даже если его будущее не будет связано с коньками и льдом. У него свой бизнес и возможности делать выгодные инвестиции, особенно в области спорта. Кроме того, его манила карьера тренера.

— Почему ты не рассказал, что привело тебя в плохое настроение? — спросил Джордан, словно они не были на ринге, пытаясь послать друг друга в нокаут.

Коул вернулся мыслями к более тревожной проблеме, если можно так назвать Марису, хотя он предпочитал называть ее строительным шаром на каблуках. Он строил, она уничтожала. В ее списках на первом месте были мечты.

Лучше помнить ее злые чары.

— Сегодня на стройплощадку явилась Мариса Дэниели.

Джордан озадаченно уставился на брата.

— Старшие классы, — пояснил Коул.

Брат понимающе кивнул.

Он и братья оканчивали разные школы, но Джордан знал о Марисе. После ее главной роли во временном исключении Коула, учившегося тогда в выпускном классе, она надолго стала изгоем среди братьев Сиренгетти и их компании.

— Сладкая Лола Дэниели, — уточнил Джордан, приподняв уголок губ.

Коулу не нравилось это прозвище, еще до того как он стал думать о Марисе Лоле Дэниели, как о школьной Лолите, которая привела его к краху. Она заработала это шутливое прозвище в старших классах, потому что одевалась и вела себя абсолютно противоположно понятию «сексуальная».

Он никому не рассказывал о своих интимных отношениях с Марисой. Братья здорово повеселились бы, услышав историю Придурочной и Дебила. Насколько было известно всем — она всего лишь девушка, которая подставила его, выложила директору правду о его проделке, словно хоккеист, подтолкнувший рукой шайбу к воротам, чтобы забить последний, решающий гол.

Минута, когда директор проговорился о том, что это Мариса донесла обо всем, была выжжена в его памяти. Больше он никогда не выкидывал ничего подобного.

Все же Коул не просто зациклился на том, что случилось, когда оканчивал школу. Мариса появилась в неподходящее время, когда рана от того, что в прошлом году закончилась его хоккейная карьера, была еще свежа. Ее приход настойчиво напоминал о том, как она почти разрушила эту карьеру еще до того, как все началось. И как Коул сказал Джордану, он смирился с должностью президента компании, но досада грызла его. Ему еще предстояло долго учиться управлять и вести вперед «Сиренгетти констракшн».

Удар в плечо застал Коула врасплох. Он пошатнулся и поспешил вернуться мыслями к происходящему на ринге.

— Давай! Покажи, на что способен! — злорадствовал Джордан. — Я не видел Марису с тех пор, как вы окончили «Першинг».

— До сегодняшнего дня я мог бы сказать о себе то же самое, — вздохнул Коул.

— И что? Она явилась, решив, что настало время для второго раунда, поскольку ты снова встал на ноги?

— Абсурд.

— Я всегда был остряком.

— Твое понимание братской верности согревает мне сердце, — поддел Коул.

Джордан поднял руки, сдаваясь, и на секунду остановился.

— Эй, я не оправдываю того, что она сделала. Для тебя было огромным ударом, когда пришлось пропустить финальную игру. А «Першинг» потеряла победу в чемпионате. Все избегали ее, когда она выходила в город. Но люди меняются.

Коул ударил брата слева.

— Она хочет, чтобы я стал главным лицом в сборе средств на новый спортивный зал в «Першинге».

Джордан охнул, но тут же тихо присвистнул.

— А может, нет. Храбрости ей по-прежнему не занимать.

Мариса действительно изменилась, но Коул не собирался объяснять это брату. Теперь прозвище Сладкая Лола вполне соответствовало внешности Марисы, и в этом ощущалась проблема.

Прежде чем он узнал ее, все чувства обострились. Желание охватило его. Эта женщина была воплощением сексуальности. Для школьной учительницы преступно выглядеть так, как она.

Очки, которые она носила в школе, исчезли, волосы стали длиннее и были распущены, концы завивались на плечах крупными локонами. Она больше не скрывала фигуру под бесформенными толстовками и очень изящно округлилась во всех необходимых местах. Она налилась, стала женственнее. Он знал точно, потому что когда-то проводил ладонями по ее грудям и бедрам.

Пока она не назвала своего имени, он благодарил богов пятницы, улыбнувшихся ему в конце долгой рабочей недели. Потом наступила некоторая передышка, когда она буквально упала в его объятия.

В эти секунды, глядя в ее лицо, он ощутил, какие противоречивые эмоции разрывают его: удивление, гнев, сочувствие — и да, похоть. Все в порядке вещей, если дело касалось Марисы. Он все еще ощущал прикосновение к ее мягким изгибам. Она посылала сигналы, обходившие мыслящую часть мозга и идущие прямо в то место, где сосредоточилось яростное желание.

На этот раз Джордан нанес ему точный удар в грудь.

— Прекрати! Приди в себя. Ты словно во сне. У тебя на уме только женщина!

Коул невесело улыбнулся.

— Она предположила, что участие в сборе средств для «Першинга» будет прекрасной рекламой «Сиренгетти констракшн».

Джордан помедлил, прежде чем отступить.

— В уме ей не откажешь, что тут говорить!

Коул что-то недовольно проворчал. Предложение Марисы имело смысл, хотя он скорее был готов выбить себе передние зубы, чем признать это. Он никогда не любил публичности и рекламы и, к полному отчаянию своего агента, абсолютно не заботился о своем имидже, когда хоккейная карьера была в самом расцвете. Встав во главе компании, он сосредоточился на изучении всех тонкостей дела, чтобы бизнес шел гладко. Пиар занимал в его мыслях последнее место.

У Марисы были мозги, это точно, по контрасту с многими женщинами, гонявшимися за ним, когда он еще играл в хоккей. В школе она очень любила читать. В раздевалке о ней часто шли пересуды, но никто не знал, какого размера лифчик она носит, — слишком трудно было это определить.

Но у него однажды появился шанс узнать это: она носила третий размер. Но знание дорого ему обошлось.

Теперь же он точно знал, что тело у нее — просто роскошное. Она предназначена для того, чтобы вести мужчин к погибели. Совсем как в прежние времена.

Только на этот раз жертвой будет не он.