Забытая ночь

Анна де Пало, 2019

Серафима Перини, талантливый физиотерапевт, уже однажды обожглась, став жертвой обаяния непорядочного мужчины. И она поклялась себе, что больше с ней такого не случится. Но как противостоять Джордану Серенгетти, прославленному хоккеисту, с его неповторимым шармом, перед которым не может устоять ни одна женщина?

Глава 4

— Когда, по-твоему, ты снова начнешь играть? — Голос Марвина Флора раздался в трубке мобильного телефона.

Джордан поморщился. Марв был его агентом уже десять лет, с тех пор как он начал свою карьеру. Он был отличным агентом, волшебником в рекламе. Отсюда и все его рекламные контракты — от спортивной одежды до атлетического снаряжения и спортивных напитков.

— Почему бы тебе не объединиться с сестрой, Мией, и не начать рекламировать мужскую одежду? Разве она не подающий надежды дизайнер?

Джордан с трудом сдержал смех, стараясь прогнать мысль о том, что полушутливое предложение Марва было признаком отчаяния. Зазвонил его домашний телефон, но Джордан проигнорировал его.

— Во-первых, я не думаю, что Мия готова взяться за спортивную одежду. А во-вторых, если начнем работать вместе, мы вскоре придушим друг друга. Детская ревность и все такое прочее.

Джордан посмотрел на ленивое вечернее солнце, которое светило в тянущиеся от потолка до пола окна в его пентхаусе в Велсдейле. Обычно в перерыве между сезонами он вел очень активный образ жизни. Он отдыхал на Теркс и Кайкос, участвовал в светских мероприятиях, поддерживал форму постоянными занятиями спортом. А сейчас его гири в гимнастическом зале лежали невостребованными. И он уже много недель не боксировал с Коулом. Хорошо хотя бы то, что он уже расстался с костылями.

Марв вздохнул:

— Хорошо, какие последние новости насчет твоего возвращения на лед?

— Очень сомнительно, что я выйду на лед с началом сезона. Мне еще по меньшей мере три месяца заниматься физиотерапией.

Джордан поморщился. В его контрактах с рекламодателями были пункты, из-за которых он мог потерять несколько миллионов. А еще его переговоры о продлении контракта с клубом.

— И каков прогноз?

— Нет причин не ожидать полного выздоровления.

Джордан услышал, как Марв с облегчением вздохнул.

— Хорошо. Потому что все знают вашу семейную историю.

Имелся в виду Коул. Имелось в виду, что травма колена у них наследственная. Что уже один из братьев Серенгетти закончил из-за этого свою карьеру. И все это не слишком хорошо.

— Я в хороших руках, Марв. В лучших.

Он не мог пожаловаться на своих врачей. Но его физиотерапевт…

На их последнем занятии Сера удивила его. Он был рад помочь Данте в его карьере. И Сере пришлось согласиться работать с ним… пока. Хотя иногда, казалось, она была не против побоксировать с ним на ринге. Джордан улыбнулся при этой мысли. На самом деле его затянувшееся восстановление ставило под угрозу его дальнейшую карьеру. И он уже провел несколько бессонных ночей из-за этого. Но он был бойцом.

— Ну ладно, если мы не можем вернуть тебя на лед, мы можем пока демонстрировать позитивный настрой на светских мероприятиях, — продолжал Марв.

Джордан услышал, как снова зазвонил его домашний телефон, и попросил Марвина подождать, пока он ответит на звонок. После того как консьерж сообщил ему, что к нему поднимается его мать, Джордан снова переключился на Марвина. День обещал быть интересным, и Джордан понимал, что нужно подбодрить его агента.

— Не беспокойся, Марвин, с больным коленом я навряд ли полечу с кем-нибудь в Вегас.

— Да, да, но неплохо бы получить хорошую прессу. Держаться подальше от неприятностей — этого недостаточно.

Джордан знал, что Марвину понравится его решение о том, что он собирался делать со своими заработками. Но он не хотел пока ни с кем делиться своими идеями. Он никому не говорил о своих намерениях, и в любом случае хорошая пресса и беспокойство Марвина не были той причиной, которая заставила бы его начать воплощать в жизнь свои планы. Нет, его причины были очень личными, и поэтому он пока никому не говорил о своих целях.

— Полагаю, о серьезных отношениях стоит забыть?

Джордан кашлянул.

— Ты прав.

Он собрался наслаждаться своей славой и своим состоянием. Будучи болезненным ребенком, он провел достаточно много времени дома или в больницах. Лишь став тинейджером, он поверил в свои силы и начал активно заниматься спортом.

Кроме того, сейчас было не время обустраивать домашний очаг. Он половину жизни проводил в дороге, когда играл, а сезон в НХЛ был очень длинным, в отличие от других видов спорта. Он не был готов обзаводиться семьей. Он все еще был Джорданом Серенгетти — звездой хоккея и рекламы, несмотря на свою временную нетрудоспособность. Он провел много лет на льду. И он не представлял себе пока другой жизни.

Марвин буркнул:

— Ну, пока ты какое-то время проведешь дома. И это внушает надежду. Отношения с какой-нибудь соседской красоткой поспособствуют хорошему имиджу в прессе. Подумай об этом.

Единственной женщиной, с которой он общался в последнее время, была Сера… и ее вряд ли могли принять за его девушку, учитывая, что в его обществе она постоянно хмурилась. Она, скорее всего, захлопнула бы дверь перед носом папарацци, а потом решительно опровергла бы их предположения и пригрозила бы подать на них в суд за то, что они порочат ее доброе имя, связывая его с именем Джордана Серенгетти. Последняя мысль заставила его улыбнуться.

Он полагал, что они могли бы славно провести время вместе — что плохого в легком флирте? И его интриговало отношение к нему Серы. По крайней мере, она должна была быть счастлива, что он послушно выполняет все ее указания и занимается дома. И он с нетерпением ждал очередного сеанса на следующей неделе. Ему нравилось пикироваться с ней и срывать один за другим покровы с загадочной и непростой Серафимы Перини.

Джордан услышал звук своего персонального лифта, который вел снизу прямо в пентхаус, и спустя мгновение в дверях появилась его мать с кастрюлькой в руках.

— Мне нужно идти, Марв, — сказал он и распрощался со своим агентом, пообещав ему оставаться на связи.

Джордан выпрямился и спустил ноги с дивана.

— Мама, вот так сюрприз!

Никто, кроме его мамы, не рисковал наносить ему неожиданные визиты.

Камилла Серенгетти улыбнулась и подошла к нему.

— Я принесла тебе поесть.

Его мать все еще говорила с итальянским акцентом и часто вставляла в свою речь итальянские слова.

— Мама, это мое колено нуждается в заботе, а не мой желудок.

Тем не менее то, что она принесла, пахло восхитительно.

— Тебе нужно поддерживать силы. — Она направилась на кухню. — Это лазанья.

— С соусом бешамель?

— Именно так, как ты любишь.

— Коллеги в твоем шоу должны обожать тебя за то, что ты подкармливаешь их.

Его мать вела шоу на местном кабельном канале — «Ароматы Италии с Камиллой Серенгетти».

Вернувшись в комнату, Камилла хмуро посмотрела на сына.

— Меня волнуют не мои коллеги, а новые владельцы телевизионного канала. Я не уверена, что им нравится моя готовка.

— Ты шутишь?

— Ходят слухи, chiacchierata^[1], что они планируют большие изменения. Может быть, откажутся от кулинарных шоу.

— Они собираются избавиться от тебя?

Она прижала ладони к щекам:

— Бог мой, Джордан! Думай, что ты говоришь!

Джордан знал, что это шоу было любимым детищем его матери. А однажды и его отец принял участие в шоу, наконец выйдя из депрессии после случившегося с ним инсульта.

— Мама, они не уволят тебя. Это было бы сумасшествием с их стороны.

— Даже если они хотят направить канал в новый direzione?

— Ты имеешь в виду, новое русло?

Он привык поправлять свою мать, когда она путала английские слова с итальянскими. Это стало для него второй натурой. Она делала это всю свою жизнь, сколько он себя помнил.

— Пусть будет русло, какая разница? Ты же понимаешь меня, si?

Джордан улыбнулся:

— Важнее то, что твои зрители понимают тебя. Ты говоришь на международном языке высокой кухни.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Разговоры (ит.).