Ветер в сердце

Анна Юрьевна Камская (2024)

Юную княжну Ольгу Полянскую сватают за друга детства, но внезапное знакомство с молодым офицером меняет все. Она теряется в своих чувствах и не понимает, кого действительно любит. Сможет ли девушка сделать правильный выбор? И кто на самом деле достоин составить ее счастье?

Глава 3. Любовная горячка

Антон плохо спал всю ночь. То сны нехорошие, то мысли тяжелые. С одной стороны, встретиться с княжной очень хотелось. С другой — она чужая невеста. А если еще пораздумать, так вроде и не хочет она замуж за Албашева. Так или иначе, Войковский решил, что одно свидание с Ольгой не должно привнести ни в его, ни в ее жизни ничего плохого. Только не нравилось ему, что девушка не назначила точного времени. Ему казалось, что она задумала подшутить над ним. Но охота пуще неволи, а тем более, если княжна действительно придет, то совсем не по-мужски это получится — там не появиться. К утру Антон был готов пойти и перестал испытывать перед Албашевым чувство вины, которое овладело им вначале.

За завтраком Войковский понял, что разнервничался и не хочет есть. Не прикоснувшись к круглой теплой буханке свежего хлеба и не попив парного молока, принесенного ему прямо в номер молодой деревенской крестьянкой, он быстро собрался и вышел на постоялый двор. Солнце сегодня припекало почти по-летнему. Вязкая земля хлюпала под ногами, и сапоги тотчас испачкались в противной коричневой жиже. Старый облезлый петух сидел на аккуратно сложенных у забора дровах и мерил Антона презрительным взглядом. В сарае замычала обиженная чем-то корова, закудахтали куры. Петух затряс красной головкой, раскрыл крылья, словно потягиваясь, и спикировал вниз. Прошелся, неуклюже переставляя ногами по грязи, поклевал что-то для приличия и ушел за дровни. Антон проводил его насмешливым взглядом и уставился на кривую дорогу, ведущую в поля. Ждать было нестерпимо. Антон собирался поскорее встретиться с девушкой и, по возможности, побыстрее с ней проститься. Уж очень не хотелось ему увязнуть в чувствах, как в этом чавкающем месиве постоялого двора. Он, не в силах больше ожидать, отправился в ту сторону, где впервые встретился с княжной Полянской.

Конечно, пешим добираться сюда гораздо тяжелее и неудобнее, но зато ухабистая дорога занимала все внимание Антона, и он мог немного отвлечься. Не думать об Ольге представлялось ему делом трудным и почти невозможным. С момента первой их встречи она так плотно засела в его голове, что молодой человек, сам того не замечая, все больше и больше интересовался этой неординарной особой. Она вроде и жеманна, и кокетлива, как и другие дамы. И не любил Антон этого вовсе. Но было в ней что-то живое и яркое, такое, что в других девушках князь никогда не замечал. И ее черные волосы, и темные глаза, словно большие бусины, привлекали невероятно. Сказал бы кто раньше молодому князю, что он когда-нибудь попадется на женскую удочку, он не то что не поверил, еще и поколотил бы фантазера за подобные предсказания.

Антон по-молодецки быстро прошел весь путь до широкого поля и окинул его взглядом. Куда ни глянь, вокруг него темнел чернозем. Плодородная землица. То, чем наградила Русь своих подданных в изобилии. При хорошем-то уходе, да при уме, здесь можно собирать такие урожаи, что никакому французу и не снилось. Сколько воинов сложило головы за эти вот земли! И сколько еще сложит. Войковский был уверен, что всегда иностранцам будет мозолить глаза сие раздолье. И Россия, еще не успевшая в полной мере оправиться от войны с французами, задержавшись в развитии, явно не была готова к защите своих территорий. Однако в высших кругах давно поговаривали о новой намечающейся кампании. И хоть никто не знал ни ее планов, ни дат, все глаза были устремлены в сторону Крыма и турков. Антон, как и любой молодой военный в те времена, уставший от пустой растраты наследства, готовился вступить в ряды действующей армии Российской Империи. И еще поэтому не желал себе ни встретить кого-то, ни тем более завести семью. Он сердцем радел за отчизну и хотел, как отец и деды, прославиться на военном поприще и принести победу своей стране, с кем бы ни велась битва.

Антон долго бродил, размышляя, пока не почувствовал усталость и голод. Было уже далеко послеобеденное время, а Ольга так и не появилась. Войковский сначала испытал легкое нетерпение, а потом и разочарование.

— Обманула! — крикнул он и уставился на дубы, тянувшие ветви к небу на опушке. Они качали головами и словно жалели его. Внезапно Антон услышал отдаленный выстрел где-то с окраины леса, и серым облаком взлетела утиная стая. Он смотрел, как она кружит над землей, и жалел, что пришел сюда. Раздался еще один громогласный залп, и одна из птиц дернулась, замерла на секунду и кубарем полетела вниз, рассекая воздух. В этот миг показалось Антону, что затихла природа. Перестал раздаваться из леса стук дятла по стволу, прекратилось воронье карканье, замерли голосистые трели других птиц. Войковский наблюдал за падением селезня и почувствовал себя таким же раненым в самое сердце. И обидно ему было, что он так легко попался на Олину уловку. В один миг перед глазами офицера пронеслось видение. Представил он княжну Полянскую, которая сидела у себя в поместье, вспоминала его и смеялась так звонко, как умела это делать. «Нет! Не могла она так поступить!» — подумалось Антону. «Может, просто задержало ее что-то», — уговаривал он себя и, оглядевшись, нашел место посуше. Снял мундир, вывернул его наизнанку, положил на землю и присел в твердой уверенности, что дождется ее.

А Ольге тем временем было не до мыслей о молодом человеке, который так и просидел до вечера на опушке, а потом вернулся в гостиницу и в расстроенных чувствах упал на кровать лицом в подушку, твердо обещая себе больше никогда не поддаваться женским чарам.

Полянская заболела серьезно. Температура у девушки поднялась нешуточная. Она лежала на подушках с румяными от жара щеками и слезящимися глазами. Няня поила ее чаем с малиновым вареньем и горькими настойками, которые принес доктор. Только на третий день Ольга стала понемногу приходить в себя и вспомнила о Войковском. Мысль о нем снова заставила ее покраснеть. Алевтина, которая находилась в этот момент рядом, испугалась, что у княжны опять поднялась температура, и положила сухую теплую ладонь ей на лоб.

— Странно, — сказала она. — Вроде не так горяча, как давеча, а щеки красные, яко свеклой намазали. Как вы себя чувствуете-то, барышня?

— Да хорошо все, — отмахнулась Оля от старухи. — Мысли только разные в голову лезут.

— Да какие там мысли могут быть в вашей бестолковой-то голове?

— Алевтина! — возмутилась Ольга.

Няня уже очень давно жила в их семье и порой позволяла себе отпускать нелицеприятные слова в присутствии молодой княжны. Полянский этого никогда не поощрял, но так уважал старую няню, что редко ей противился. И если в детстве Ольга не обращала внимания на колкости Алевтины, то сейчас их не принимала, так как считала себя взрослой для таких поучений.

— Не пристало тебе спрашивать у княжны, какие у нее мысли! — отозвалась Оля.

— Как так не пристало? — искренне удивилась Алевтина. — А как же я буду знать, что у вас на уме? Того и гляди глупость какую сотворите, а мне потом перед батюшкой вашим отчитываться.

— Влюбилась я, кажется, — решила признаться Ольга и снова покраснела, опустив черные ресницы.

— Как так влюбилась?! — всплеснула руками Алевтина. — И в кого же, прости Господи?

— В офицера одного. И встречу ему назначила. Но не пришла. Вот не знаю, что он теперь и думает обо мне, — всхлипнула Оля, не поднимая на няню глаз.

Алевтина нахмурилась, присела на краешек кровати рядом с княжной и внимательно на нее посмотрела. Ольга подняла глаза и уставилась на старуху, ожидая хоть каких-нибудь замечаний. Но та продолжала молчать и вглядываться, а когда поняла, что дальше девушка объясняться не желает, тихо сказала:

— Нехорошо это, Оленька. У вас жених есть. Красивый молодец. Глупости вы говорите. Нельзя вот так взять, да и влюбиться в кого ни попадя.

— А он не «кто ни попадя», — передразнила Ольга. — Он хороший очень. Красивый. И глаза у него такие умные-умные.

— Не знаю я, какие у него там глаза, — нетерпеливо высказалась Алевтина и встала с кровати, — но вам лучше бросить такие глупости. А нет, расскажу батюшке, и задаст он вам трепку так, что и думать забудете об офицере вашем.

— Вот еще! Ничего ты никому не скажешь! А если скажешь… я… я… — Оля запнулась, придумывая кару для няни, и как только мысль пришла ей в голову, выложила ее: — Я попрошу папеньку, чтобы он тебя из дома выгнал в деревню. Вот!

— Ах! — ужаснулась Алевтина. — Какая злая, оказывается, барышня в семействе Полянских растет! Няню старую выгнать собралась! И не стыдно вам такие речи-то вести?

Ольга почувствовала себя негодницей, прикрыла глаза ладошками и запричитала:

— А что ты мне делать прикажешь, нянюшка? Если ты мне выбора не оставляешь? Не хочу я за Николя замуж! Он друг мне, и только! Хочу по любви!

Алевтина подошла к девушке, обняла ее, а та прижалась к старухе и зарыдала.

— Ну, полно вам, барышня, слезы лить! Было бы из-за чего! — Няня гладила девушку по спутанным волосам и уговаривала: — Хороший ваш Николя! Слова злого никогда не скажет. Делом никогда не обидит. Вам на такого жениха молиться надо, а вы нюни распускаете. Давайте-ка я вам лучше чаю травяного принесу. А то смотрю — снова жар у вас. И нечего думать ни о каких офицерах. Все они хороши, пока на них издалека смотришь. А чуть приглядишься, так и плюнуть не на что.

— Он не такой!

— И знать ничего не желаю, — ответила Алевтина и заторопилась на выход, оставив жалобно всхлипывающую девушку в комнате одну.

Как только за ней затворилась дверь, Ольга вскочила с кровати и подбежала к окну. Посмотрела на улицу, а там сквозь темные тучи, гулявшие по небу, протискивались лучи весеннего солнца. Оно, словно закрытое в темнице, рвалось на волю. Оля прижала руки к груди и пожалела солнышко. Ей казалось, что оно сейчас так похоже на нее. Ей тоже хотелось свободы. Хотелось вырваться на волю и снять с себя оковы немилого сердцу замужества. И сейчас даже рада она была, что заболела. От нее хоть на время отстали с подготовками да примерками. Но огорчало, что так и не попала на встречу с Антоном. Чувствовала всем сердцем — обиделся он на нее. Хотелось хоть как-то дать ему знать, что она здесь, болеет, но думает о нем. И послать бы Алевтину с письмецом, но не знает куда. Да и хорошо ли это, первой письмо ему присылать? Оля задумалась.

— Нет, неправильно! Не должна я ему в ножки кланяться! Если я ему интересна, то сам меня найдет, — решила Ольга и выдохнула от облегчения.

Почти неделя прошла со дня приема у Албашевых. Николя до невесты все это время не допускали, и как только он узнал, что ей сделалось лучше, оседлал коня и отправился к поместью Полянских. Ольга ждала его на крыльце. Одетая в белое кружевное платье, она выглядела необыкновенно. Легкая, стройная, грациозная. В детстве Николя не замечал ее красоты. Сейчас же, ссаживаясь с коня, он бросил на нее взгляд и обомлел. Он понять не мог, когда она стала такой взрослой и такой привлекательной. Албашев не сомневался, в отличие от невесты — он испытывал те самые чувства, которые можно назвать любовью.

Ольга, по старой детской привычке, хотела поприветствовать Николая объятием, но передумала и остановилась рядом с ним, не зная, как себя повести. Теперь, когда они стали взрослыми, их прежнее дружеское объятие могло носить иной характер. Оба это поняли и смутились. Албашев спохватился, отвесил девушке поклон и поцеловал ей руку. Обоим это показалось какой-то игрой во взрослую жизнь. Они сначала улыбнулись, а потом рассмеялись, не сговариваясь.

— Алевтина приготовила нам в гостиной чай. Ты зайдешь? — спросила Ольга.

— Конечно! Так скучал по тебе всю неделю! — с чувством признался Николя, а девушка отвела взгляд, предпочитая проигнорировать эту фразу.

— Как поживают твои друзья? — как бы невзначай спросила Ольга, когда они прошли в комнату и уселись за небольшим чайным столиком. Он был накрыт белой кружевной скатертью, украшен фаянсовыми пиалами с клубничным вареньем, медом и печеньем. Николя вспомнил, что не успел позавтракать, и с удовольствием принялся жевать хрустящее лакомство. Ольга терпеливо ждала ответа. Албашев запил печенье чаем и поднял глаза на девушку. Ее внимание к новым знакомым ничуть не смутило его. Он и представить себе не мог, что она спрашивает не ради праздного интереса, а ради личного умысла.

— Борис рассказывал, что через неделю их перераспределяют в другой город. Он останется еще на какое-то время у родственников, а потом уедет вслед за своими.

Николя заметил, как нахмурилась Ольга и заерзала на стуле. Она хотела спросить еще что-то, но словно не решалась. Албашев ничего не заподозрил. Девушка встала со стула и подошла к окну, потом скрестила руки на груди и повернулась к Николя. Теперь она оказалась в тени, и Албашев не мог разглядеть выражение ее лица.

— А тот второй… офицер… Антон Семенович, кажется? Он тоже останется здесь?

— Не могу сказать, — отозвался молодой человек. Он успел засунуть в рот еще одно печенье и теперь говорил невнятно. — Я его не видел. Не думаю, что у него есть хоть какой-то смысл оставаться.

— Действительно. Нечего ему делать в нашей деревне. Это наш удел — лесами да полями наслаждаться. А им, городским, у нас скучно и занять себя нечем, — печально ответила Ольга.

— Скоро и мы с тобой в городе будем жить, — напомнил Николай. — Вот тогда не останется у тебя времени для грусти!

— Пожалуй, что так… — поддакнула Оля, отвлеченная своими мыслями. Она даже не поняла, с чем только что согласилась. Николя заметил, как у девушки сверкнули глаза, словно ей в голову пришла какая-то шальная идея.

— А где сейчас командирует их полк? — спросила она.

— Полк-то за городом. А те, что побогаче, сняли себе комнаты в гостинице.

Девушка задумалась. Княжич, посчитав этот разговор исчерпанным, перешел к другому и стал рассказывать, что произошло за неделю. Ольга совсем не слушала. А от предложения пройтись по саду отказалась наотрез и, спустя какое-то время сославшись на усталость и извинившись перед княжичем, собралась пойти к себе.

Как раз в этот момент спустился в гостиную князь Полянский. Он поцеловал дочь, поприветствовал Албашева и молча проводил взглядом печальную Ольгу.

— Что, никак не берет вас мир, Николушка? — спросил Полянский, наливая себе чашечку чая.

— Да вроде хорошо все было, когда я пришел, а потом словно подменили ее, — признался Албашев.

— Эх, Коля, Коля, — покачал головой князь. — Тяжело тебе придется с ней. Уверен, что сдюжишь? Может, пока время есть, передумаешь? Может, ну ее, женитьбу эту?

— Что вы, Андрей Александрович, как можно! — оскорбился Николай. — Ничего я не буду отменять. Я люблю Оленьку. Просто она своенравная очень. Не любит, когда без нее решают, вот и противится. Все у нас хорошо будет.

— Ну, смотри, — удрученно вздохнул Полянский, — делай, как знаешь! Я настаивать ни на том, ни на другом не намерен.

Он подумал и добавил:

— Как бы там ни было — это хорошо, что в тебе такая вера живет. Только она, пожалуй, тебе и поможет.

Князь вздохнул и отвел взгляд. Николя не совсем понял его и уж тем более не мог прочитать мыслей Полянского, но только слова эти засели в его голове, и он решил поразмыслить над ними на досуге. Но потом. Позже. А сейчас он должен заняться другими делами. Например, придумать, чем удивить княжну, чтобы подтолкнуть ее немного к себе. Разбить стену отчуждения, которая внезапно выросла между ними. Николя хотел, чтобы она прежде снова стала ему другом, а уж потом, он был уверен, придут и новые чувства.