Дед. История одной страны через историю одной семьи

Анна Шульгина, 2020

В этой небольшой книге рассказывается о таком регионе, как Донбасс. Трудно одним словом определить ее жанр. Семейная хроника? Пожалуй, да. Но также и научное исследование, и этнографический рассказ о быте и нравах жителей Донбасса 1950-1980-х. В книге представлено много фотографий той эпохи. Текст написан на стыке истории, психологии и литературы. Как жили, как одевались, как проводили досуг и даже что ели, что любили люди и, уж конечно, как попадали они на Донбасс и где они потом работали – об этом можно узнать, прочитав книгу. А кстати: речь пойдет не только о жителях Донбасса, ведь в этот регион стекались люди со всего Советского Союза! Автор никогда бы не смогла написать этот очерк без помощи других людей, а именно: тех родственников, которые бережно хранили семейные альбомы, документы своих родных; а также трудились на этой ниве: сканировали фотографии, собирали и записывали воспоминания… И самое главное: делились этой информацией друг с другом.

Глава первая.

Анна Шляхова, повар, крановщица, мама и бабушка. Увлечение: прекрасно играла в шахматы

Этот дневник создавался и писался долго, целых 6 лет. Даже дольше. Начало запискам о моих предках было положено мною же, когда мне было всего 15 лет. Но из-за переездов и прочего они потерялись. И возобновила я их только 19 ноября 2015 года, когда решила написать о своём Роде, точнее, записать воспоминания о своих бабушках и дедушках и об отце. И систематизировать те сведения, которые были у меня на руках.

Итак, начнем, пожалуй.

Родственники. Начало 1970-х

Моя бабушка по отцовской линии Анна Степановна, родом из Курской губернии. Её девичья фамилия — Шляхова (18 августа 1927 года — 11 февраля 1988 г.)

Как я уже сказала, она родилась в Курской области в пгт Шляхово (ныне относится к Белгородской области). Мать её звали Татьяна. Про ее отца, Степана, я знаю лишь то, что в своём населенном пункте он исполнял обязанности церковного старосты, и был человеком небедным. По-видимости, он так там и умер, году в 1928-1929.

Анна Степановна Шляхова

Согласно семейной легенде (а вернее, по словам моей бабушка Ани, она мне сама рассказывала эту историю не раз. Но мне тогда было 6-7 лет и память может приврать. Потом эту же историю рассказывал мне мой папа, но это тоже было уже так давно!), так вот, в годы раскулачивания и коллективизации семья бежала на Дальний Восток — в каком составе?

Мать — Татьяна, и её дети — Юрий, Анна, Григорий, Мария, Леня.

Татьяна была женщиной хорошо образованной для своего времени, и на Дальнем Востоке её поставили заведовать аптекой (в каком городе, я не знаю. В Находке??). Что и привело в итоге к трагедии — по ложному навету Татьяна была арестована и попала в лагерь. Названия я не знаю. И в лагере она умерла, а дети, по крайней мере, двое из них тогда были несовершеннолетними, остались сиротами.

Бабушка Аня была очень трудолюбивая, всю жизнь трудилась, работала не покладая рук, она"добавила себе лет", как тогда говорили, и пошла работать поваром. Ей было едва 16. А младший Леня, она его воспитывала, как мать. Не бросила его.

Итак, Анна начала работать поваром. Это была хорошая специальность, в то время означавшая ещё и вот что — домой, тайком, можно было забирать остатки еды. Так бабушка подкармливала своего младшего брата — Лёню.

Работала Аня хорошо. Её хвалили. Не обошлось без завистников. И однажды, когда пришёл проверяющий, товарка кинула в чай, что приготовила Аня, соль. Но проверяющий пошутил: сказал, что есть такая поговорка — меня барин бил, за то, что я чай не посолил. А Вы молодец, посолили. Тем дело и закончилось.

Со времени работы поваром Аня верила в такую примету — на столе спать нельзя, а то придёт домовой, и будет душить. Вообще моя бабушка сильно верила в приметы. Ещё она любила пересказывать Гоголя, особенно"Ночь на Ивана Купала", и я воспринимала это исключительно как сказку. Потом, когда читала, узнала.

И вот там — то, на Дальнем Востоке, на танцах, она и познакомилась со своим будущим мужем, Варфоломеем. Он был на 11 лет старше и к тому времени прошёл всю войну, до Берлина (о нем есть сведения, см. Приложение № 4). Он был награждён. Но награды не сохранились, — из-за развода. Жили они тогда в городе Сучан (теперешнее название города — Партизанск), недалеко от Владивостока.

Осенью 1948 года Варфоломей уехал, на родину, на Украину, в своё родное село. Но поехал не один, а уже со своей женой Анной.

Житьё-бытьё на Виничине

Здесь я приближаюсь снова к одной из деликатных и даже трагичных тем. Ибо село на Виничине в 1945-1947 годах — это… а, впрочем, обо всём по порядку.

Село называлось Ровец, и — если верить современным картам и описаниям — оно находится в живописном месте, на реке Южный Буг, очень подходящем месте для туризма.

Основано оно было аж в 1600 году. Теперешнее население всего-то 275 человек, а сколько жило людей тогда, я уж и совсем не знаю.

Тогда это было, видимо, довольно заурядное село, в котором был голод (год 1947!) И вот приехал Варфоломей с Анной. А деда, его отца, звали Михаилом, а имени его матери я, увы, не знаю, и папа мой не знал. Не запомнил, маленький был.

По словам моего папы, которые я запомнила очень чётко, село было наполовину украинским, наполовину польским (и если посмотреть на карту, то сразу станет понятно, что эта территория всегда интересовала поляков, во все времена).

И что уж я помню совсем хорошо из рассказов бабушки Ани — свёкры с первого же дня жутко возненавидели Анну (именно так). Они упрекали сына, почему тот женился на москальке, мог бы взять местную девушку. Анна так-сяк быстро выучила украинский язык, на котором говорило всё село (по-русски там вообще не говорили).

Сколько было сестёр и братьев у Варфоломея, и где они жизнь прожили, я не знаю. Знаю только, что мне досталась их общая фамилия. После того, как он с женой Анной прожил с 1948 по примерно 1956 год у родителей в селе, он, тогда крепкий и сравнительно молодой мужчина, решил ехать работать на Донбасс, шахтёром.

Так делали многие и до, и после него. У него получилось. Стал много зарабатывать. Но не спешил приглашать семью из села. А в селе тогда было очень плохо с едой. Тогда бабушка Аня решает сама ехать на Донбасс. Берет детей и — в путь? Нет, сначала нужно было вызволить свой паспорт. У председателя. Всеми правдами и неправдами ей это удаётся, и она фактически сбегает из села, чтоб уже никогда туда не вернуться.

Перед ними лежал таинственный и хлебосольный Донбасс, страна терриконов и пшеничного хлеба со сливочным маслом.

Свердловка (официальное название — город Свердловск Ворошиловградской области)

Донбасс. г. Свердловк, ориентировочно начало 1960 — х. Семья моего отца: бабушка Аня и Виктор. Виктор на фото запечатлен слева. Мой папа, Михаил, по центру

Это, кстати, было первым впечатлением моего отца — какой богатый край! белый хлеб и масло! Ему на тот момент исполнилось уже 6 лет, и он хорошо всё запомнил. Память у него была отличная.

Приехали они в город Свердловск Луганской области, короче говоря, в Свердловку. Город этот был молодой (статус города получил в 1938 г.) и шахтёрский. Им, как и многим молодым семьям, выделили землю, и они начали строительство дома.

Дом и сейчас стоит. Война обошла стороной те места (говоря"война"я имею в виду боевые действия 2014 года). Итак, в Свердловке старший брат моего отца, Витя, пошёл в школу. А мой папа был в тот момент дома с матерью, которая занималась хозяйством. Сначала, пока шла стройка, они снимали квартиру на той же улице, где потом и жили (названия улицы — Димитрова).

Так как я часто бывала там в детстве, то хорошо помню те места. Дом и по сей день стоит у меня перед глазами. В детстве тот пейзаж казался мне самым красивым в мире. Теперь я понимаю, что зимой он был тусклый, серый.

Недалеко от того места открыли кладбище! А на нём похоронены мои дед Петя и бабушка Женя (Царствие им Небесное!) странная это ирония судьбы.

Но вернёмся в год 1956. Тогда это был типичный шахтерский посёлок, застроенный частными домами, скромными на вид, с одним маленьким магазином, который обслуживал огромное количество улиц.

Дороги, притрушенные угольной пылью, казались чёрными. Асфальта не было. При подходе к дому тянулось ж/д полотно, оно возвышалось над местностью, и чтоб увидеть дом, надо было на это полотно взобраться.

Сам дом был большой, кирпичный и тогда отапливался печкой, которую топили, конечно же, углем. Двор был тоже очень большой, но несколько запущенный, потому что по двору всё время бегали куры или цыплята, росли помидоры, кусты смородины. А полноценного огорода не было.

Чуть далее от входа стояла землянка, которая выполняла роль летней кухни. Летом, когда на Донбассе температура поднимается выше 40 градусов, летняя кухня — дело совершенно необходимое в частных домах, где готовили на печке.

Бабушка Аня и дед Филя стали строить дом. Дом вышел небольшой. Во дворе они вырыли колодец. И стали жить впятером — бабушка, Филя, их дети: Виктор, Михаил, Светлана. Бабушка со временем нашла работу. Но я не знаю, увы, сохранились ли её документы — метрика и трудовая.

Сколько я помню бабушку, она всегда была очень жизнерадостная, подвижная, хоть и полная (полная, потому что родила троих детей). И всегда была работала, как говорится в наших краях — была"в работе". Не сидела без дела. Никогда не видела я, что она лежала на диване, или просто сидела. Она чистила кукурузу, чтоб кинуть курам. Забивала петуха, чтоб сварить на обед нам с папой суп.

Или бежала в магазин за хлебом. Готовила для свиней. Хозяйство было большое. Дом тоже был большой и кирпичный. Прихожая, в которой хранились припасы для животных и далее жилая часть. На окнах — решётки, потому что дом несколько раз грабили.

Варфоломей (Филя) был на очень хорошем счету в шахте, хорошо работал, а еще был членом КПСС, ветераном. А после он и вовсе ушёл к другой женщине, на соседнюю улицу.

Это стало для бабушки ударом — потому что хуже разведённой женщины в то время в маленьком городке быть уже ничего не могло. Разве что только — мать-одиночка. Такие вот глупые были нравы.

В общем, помогать Филя перестал. Бабушка работала крановщей, на Свердловском маш. заводе. А ещё — играла в шахматы. У нас дома хранятся её призы, за выигрыши, в турнирах любителей, тогда принято было дарить вазы. И у нас есть синенькая, а ещё одну, прозрачную я разбила в детстве.

Свердловские футболисты. Ориентировочно начало 1960 — х г.г.

Вот сегодня вечером я смотрела фильм и совершенно случайно вспомнила, какой фокус так любила показывать моя бабушка Аня. Фокус, который я боюсь повторить до сих пор. Она зажигала спичку, а потом резким движением клала её себе в рот. И спичка тухла. И бабушка показывала уже потухшую спичку. Она как-то разъясняла мне, как это проделать. Но я так ни разу в жизни и не рискнула попробовать.

Еще у бабушки была вагонетка, и она наполняла её водой, чтоб в жаркий день мы купались. Мне это очень нравилось. А однажды папа ловил рыбу, и даже выпустил туда, в вагонетку рыбу, и она там плавала. Правда, недолго. Потом мы её съели.

Анна Степановна Шляхова скончалась в г. Свердловске, Ворошиловградской области, УССР, не дожив три года до распада Союза.

Папа, когда получил телеграмму о ее смерти, оказался совсем не подготовлен морально — ведь его мама не писала ему, что болела. Папа нам сказал, чтоб вещи собирали, летим на похороны. Я хорошо помню эти дню. Стояла лютая зима. Мы втроём — мама, папа и я, помчались в Кишинёвский аэропорт. Билетов не было. Папа ворвался в кабинет начальника аэропорта, кричал, что по телеграмме, что всегда должны билеты быть и он готов лететь стоя, в итоге билеты нашлись. Когда мы приехали уже в Свердловку, оказалось, что там морозы стоят еще страшнее, чем в Кишиневе. Такой холод, мозги выдувал степной ветер. Нам очень помогал тогда дедушка Петя. И соседи бабушки Ани.

Конец ознакомительного фрагмента.