Сон наяву

Анна Шашкина, 2012

…Что, если наши сны не только наши? Ольга не может уснуть. Причина бессонницы неизвестна. Только школьный товарищ Аркадий, влюбленный в Ольгу, изобретает прибор, способный убрать недуг и вернуть девушке сон. Однако сны не дают долгожданного покоя, а толкают Ольгу на опасное расследование. …Что, если наш сон – это чье-то бодрствование? Поиски приводят Ольгу на другой континент, где она узнает, что стала случайной заложницей ужасного кибер-эксперимента. Но девушка жаждет свободы и готова на все ради нее. …Что, если бессонница это не болезнь, а нарушение биоритмов твоего двойника?

Глава 3.

Марья Никитична не производила впечатления человека, наделенного особым даром. Обычная пожилая женщина, ухоженная, с пышным начесом седых волос, с крупными янтарными бусами поверх нарядной шелковой блузки. Не гадалка, а именинница, одним словом. Она всем приветливо улыбнулась и прошла в комнату. От чая отказалась и сразу приступила к работе.

Из черной сумки она извлекла деревянную шкатулку, большой хрустальный шар и круглую салфетку. В шкатулке оказались шесть свечей с подсвечниками. Марья Никитична попросила перенести на середину комнаты стол и выставила весь реквизит с педантичной точностью, согласуясь с углами комнаты.

— Вы будете устраивать спиритический сеанс? — догадалась Татьяна Сергеевна.

— Да, я общаюсь с духами умерших. Только для верного толкования их посланий необходимо одно условие. В комнате должны присутствовать только люди, верящие в таинство, — Марья Никитична серьезно обвела всех взглядом. Андрей Борисович нерешительно перешагнул с ноги на ногу и все-таки вышел на кухню.

Остальные остались в комнате, и целый час отец Ольги прислушивался к приглушенной речи гадалки. Наконец, дверь комнаты открылась и в коридор выплыла Марья Никитична. Лицо ее выражало усталость, обеспокоенность и расстройство.

— Извините, что ничем не смогла помочь, духи никогда не говорили со мной на таком смутном наречии, — оправдывалась Марья Никитична на пороге. Татьяна Сергеевна проводила ее и кивнула мужу, приглашая в комнату.

Ольга сидела в рассеянной задумчивости. Аркадий взъерошил волосы, уперся широкими ладонями в подоконник и внимательно вглядывался в пейзаж за окном.

— Да что нагадалось — то?! — требовательным громким голосом спросил Андрей Борисович.

— Да ерунда какая–то, — пожала плечами Татьяна Сергеевна. — Единственное, что хорошо — Оля будет жить. Это духи утверждали однозначно. Потом про какую–то поездку, или даже кругосветное путешествие говорила. Потом про мужчину, запутавшегося в своей страсти, но он нерусский, так что это не Аркадий.

Он повернулся от окна:

— Конечно, не я. Ко мне из всех этих бредней скорее относится роль «поводыря», который будет помогать Ольге на всем пути.

— Но судьба «поводыря» тоже незавидная. Защищая меня, он погибнет, — продолжила восстанавливать картину пророчества Ольга.

— Да–а, — протянул Андрей Борисович. — Зря, Аркадий, вы пригласили эту знахарку. Лишние раздумья только.

— Вы правы, нужно выкинуть этот бред из головы и вернуться к реальности. Ольга, я предлагаю последовать рекомендации Олега, терапевта, который сегодня тебя обследовал, и лечь в стационар. На неделю, не больше. Родители смогут тебя посещать в любое удобное время. Тебе нужно хоть немного набраться сил. Со своей стороны обещаю приносить каждый день вкусные обеды.

— А потом что? После больницы?

— Я за неделю наведу справки и что-нибудь обязательно придумаю, — пообещал Аркадий.

— Хорошо, — кивнула Ольга, — я согласна. Не умирать же я приехала в столицу.

— Опять про смерть? Мы же договорились! — Аркадий устрашающе сложил руки на груди и свел брови вместе. Ольга рассмеялась:

— Прости! Больше никогда…

На следующий день Ольга отправилась в стационар городской больницы, Аркадий весь рабочий день строил схемы и теории, как излечить недуг знакомой. У него все никак не шел из головы рассказ медиума: в жизни Ольги будет двое мужчин, один — «поводырь», другой — «вторая половина». Что это значит? И какая роль уготована Аркадию?

Вторая половина — так обычно говорят о человеке противоположного пола, с которым вступаешь в законный брак. Вторая половина — это дополнение тебя, состыковка с другим человеком по витиеватой линии пазла. Соединение двух половин равно целому, совершенному образу.

Неужели выздоровление Ольги зависит от неизвестного пока человека, который априори ее «вторая половина»? Как же выглядит ее полная противоположность? Ведь вторая половина целого — это еще и полная противоположность первой части. Реверс без аверса не существует. Левая рука зеркально отражает правую.

Аркадий стал рисовать образ Ольги перед внутренним взором. Маленькая, худенькая, светлые волосы, карие глаза. Ей должен противостоять высокий дородный мужчина с темными волосами и светлыми глазами. В душе Аркадия возникло непонятное чувство радости, ведь он вывел в этой формуле собственный портрет. Может, именно они предназначены друг другу? Ведь не зря же случай свел их через десять лет при таких трагических обстоятельствах.

Но в таком случае кто является «поводырем» Ольги, который сведет их вместе? И самый главный насущный вопрос — как вернуть Ольге сон?

— Молодой человек, вернитесь на бренную землю, — с укоризной окликнул его Дмитрий Анатольевич, — вы уже который день не в себе.

— Да…, — Аркадий хотел было объяснить свое поведение и вновь завести разговор с профессором об Ольге, узнать его мнение о предсказании гадалки, но осекся. — Да, я не в себе.

— Похоже, та особа, что была здесь в начале недели, сама не спит и вам не дает, — лукаво улыбнулся Дмитрий Анатольевич и серьезным тоном добавил, — но вы же взрослый человек, и, я надеюсь, не будете смешивать личное с профессиональным.

— Да, конечно, — согласился Аркадий рассеянно. Какая — то мысль пронеслась в его голове как комета. Она была важной, но кроме вспышки ничего не оставила. Теперь Аркадий пытался угнаться за нею и додумать, — Дмитрий Анатольевич, что вы сейчас только что сказали про сон Ольги?

— Так! Вы о работе будете думать или нет?! — профессору уже надоела отчужденность аспиранта. — Я сказал, что ваша знакомая украла ваш сон.

— А может быть так, что один человек связан с другим своей энергией, и что их мозговые деятельности полностью амбивалентны? — выпалил Аркадий, он наконец поймал искомый обрывок мысли.

— Что это за чушь вы понесли?! — Дмитрий Анатольевич даже снял очки от удивления и пристально посмотрел на молодого коллегу. — Что это вы говорите? Какие амбивалентные мозговые деятельности? Что за псевдонаучная ересь?! Да я вас от работы за такое отстраню, если не прекратите сейчас же!!!

— Извините, профессор, — Аркадий виновато опустил глаза. Он совсем забылся, что перед ним был светило науки, яро отстаивающий ее положения и действующий исключительно в рамках научной доктрины. Дмитрий Анатольевич не признавал ни одной теории, пока ему не предъявляли ее экспериментальное подтверждение, метафизических же идей не терпел.

— Идите прочь! Обходите пациентов, займитесь делом! Чтобы я вас до конца дня не видел! — распорядился профессор и первым вышел из кабинета.

Как он до этого додумался, сам Аркадий не понял. Это был классический инсайт — подсознание работало каждую секунду над решением проблемы. И вот — легкий толчок извне, нелогичный ряд ассоциаций — и решение готово. Но это была еще очень шаткая идея, которая требовала фундаментального основания.

Воспользовавшись тем, что профессор Хворостов сам не желает встречаться с ним до конца рабочего дня, Аркадий заперся в лаборантской и погрузился в дебри интернета. Уравнения из физики средней школы о перемещении и сохранении энергий, статьи о биоритмах живых организмов, сводки геомагнитных наблюдений. Все эти простые элементы теперь складывались в новую сложную систему. Если одно полушарие планеты спит, другое активно бодрствует, если на левом побережье континента отлив, на правом — прилив. Все частицы биосферы двигаются упорядоченно. Исчезает один биологический вид, появляется другой. Энергия жизни никуда не девается, она обволакивает Землю равномерно на протяжении миллиардов лет.

И переходя к частному, получается, если Ольга не может спать, то кто–то спит все время. Причем сон этот болезненный, такой же, как бодрствование Ольги. Ее биологическая пара впала в коматозное состояние? Скорее всего. Или летаргический сон? Но сколько таких людей на планете? И почему про феномен летаргии и патологию комы известно давно, а про вечно бодрствующих не упоминается ни в одном источнике? Как же найти этого спящего напарника Оли, который украл у нее сон?

Аркадий закончил свои научные размышления, когда за дверью лаборантской послышались шарканье и глухое стучание швабры. Рабочий день закончился. Часы показывали уже половину седьмого. Аркадий спешно засобирался. Ему нужно было успеть приготовить ужин для Оли и навестить ее саму.

— Я думала, ты уже не придешь, передумал меня спасать, — улыбнулась Оля. Глаза ее засветились мягкими медовыми огоньками.

— Что ты?! Я слово свое держу. Извини, что припозднился — жаркое томилось дольше, чем обычно, зато получилось отменно! — расхвалил Аркадий деликатес, стыдливо краснея. Блюдо он купил в любимой харчевне, спеша к Оле на свидание. Готовили там сносно, для него особо старались, так что он был уверен в качестве жаркого. Но все-таки он не сознался в собственной халтуре.

— Я не хочу есть, извини, — виновато отказалась Оля. — Я знаю, что ты старался, но кормят здесь на удивление плотно. В моем желудке просто нет места для твоего жаркого.

— Ты точно хорошо ела? — с недоверием спросил Аркадий. — Смотри, я узнаю.

Ольга рассмеялась:

— Точно! Да ты не волнуйся, ночью съем твой горшочек. Пахнет он очень аппетитно, а делать мне все равно будет нечего.

— Ну ладно, — согласился Аркадий, — тебе уже назначили лечение?

— Да, вкололи две капельницы глюкозы и еще чего–то, забыла, как называется. Витамины приносили.

–Ну и замечательно! Ты только делай все, что доктор рекомендует, и скоро на поправку пойдешь.

— Ты что-нибудь придумал? — Ольга тревожно затеребила ремешок халата.

— Есть одна идея. Пока еще рано на нее полагаться, но возможно, — невнятно ответил Аркадий, опустив глаза в пол.

— Расскажи, — потребовала Ольга и села на диванчик, со вниманием вглядываясь в лицо друга.

Аркадий постарался донести свою идею, вставляя в каждое предложение побольше научных слов. Но рассказывал он сконфуженно, словно не до конца выучил экзаменационный материал. Ольга сначала сдержанно улыбалась, но чем дальше рассказывал приятель свой план, тем шире становилась ее улыбка.

— Ты это серьезно? — спросила она, когда Аркадий закончил, — Тебе бы сценарии писать к фантастическим фильмам. Воображение у тебя работает — ничего не скажешь!

— Понимаешь, просто в лечебной практике никогда не встречался случай, подобный твоему. Ни одного факта, — стал оправдываться Аркадий, — поэтому я стал прикидывать все возможные варианты. И в моих размышлениях есть логика. И основаны они вполне на конкретных доводах.

— И все-таки эта теория о перемещении энергии больше отдает мистикой, чем научным подходом. Видимо, на тебя сильно подействовала вчерашняя встреча с медиумом, — скептически заметила Ольга.

— Да нет же! — возмутился Аркадий, но быстро взял себя в руки и сдал позиции — Хотя, может ты и права. Но знаешь, нужно же с чего — то начинать.

— Спасибо тебе, — Ольга взяла Аркадия за руку и посмотрела своими теплыми ожившими глазами в его глаза. В их небесной лазури была трогательная наивность и мальчишеская отвага. — Спасибо за то, что ты уже делаешь — помогаешь мне радоваться жизни. Это и так много.

— Я могу больше! — сразу же выпалил Аркадий. При взгляде Оли он вновь вернулся в весеннюю юность, опять стал сумашедше–влюбленным мальчишкой, готовым на любой подвиг. Все ради нее!

— А ты хвастун, — грустно улыбнулась Ольга и резко отвернулась от Аркадия.

— Извини, если обидел, — Аркадий почувствовал, что разрушил тонкую связь, которая возникла между ними, будто медведь ступил на тонкий стебелек, — Я наверно пойду. Завтра снова навещу.

Ольга повернулась к нему от окна, куда неподвижно смотрела некоторое время:

— Уже уходишь? Может, посидишь со мной еще немного? Мне одиноко. Самое тяжкое, что из-за своей расторможенности я стала очень плохой собеседницей. Поэтому от меня постепенно отвернулись все друзья. А занять себя самой на двадцать четыре часа бывает очень сложно.

— Конечно, я останусь, — быстро согласился Аркадий, — сейчас мы организуем чай. Хочешь чаю? — его глаза вновь засветились надеждой.

— А у тебя есть то печенье, которым ты меня вчера угощал?

— Подожди пять минут, все будет! — Аркадий схватил свою куртку с диванчика и вылетел из палаты.

Они проболтали весь вечер, правда Ольга иногда будто выключалась, замолкала, не шевелилась. Потом вновь смотрела на Аркадия и уже совершенно не помнила, о чем они разговаривали. Он поначалу пытался восстанавливать линию разговора, но видя смущение Ольги, перестал акцентировать внимание на ее рассеянности.

Каждый раз, когда Ольга потухала, он придумывал новую тему для разговора. Олина память напоминала калейдоскоп из обрывков множества знаний, событий и историй. Она много читала, однако не помнила либо автора книги, либо продолжение сюжета. Но Аркадий слушал очень внимательно.

На часах была половина десятого, когда медсестра постучалась в дверь и бесцеремонно заглянула в палату:

— Молодой человек, вы припозднились, все свидания до девяти. Прошу на выход. Пациентке нужно отдохнуть, — язвительно заметила женщина.

Он не стал перечить коллеге, они с Олей попрощались, и он ушел. Она посмотрела в темное окно на мерцающие огни ночного города и прошептала так, что ее дыхание затуманило весь пейзаж:

— Спокойной ночи, Аркадий.