Чужие боги

Анна Чернышева

Роман «Чужие боги» – смесь историко-приключенческого и мистического жанров. Книга рассчитана на широкую аудиторию, будет интересна и молодежи, и старшему поколению, предпочитающему историческую литературу. В романе ярко выражена любовная линия, а также увлекательные фантастические приключения.

Глава четвёртая

РАБСКИЙ ТРУД

Вскоре он различил впереди зелёную змею Нила, о которой так много слышал раньше. После привычных бурных холодных горных рек Персии, великую полноводную африканскую реку он себе представлял совсем иначе. Её спокойные, почти стоячие воды не показались персу ни глубокими, ни судоходными.

— Эта лужа и есть ваш Нил?! — презрительно уточнил он.

— Всего лишь один из рукавов дельты, — пояснил Ганнибал.

Перс впервые увидел реку, которую привык считать великой и единственной. В это время года Нил, успокоившись после разлива, в самом деле напоминал спящего крокодила, но стоило ему проснуться…

— Видел бы ты эту лужу во время разливов, ты бы совсем по-другому заговорил, — с гордостью сказал пастух Ахемениду, — выше по течению есть жуткие пороги и даже случаются бури, в которых тонут ладьи.

— Может быть, я и поверю, когда сам увижу.

Солнце забиралось всё выше, припекало всё сильней. Десяток работников номарха в сопровождении трёх надсмотрщиков дошли до пологого речного берега. Через неширокую в этом месте реку египтяне переправлялись на маленькой утлой очень старой лодчонке.

— Хотя бы Ибиса эта рухлядь выдержит? — усомнился перс.

— Это переправа между городом живых и городом мёртвых, — важно произнёс египтянин.

— Лодкой пользуются с самого сотворения мира?

В не понравившийся Ахемениду лодке возвышался мрачный обгоревший на солнце перевозчик. Он выглядел таким же древним, как его посудина.

— Честно говоря, — смутившись, откликнулся Ганнибал, — я не знаю, я всегда видел переправу такой.

— Так нам надо на ту сторону?

В голосе перса прозвучало недоверие. Он крайне осторожно ступил на хлипкую лодочку; к немалому удивлению перса, казавшийся старым и немощным перевозчик сильными уверенными движениями быстро греб через реку. Великий Нил сам помог ему доставить пассажиров. Только ступив на твердую землю, Арсам вздохнул с облегчением. А хмурый лодочник без лишних слов сразу отправился в обратный путь и очень быстро появился с другими пассажирами. На левом берегу реки, на песчаной отмели был устроен небольшой причал. Возле него замерла египетская длинная ладья. Спокойные воды даже не покачивали её.

— Стоит, словно вкопанная, — поразился Арсам.

— Ничего удивительного, — зевнул Ганнибал, — она слишком тяжёлая с таким грузом.

— Каким?

— Ладья нагружена каменными блоками для города мёртвых, их добывают далеко в верховьях и по реке привозят к нам.

— А обратно ладья ползет против течения? Не повезло гребцам!

— Пустое судно — это ерунда. Бывает, что вверх по течению поднимаются и с грузом.

— Не хотел бы я быть гребцом, — вздохнул Ахеменид.

— Наша участь не легче. Скоро сам убедишься.

Равный царям не мог себе представить занятие более тяжёлого и монотонного, чем работа гребца. Он просто не поверил своему египетскому приятелю. Но… тот знал, о чём говорил.

Над берегом возвышалась деревянная балка, короткий её конец был опущен к земле, к нему было привязано несколько мешков с песком, а длинный поднят высоко в небо. Сооружение представляло из себя огромный рычаг. Когда длинный конец наклонился к груженой ладье, к нему привязали один из массивных каменных блоков. Работники налегли на меньший конец, и груз медленно поднялся в воздух. Обливаясь потом, продолжая давить на рычаг, египтяне стали поворачивать свой край к реке, и каменный блок поплыл по воздуху прочь от корабля. Его бережно опустили на землю, и процедура повторилась снова. Вскоре надсмотрщики велели другим работникам сменить выдохшихся. Настала очередь Арсама и Ганнибала.

Насколько легче и приятнее наблюдать за работой других, чем трудится самому. Несмотря на то, что короткий конец балки был утяжелён, для того чтобы поднять груз давить на противовес нужно было изо всех сил. А переносить страшно тяжёлые каменные блоки с ладьи на берег было ещё тяжелей. От непривычной нагрузки Ахеменид зверел, сжимал зубы, клял судьбу, подсунувшую ему такие испытания.

Ганнибал, казалось, легче переносил тяготы. У него оставались ещё силы то и дело, задыхаясь, бросать замечания:

— Что-то часто мрут номархи последнее время… я уже третью гробницу строю….

— Пора уже им стать скромнее… — поддержал перс, — а то и строить будет некому, все работники перемрут на стройках….

— Это хорошо, мы ещё далеко от столицы… там недавно фараон помер. Его гробница гораздо больше, чем для номарха, а говорят ещё в прежние времена фараонов хранили в пирамидах, такую громадину кто-то же строил, мучился…

Когда последний блок опустился на землю, работники успели уже несколько раз смениться. Ставшая заметно легче и выше ладья, плавно качнувшись, поплыла в обратный путь, движимая сильными дружными ударами весел. Арсам решил, что работа закончена.

— Ну и жара здесь у вас! Пойду хоть обкупнусь в вашем Ниле. Чтоб охладится.

— Даже не вздумай! — резко остановил его приятель. — В этом месте река кишит крокодилами! Сейчас время, когда они особенно голодные.

— Час от часу не легче! Крокодилы — это ещё что?

— Не что, а кто! — Ганнибала возмутило то, что кто-то может не знать мощи и кровожадности хозяев Нила. — Вон, смотри, плывет.

Он указал персу на середину реки, но тот сумел разглядеть только рябь на воде от движущийся не то коряги, не то кочки.

— Это и есть ваше чудовище? — рассмеялся Арсам. — Он же не крупнее рыбы!

— Зря смеёшься, — нахмурился темнокожий, — эта рыбка проглотит тебя и не заметит.

— Подавится!

В это время плывшая по реке коряга резко повернула к берегу. Видно, крокодил был сильно голоден, если позабыв обычную ленивую медлительность, двигался столь стремительно. Перс и заметить не успел, как нильская рептилия преодолела расстояние, отделявшее её от берега. Мгновение спустя на песке появилась голова с длинной чудовищной зубастой пастью, короткие лапы, плоское тело и показавшийся Ахемениду бесконечным хвост.

— Он же вдвое длиннее, чем самый высокий человек, — поразился сын горной Персии.

— Бежим! — крикнул Ганнибал. — Эта тварь и на суше шустрая, как газель!

Но Арсам не мог сдвинуться с места. Он словно прирос к земле, заворожено глядя на быстрые жадные движения крокодила. Египтяне уже бросились в рассыпную, чудовище разинуло пасть, пытаясь схватить одного из них за ногу. Страшные зубы сомкнулись… Парню удалось убежать, и монстр утробно заурчал, поймав пустоту. Повторять попытку крокодил не стал и задом уполз обратно в воду. У Арсама даже дыхание перехватило.

— Это тоже один из ваших Богов? — хрипло спросил он у возвратившегося Ганнибала.

— Крокодил? Конечно! Себек — Бог, но вряд ли это был он сам.

— И часто здесь такое?

— Крокодилы нападают регулярно, надо же им есть! Ловят коров, антилоп, даже быков.

— А людей?

— Само собой.

— У вас не соскучишься!

— Некогда скучать, — поморщился темнокожий раб номарха.

Хотя его новый приятель говорил на невозможной смеси языков, к тому же жутко коверкал слова, перс легко понимал его или, точнее, догадывался о смысле речей, благодаря чрезвычайно богатой мимике Ганнибала. Лицо его было невероятно подвижно. Он бурно реагировал на любую малость, Арсаму даже при желании не удалось бы повторить все ужимки его физиономии. Вот опять быстрой волной по его лицу пробежали раздражение и страх, сменились выражением покорной усталости.

— Хватит отдыхать! Встать! Работать! — защёлкали бичами надсмотрщики.

— Что еще? — спросил перс. — Ладья уплыла, груз на берегу.

— Теперь нужно доставить камни до города мёртвых, — объяснил Ганнибал.

— Но я не вижу никаких повозок.

— Зачем повозки? Блоки до строительства доберутся и без них.

— Сами?!

— Если бы.

Приятель Арсама состроил очередную поразительную рожу, которая одинаково точно могла бы означать насмешку над наивным персом и досаду на то, что тяжести не умеют передвигаться самостоятельно.

— Смотри, первый блок уже потащили, — указал он на копошившихся возле камней египтян.

Разглядев, чем они заняты, Ахеменид задохнулся от возмущения.

— Неужели так всегда?

— А что тебе не нравится? — усмехнулся Ганнибал. — И камни дотащим, и отшлифуем как следует.

Строители гробницы подсунули под блоки какие-то дощечки и обвязали тяжёлый камень верёвками. Двое впряглись в петли и потащили блок, а третий стал поливать дорожку перед ними водой из большого кувшина. Камни двигались медленно, под ними шуршал придавленный мокрый песок, сзади оставался ровный широкий след.

— Этого не может быть! Мне все снится! — воскликнул Арсам. — Нельзя так издеваться над людьми, ведь они даже не рабы!

— Зато мы с тобой рабы-хенуу, — напомнил египтянин.

Как раз об этом вспомнили надсмотрщики. Получив весьма ощутимый удар бичом, перс поймал брошенную ему веревочную петлю и впрягся тащить каменный блок.

— Ты большой, один справишься, — гаркнул надсмотрщик.

Подоспевший Ганнибал схватил вторую веревку, крикнул:

— Я буду помогать, он дороги не знает.

— Не заблудится, — хохотнул надсмотрщик, — ладно оставайся, от тебя все равно никакого проку.

Перед ними зашагал худющий египтянин с кувшином. Первые шаги показались персу совсем не трудными. Давно выглаженная такими грузами, дорожка была ровной. У рабов Херихора нашлись даже силы на разговоры.

— Разве в твоей стране грузы перемещают совсем иначе? — удивлялся египтянин.

— Для этого есть повозки, лошади или быки. Да и по горным каменистым дорогам ничего так не потащишь.

— Лошади возят колесницы фараонов и номархов. Быки нужны крестьянам, чтоб обрабатывать землю, выращивать урожай. Быки дороги.

— Дешевле заменить их самими крестьянами? Люди ж слишком слабы для такой работы! — рассуждал Ахеменид.

— Выходит не слишком, если справляются с ней уже много веков.

— Может, вы и привыкли, а меня ждало совсем другое будущее, а теперь…

Родственник царей горько вздохнул, долго молчал, потом выдал беззаботно:

— Муравьишка не бездельник,

Бросил старый муравейник,

Захотелось муравью

Сесть в красивую ладью!

И теперь один как перст

В лошадь превратился перс.

Он помрачнел ещё больше, произнёс тихо:

— Сочиняю стишки, как базарный торговец, а ведь меня учили высокому стихосложению — языку небес. Я слушал песни лучших поэтов моей Родины.

— Забудь! — посоветовал приятелю Ганнибал. — Не рви душу мечтами. Судьба наша нам неведома.

— На все воля Ахура Мазда, — согласился зороастриец, — знать бы хоть, что будет завтра.

— А ты спроси у своих богов.

— Мой Бог не так болтлив, как здешние.

— Тебе-то откуда знать?! — усомнился раб номарха.

Честный рассказ Арсама о последней встрече с шакалоголовым Анубисом показался Ганнибалу хвастливой выдумкой. Он не стал ни расспрашивать, ни спорить, тем более что каменный блок становился всё тяжелее, тащить его было всё труднее. Каждый шаг требовал больших усилий. У рабов номарха возникло впечатление, что злополучный камень цепляется за дорогу, не желая двигаться. Они молчали, пыхтели, смотрели на согнутую спину египтянина, поливавшего песок перед ними.

Всю дорогу Арсам смотрел себе под ноги, видел только рыжевато-жёлтый песок. Добравшись до места назначения, перс с наслаждением выпрямился, устало присел на ненавистный ему камень, вытер пот со лба, осмотрелся. Долина мёртвых и впрямь казалась мёртвой лысиной среди зеленевших полей. Она расположилась на пологой возвышенности, и сухие ветра сдули всю плодородную почву, оставив мёртвым только безжизненный песок и камни. Гробницы, не слишком отличавшиеся от обычных домов египтян, — одноэтажные, приземистые постройки тесно лепились друг к другу. У этих сооружений были не только двери, но даже окна.

— Действительно, целый город, — удивился перс, — где же здесь поселится наш номарх?

— Вон, видишь недостроенные стены? — показал египтянин.

— Скорей бы он сюда перебрался, — усмехнулся Ахеменид

Вокруг рассерженно защёлкали бичи.

— Не сидеть! Работать! Быстрей обратно!

— Зачем обратно? — переспросил у приятеля перс, уже понимая, что тот может ему ответить.

— На берегу осталось ещё много камней.

Так и не успел Ахеменид толком осмотреть долину мёртвых. Заметил только среди строений какие-то скульптуры. Обратный путь работники проделали почти бегом, подгоняемые окриками и бичами надсмотрщиков.

— Когда-нибудь я убью всех троих! — в сердцах пообещал Арсам.

— Не тяни с этим, — буркнул Ганнибал.

— Начну прямо сейчас!

Перс резко остановился, гордо поднял голову, надсмотрщик тут же замахнулся на него бичом, заорал:

— Не стоять! Идти!

Тонкая змея бича распрямилась в воздухе, метнулась к непокорному рабу, Арсам поднял руку, схватил её конец, дёрнул к себе. Надсмотрщик, никак не ожидавший такой наглости, крепче сжал рукоятку, потянул на себя. Перс дёрнул сильнее, и незадачливый египтянин потерял равновесие, едва не повалился на дорогу, выставил вперёд прямые руки, опёрся на них, оказавшись на четвереньках. Дружно, как по команде, работники номарха загоготали, уставившись на него. Остальные надсмотрщики не могли допустить такого безобразия. Они принялись щёлкать бичами, но их усилия пропали даром, ведь один кнут остался у перса. В умелых руках это орудие пастухов стало грозным оружием. Отобранный Арсамом бич свистел в воздухе, ловко сплетался с другими кнутами. Вскоре неуклюжие египетские надсмотрщики остались безоружными. Изменившееся положение совсем сбило их с толку, развеселившиеся гогочущие работники показались им такими опасными, что грозные, недавно крайне самодовольные, они стали пятиться и под улюлюканье бросились наутёк.

— Здорово! — воскликнул Ганнибал.

— А что дальше? — серьёзно спросил перс то ли у приятеля, то ли у самого себя. — В любой другой стране рабы разбежались бы по окрестным кустам, а здесь…

— А здесь нет ни кустика, да и людям бежать некуда. Просто разойдутся по домам, и будут ждать нового рабочего дня, — вздохнул египтянин.

— Это что ж, мне покорно возвращаться к номарху? — возмутился Ахеменид.

— Перед тобой роскошный выбор, — посмеялся над ним темнокожий, — хочешь — иди медленно помирать в пустыне или подразни крокодилов, чтоб быстрее съели

— Умеешь утешить, — усмехнулся Арсам, — пожалуй, я бы рискнул сбежать, может, добрался бы до крупного города, пристроился бы к каравану, да не могу…

Приятель глянул на него внимательно:

— Что-то здесь не чисто! Кажется, царского родственника держит здесь не только слово.

— Ты бы её видел, — восхищённо вздохнул влюблённый.

— Видел, — пожал плечами его приятель, — бывают и краше. Видал я и ноги длиннее, и стан стройнее.

— Не в этом дело, Анахит необыкновенная!

— Правду говорят, что все влюбленные глупы, — рассмеялся Ганнибал, — так ты согласен быть рабом её мужа?

— Это ненадолго, вот-вот Камбиз предпримет новый поход в Египет.

— Отлично! Дожидайся дядю, или кто он там тебе. А я отправлюсь домой, мне чужих царей ждать не резон. Смотри, все работники уже разошлись, а ты топай к своей несусветной красавице и её муженьку.

— Ладно, встретимся завтра и надсмотрщиков погоняем, — улыбнулся перс.

— Смотри, номарх твоё самоуправство так не оставит! Накажет от всей души.

— Вряд ли, — надменно произнёс Ахеменид.

Приятели разошлись в разные стороны, Арсам не спеша зашагал к владениям Херихора. Вроде бы и дорогу уже знал и тумана никакого не было, а вместо жилища верховного жреца, увидел перед собой незнакомый домик, такой крохотный и низкий, что перс не сумел бы в него войти даже на четвереньках. Арсам потер глаза:

— Снова демоны шутят!

Домик не исчез, а из узкой маленькой дверцы вышел человечек невероятно маленького роста. У него была уродливо большая голова с лягушачьим ртом, крохотные ручки и ножки.

— Что ты здесь делаешь? — строго спросил карлик у иноземца.

— Хотел бы я сам это знать, — честно ответил Арсам.

— Бродишь без цели? — осудил его незнакомец.

— Как раз цель у меня была, но она куда-то делась.

— Вечно вы, смертные, всё усложняете!

— Так ты тоже бог? — сообразил перс.

— Почти.

— С твоим-то ростом и этого достаточно. А ты за что отвечаешь? — спросил Ахеменид фамильярно.

Маленький божок не обиделся, принялся отвечать обстоятельно:

— У меня много забот, весь домашний уют на мне. Я и женщинам помогаю, за очагом слежу…

— Вот ты мне и скажи, — перебил Арсам, — где этот самый очаг? Куда подевался?

— Глупый ты, — надулся карлик, — невежливый, не буду тебе помогать.

Он рассерженно топнул ножкой и разом исчез, вместе со своим крохотным домиком. Вокруг Арсама снова разлеглись тёмные поля, а впереди показались постройки владения номарха. Перс двинулся к ним, совершенно не представляя, что скажет хозяину, и не заботясь о том, что может услышать в ответ. Дневной воздух становился всё жарче и, раскаляясь, терял утреннюю прозрачность. Перс снова предался воспоминаниям о ясной хрустальности горного прохладного рассвета в родной Персиде. Ему даже показалось, что сонные облака Египта стали ярче, а плотный горячий воздух холоднее и свежее. Впереди на дороге ветерок закрутил пыль. Она покачнулась, напомнила персу женский силуэт. Он присмотрелся, расплылся в счастливой улыбке. Ему навстречу неспешной плавной походкой шла прекрасная Анахит.

— Откуда она здесь? — удивился Ахеменид. — Почему одна?

Женщина приближалась, ласково улыбалась Арсаму. Ветерок трепал выбившуюся у неё из прически прядь волос. Обычно сдержанная жена номарха откровенно обрадовалась неожиданной встрече, протянула Арсаму руку, обратилась к нему:

— Как хорошо, что здесь нет посторонних глаз, я так устала от постоянного надзора мужа и его матери.

— Ты не представляешь, как я счастлив увидеть тебя! — вторил ей влюбленный. — Значит, не зря я раздразнил этих мерзких надсмотрщиков. Не представляю, как народ терпит здешние порядки.

— Да ну их всех! — махнула рукой женщина. — Сейчас мне нет дела ни до кого на свете.

Красавица подошла совсем близко, окутала Арсама терпким ароматом душистых масел, ещё мгновение и он обнял бы её…

Ахеменид вдруг почувствовал, как земля у него уходит из-под ног, словно растворяется. Он стремительно падал, проваливался в золотую шуршавшую воронку зыбучих песков. Перс крикнуть не успел, как песок втянул его по плечи, и сухой волной сомкнулся над головой. Арсам зажмурился, уверенный, что уже умер. Но он не почувствовал ни удушья, ни мерзкого вкуса песчинок на губах. Открыв глаза, он поразился яркому освещению. Большущий зал был пронизан лучами струившимися от круглых зеркал, отражавших солнечный свет, лившийся из единственного отверстия в потолке.

— Вот уже второй раз не могу умереть по-человечески, — вслух возмутился Ахеменид.

Эти его слова вызвали приступ громкого хохота со всех сторон.

— Ну, и куда меня опять угораздило попасть? — осведомился перс.

По залу вновь прокатился смех. Арсам крутил головой, но не мог никого разглядеть. Он стоял в центре освещённого круга, а стены зала тонули в полутьме, из этой мглы вышел уже знакомый шакалоголовый Анубис..

— Только не надо притворятся, что ты вовсе не испытываешь страха! — протявкал он.

— А что, есть чего бояться?

— Да, — рассвирепел Анубис, — бойся, здесь есть чего испугаться! Я тебе покажу!

Раздался оглушительный взрыв, яркая вспышка обожгла глаза, и свет исчез, оставив густую непроглядную тьму. Тишина звенела в ушах, нагоняя жуть. Арсам хотел поднять руку, пошарить вокруг, но сразу наткнулся на холодный мёртвый камень. Со всех сторон была шершавая каменная стена. Вот когда сердце гордого племянника царей Парсы пронзила раскалённая игла ужаса. Под ногами и над самой головой тоже был твёрдый камень.

— Вот и всё! — голос Анубиса скрипел металлом. — Больше ты не Ахеменид, ты никто! Тебя замуровали и забыли внутри каменной кладки! Здесь мое царство!

У Арсама даже пропало желание спорить с чужим богом. А бесплотный голос продолжал:

— Разве тебе никогда не говорили, что чужие порядки нужно уважать! Вот зачем ты нахамил старику Бэсу?

— Кому? — не понял пленник.

— Безобидному божку, хранителю очага!

— Всё-таки это был Бог?

— Можно подумать, с людьми ты обращаешься уважительней, — увещевал Анубис.

Бог продолжал сердиться, но Арсаму показалось, что стены вокруг него стали менее плотными, раздались вширь и вовсе растаяли в темноте. Перс вдохнул свежий холодный воздух, он снова был абсолютно один на широкой ладони африканской пустыни. Над головой поднималось немыслимо высокое звёздное небо. Вокруг лежали большие барханы, до самого еле различимого горизонта — только песок. Перс уже ждал, что к нему снова обратится бог загробного мира, но пустыня надменно молчала. Время шло, и мало-помалу Арсам возвращался к реальности. Ему было холодно, голодно, хотелось пить и просто понять, где он находился. Он сделал несколько шагов в одну сторону, резко повернул, пошёл в другую. Уселся на вершине бархана, пытаясь осмыслить всё случившееся и решить, что ему теперь делать.