История одной беременности

Анна Чернуха, 2014

Иногда это случается, причем неожиданно… Зарождается новая жизнь… новый человек. Это настоящее чудо, которое все ставит с ног на голову. Придется ли сделать выбор между материнством, с одной стороны, и карьерой, успехом и его атрибутами – с другой? Временами случается так, что реальность просто не укладывается ни в одну, даже самую хитроумную схему… Родить ребенка в современной России? «Да это же подвиг!» – скажут одни. «Это безумие!» – скажут другие. И все-таки – на что решиться? Главная героиня сделала выбор. Самый главный выбор в своей жизни… Для молодых мам и тех, кто готовится (или не решается) стать мамой, а также их близких.

Не врать себе! Не обманывать себя!

Я решила задать себе честный вопрос: «Жду ли я этого ребенка?» Тут важно время глагола: именно настоящее, а не прошедшее. «Я этого не ожидала!» — вообще смешное утверждение. В моей жизни произошло событие. И, как и со всеми событиями в моей жизни, мне, и только мне решать, положительное оно или отрицательное. Не пытаться переложить ответственность на кого-то другого, потому что маленькая жизнь зародилась во мне, и мне предстоит принять решение, позволить ли ей существовать, наделить ли правом на жизнь.

Я ответила на вопрос: «Я жду». Я ждала, но мне было очень страшно. И это был не липкий, вязкий страх, а паника, словно на меня падает рояль с девятого этажа, а я замерла и не могу пошевелиться. Что и говорить, это было очень неприятное чувство.

В попытке сбросить оцепенение я дала себе пощечину и сказала: «Соберись, Аня!»

И стала рассуждать как взрослый человек.

Наделять правом на жизнь могут лишь те, кто дарует жизнь. В этом смысле женщины — избранные.

Я могла бы решить так: я творец, и это мое дело, увидит ли свет мое творение. Но верное ли это утверждение? Надо понимать, что личность, которую я произведу на свет, будет во мне нуждаться, но в какой степени и как долго, решать уже предстоит этой личности. Шедевры не имеют подобной самодостаточности, но и они покидают своих творцов. Родить ребенка осознанно для меня значило заранее принять то, что лет через восемнадцать я уже буду ему не нужна.

Я продолжала сеанс самокопания. Для наглядности я представила, что я… нет, не Анджелина Джоли, а скалолаз.

Да-да, я скалолаз, попавший в ситуацию выбора. На страховке над пропастью вишу я и еще кто-то. Он висит ниже меня, и я не знаю наверняка последствий своих действий. Выдержит ли веревка нас двоих? Но именно я должна принять решение.

Я никогда не смогу все рассчитать точно. Я могу лишь судить об этом, делая вывод на основе анализа бросающихся в глаза обстоятельств. Но обстоятельства не статичны, и в состоянии аффекта, перед лицом столь трудного выбора я что-то упускаю из виду. И вот я, обливаясь потом, цепенея от страха, принимаю решение…

Последствия этого решения я буду ощущать всю жизнь. Но, может быть, и нет? Ведь есть же люди, которые не винят себя, они утверждают, что веревка не выдержала бы, что у них не было иного варианта и что лишить человеческое существо права на жизнь их вынудило роковое стечение обстоятельств. Можно врать себе, уверяя, что лишить кого-то жизни — единственное разумное решение, но разум и страх легко перепутать в подобных ситуациях.

Что ж, я проверю веревку на прочность, пусть даже жизнь другого человека ставит под вопрос осуществление моей мечты, и даже больше — если есть риск для всего моего существования…

Тут я задумалась: на одних весах жизнь, на других — существование. Всего-то, но какая ощутимая разница! Без той жизни — да, моя будет просто существованием, несмотря на все возможные материальные блага и блестящую карьеру…

Все, кто решил проверить веревку, — настоящие герои, они должны гордиться, что не испугались и не ошиблись в своем выборе.

Ну а если веревка моей жизни не выдержит двоих и все мои мечты полетят под откос, ну что ж. Это было мое решение, и только мое. И я никогда не буду винить в этом ни своего ребенка, ни его отца.

Не будем забывать, что наша ситуация имела некоторые преимущества перед положением скалолаза. Его жизнь зависела лишь от прочности веревки и его решения, а моя — еще и от моей энергии, воли, силы и целеустремленности.

Я знаю, что рождение ребенка не способно ничему помешать, если вы достаточно сильны, чтобы вытянуть двоих.

Я часто слышала от окружающих женщин: «Вот я все детям отдала, а они, неблагодарные…» Когда-то я не обращала внимания на эти слова. Но во время беременности эта фраза всплыла из подсознания. И мне стало страшно, что я окажусь матерью, положившей свою жизнь, свои мечты на алтарь детского счастья. Правда, теплилась надежда, что дамы преувеличивают масштаб своих жертв. Когда в очередной раз я слышала эту пресловутую фразу, мне хотелось крикнуть, то ли в недоумении, то ли в отчаянии: «А может, есть шанс, что детям не надо все? Может, они не хотят сожрать вашу жизнь с потрохами?» Если вы рожаете и воспитываете личность, она будет признавать право быть личностью и за вами.

Ни один малыш на свете не хочет видеть мать опустившей руки, отчаявшейся неудачницей. Я убеждена, что ребенок желает маме успеха и счастья. Именно на этом и основывались мои выводы и стратегия поведения.

Я как мантру повторяла про себя: «Никто не сможет меня убедить в том, что детям нужны жертвы. Им нужны счастливые родители. Жертвы не могут быть счастливыми. Не могут, и все тут».

Ну а как же моя фигура? Моя карьера? Мое время? Разве все это не жертвы, спросите вы?

Я спрошу в ответ: «Вы приносите жертвы возрасту?» Нет, вы принимаете его дары, такие как мудрость, опыт, статус, и боретесь с нежелательными последствиями, такими как ухудшающаяся память или дряблость кожи.

Итак, принимаем дары, которые дает беременность, пусть это будет даже просто уступленное в метро место, и боремся с нежелательными последствиями. Ни один малыш на свете не хочет видеть мать опустившей руки, отчаявшейся неудачницей. Я убеждена, что ребенок желает маме успеха и счастья. Именно на этом и основывались мои выводы и стратегия поведения.

Надо выбрать, бороться или признаться себе и окружающим, что мне позволено проявить слабость и спрятаться от забот и конкуренции за кастрюльками и сосками.

Бороться с растяжками, бороться с конкурентами, которые наверняка захотят спихнуть меня с карьерной лестницы, бороться с ленью, бороться не на жизнь, а на смерть, ради себя, и только ради себя.

Не ждать ни от кого пощады.

Не лазить на эти форумы, где все, кто не сопротивляется негативным обстоятельствам, объединяются, ноют и оправдывают друг друга.

Я хочу счастья, я хочу иметь идеальную фигуру, работу и все прочее, и я не соглашусь ни на что другое.

На деле, однако, оказалось, что следовать этим немногочисленным и нехитрым принципам неимоверно сложно. Были дни, когда я совсем теряла вкус к жизни. Растущий живот казался мне неподъемным, хотя и был гораздо меньше, чем у многих. Ни желаний, ни сил не было.

Мне повезло. Меня любят. Любит отец моего ребенка, любят родители и родственники. Мало того, что все они меня любят просто так, они еще и хорошие люди, которые ждут рождения моего ребенка и готовы носить меня на руках, терпеть все мои заскоки и вполне достойно обеспечивать меня.

Все хорошо, я живу в тепле и уюте, так чего же мне еще хотеть?

Обычно меня заставляют действовать два сильных чувства: любовь и ненависть.

С любовью все понятно. Я люблю своих родных и хочу за все, что они для меня сделали, отплатить им своим будущим успехом. Хочу, чтобы они жили, зная, что обо мне не надо заботиться, что я самодостаточна и состоятельна. Тогда мы будем радоваться общению по-настоящему, будем гордиться друг другом и делать взаимные подарки. Такие подарки, которые делают друг другу равные в своем успехе люди.

Теперь про ненависть. Я ненавижу каждого, кто пытался склонить меня к аборту. Каждого, кто давил и приводил «разумные» аргументы. Я презираю каждого, кто проецировал на меня свои страхи или свой неудачный опыт, каждого, кто со вздохом облегчения скинул меня со счетов.

И да, эта ненависть и есть мой мотив. Я хочу посмотреть на лица людей, ненавидящих чужой успех, боящихся чужой силы и индивидуальности. На тех, кто счел себя вправе внушать решившимся родить чувство вины. Осуждающих тех, кто взял на себя смелость творить жизнь. Я отдаю себе отчет в том, что стала несколько озлобленной, но я не стесняюсь испытывать агрессию, я стремлюсь использовать собственный гнев и обиду как мощный стимул. Превратить минус в плюс.

Если подробнее остановиться на причинах моей стимулирующей агрессии, получается следующая картина. Моя беременность была незапланированной и для многих друзей, коллег и просто знакомых стала неожиданностью. От гнева коллег меня спасло лишь российское законодательство. Со мной проводили разъяснительные беседы, словно с комсомолкой, сбившейся с пути. Пытались даже откровенно выдавить с работы. Предлагали перевод на низкооплачиваемое место. Звучали даже угрозы сделать мои трудовые будни невыносимыми, лишить кабинета, затаскать по командировкам, не пускать на совещания. Охранники, технички и простые работники боялись со мной здороваться, чтобы ненароком не навлечь гнев руководства. Это был настоящий прессинг, похожий на бойкот, который школьники периодически устраивают друг другу, но гораздо серьезнее. Со стороны руководства это, конечно, было глупо и непродуктивно. Вместо того чтобы спокойно и на совесть отработать до положенного декретного отпуска, я была занята спасанием своей беременной шкурки от корпоративной травли.

Никто не имеет права меня осуждать и тем более пытаться активно повлиять на мое решение оставить ребенка, исходя при этом из своих низменных интересов!

В итоге я благополучно ушла в декрет, сохранив за собой все законные права, а недальновидное руководство компании по загадочным причинам сменилось. А еще говорят, нет на свете справедливости.

Однако осадок остался. Ведь я не сказала этим людям о своем презрении, когда меня обвиняли в беременности, как преступника обвиняют в воровстве. Или когда меня жалели, как жалеют калек. Я ничего не сказала, я думала, что, может, если мне это говорят все, значит, так оно и есть.

И все же что-то во мне протестовало. Что-то знало, что никто не имеет права меня осуждать и тем более пытаться активно повлиять на мое решение оставить ребенка, исходя при этом из своих низменных интересов.

Но тогда я пережила шок. Мое деловое и не только окружение показало свое истинное лицо.

Некоторые женщины, обычно завидующие и проявляющие апатичную бессильную агрессию, после известия о моей беременности чудно переменились. Сначала мне виделась в этом некая женская солидарность, и каково же было мое отвращение, когда я поняла, что они испытывают всего лишь простое бабское облегчение от устранения соперницы. Они надеялись, они буквально ждали, когда же я потолстею, перестану за собой следить и начну превращаться в них.

Мужчины же говорили мне о карьере. Раньше они взирали на меня как на восьмое чудо света и попрекали молодостью, красотой и полом. Теперь они получили, по их мнению, сильнейший аргумент. Они захотели задвинуть на кухню всех женщин в моем лице. Вот кто больше всего любит поговорить о том, что ребенку необходимо неустанное материнское внимание. Интересное дело, об отцовском внимании они умалчивали.

Выяснилось, что раздраженные амбициями и успехами женщины мужчины-коллеги радуются ее беременности едва ли не больше, чем отец ребенка.

Я решила не ждать пощады, не принимать их слова всерьез, их фальшивый интерес к моему здоровью не путать с вдруг возникшей симпатией. Они просто радуются тому, что одним конкурентом меньше…

Неприятная и неприглядная сторона этой ситуации многому меня научила. Но была и другая, радующая меня сторона. Угрозы, ухмылки, скандалы, зависть и облегчение — все эти эмоции и действия коллег и вчерашних товарищей означали, что я была стоящим профессионалом и конкурентом. Если бы это было не так, то мне бы никто не завидовал, никто меня не боялся, и злорадствовать по моему поводу было бы просто некому. Жила бы себе спокойненько. И ничего бы не опасалась, кроме серости и быта, которые затянули бы меня вне зависимости от того, беременна я или нет.