Узлы и волны

Анна Цой (2024)

Третья книга цикла. Идеально отлаженная система подбора пары. Допускающий и привносящий. Тот, кто даёт магию, и тот, кто выпускает её в мир. Связка и дракон — если называть словами обычных людей. Мир магии и технологий. Система, выбравшая меня и мою подругу в Тандем для государственной демонстрации дружбы между двумя странами. Как итог — две деревенские школьницы в столичном пансионе. А в нём целая группа тех, кто стократно сильнее. Ошибка системы или чей-то расчётливый план? Командир, невзлюбивший нас с первой тренировки. Приключения, игры с политической подоплекой, тайна идеальной семьи и первая любовь, появляющаяся вопреки всему.

Глава 4

Я улыбалась на то, как Оз перед собой искал весь набор вилок и находил только одну несчастную столовую.

— Адам сказал, что вы с твоей мамой не ладили, — первое, до чего докопалась мама.

Она искренне верила в то, что отношение в семье к ребенку сильно отразится на будущей семье этого самого ребенка. Поэтому сейчас принялась выгребать тайны того, кого звала буквально к себе под крыло.

— Не так, — смирился с прибором на этот вечер Оз, — это она не ладила со всеми.

— Вино? — протянул парню бутылку папа.

— Я не пью, — всё же взял алкоголь капитан.

Через полминуты в моём бокале плескалась темная кислятина. Мама не любила сладкого вина.

— Похвально, — улыбался папа, — Кими, там немного другая ситуация была. Понимаешь ли, мама Оза была единственной наследницей у крайне консервативного главы рода. Девочки в таких семьях считаются переходящими в другие семьи, поэтому наследование плохо относится к ним. А тут у старого Лакмаара не было выхода. Поэтому он поступил равно своей совести и буквально купил для дочери жениха, — папа наложил внимательно слушающей маме салатик, пока я то же делала для Оз-зи, — дочь была от этого в ярости, поэтому и не могла подружиться с собственным мужем вплоть до смерти отца, — папа сделал глоток вина, — а после я уехал в миссию, уже не помню куда, а вернулся через четыре месяца, когда Лакмаары объявили об ожидании наследника, — он указал на Оза.

Тот кивнул.

— Они всё время спорили, кто должен управлять поместьем и бизнесом, — указал мне вилкой на блюдо на столе крокодил, — этим занималась мать, сколько я помню, однако отец был против, но лишь со стороны её перегруженности.

Папа заметил мои ухаживания за собственным парнем, поэтому демонстративно пододвинул блюдо ближе к парню, сообщив тому:

— У нас самообслуживание.

Крокодил ухмыльнулся.

— Пап, — первой ответила я, — у нас с ним свои заморочки.

Молчаливый до этого дед тяжело вздохнул.

— Вспомните себя, мальчики, — выдала всем, что бутылка вина была полупустой не просто так, мама, — вы же тоже ухаживали за возлюбленными. Прекратите.

— У неё, так же, как и у меня, есть свои обязанности, — прямо держал спину суровый Оз-зи, — я свои выполняю каждый раз без издержек.

Папа на секунду прикрыл глаза.

— На чём мы остановились? — махнула бокалом в воздухе мама, — ах, да. Твоя мама сама управляла всем состоянием? Как интересно.

— Как ты к этому относишься? — встрял дед, — по Соголским корням Мако, власть в семье должна принадлежать ей.

Я закашлялась. Озу стало смешно, пусть он и улыбался уголком губ, искривляя этим лицо.

— В нашем случае это излишне, — сделал глоток воды капитан.

— Вы решили его сожрать? — сжала в руках бокал я, — пап, я ещё понимаю деда — ему терять нечего, но ты куда? С твоей стороны, то есть нормально было терпеть выходки Реджа, а Оз чем-то успел провиниться?

На меня сверкнули серые глаза.

— Прости, дочь, — произнёс папа, будто находящийся в западне.

— Вы должны понимать, что состояние Аямако намного важнее традиций и правил, — отчеканил Озерфир, — однако и они требуют беречь хрупкое.

Мама хихикнула.

— Кто из нас ещё хрупкий, угу, — допила до дна она, — хотя я и согласна с парой ваших правил, — она подмигнула мне, — детка, работать тебе вообще не обязательно. Ты у меня такая красивая.

Я отсалютовала ей бокалом.

— Ты против работы Аи? — удивился папа.

— Мы на этом сошлись, — кивнул Оз.

Есть ему, очевидно, уже не хотелось. Зато я пробовала уже четвертое блюдо.

— Если же она решит заняться чем-либо, то я не буду против, — усмехнулся парень.

— Не бу-бу, — сообщила всем с набитым ртом я, — а папа, как он к тебе относился?

Оз-зи пожал плечами.

— Обычно, — сложил на своё блюдо сперва нож, а потом углом к нему вилку, — как должен относится к родительским обязанностям любящий отец.

Мама перевела взгляд с его блюда на самого крокодила.

— Чем это ты недоволен, бессовестный? — воскликнула она, — невкусно?

Все остальные пытались найти причину её реакции.

— Ваши корни выдает избыток перца, — откинулся на спинку стула Оз, — а мои — отсутствие желания употреблять в пищу только специи.

— Ты определила это по вилке? — зачем-то подвинула её вперед я.

— Мы с тобой выходим из рода аристократов Соголды, солнышко, — пропела мама, — меня учили этому с детства, а твоим образованием мы занимались с папой оба. Он такое не любит.

Я решила продолжить есть.

— Из-за холодной матери отношение к женщинам нетипичное? — через минуту спросил папа.

— Безразличной, — поправил его Оз, — холод — это когда проявляют что-то, а в моём случае там было только желание отвязаться побыстрее, — парень улыбнулся, — вероятно. Я всё ещё надеюсь, что странным моё отношение к Ае назвать нельзя.

— Зря надеешься, — буркнул дед.

— А подробнее? — подалась в нашу сторону мама, — можно прямо с начала начать. Поподробнее.

Озерфир хмыкнул. У него было такое себе настроение, но он терпел. Ради чего только? Хотя, с другой стороны я тоже молчу о том, что он мне на крыше наговорил. Так что квиты.

— Мать меня ненавидела, — пожал плечами Оз, — считала, что я испортил ей жизнь своим рождением. Вы не правы, — к папе, — она забеременела до смерти деда, а когда всё произошло, аборт в этой стране ей сделать никто не дал, — смешок, — она винила меня в каждом шаге отца. А он обожал её раздражать — целенаправленно делал так, как ей не понравится, чтобы она обратила на него внимание, — он задумался, — мне почему-то изначально эта модель поведения не пришлась по вкусу. Наверное, потому, что в отличие от него, у меня к ней любви не было, — как обычно прямо, отчего все за столом притихли, — может только что-то отдаленное, — кивок, — через какое-то время отец понял, что это бесполезно, поэтому решил найти себе любовь на стороне. Спойлер, — Оз нервно хохотнул, — он резко стал ей нужен. Стоило ему сообщить о том, что он забирает меня и уезжает к своей любовнице, как отодвинув меня ещё и с поля зрения отца она резко осознала, что у них должна быть семейная любовь, — он грустно улыбнулся, — они забрали ребенка той женщины к нам. Всем было на него плевать — они в этот момент делали своего. Поэтому несчастный случай, падение, смерть. На фоне выкидыш у матери, — он покрутил в руках бокал с водой, — снова ссоры, отец забирал меня в квартиру где-то у школы, а потом опять резкая любовь, на этот раз я ждал сестру, когда они уехали в роддом. И, наконец, бум. Авария. Похороны, экспертиза, сообщившая, что виноват пьяный отец. Всё. Вы это хотели услышать?

Я решила высказаться первой:

–… (капец).

— Согласен, — папа.

Оз улыбнулся мне.

— Не согласен, потом было точно хуже, — напомнил он.

Мама помотала головой:

— Я имела ввиду отношение к противоположному полу. На чём-то же оно основывается, — она сидела и медленно хлопала ресницами.

Крокодил кивнул.

— Да, конечно, — его кивок, — базируется на том, что я повторяю модель поведения отца с вашей дочерью, — он сам над собой посмеивался, — только в этот раз видоизменённую, потому как она, в отличие от объекта чувств моего отца, взаимностью мне ответила с миллионной активностью от моего ожидания. Более того, — он прочистил горло, — это именно Аямако ведёт себя нестандартно.

Я удивилась.

— С чего такой вывод? — загорелись мои глаза.

— Ещё одна длинная история? — ухмыльнулся какой-то довольный Оз-зи.

Говорил бы он так со мной! Я первый раз вижу, чтобы он так активно отвечал.

— Пожалуйста, — попросила его.

Кивок и:

— У меня было несколько примеров. Все школьные, — он будто ничего никогда не стеснялся, поэтому ещё и маме кивнул, которая тоже с открытым от интереса ртом подсела ближе к нам, — первый пример. Её любили все с младшей группы классов. Высокомерная, наглая и откровенно самая неприятная девушка мира. Мелания Арлен.

Я подавилась. Озу стало ещё смешнее.

— С самого первого класса у нас сложилась компания из четырёх хм… мальчиков на тот момент. Я, Грегори, Илияс и Ян. Она нашла себе объект для издевательств именно в Иле. Ей плевать было на остальных — она буквально рвала на куски его. Год за годом, — смешок, — моё детское восприятие обрисовывало ей вид идеала, пока она выливала на него всё, что было у нее в руках, портила вещи, дралась, трижды выбривала ему волосы, один раз проткнула ножницами руку, дважды пыталась откусить ухо.

Я сложилась пополам.

— Вся в отца, — покачал головой папа.

— Меня она естественно не замечала, — усмехнулся Оз, — к счастью. К подростковому периоду в моей голове появилось понимание, что это не норма. Иль же в свою очередь добился статуса отношений с этим исчадьем ада. А я получил первый пример женского поведения, — кивок парня, — второй случился через пару лет, когда второй мой друг — Грегори, привёл в нашу общую компанию вторую девушку, — Оз поджал губы, — понятия не имею, что именно я сделал не так, однако в тот день я узнал о втором варианте женской любви — прилипчивость. Ярая, приторная и вездесущая. После к ней приникла капризность и играемая беспомощность, которая вкупе со всем перечисленным, а также попытками манипуляций, разрушило во мне веру в женский пол, — взгляд на меня, — а после является Аямако. Как третье исчадье бездны.

Я хрюкнула.

— И строит каждый свой шаг на противоречии мне, — он сделал глоток воды, — а после резко разбивает стену и становится… — он задумался, — человеком, а не женщиной.

Вот тут ржал и папа. Дед всё ещё кривился, но тоже качал головой.

— И как по-вашему я должен себя с ней вести? — остался серьёзным Оз-зи, так и глядя на меня, — как там выражается Самерфил? К-хм. Я готов «подтирать тебе зад», терпеть ту же Арлен, вести диалоги с твоим негативно настроенным отцом, лазить по всем пыльным чердакам мира, только чтобы ты была рядом. Адекватная.

Я расплылась в улыбке. Он был очень милым сейчас. Это отметил и папа:

— Я не буду больше негативным, Оз, — действительно широко улыбнулся папа, — и мы очень рады, что ты прямой и честный. Пусть и не без неприятностей, но ты наш сын.

Я стирала несуществующие слёзки с глаз. Оз-зи дёрнул щекой.

— Я буду хорошей мамой, — покивала собственно мама.

— У нас с вами четырнадцать лет разницы, — поправил её крокодил, — маловероятная ситуация.

— Вот козёл, — нетрезво буркнула она, — а я вообще то тоже адекватная.

Я булькала от её тона в своём бокале с вином.

— Кими, — осудительно пророкотал папа.

Она всё восприняла правильно:

— Козлик, — уменьшительно-ласкательно.

Папа смирился. Оз всё ещё наблюдал за мной, не обращая ни на кого внимания.

— «Стала человеком, а не женщиной», — вцепился в фразу Оз-зи Лернт, — по какой причине я один из всех сходящих с ума присутствующих слышу то, что он говорит?

Оз ухмыльнулся.

— Насколько мне известно, лично вы не входите в число аристократов Соголды, — начал он отдалённо, — вы не были женаты. Официально у вас есть одна дочь, по фамилии записанная на еёмать, — пока дед скрипел зубами, — вы ненавидите меня, недолюбливаете Адама и всё почему?

— Заткнись, — прошипел дед.

Улыбка Оз-зи стала плотоядной.

— Мне тут один хм… одна крайне умная женщина подала пример действий в таких ситуациях, — продолжил крокодил, пока мы все внимательно слушали, — вы не лезете ко мне — я к вам.

Я расплылась в улыбке. Крайне умная! Я аж не удержалась и чмокнула его в щёку, до которой едва дотянулась. Оз довольно сощурил глаза.

— Так не пойдёт, — помотал головой Лернт, — это не какое-то желание насолить тебе. Мне было бы до глупости плевать на то, что вы творите вместе с Райраном. Однако вы оба пытаетесь пробраться в мою семью. Разными способами и с разными целями, но основной посыл в том, что вы не видите сути — Кимиллия и Аямако далеко не Костнийские девушки.

— А при чём здесь я? — удивилась мама.

Папа хмурился.

— Ты имел ввиду не Райрана, а меня, так? — вопросил последний.

Лернт устало помотал головой.

— Мальчишка прав, Адам, — выдохнул дед, — у меня в голове не складывается даже фундамента под мысль о том, как так получилось, что династия Тааффеит сперва попрекла устои сотен лет, — на маму, — а после и совсем пала под позицией угнетаемой патриархатом личностью, — на меня.

Тишина с полминуты, пока ехидный Оз-зи не выдал:

— Это называется зависть.

Дед уронил голову в ладонь.

— А с твоей стороны это называется слушать то, что вдолбил себе в голову сам, — фыркнул Лернт.

— Мне всегда казалось, что вы с мамой терпеть друг друга не можете, — выдала задумчивая мама, — она выгоняла тебя столько раз, что я и сосчитать не могу, — в её словах сквозила грусть, — а после сама ехала к тебе, чтобы устроить скандал. Я думала, это потому что она та ещё сука, — смешок, — но когда я переехала сюда, имея отвратительный пример поведения её, как хм… не жены, нет — такой она не станет никогда, по тем самым заветам таких же сильных женщин, — ухмылка, — скорее пример просто страдающей женщины, и твой папа, как человека, которого искренне любят — я видела это в ней, и ты сам знаешь это. Она тебя любит, но отвергает, видя возможность сблизится хоть на шаг и отдалиться от её… как она это декларирует? «Незыблемые родовые правила». А потом делает вид, что всё хорошо, грызёт себя, снова бежит за тобой, снова пытается подойти ближе и, — она повела головой, — новый круг отвержения и мучения. Именно с такой позицией я приехала в Костну, папа. Я не говорю, что я была счастлива видеть вас в вечном противостоянии, но что я уяснила лишь за первый год жизни с моим мужем — я не хочу, чтобы моя дочь видела нас так, как видела свою «семью» я. Нет, даже не так, у меня не было семьи, в которой я нуждалась, ни секунды моего детства. А у Аи есть и будет всегда, — её глаза сузились, — поэтому не нужно говорить мне или моей семье, как неправильно она поступает, — её голос дрогнул, — я не виню тебя ни в чём, я видела, как ты старался быть для меня отцом. Я это ценю. Вот только из-за действий мамы всё было тщетно. Это только её вина, что мы с тобой были несчастны, папа. А ты продолжаешь защищать давно сгоревший дом.

Она откинулась на спинку своего стула и протянула дрожащую от нервного напряжения руку папе. Тот сделал то же, не глядя в её сторону.

— Я принял твою позицию, Кими, — по дедовой челюсти ходили желваки, — я поддержал тебя. Сделал так, что никто не стал тебе мешать строить то, что ты хочешь. Я и слова не сказал тебе о том, что это не долгоиграющая блажь, хотя изначально так думал. Я соврал твоей матери, а ты говоришь мне, что я не твоя семья. Думаешь, это честно?

Мамино лицо побелело сильнее.

— Я не это имела ввиду, — пробурчала она.

Он кивнул головой.

— И ты заметил, что «блажь» играет уже восемнадцать лет, — вскинула злой взгляд на своего отца мама, — так что ты тоже говоришь грубо.

Лернт тяжело вздохнул.

— Скажешь мне об этом через двадцать лет, когда он умрёт, — дед заставил её почти посинеть, — ты выбрала огромную разницу в возрасте. С каждым годом она становится заметнее, и растёт — ты сама это видишь. Тебя ещё не называли его внучкой? К «дочери» ты привыкла.

— Мы не будем говорить про это в присутствии детей, — остановил его папа.

Тут встряла я:

— Ну уж нет, я тут сижу и ничего не понимаю. Давайте, выкладывайте.

Все посмотрели на меня удивлённо.

— День сегодня такой, — улыбнулась каждому по очереди, — да, мне стало интересно. Да впервые. Так что не теряйте времени. Дед?

Тот кивнул.

— Из-за магии в её крови твоя мама, так же, как и я, не будет изменяться ещё… большое количество времени, — по-учительски выразился Лернт, — с тобой такого, к сожалению, не будет. Ты имеешь светлый источник.

— Сенат блокировал вас по приезде в Костну, — явил то, что всё знает, Оз-зи.

Мама задумчиво пощупала свой чип.

— Фрейменд обходит контроллеры, если знать лазейки, — ответила она, — а мой отец был человеком, изучавшим всё это.

— Не нужно было говорить при нём, — указал на Оз-зи дед.

Тут откликнулась я:

— У него семейных тайн больше, чем у нас, — хмыкнула я, — он же мне рассказывает.

Все с интересом уставились на крокодилье каменное лицо.

— Мама будет жить так же долго, как ты? — вернула их внимание себе, — а папа нет.

— Вообще-то будет, — фыркнула мама.

— Ты его тянешь? — сверкнул глазами Лернт, — Кими, это опасно! Помимо того, что забирает года у тебя.

Она была счастлива.

— Мы умрём в один день, — широкая улыбка на её лице, — минута в минуту. Лет через… — со счетом у неё всегда было плохо, — шестьдесят?

— Семьдесят, судя по твоему источнику, — поправил дед, — Кими, я всё понимаю, но это неоправданно.

Она пожала плечами.

А я выдохнула. У нас с родителями примерный срок жизни одинаков. У них даже больше. Разве это не счастье для ребенка?

— К тридцати подкреплю и Аю, — смешно помахала пальцами мама.

— Я против, — сразу отчеканила для неё, — я согласна с дедом. Лучше вы с папой, чем я ещё плюсом.

Мне показали кулак. Я была довольна.

— Спасибо, мам, — погладила себя по надувшемуся от переедания животу, — очень вкусно, как всегда. Если ты готовила, то со стола уберу я, хорошо?

— Я помогу, — сразу поднялся папа, — Оз?

— В этом плане я консервативен, — улетучился в сторону дивана крокодил, — поэтому воздержусь. Однако за ужин и вправду… спасибо.

Мама была готова кинуть в него салфетку, которую скомкала в руках. А нет. Всё же бросила.

— Ждите приглашение на ужин от меня в ближайшее время, — поймал и положил рядом с собой мамину обиду он, — предполагаю, что ваша реакция будет подобна моей.

Её это всё равно не устроило, хоть она и залезла на диван с ногами рядом с ним. Со стороны стойки они казались одногодками. Особенно забавно было видеть, как Оз-зи отсаживается от неё подальше, пока она кривится.

— Вы остаётесь на ночь? — подал мне блюдо со стола папа.

Я поставила его в этажерку в холодильнике.

— Только я, Оз поедет к друзьям, — чмокнула в щёку снова протянувшего мне остатки еды папу, — я по вам соскучилась.

Стоило мне убрать из рук тарелки, как папина любовь превратилась в крепкие объятья.

— Тебя давно не было дома, — чмок в мою макушку, — давай устроим тебе выходной в понедельник?

Моё мотание головой его не устроило.

— Пап, завтра день «Любви в коробке», — прошептала, — сейчас он уедет, и я буду делать конфеты.

Адам Фиджез напрягся.

— Я совсем про это забыл, — признался он, — поедешь со мной в магазин вечером?

— Я тоже забыла, — раскрыла, что подслушивала мама, — я тоже еду. И вечером выгоним папу наверх.

Оз что-то печатал в телефоне в этот момент.

— Ая, поднимемся в твою комнату, — поднял на меня готовящийся к разговору взгляд.

Я же понимала одно: если скажу при всех, то он не сможет хитро уговорить меня ехать с ним, или надавить.

— Уже сказала папе, что ночую тут, — улыбнулась своему скрипнувшему зубами парню и пошла дальше убирать со стола, — во сколько собираются Грегори с остальными?

Делаем вид, будто не ощущаем его ярость.

— Через час, — поднялся он, — на пару минут, — всё ещё настаивал.

— Может поедешь сейчас? И спешить не нужно будет, — максимально милое выражение лица.

Ну же. Давай. Прими тот факт, что я не хочу.

— Руку, — протянул мне свою злющий крокодил.

— Я закончу сам, Ая, — не осознавал нашей немногословной перепалки папа, — да, Оз. Я могу попросить тебя заняться обслуживанием двухместки Аи в ближайшие дни. Лернт пригонит её на школьную стоянку завтра утром.

Дед отвлекся от телевизора:

— Я сам справлюсь.

Тут я снова всем всё порушила, потому что:

— Я хотела оставить её маме. Мне не нужно особо куда-то ездить, — и скрасила кое для кого, — Оз возит меня, куда я прошу.

И не прошу. У него основной принцип таскать меня с собой всюду.

Однако серые глаза потеплели. И рука, которую я уже сжимала, стала мягче.

— Она твоя, а не мамина, — разочаровал собственно маму Лернт, — с ней мы позже разберёмся.

— Не надо, — насупился папа, — у нас есть семейная четырёхместка. Нам её хватает сполна.

— А-адам, — пропела с намеком мамуля.

Мы в это время успели зайти в гаражную дверь, пройти мимо моей пыльной починюшки и выйти на подъездную дорогу к дому. Оз-зи сам меня вёл, поэтому я и была расслаблена.

— Уверена? — скрывал обиду он.

Я сделала шаг к нему и провела пальцами по щеке.

— Если мы проведём время порознь, то ничего ужасного не произойдёт, — встала на носочки и оставила теплый след на его губах, — к тому же, вечером тебя ждет сюрприз.

Парень нахмурился.

— Терпеть не могу сюрпризы, — произнёс он, скользя руками по моей спине.

— Этот тебе понравится, — заверила его, — ты поехал?

Он будто давал мне последний шанс передумать и молчал. А я знала, как поторопить его, поэтому выдала:

— Давай упакую тебе еды в дорогу, — вышло даже без смеха, — ты вообще так мало поел, что… Оз, хочешь я приготовлю тебе что-то без перца?

На последнем вопросе он уже садился на водительское сидение. А я всего лишь заботливо интересовалась.

— Утром буду здесь, — закрыл дверь за собой.

— Папа отвезёт, а ты выспись, — наклонилась и сунула голову к нему, чтобы положить руку на опущенное стекло и опереться на неё головой, — ты начал вставать раньше из-за меня, но ложишься так же поздно.

Он нажал кнопку запуска.

— Я очень хочу для тебя того же, что и ты для меня, Оз, — едва разлепляла губы, — я так же переживаю о тебе, поэтому не злись на мою заботу, пожалуйста. Я просто хочу, чтобы ты чувствовал, что я… — пока он поворачивал голову и глядел мне в глаза, — что ты мне так же дорог.

Смешок от него.

— О, это вряд ли, — повёл глазами он, — Ая, я поехал.

В этом была огромная проблема. Понятная мне, это да. Но, как мне казалось, нерешаемая. У меня были родители. Дед, подруги, друзья, знакомые, помимо самого Ози. А у него раза в три меньше способов отвлечься от меня. Они всё сильнее стремились к единице в виде Грегори, поэтому я и чувствовала себя какой-то предательницей, когда он хотел быть со мной круглыми сутками, а я не могла так поступить. Сказать про это было ещё большей проблемой, потому как звучало оно бы примерно, как: «Оз, у тебя нет родителей, поэтому тебе не понять, как хочется с ними провести время». Тут даже дополнение подошло, вроде: «И даже если бы они были, то с тобой никто из них не стремился бы проводить время». Именно из-за этого я хотела ездить с ним куда угодно и когда ему угодно. Я была в ужасе от того, как он мог быть одинок в какое-то время.

— Я буду ночевать у тебя чаще, чем два дня в неделю, — кисло улыбнулась, — а ты будешь спокойно реагировать на мои желания, договорились?

— Идёт, — уголок его губ пополз вверх, — хотя я всё ещё гадко жду, что неосознанно дожму тебя, и ты сдашься на переезд.

Я цокнула. Иногда его прямота вообще была не нужна. Умел бы он скрывать очевидные и не особо своевременные вещи.

— Напишу тебе вечером, а пока не буду мешать, — высунула голову и сделала шаг назад, — какие-то мы с тобой неправильные даже для Костны подростки.

Он кивнул.

— У общества на нас планы, Ая. Абсолютно всем плевать кто и что хочет, — повернулся вперёд он, — не ответишь, я приеду и унесу тебя.

— Как скажешь, — хихикнула и помахала ему рукой.

На лобовом появились те самые проекции, что бывали там всегда.

— Завтра целый день у меня, — сдвинулся с места он.

Резко вывернул на дорогу и рванул с места с ускорением. Я осталась стоять на месте. Мне вдруг показалось, что он с собой увёз что-то… важное для меня.

— Едем? — открыл гараж папа, — Лернт с нами, иначе он не перестанет ворчать весь вечер, что мы не взяли его с собой.

— Почему я так быстро к нему привыкла? — пробормотала, шагая к папиной четырёхместке.

— Потому что сложно не сделать это к человеку, который ради тебя так старается, говорит открыто и поступает мягко, — сел папа, — нам с мамой он тоже нравится. После сегодняшнего так я вообще выдохнул спокойно.

Мне оставалось только кивнуть — справа сел дед.

— Объясните мне, что за «День любви в коробке»? — начал он.

***

К сюрпризу для Оза я готовилась час, не меньше. Халатность в чем-либо здесь могла сыграть фатальную роль, поэтому: яркое кружево белья, мамины туфли с лентами и сочными красными подошвами, макияж обязательно с красной помадой и волосы сперва в высокую прическу, а потом по плечам. Главный упор телефонной камеры на те самые переводные татуировки сзади на бёдрах, кокетливый полумрак с одним источником света, лёгкая накидка, без… приспущенная лямка… топлес. Но со спины. Я пока к экспериментам с обнажением не готова.

А после быстрый душ, снятие всего, что налеплено, сушка волос, включить компьютер, ретушь, запаковать файл на вход с паролем и вжик! Отправлено.

«Поразглядывай, как будешь дома один» — напечатала.

— Привет, — зевнула в трубку для Мел.

Та что-то мурчала себе под нос.

— Стало скучно на мальчишеских посиделках? — как обычно была информирована она.

Мне стало интересно:

— Откуда ты всегда всё знаешь?

— Онника, — хмыкнула девушка, — у неё есть удивительная способность писать мне о том, о чём она считает нужным. Вот её знания меня напрягают, — стал слышен перебор её пальцев по клавиатуре, — она знает время сбора, место, кто будет, с кем и… оу, она сидит напротив тебя. Ты не заметила?

Мне стало смешно.

— Я осталась дома, — потянула пальцы к ночнику, — она поехала с Грегори?

— Угу, и ещё парой неизвестных мне девушек, — её стало слышно хуже, — так, телефон — не падать. Не боишься, что твоего парня уведут?

Я с этой стороны не думала.

— До меня дошло, почему он так разозлился из-за того, что я не поехала, — я махнула рукой монитору, показала два пальца и снова упала на подушку.

Из колонок полилась музыка, пока на экране разворачивался клип.

— У него на лице при виде тебя написано «Посмотрите все! Она моя! Сама Аямако с самим мной!», — она хихикнула, — у Иля было так же. Ты ещё узнаешь, что такое быть девушкой кого-то из их компании. Он сидит гордый, а остальные разглядывают тебя, как куклу.

— Тебя все так разглядывают, — напомнила ей.

— Я искренне радуюсь, что они отвлеклись на тебя на эти месяцы, — выдала она, — хотя я и жалею тебя периодически, но и ты знаешь моё мнение — с ними нужно быть жёстче и не позволять многого, что разрешаешь ты.

— Ты такая ворчливая, — улыбнулась ей, — Бернт что-то сделал?

Она цокнула.

— Мама, — явно закатила глаза Мел, — у нее точно ПМС, если она так сильно упрекает нас, что мы потребители. Ну или ей снова промыли мозги в её женском сообществе истеричек. Угадай, что на этот раз?

Тут был целый набор вариантов.

— Не могу представить, — убавила звук до минимума.

— Они продвигают запрет на отказ от брака, — и пояснение от неё, — только представь — подходит к тебе неизвестный тебе парень на твоё двадцатиоднолетие, тянет кольцо, а ты не можешь отказать! Я ей прямо сказала, что они свихнулись, а Тед с папой сказали, что они были бы оба женаты на ком попало.

Я скривилась.

— С двадцати одного? Если так, то это приведет к большому количеству школьных браков, — покачала головой я.

— Смак не в этом, зайка, — она утробно хохотнула, — причинно-следственные связи улавливаешь? Всё началось с тебя.

Я аж подавилась.

— Что?

— Ты увела у Онники у парня, так они говорят, — ехидничала она, — потому что тебя они уже всем серпентарием выдали замуж за моего старшего братца, обозвав вас двумя дохрена красивыми, — смешок, — а твоего парня давно облюбовала Онника, фигурально слив всю информацию своей матери слёзками. Та в свою очередь перемыла тебе кости со всеми милыми гремучими в их сообществе, решив, что с этим стоит непременно бороться. Но не Онни, которая ни в коем разе не может бегать за суженным в связи с высоким положением, а всему остальному женскому обществу. Они собрались просить королеву лично выслать тебе письмо с приглашением на беседу.

Я похлопала ресницами.

— А почему мне, а не Озу? — не поняла.

— С этим тоже весело — они отослали письмо мужскому сообществу, насколько я поняла из слов мамы, — она подло посмеивалась, — они не ответили. Папа прямо ей сказал, что они их чат поместили в спам.

Это заставило улыбнуться.

— Расскажу маме, она любит с ними ругаться, — вспомнила я, — давай я тебе перезвоню? Оз звонит в третий раз, сейчас начнёт ругаться.

— Завтра в школе встретимся, — всё поняла она, — и мы давно никуда не ездили.

— Кафе? — предложила я.

— Забились, — и она отключилась.

А я выдохнула, собралась с силами и приняла четвёртый звонок:

— Да, котик, — несмотря на то, что он уже что-то говорил.

— Аямако, что это? — натянуто.

Внутри всё похолодело.

— Ты… — запнулась, — тебе не понравилось?

Два часа стараний! Чтобы он так со мной разговаривал?!

— Естественно, нет, — холодным тоном, — я прямо сказал тебе никаких фотографий, а ты… — он выпустил из лёгких воздух, — я сейчас сяду в машину и скажу тебе остальное, — следующее не для меня, — что? — в отдалении слышался чей-то голос, — нет. Я уже говорил. Ая, ты здесь?

Говорил он мягче, но я всё равно чувствовала, как губы надулись. И что я сделала не так?

— Я больше не буду, — комок в горле никак не хотел спускаться вниз, — прости.

Не знаю за что извинилась. Я вообще не понимала, как можно злиться на то, что мы и до этого обсуждали в прямом и хорошем ключе.

— Система, ты отстанешь от меня сегодня? — прорычал он, — Грег, забери… ту, что притащил с собой! Что ещё? Нет, я должен повторять трижды?!

Положила телефон на кровать рядом. Его всё ещё было слышно.

— Грегори! Чёрт тебя за… — дальше шёл мат, — ты решил спихнуть её на меня, пока не можешь определиться с…

Палец нажал на сброс звонка сам. Позвонить мне чтобы орать на кого-то. Отличная идея. Новый звонок через секунду! Не хочу. Орать на меня тоже? Сколько можно злиться? И зачем звонить мне, если ты не можешь контролировать свой психоз?

— Да, — сжала себя за плечи.

— Я не думал, что она будет такой навязчивой, — спокойнее говорил Оз-зи, — теперь я еду домой. Один.

Я хмыкнула. Ну спасибо.

— Фотографии, — напомнил он, — удаляй.

Уже зашла. Так и подумала, что сделаю это. И больше никогда не сделаю ничего подобного. Сам же просил, а теперь ругается.

— Но ты не прочитал, — нахмурилась я, — сообщение не прочитано. Тебя не было в чате после отправки.

Тишина тридцать секунд и:

— Какое сообщение?

Я выпустила весь воздух из лёгких. Мне стало так легко, что сердце, кажется, билось без усилий.

— А про что ругался ты? — села и вгляделась в мелькающих на экране телевизора людей.

Мы явно друг друга не понимали.

— Иль показал мне, что в твоем профиле появились фотографии, — заставил меня расширить глаза он, — с неким «кем-то» с закрытым эмодзи лицом. Не знаешь кто это может быть? — смешок, — знакомые фото, знаешь ли. Обложка того журнала, где ты с этим самым «смайликом» у его двухместки, кадры с Фратрии, сьемка с вечера приёма, когда мы сидели за столом с Грегори. Не знаешь кто это сделал? — он посмеивался, — удаляй.

Губы расплылись в улыбке.

— Ты сказал не выставлять фото с тобой, — парировала, — тебя там нет, Оз.

— Угу, там смайлик, а не я, — усмехнулся парень, — Ая, это ещё более глумливо, чем просто противоречить моей просьбе.

Глумливо? Да я и смысла такого не вкладывала!

— Гикискуса хотя бы можно оставить? — пробурчала, включила громкую связь и принялась делать, как он сказал.

— Вы с ним очень мило получились, — улыбался крокодил, — у него там на удивление довольный вид. Поэтому, как я понял, он был не против.

Последнее фото улетело в небытие.

— Ты видел своё лицо, когда нас поймали в первый день на двухместке? Ты там светишься от счастья, — вернула телефон к уху, — можно тогда я её тоже оставлю?

— Нельзя, — без тени эмоций, — как дела у твоих родителей?

Он скорее имел ввиду локацию, а не самих озвученных.

— Давай, если тебе сильно понравится мой сюрприз, то ты разрешишь мне оставить пару фотографий? — настаивала на своём, — и всё очень плохо без тебя, Оз, — иронично, — хоть я и не успела соскучиться за пару часов.

— Нахалка, — ухмыльнулся капитан, — боюсь представить, как именно твой сюрприз должен на меня повлиять, чтобы я согласился даже на один кадр.

— Ты этой фразой неосознанно загнал себя в тупик, — продекларировала для него, — ты не сможешь сказать, что тебе не понравилось «настолько», но и разрешить мне публикацию не готов.

— Я ещё больше заинтересован, — он точно выходил из двухместки, — мне тоже было скучно без тебя, Ая. К тому же в этот раз там было слишком большое скопление людей. Я выдержал час и только благодаря тому, что поужинал.

Он говорил как-то по-домашнему. От этого мне казалось, что пищащие на его пути двери приближают его ко мне, а не к его комнате.

— Работа Гиса? — спросил он у кого-то, — замажьте. Нижнюю панель смените. Почему его манит именно этот угол? Может поставить ему туда когтеточку?

— И насколько всё плохо? — улыбнулась я.

— Ровно десять глубоких борозд от середины вайнскота до самого пола, — он начал подниматься по ступеням, — и немного рядом на краске в дверном проеме. Ничего существенного — он проказничает стабильно раз в неделю.

Это было ужасно мило.

— Так ты согласен на обмен? — напомнила ему.

— Мне уже не нравится твой сюрприз, — прямо сказал он, — ты пытаешься придать ему больший вес, чем он заведомо может иметь.

Я фыркнула.

— Ты его ещё не видел!

— Я бы обрадовался только в том случае, что сюрприз это ты, и ты сейчас лежишь на диване кверху ножками рядом с бессовестным Гисом и… а-нет. Тебя здесь не наблюдается, Ая. Поэтому никаких фото, — насмешливый тон.

Но я же точно знала, что всё получится!

— Открой папку, Оз, — промурчала, — которую я тебе отправила. А после напиши мне своё решение. Всё, я жду.

Я сбросила вызов. Зайти в чат, убедиться, что ещё не прочитано, начать отсчёт:

— Один, — медленно.

Прочитал.

— Два.

Скачивание.

— Три.

Открыл или нет не знаю, в его телефон у меня доступа не было.

— Четыре, — стуча сердцем быстро.

Ничего.

— Пять, — не понимая.

Тишина.

— Шесть.

Эй.

— Семь, — с тяжелым вздохом.

Даже не пишет.

— Ну и пошел ты в задницу, — откинула от себя телефон.

Уведомление! Я запуталась в покрывале.

«Одна фотография. Без смайликов, странных фильтров и одобренная мной», — написал мне.

Я взвизгнула!

«Спасибо. Ты лучший! Та на двухместке?», — с красным сердечком.

«Чересчур сексуализированно. Выбери что-то без поцелуев и вульгарности», — под мой разочарованный вздох.

«Ты под этот критерий поставишь всё, кроме двух наших системных фото, расположенных рядом», — отправила ему.

«С бала Фратрии? Где мы танцуем?», — я не стала выставлять её раньше.

У меня на ней взгляд такой… сильно влюбленный.

«Её», — короткое.

И тишина. Пока я искала хорошее качество, немного затемняла фон, обрабатывала своё лицо и выставляла, он молчал. В чате его тоже не было, что навевало на некоторые мысли о том, что фотографии его увлекли сильнее, чем я сперва подумала. Поэтому и писать не стала. Он сделал это сам через полчаса.

«Ложись спать», — короткое.

«Как тебе результат?» — спросила.

«Удачно», — видимо сам уже почти уснул он.

«Я тоже подумала сперва, что она даже смайлика не достойна, но сейчас… ракурс удачный, хотя ты какой-то слишком сосредоточенный», — я приблизила ленточку из кольца на моих волосах.

Белую.

«Про фото согласен, хотя я говорил не об этом. Всё. Пора спать. Через минуту твой телефон…» — экран потух.

Дочитать я не успела. Это что такое?! Как бы я его не тыкала, реагировать он перестал. Скрестила на груди руки. Сломаться он не должен был, поэтому…

— Пап, напиши этому… крокодилу, что он ещё, помимо этого, баран упрямый! — высунулась в коридор и заорала.

— Спокойной ночи, Ая, — хихикнул папа, — уже пишу.

— Спокойной, — буркнула я, выключила свет и нырнула под одеяло.

Стоп, а о чём он тогда писал?